Цветные сны

Корней Азарофф

Иногда прошлое возвращается. Оно предстает в виде осколков ушедших событий, ускользнувших надежд и старых новых знакомых.Каждый из них рассчитывал, что прошлое – это не более чем просто тягостное воспоминание, похороненное в глубинах памяти.Но внезапно оказалось, что прошлое отпускает крайне неохотно.

II

ВРЕМЕНИ — РОВНО 5 часов. Поразительная пунктуальность. Но, в конце концов, дежурство закончилось, так почему же не быть пунктуальным?

Перед воротами полицейской конюшни вокруг пары лошадей гнедой масти суетились два рейнджера. Оба уже в который раз проверяли, застегнуты ли все ремешки на оголовье, ровно ли подогнаны стремена и не скомкался ли вальтрап. Один из них, затягивавший подпруги, глянул поверх седла и увидел подъезжавшую к конюшне всадницу на рыжей лошади. Офицер Глория Вэпстер. Единственная женщина среди бравых и бойких парней 14-го участка. Самый красивый рейнджер во всем Хай-Корде — миниатюрная блондинка с глубокими голубыми глазами. Украшение управления, за которое все парни без исключения готовы пройти огонь, воду и медные трубы. Да еще и пекло ада в придачу. Некоторые пытались за ней ухаживать, потому как от чего ж не позариться на такое сокровище, но она вежливо и сдержанно давала всем от ворот поворот. А нечего лезть, тем более через пару месяцев после того, как у человека муж погиб в автокатастрофе. Тогда они все, кто как умел, поддерживали ее, стараясь объединенными силами доказать, что в ее возрасте, когда до тридцати еще довольно далеко, жизнь не заканчивается, а только начинается. Несмотря ни на что.

— Привет, ребята, — она спрыгнула с седла и сняла с шеи лошади поводья. — Собираемся, да?

— Ну так, денег же просто так никто не даст, — улыбнулся один из них. — Приходится зарабатывать. Как там?

— Пока что было тихо. Может, вам повезет на происшествия?

— Надеюсь, что нет.

Рейнджер вставил ногу в блестящее стремя и сел верхом. Его напарник ловко последовал ободряющему примеру, и полицейские развернули лошадей.

— Ну ладно, Глория, до завтра.

— Нет, — она слегка покачала головой, ослабляя подпруги, — теперь мы увидимся только через неделю. Я с завтрашнего дня — в отпуске. Удеру за город.

— У-у, какая программа! Черт, завидую! А меня не хочешь с собой прихватить?

— Ну если только твоя жена ничего не имеет против.

Рейнджеры весело захохотали. Глория помахала им рукой на прощанье и, взяв свою рыжую с белой звездой во лбу лошадь под уздцы, повела ее в конюшню.

Ее встретил привычный запах свежего сена и конского пота. Под ногами приятно пружинил толстый слой опилок. Ей всегда нравилась особая атмосфера любой конюшни: фырканье лошадей, шорох сена, звон стремян… Такого больше нигде не встретишь. Вообще это удивительное сочетание — полицейские и лошади. Кажется, что может быть общего у таких противоположностей? И как они могут уживаться в гармонии?

Рейнджер завела лошадь в денник, рядом с которым висела табличка с кличкой «Стелла». Быстро расседлав ее, она услышала красноречивый облегченный вздох. Все, отдых, честно заработанный отдых. Глория чуть улыбнулась, похлопала рыжую по шее и угостила ее кусочком сахара. Мягкие теплые губы осторожно взяли угощение с ее ладони.

Перегнувшись через дверцу денника, она дотянулась до полочки, где лежали щетка и скребница. Взяла их и принялась неторопливо смахивать пыль с шерсти лошади, одновременно массируя мышцы животного. Она прекрасно знала, что чистить лошадей в денниках нельзя. Это строгое правило распространяется не только на полицейскую, но и на любую другую нормальную конюшню: пыль и грязь летят на сено, которое ест лошадь, и это может пагубно отразиться на ее здоровье. И все же иногда Глория не подчинялась установленным правилам.

Покончив с наведением красоты, рейнджер постояла еще немного рядом с лошадью, просто наблюдая за ней. Все-таки это удивительные животные! Грациозные, умные, сильные, они, в отличие от многих людей, умеют быть благодарными. Она относилась к Стелле как к напарнику и другу, а когда между дежурствами случался длинный перерыв, начинала скучать по ней. Представить, что у нее отбирают Стеллу, передают ее другому полицейскому или обыкновенно списывают из-за возраста или неподходящего характера, Глория просто не могла. Поэтому она прекрасно понимала своего бывшего напарника, который вообще ушел из полиции после того, как его лошадь пришлось пристрелить. Пьяный водитель не справился с управлением и, врезавшись в рейнджера, сломал его лошади ногу. Глория ехала по внутренней стороне дороги, а ее напарник — по внешней. И пострадал именно он. Вернее, его лошадь. Полицейский, взрослый мужчина, которому ни раз приходилось иметь дело с преступниками и даже применять оружие, человек, который чисто по определению не должен быть предрасположен к сентиментальности, ползал рядом с лежавшей на земле лошадью, у которой вместо задней левой ноги уродливо торчала кость, и не до конца понимая, что произошло, что-то говорил ей. Когда приехали ветеринары, они сразу же признали, что в данной ситуации совершенно бессильны. Глория видела, как плакал ее напарник, когда его почти уносили на руках двое патрульных, и не могла сдержать слез сама. После этого она осталась без напарника и теперь патрулировала улицы в одиночку. А он… Он так и не смог оправиться после потрясения.

Она часто вспоминала тот проклятый день, когда произошла эта авария, и каждый раз ей становилось страшно, даже жутко от осознания, что это несчастье могло случиться с ней самой. А на месте лошади напарника могла бы лежать ее Стелла. От жалости к напарнику у нее щемило сердце, и она с ужасом понимала, что сама не пережила бы такого потрясения и шока.

Она протянула руку и снова коснулась гладкой шерсти рыжей, словно убеждаясь, что Стелла по-прежнему стоит в деннике и не спеша жует сено. И что у них все в порядке. Прикосновение к лошади успокоило ее и отогнало страшное воспоминание.

— Ну что, малышка? Теперь будем неделю отдыхать друг от друга, да? — она обняла ее за шею. — Я буду скучать.

Подхватив седло, она толкнула дверцу денника и вышла в коридор.