Моя трудовая книжка. Сборник рассказов

Костас Лит, 2018

Пройденный путь принято измерять годами, достижениями, победами, наградами, бывшими супругами. Я решил попробовать измерить пройденное местами своей работы. Собирая документы для ипотеки, я запросил в отделе кадров копию трудовой книжки. По дороге домой начал читать там записи. Чтиво оказалось увлекательным. В памяти неожиданно стали всплывать истории, прямо или косвенно связанные с тем или иным местом работы. Некоторые из них показались мне поучительными, некоторые просто забавными. Именно они и легли в основу этих рассказов. Содержит нецензурную брань.

Глупая шутка

Позволю себе предположить, что трудовые книжки большинства мужчин–соотечественников, встретивших свое совершеннолетие еще в СССР, начинаются с записи «Служба в рядах Советской Армии», или с какой-нибудь другой формулировки того же смысла. По крайней мере, в моей трудовой есть именно такая запись.

Начинался этот, непонятно зачем случившийся в моей жизни двухгодичный период, на Дальнем Востоке, в июле одна тысяча девятьсот восемьдесят шестого года. Я был совсем молодым почти матросом одного из подразделений береговой охраны Краснознаменного Тихоокеанского флота. Почти матросом, потому что воинское звание, даже такое, как рядовой или матрос, присваивалось только после принятия воинской присяги. Вот, собственно, для принятия этой самой присяги да для обучения азам воинской службы нас и привезли в воинскую часть, обслуживающую один из приемно-передающих центров связи флота, спрятанный от лишних глаз в густой Приморской тайге.

Центр представлял собой самую обыкновенную сопку, сплошь заросшую маньчжурским орехом и лимонником, внутри которой, в далекие послевоенные годы, заключенные выдолбили огромный лабиринт, состоящий из огромных залов и разного размера герметичных бункеров, расположенных на разных уровнях и соединенных между собой переходами и лестницами различной ширины и протяженности. Не то чтобы целый подземный город, но хозяйка медной горы, думаю, точно позавидовала бы таким апартаментам.

Сама часть с плацем, камбузом, казармами, гаражом и даже своим достаточно большим свинарником располагалась километрах в трех от центра. Каждые сутки, часов в пять вечера, в сторону центра строем отправлялась новая «вахта»: человек десять — пятнадцать связистов, электриков и еще каких-то военных специалистов.

Нас же, еще не принявших присягу, в свободное от полит просветительских и других обязательных занятий время, использовали как подсобную рабочую силу. Что только мы не делали. Рубили лес, рыли, вернее, продалбливали траншеи, прокладывали кабели, работали на пилораме, копали картошку, крыли крыши, убирались, мыли, чистили, красили…

Большая часть центра в то время находилась на реконструкции. Работало только несколько базовых передатчиков, остальные меняли на новые. Одновременно с их заменой ремонтировали практически все помещения. В общем, всякой работы, не требующей высокой квалификации, было более, чем достаточно. Поэтому, мы были там очень частыми гостями и какое то количество новобранцев нашего взвода практически постоянно там что-нибудь долбило, перетаскивало, красило или наоборот, отмывало.

Реконструкция подходила к концу. Практически вся аппаратура была завезена и установлена. Связисты из вахты в вахту занимались освоением и настройкой новых блестящих, уже мигающих разноцветными лампочками, но еще не подключенных к эфиру передатчиков.

Согласно принятым процедурам, каждая «сдающая вахту» команда должна была детально отразить в специальном вахтенном журнале весь перечень законченных и незаконченных за смену работ. Заступающая команда должна была весь этот отчет тщательно изучить, принять к сведению, и продолжить работу с точки, поставленной предыдущей сменой. Так должно было быть. И, в какой-то степени, даже делалось. То есть, каждая сдающая вахту команда, как правило, переписывала краткий отчет предыдущей смены, для ускорения процесса, выкидывая из него несколько «не самых нужных» слов, и, в лучшем случае, меняя еще несколько слов местами, чтобы их не «запалили» на совсем уж одинаковом тексте. Следующая команда, заступая на вахту через сутки, делала то же самое. И так далее до бесконечности. Ну, в общем, кто служил в Советской армии, знают…

Действительная же информация передавалась, в лучшем случае, следующим образом: «Вася, этот ящик не врубай, он че-то коротит, я, может, вот эту хреновину не правильно впаял, или, вот эту… Просто инструкцию еще три вахты назад просохатили… А вон тот ящик Серега паял, он, смотри, мигает уже, но я не знаю, че там еще сделать нужно, Серега на соседний пост ушел…»

Короче говоря, если Серега возвращался до полной сдачи вахты, у него спрашивали подробности, если, конечно, не забывали спросить. А если не возвращался…

В общем, в один прекрасный день, заступает на вахту новая команда. Один из связистов — Матрос Толик Холодовский. Мелкий ростом и сухой телом рыжий дембель из маленького центрально русского городка, показно, до грубости, дерзкий, не отличающийся признаками высокого интеллекта, и, видимо, от этого, практически постоянно на кого-то задирающийся и отчаянно сквернословящий. В общем, дембель как дембель. Таких было много.

Свою прошлую вахту Толик сдал всего два дня назад. С его точки зрения, ничего с тех пор принципиально измениться не могло. По крайней мере, никаких внешних изменений в интерьере «поста» он не заметил. Все было точно так же, как раньше: несколько светящих лампами новых недонастроенных передатчиков все также тихо гудели своими мощными трансформаторами. Поэтому, Толик не счел нужным спрашивать кого-нибудь о возможных переменах. Рассказывать ему никто и ничего, тоже не стремился. Зачем дембелю знать текущий статус работ? Дембель все равно работать не будет, ему уже не положено…

Команда приняла вахту и рассредоточилась по помещению «поста», каждый занялся своим делом. В том числе, конечно и Толик. Он покурил, сходил на соседний пост поговорить за жизнь с Саньком, корешком–дембелем из-под Екатеринбурга. Покурил еще раз, потом еще… Курить больше не хотелось, спать тоже:

— Скучно то как, мать твою! Пойду в войнушку поиграю.

Он подвинул стул к ближайшему передатчику, уселся поудобнее, и медленно, не сразу отыскивая нужные символы на новой, еще не знакомой клавиатуре начал набирать текст: «Я, матрос Холодовский Анатолий Викторович, объявляю войну Соединенным Штатам Америки и лично Рональду Рейгану. Приказываю всем кораблям флота перейти в состояние полной боевой готовности и приготовиться к ракетной атаке». Толик набирал незашифрованным, доступным «всему эфиру» текстом. Да и правда, чего шифроваться? Эфира то все равно еще нет…

И только успел Анатолий дописать последнюю букву своего сообщения, как, казалось бы, спящий до этого мгновения монитор вдруг ожил:

Авианесущий крейсер «Николаев» сообщение принял. Прошу подтвердить приказ.

Эсминец «Хмурый» принял. Повторите приказ

Линкор «Град» сообщение принял. Прошу подтверждения приказа.

Подводная лодка «Верхоречье» на связи. Подтвердите приказ.

…

Запросы на подтверждение приказа сыпались с экрана один за другим. Толик замер и побледнел, его пальцы дрожали. Он начинал соображать, что произошло. До него, наконец, дошло, что в течение последних двух дней его отсутствия на “посту” его сослуживцы уже подключили часть передатчиков к эфиру. И что его, Толика Холодовского, за четыре месяца за дембеля угораздило выбрать уже подключённый передатчик для своей идиотской затеи…

Особист был в части уже рано утром. В этот же день Толика увезли на гауптвахту. Начался разбор полётов. Анатолию повезло.. командиру и замполиту неприятностей хотелось не больше, чем Анатолию. Особиста возили на охоту, поили спиртом, кормили местными таежными деликатесами, в результате чего дело не получило широкой огласки, и Толика просто перевели в другую часть, дослуживать оставшиеся четыре месяца.

Я же в тот день осознал, на каком тонком волоске может висеть мир вокруг нас, когда люди, не отягощенные должным чувством ответственности, вдруг решают поиграть в войнушку.

Долгопрудный. Сентябрь 2014.