Сердце Запада

Корней Азарофф

С момента появления Фокса Дарранта в Юте прошло четыре года. За это время многое в его жизни изменилось. Он прекрасно чувствует себя в роли ранчера и с удовольствием разводит породистых лошадей. Правда, даже при столь мирном занятии навыки меткой стрельбы забывать ему не приходится. Особенно, когда выясняется, что кто-то пытается его убить, а он не понимает кому, когда и где успел перейти дорожку.

IV

КОГДА НАШИ ЛОШАДИ усталым шагом ввезли нас во двор «Лилии», Малыш Фрэнк Фейвор сидел на пороге дома и отдавал приказания Оуэну МакГри и Брэту Миллоу. Те ползали вокруг небольшого фургона, рядом с которым стояло ведрышко смазки.

— Эй, Брэт, ты мажь там, где надо, а не там, где тебе вздумается, — поучал Фрэнк.

— Малыш, ты сейчас проглотишь свою шляпу, — пыхтел в ответ Миллоу. — Я тебе не дам ее даже посолить.

Заметив нас, Фрэнк улыбнулся в тридцать два зуба и поднялся с крыльца:

— Эй, ребята, закончились каникулы. Начальник вернулся. Причем не один, — это он уже пробормотал себе под нос, но я все равно услышал.

Цесарки, ходившие по двору с важным видом, заметив незнакомую лошадь и девушку, подняли страшный гвалт. При виде незнакомых людей они всегда себя ведут подобным образом. Поэтому мы и держали их — они исполняли роль сторожевых собак.

Ковбои вылезли из-под фургона и, едва только узрели Рамону, принялись торопливо отряхиваться и причесывать пятерней буйные шевелюры. Губы обоих растянулись в приветливом улыбоне. «Госте», а вернее, гостьяприимные до помутнения рассудка.

— Здрасьте, мэм, — они, толкаясь, топтались перед пегой. — Я Оуэн, а это Брэт, — имя приятеля произносится, как можно более небрежно — типа, он внимания не заслуживает. — Мы рады видеть вас на «Лилии».

Рамона едва успела сделать еле заметный жест для того, чтобы спешиться, как эти прохвосты оба тут же схватили ее кобылку под уздцы. Девушка представилась им и пожала каждому руку. Ребята просто расцвели от счастья.

— А как зовут вашу лошадку? — полюбопытствовал Оуэн, отвоевав поводья у приятеля. — Отличный мустанг, на мой взгляд.

— Она действительно хорошая лошадь, — подтвердила Рамона. — А зовут ее Той. Мне кажется, похожа⁶…

— Правда, здорово придумано, — не отстал от друзей Фрэнк.

Представление могло продолжаться до бесконечности, потому что эти три клоуна старались перещеголять друг друга, лишь бы только понравиться моей спутнице. Пора было по-хозяйски повлиять на них.

— Малыш, чего-то у тебя команда разболталась, — спустил я их с небес на землю. — Никакого порядка. Да и вообще, дайте человеку отдохнуть с дороги. А фургон вам для чего?

— Как для чего? — Малыш отправился вместе с нами в конюшню, ведя за собой вьючную лошадь. — А про Гонку привидений забыл?

— Черт, точно! — я хлопнул себя по лбу и завел рыжего в денник. — Рамона, ставь Той напротив. Кронштейны там, за дверью… Вот хоть бы кто сказал или напомнил! Ни слова! Заехали к Тому, у него одна новость — золото, заглянули к Джо — там то же самое. С ума просто все посходили! В городе все на меня пялились как на чудо какое-то! Девицы только что под лошадь не бросались: «Ах, милый, я всегда тебя любила и ждала!» Подождешь еще столько же… Ты знаешь, я уже стал подумывать, что пора устроить собрание и во всеуслышание заявить, что мне это золото не нужно.

— То есть… как? — Фрэнк отошел от лошади и, навалившись на дверцу денника, посмотрел на меня.

Я ему сказал то же самое, что говорил Тому. Малыш сдвинул шляпу на затылок и расстроено-коротко прокомментировал:

— Круто… Ты как, хорошо подумал?

— Это он дурака валяет, — успокоила Фрэнка Рамона. — И тебя разыгрывает. Никому он этого золота не отдаст, можешь быть спокоен.

— Да?.. — все же усомнился Фейвор. — Хотя… Да, он вообще парень разумный.

Я хмыкнул, стащил со спины рыжего седло, бросил на него оголовье и повесил на кронштейн.

— Ладно, давай забудем пока о золоте и поговорим о Гонке. Когда старт?

— Через два дня, — доложил мой помощник. — В 10 утра от колокольни отъезжает первый фургон. Второй — через полчаса.

— Чем награждают?

Мы вышли из конюшни и направились втроем к дому.

— Чистокровным испанским жеребцом.

— Андалузцем?

Фейвор подтвердил информацию коротким: «Ага».

— Да-а… — толкнул я дверь дома, — это вам… Нам бы он не помешал, а, Малыш?

— Приложи немного усилий и он — твой, — у второго после меня человека на ранчо все было просто.

На словах все действительно выглядело просто, а на деле Гонка была намного трудней. Попробуйте четыре дня подряд править фургоном и нестись на этом фургоне через овраги, реки, каньоны, — проще говоря, через все подряд по совершенно незнакомому маршруту, — так быстро, словно все черти преисподней гонятся за тобой, и ты чувствуешь, как они дышат тебе в затылок. Отсюда и пошло название, — парень, который придумал эти Гонки, сказал перед первым стартом: «Вы должны ехать так быстро, будто вам на пятки наступают привидения». Вообще это было достаточно зверской забавой. Однако сама награда провоцировала на участие — как правило, в виде главного приза всегда выступала чистокровная лошадь. Обычно жеребцы, реже — кобылы. На участие в Гонке подавали заявления все в округе, кто только имел собственный фургон и пару крепких выносливых лошадок.

— Слышь, Фокс? Заяву надо подать завтра до полудня, а еще через день состоится жеребьевка — кому под каким номером ехать, — снабдил меня информацией Фрэнк. — Команда каждой упряжки — три человека. Да, еще… После того, как определится стартовый номер, каждому участнику выдается карта маршрута.

— Чего, чего? — переспросил я. — Разве ее не выдавали всегда за полчаса до старта?

Малыш на секунду задумался и, почесав затылок, произнес:

— Да?.. Значит, я ошибся.

Примечания

6

Игра слов: «той» («toy» — англ.) в переводе означает «игрушка».