Вампиры сердца моего

Корвинус Олеандер

Сюжеты о проклятых рыцарях, невинно умертвлённых девах и жестоких колдунах въедаются в наше сознание с самого детства. Но как же редко встречаются тексты, способны оживить эти уснувшие в безднах нашей памяти образы! Под этой обложкой мотивы колдовства и преступной страсти, проклятий и смерти сплетаются в субстанцию готической баллады, от которой веет одновременно и тленом старины, и металлически-электрическим привкусом настоящего. Странно. Мрачно. Безумно.

Ты стала другой

Ты стала странной, хрупкой, ломкой.

Безлиственной лесною кромкой,

Негнущейся и нецветущей.

Ты стала странной, хрупкой, ломкой.

Открою тайну — не услышишь,

А поцелую — не заметишь.

Луна крадется выше, выше.

Открою тайну — не услышишь.

Ты стала тишиной осенней —

Ни слез, ни смеха, ни заклятий.

Я заворачиваю платье

(ты стала тишиной осенней)

И белых ног твоих касаюсь

Щекой щетинистой, не бритой.

И поцелуй звенит молитвой.

И белых ног твоих касаюсь…

А во дворе гуляет ветер.

Увлекся он игрою новой —

Сухою веткою сосновой.

Ее качает снова, снова.

И вот объятием железным

Тебя сдавил. Трещите, ребра!

Сопротивляться бесполезно.

И вот объятием железным…

И снова боль взрывает чресла.

И громкий стон в чащобах леса

Летит, летит угрюмой песней.

И снова боль взрывает чресла.

Но ты молчишь, твои ответы —

Холодных уст беззвучный вопль,

Печальный шорох голых веток,

Дождинок дробь и вздохи ветра.

Как вечность тянутся минуты.

Я угодил, несчастный рыцарь,

В твои невидимые путы.

Как вечность тянутся минуты.

И вот уже рассвет холодный,

Лихой палач, убийца ночи,

В окно швыряет света клочья.

И вот уже рассвет холодный…

Тебя, увы, покинуть должен —

Слегка поправить черепицу.

Ты слышишь? — капает водица.

Клянусь, я буду осторожен.