Коробка Кошмаров

Сборник, 2023

Когда-то все мы были детьми, все мы любили сказки. Но больше всего мы любили страшные истории. И чем страшнее была эта история, тем лучше. Их рассказывали ночью, в тёмной-тёмной комнате, или собравшись в кружок в кустах под окнами палаты пионерского лагеря. А потом тряслись в кроватях, прячась под одеялом от любого шороха. Мы постарались собрать на страницах этой книги произведения самых разных жанров от научной фантастики до публицистики, и все они посвящены нашим страхам…

Анна Андим

Бабочка

Тени плясали на сводчатом потолке, заунывные звуки музыкального инструмента, похожего на волынку, перекрывались другими — барабанными. Гул нарастал. Посреди зала сидела светловолосая девушка. Глаза её были закрыты, но тело откликалось короткими толчками на каждый удар по кожаной мембране. Рядом с девушкой стоял невысокий резной столик, на котором, непонятно с какой целью лежала карминная салфетка с золотой вышивкой — бабочкой. Стоявшие вокруг три десятка людей в плотных замысловатых масках молчали. Со стороны было совершенно невозможно определить в собравшихся даже пол, тем более узнать кого-то из них, когда-либо в дальнейшем.

Внезапно «волынка» стихла, а барабаны зазвучали приглушённо, фоном. И тут же над яркой тряпицей на столе вспорхнули легкие переливающиеся голубым крылышки. Возникшая из ниоткуда бабочка казалась волшебным, нет, даже божественным существом. По рядам прокатились восхищённые возгласы. Девушка начала медленно открывать глаза. В следующий момент громыхнули барабаны, и бабочка сорвалась с места. Подлетев к сидящей фигуре, она резко упала вниз, и впилась острыми игольчатыми зубами в правое запястье девушки, до этого безвольно лежавшее на коленях. Раздались хлопки, барабаны застучали дробью, кожа на месте укуса побагровела, выпустив капельки крови, моментально сложившиеся в изображение. Спустя ещё несколько мгновений кровавый рисунок превратился в изящную татуировку, барабаны ударили в последний раз, и помещение погрузилось в полную темноту.

Будильник трезвонил уже почти час, сдвигаемый Татьяной на более позднее время каждые десять минут. Вставать не хотелось. Наконец, после шестого подхода, женщина начала приходить в себя. Разнылось запястье.

Спросонья Татьяна сразу и не поняла причину саднящей боли, однако уже через минуту пробудившийся окончательно мозг подсказал — перестало действовать обезболивающее, принятое по рекомендации мастера тату в салоне с завораживающим названием: «Крылья Морфо».

Татьяна поморщилась, нужно было вставать и что-то делать с этой нарастающей болью. И почему такая гиперреакция? Ей сказали, «ничем не мазать», поэтому, обойдясь ударной дозой спазмолитиков, она легла спать, как никогда рано. Татьяна вздрогнула, вспомнив давешний сон — таинственный ритуал, бабочка с зубами, как у пираньи… Вот это её тряхануло!

— Никогда больше не буду делать татуировок! — твердила она спустя четверть часа, принимая душ. Повторяла эту фразу, как мантру, поджаривая хлеб в тостере. Напугала странным речитативом соседку-пенсионерку, не заметив, как та вдогонку осеняет её крёстным знамением. И наконец, выплеснула наболевшее своей верной «Ауди», вставляя ключ в замок зажигания. После чего подействовало вновь принятое лекарство, и Татьяна благополучно переключилась на мысли о предстоящей встрече.

Вывернув на трассу, она покосилась на толстую папку, лежащую на соседнем сидении. Белана Скворцова — медийная личность. Татьяне даже не нужно было открывать досье, чтобы до мельчайших чёрточек воспроизвести по памяти лицо с фотографии и биографические данные. «Сорок три года, платиновая блондинка, серые глаза, на шее, в районе левой сонной артерии четыре родинки среднего размера, образующие букву «С». Рост 172 см. Не замужем. Детей не имеет. Основатель новомодного течения среди женщин».

Сообщество с красивым французским названием «Papillon» проповедовало жизнь в текущем моменте. «Вкушай радости, развлекайся, не задерживайся на одном месте», твердили попавшие туда женщины… Девиз…

Татьяна, до этого внимательно следившая за дорогой перевела взгляд на салонное зеркало:

— Девиз у них соответствующий: «Порхай с ветром».

Она посмотрела на травмированное запястье и расхохоталась:

— А ведь можно было, наверное, обойтись временной татуировкой.

«Впрочем, вряд ли, — закончила она, возвращаясь мысленно к Скворцовой. — Такая сразу отличит подделку».

Журналистское расследование, ради которого Татьяна пренебрегла своими принципами — никогда не наносить на тело рисунки, обещало стать поворотным в её карьере. Во всяком случае, так обещали в родной редакции, и сомневаться причин не было. Сразу решив, что задание пустяковое, она заготовила пару-тройку дежурных вопросов о целях и развитии общества и принялась ловить Скворцову на всевозможных светских вечеринках. Не тут-то было. Оказалось, Скворцова посещает исключительно закрытые мероприятия, из разряда тех, на которые обычному смертному приглашения не достать ни за какие пончики, хоть малиновые, хоть с карамелью. Вот, и пришлось ради интервью прикидываться адепткой. А там условия жёсткие, «светлейшей аудиенции» удостаиваются лишь меченые.

Татьяна резко затормозила, едва не пропустив красный сигнал светофора. Плохо! Настроение испортилось. Не хватало ещё невнимательности на встрече. Дождавшись зелёного, она с нетерпением тронулась с места, но уже через пару кварталов сбавила скорость, и, свернув на пересекающую улицу, затормозила прямо возле «Боголюбова» — модного ресторана, в котором и предстояло знакомство со Скворцовой.

Пафосное заведение «Боголюбов» было известно тусовками бомонда, но, тем не менее, к категории «закрытых» не относилось. Это было удивительным, учитывая замкнутость Беланы. Ровно до настоящего момента. Полупустая парковка ещё на входе подсказала — ресторан арендован полностью. «Тем лучше», — решила Татьяна. Оставив верхнюю одежду в гардеробе, она, сопровождаемая охранником, поднялась на верхний ярус. Скворцова сидела за столиком, нетерпеливо постукивая длинными сверкающими ноготками.

— Добрый день.

Белана не ответила, только в качестве приветствия слегка наклонила голову и также, кивком, указала на соседний стул. Фотография не предавала и доли той «глянцевости», которой, казалось, был пропитан весь облик основательницы «Papillon». «Королева!», — располагаясь, невольно восхитилась Татьяна. Скворцова тем временем уткнулась в меню. Над головами женщин пролетела бабочка, серо-коричневая, невзрачная, из тех, что обычно по незнанию называют ночными или, ещё лучше — родственницами моли. Насекомое сделало круг по залу, снова метнулось к женщинам, затем резко взмыло вверх, стукнулась об огромную хрустальную люстру, и только после этого вылетело в окно.

— Бражник, — прокомментировала Белана, не отрывая взгляд от меню.

— Что?

— Вид бабочки. Чему вас только на журфаке учат?

— Уж точно не названиям бабочек, — вспылила Татьяна.

Скворцова рассмеялась, казалось, ей доставил удовольствие эмоциональный всплеск собеседницы. Она перевела взгляд на татуировку.

— Узнаю почерк Морфо.

— В смысле?

— Кольщик, у которого ты была. Морфо — псевдоним. Впрочем, могу и ошибиться, тату у тебя немного странная.

— Почему? — Татьяну начал нервировать этот странный диалог.

Скворцова укоризненно вздохнула, выразительно посмотрела на охранника, отчего тот бросился закрывать шторы, и вслед за этим в зале погас свет.

— Видишь?

Татьяна взглянула на своё запястье и вздрогнула от неожиданности. Пусть тускло, но татуировка светилась. Зажглась люстра.

— Как я и говорила, бражник, — невозмутимо продолжала основательница женского сообщества. — Впрочем, с такими данными рассчитывать на большее не приходится. Задавай вопросы, девушка. У тебя ровно, — она постучала по миниатюрным золотым часикам, — три…

— Минуты? — Татьяна не рассчитывала на такое короткое интервью. — Или часа?

— Дня, — хмыкнула Скворцова. — А вопросы можешь задавать ближайшие полчаса.

Окончательно запутавшаяся Татьяна, решила не терять больше времени.

— Почему Вы решили создать такое объединение?

— Всё просто, — по-доброму улыбнулась Белана. — Женщины созданы, чтобы радоваться жизни, пленять мужчин своей красотой, получать удовольствие от всего, что окружает, порхать над проблемами. Я им помогаю.

— Но ведь всё это несерьёзно и даже чересчур легкомысленно. Есть же традиционные ценности. Семья, материнство.

— Думаешь? Впрочем, наши адептки далеко не все чайлд-фри, у половины есть дети, у некоторых даже взрослые. Только это не имеет никакого отношения к образу жизни. Лёгкость и кружение в потоке — основная идея.

— А как попадают в ваши ряды?

— Как и ты. Оставили заявку на сайте, получили рекомендации, а дальше собеседование. Я не всех принимаю. Твоя работа не при чём, — предотвратила она, готовое сорваться, возражение Татьяны, — иначе ты бы не поставила клеймо Морфо. Другое дело, не все готовы принять действительность и стать «бабочкой». Спроси себя, готова ли ты к таким глубоким изменениям.

Девушка напряглась, опять «Королева» начала говорить полунамёками.

— Я никогда не стремилась быть легкомысленной!

— Опять споришь. Красивой жизни-то хочется, не отрицай. К тому же, бабочки — элита. Мы можем летать!

Она опять посмотрела на часы, и Татьяна поняла, что разговор окончен. И что ей в статье писать? Про прелести воздушных хороводов?

Следующее утро встретило Татьяну сильной головной болью. «Опять таблетки глотать!». По инерции она посмотрела на запястье. Обычный рисунок. Может, это гипноз какой, и свечение ей просто привиделось. Сейчас тату выглядела буднично, припухлость и краснота пропали. Вспомнилось пустое интервью, и настроение само собой упало ниже ноля. Она выбралась из-под одеяла и, вздыхая, включила кофеварку. Удивительно, но сегодня запах любимого напитка раздражал. Захотелось сока. Персикового. Сладкого и густого, как в детстве. Подавив сиюминутный порыв, Татьяна вывела из спящего режима компьютер, открыла Word, и обречённо уставилась на пустую страницу. Разрозненные фразы, как назло не хотели формироваться в связный текст. Татьяна снова посмотрела на руку, кликнула по значку браузера и набрала в поисковике «классификатор бабочек».

Спустя несколько минут она убедилась, что изображение на руке соответствует «бражнику». Тем удивительнее было появление этой сумеречной малютки в разгар дня в ресторане. Подогреваемая интересом, она принялась искать информацию. Внезапно нахлынула обида на слова Скворцовой об её внешности. Она и вправду решила, что Татьяне дорога только на панель? Да, невзрачная. Расщедрившись на натуральный блонд, природа отыгралась на остальном — черты лица невыразительные, близко посаженные маленькие глаза, короткие ресницы, и в довершение — губы-полосочки. Никакой косметикой не поправишь. Неприметная, но не вульгарна. Или что там ещё имела ввиду Белана?

Интересно, наверное, быть «бабочкой». Может, Скворцова права, и у неё тяга к разгульной жизни? Скрытое желание с лёгкостью да изяществом, как все эти дамочки, вальсировать от одного события к другому?

Увлечённая размышлениями, Татьяна не сразу заметила появление нового входящего на мейле.

— Вся жизнь в коконе! — рассердилась она вслух. — А сообщество это, очень кстати, раздаёт крылья.

Вот только, как девочке взрослой, в разные сказки про добрых тётенек не верилось. У всякой услуги есть цена. Адептки «Papillon» шикарны, дизайнерские look-и, машинки, классом ни чета её верной подружке… Чем она может их заинтересовать? Ни связей, как таковых, ни финансовых вложений. Тем не менее Белана не отказала. Почему? Мысли путались. Зазнобило. В области живота сдавило, заколотилось с удвоенной силой сердце. Нелегко даётся принятие себя, но что-то обязательно нужно менять. Татьяна хлопнула ладошкой по столу, и, наконец, заметила письмо. «А пусть даже из редакции», — решила она. «Так и скажу, о бабочках разговаривали». Вопреки предположениям, это оказалось приглашение на закрытую вечеринку тех, о ком она размышляла все последние часы, когда не спала. Послезавтра, сверилась она с календарём. Что ж, по крайней мере есть время купить платье.

Оставшееся до вечеринки время Татьяна провела с пользой — обновила гардероб согласно протоколу, отыскала в своих запасах подходящие аксессуары и даже получила отсрочку в написании статьи, посвятив начальство в свою идею внедрения в «Papillon». Шеф неожиданно согласился и выдал небольшой аванс на представительские расходы.

Всё складывается на редкость удачно, даже подозрительно удачно. Единственно, что огорчает — внезапная простуда. И где только подхватить умудрилась? Тело ломит, глаза покрасневшие, живот крутит. Пришлось заливать в себя дозу жаропонижающих. На всякий случай, чтобы продержаться до конца мероприятия.

Добравшись по указанному в приглашении адресу, Татьяна с удивлением отметила, что вопреки ожиданиям оказалась далеко не в пафосном районе, а в каких-то непонятных гаражах на отшибе. Она хотела уже оставить претензию в приложении, но внезапно разглядела ещё одну женщину в вечернем платье, выбирающуюся из очередной машины, и сомнения отпали сами собой.

— Добро пожаловать, — встретила Татьяну очередная красавица в ярко-оранжевом с чёрными подпалинами платье, едва та нажала кнопку звонка. Создавалось впечатление, будто её ждали. — Я — Марина. Сегодня исполняю обязанности распорядителя.

Татьяна кивнула и принялась осматривать обстановку. Холл достаточно просторный, цвет стен неяркий, бежевый, и странно выделяющиеся при этом аляповатые плинтуса, покрытые золотой краской. По правую руку на стене — огромное зеркало. Ничего от любимого хай-тека!.. — расстроилась Татьяна, стиль — это врождённое — скорее уж «недобарокко». В распахнутые двустворчатые двери можно разглядеть вместительный зал, а в нём — у Татьяны аж дыхание перехватило и закружилась голова — около двух сотен женщин в разноцветных платьях. Точь-в-точь плантация бабочек.

— Сегодня в честь «Великой Морфо» имена остаются за порогом, — ворвался в сознание голос Марины. — Ты Бражник. Я Перламутровка. Ирина Акимовна, — она кивнула в сторону затянутой в бледно-желтый брючный костюм даму неопределённого возраста — Капустница…

— А Скворцова? — попыталась отыскать глазами основательницу Татьяна.

— Махаон. Но её можно и по имени. Это исключение.

— А как будет проходить мероприятие? Что нужно делать?

— Танцуй, веселись, порхай, ты же…

— Спасибо, Перламутровка, — прервал знакомый жёсткий голос. Белана стояла за спиной Татьяны и раздавала указания. — Я введу гостью в суть процесса.

Распорядительница согласно качнула головой, присоединяясь к кругу дам, обсуждавших последние новости с кинофестиваля во Франции.

— Нравится? — проследила Скворцова за взглядом Татьяны, которая опять засмотрелась на пёстрое великолепие.

— Красиво.

— Успеешь ещё насмотреться, пойдём поговорим.

Скворцова подошла к зеркалу, привычно нащупала, маскировавшуюся под обои дверь, повернула какой-то рычажок и жестом поманила Татьяну за собой. Обстановка комнаты показалась скудноватой даже для неприхотливой журналистки. Маленький резной столик да два стула рядом. На Татьяну отчего-то накатила волна паники. Она машинально провела пальцем по татуировке. Белана расхохоталась.

— Итак, мой дорогой Бражник, скоро ты умрёшь.

— Что? — девушке показалось, она плохо расслышала сказанное.

Скворцова снисходительно склонила голову набок.

— Наше общество, — начала она уверенным тоном, — уже несколько десятков лет служит «Великой Морфо». Как тебе известно, бабочки живут недолго, — кто-то день-два, другим повезло на целый месяц. Но наша Морфо особенная. У неё есть способность жить долго…

Татьяна слушала не перебивая, время от времени озираясь по-сторонам. Место странным образом напоминало пещеру из её сна, и бабочка, впившаяся тогда в запястье, уж не «Великая ли Морфо»? Какой-то бред!

–…в течение своего очередного цикла — около месяца, она выбирает себе жертву, добровольно согласившуюся на клеймо Морфо. Благодаря этой метке, девушка в сжатые сроки превращается в крылатую прелестницу…

У Татьяны начала подниматься температура, слова Беланы проникали в мозг, впечатываясь калёным железом.

–…дальше дело за малым, три-пять дней, и наш бал, на котором во время ритуального жертвоприношения Морфо перегрызает горло добровольцу, запуская тем самым очередной собственный цикл жизни.

Новая информация никак не хотела оседать в голове Татьяны. Это шизофрения?

— Я не безумна, — будто прочитала её мысли Белана. — Не более, чем ты. Впрочем, скоро сама убедишься.

— Хорошо, — решила подыграть журналистка. — Но вот что не сходится. Тут полный зал красавиц с метками, а вы в прошлую встречу рассказывали, в обществе есть женщины, имеющие взрослых детей. Бабочки столько не живут.

— Конечно, нет, — удивилась Белана рассуждениям. — У наших дам, в подавляющем большинстве, не клеймо Морфо, а временные татушки. Жертвой становится лишь та, кто добровольно по-настоящему рисунок набьёт.

— Но я ведь не знала, и вообще для интервью, — не собиралась сдаваться Татьяна.

— У тебя был выбор. Зачем делать настоящую? Тем более, если не рассматривала всерьёз наше сообщество.

— Побоялась разоблачения. Решила, вы сразу отличите.

— Я и отличила, — ухмыльнулась Белана. — Точнее, не совсем так. Ты только пришла к нужному кольщику, а дальше Морфо сама постаралась.

— Это был не сон?

Паника нахлынула с новой силой, тело пронзила судорога…

— Предупреждала же — три дня. Столько всего можно было успеть сделать.

Татьяна с ужасом заметила, что стены раздвинулись, исчезли стулья, а по периметру внутреннего пространства появились барабаны, по которым застучали палочки, управляемые невидимой рукой. На поверхности стола, ещё минуту назад совершенно пустого, появилась знакомая салфетка, а следом взмахнула крыльями Морфо. Она открыла ужасающую пасть, исторгая оглушающий вопль. Татуировка на руке Татьяны загорелась огнём, вырывая из груди девушки отрывистый крик. И в ту же секунду журналистка взлетела настоящей бабочкой, повинуясь инстинктам, понеслась к приоткрытой двери, но Белана с другими адептками не дали вырваться, загоняя обратно в центр. Барабаны неистовствовали, Морфо развернулась и приготовилась нападать. В такт барабанам, стали бить в ладоши свободные девушки. Бражник, загнанный в угол, заметался уворачиваясь от острых зубов. Морфо настигала. Бражник метнулся в противоположную сторону и вдруг резко полетел к барабанам, нырнул под одну палочку, сделал пируэт вокруг второй, нырнул под соседнюю справа… Великой Морфо повезло меньше, пытаясь догнать ускользающую жертву, она не успела увернуться и одним точным и сильным ударом, пришедшимся на её маленькую головку, оказалась размазанной по кожистой поверхности инструмента. Раздался треск. По рядам прокатилась волна отчаяния.

Татьяна, напротив, почти успокоилась, смущало одно, — мысли стремительно терялись. Теперь она, — дипломированный журналист, — уже не смогла бы связать и пары слов. Отчаянно захотелось на воздух, но неведомая сила сама потянула её к салфетке. Сопровождаемая шквалом аплодисментов, она, покачиваясь на тоненьких ножках, встала в центре.

Время Великой Морфо закончилось. Кровавому Бражнику слава! — нараспев протянула Скворцова. По новой громыхнули барабаны, выбивая из присутствующих ритмичное — три дня… три дня…

Эхо разнесло громкий вопль. Бражник сидел с застывшей в оскале зубастой пастью и хищно разглядывал ряды своих адепток.