Покорная Лилия

Кристина Азимут, 2023

Лилаэль даже представить не могла, что её ждёт в дорогом доме удовольствий для избранных, куда девушку продал отчим. Точнее, эльфийка как раз предполагала, однако действительность оказалась совсем другой. Её девственность купил лорд маг со своим другом, Лилаэли предстояло стать постельной игрушкой на двоих. И уж точно Лили даже не мечтала, что в таком неподходящем месте встретит настоящую любовь…Первая книга цикла "Цветы удовольствий". Отношения мжм.

Глава 5

Ладони Берта провели по упругим ягодицам, скользнули на бёдра и приподняли безвольное тело Лилаэли, пока она лихорадочно пыталась подобрать слова, чтобы… что? Попросить не делать этого?.. А вдруг Лили не так поняла его слова? Может, друг Рэквема имел в виду что-то другое? Между тем, сам лорд одним гибким движением оказался… под ней, и ей пришлось встать на колени, широко расставив ноги по обе стороны от мужчины. От его ленивой, предвкушающей усмешки у Лили мурашки пробежали по спине, и она невольно сглотнула, облизнув пересохшие губы. Испуганный взгляд эльфийки встретился с его глазами, в которых горели порочные огоньки.

— Н-но… К-как это… — беспомощно пролепетала она, глядя на Рэквема и особенно остро ощущая себя в полной власти этих двух соблазнителей.

С привязанными руками, в откровенной позе, открывавшей взору и действиям Берта всё самое сокровенное. И даже больше…

— Просто делай всё, что скажет Берт, цветочек, — мурлыкнул Рэквем, его ладони медленно погладили Лилаэль по спине и замерли на попке. — Ты ведь не думала, что мы будем с тобой по очереди? — и снова эти низкие, вибрирующие нотки, от которых по телу прошла волна дрожи, а между ног всё сжалось в странном предвкушении!

Сердце гулко колотилось в груди, кровь шумела в ушах, и Лили совсем растерялась, запутавшись в собственных эмоциях и желаниях. Вернулся стыд, замешательство усилилось — рука Берта легла на поясницу и слегка надавила, вынуждая прогнуться сильнее, раскрыться до предела, выставляя напоказ нежное лоно. При этом лицо Лилаэли оказалось очень близко от лица лорда Рэквема, его горячее дыхание обжигало её приоткрытые губы. И его ладони… они ещё раздвинули упругие ягодицы, не оставляя сомнений в том, {что} ждёт Лили дальше…

— Я… Н-не знаю… — прошептала эльфийка непослушными губами, страх мешался с неправильным, совершенно неуместным сейчас любопытством.

Её скромная фантазия даже не представляла, что можно и {вот так}! И неужели это тоже будет приятно?!

— Сейчас всё узнаешь, Лили, — многообещающе сказал Рэквем и накрыл её рот, не дав больше ничего сказать.

А пальцы Берта уверенно раздвинули влажные складочки, провели по нежной плоти, мягко погладив скользкий бугорок. На несколько мгновений проникли внутрь, заставив мышцы Лилаэли сжаться, а потом… поднялись выше, к тугому колечку. И в следующий момент эльфийку окатил целый фонтан эмоций: один палец медленно, аккуратно надавил, а второй вернулся к чувствительной точке, снова скользнув по ней. Лили издала глухой возглас, дёрнулась от неожиданности, однако ладони Рэквема держали крепко, не давая избежать необычной, на грани удовольствия, ласки.

— Ш-ш-ш, цветочек, расслабься, хорошая моя, — раздался хриплый голос Берта, и его палец проник ещё немного, раздвигая напряжённые мышцы, растягивая их. — Тебе не будет больно, вот увидишь… Вот та-ак, да-а…

Это было очень странно, ощущать наполненность не там, где полагается. И одновременно наслаждение от того, как Берт ласкал её раскрытое лоно. Порочно, неправильно, и… так сладко… Терпко… С лёгкой горчинкой запретности… Лили сама не заметила, как начала размеренно покачиваться, подхватив ритм, в самом деле расслабившись и позволив Берту проникать с каждым разом всё глубже. Тело прогибалось всё больше, стараясь усилить ощущения, и стыд отступал под напором совсем других чувств и эмоций. Жарких, обжигающих, волнующих. Их хотелось испытывать ещё и ещё, сильнее, и Лилаэль почти легла на Рэквема, бесстыдно отставив попку и выгнувшись до предела.

Она уже не понимала, чьи руки и где ласкают её, между ног всё горело, раздразненное и разнеженное, собравшиеся в тугие бутоны соски ныли, требуя своей порции ласки. Лили зажмурилась, лишь краем сознания отметив, что, кажется, в непривычном местечке уже не только один палец… Припухшие от поцелуев Рэквема губы покалывало сотнями невидимых иголочек, и с них то и дело срывались короткие всхлипы.

— Иди сюда, цветочек, — хрипло выдохнул лорд, запустив руку ей в шелковистые пряди и чуть потянув вверх.

Так, чтобы призывно торчащие вершинки с твёрдыми горошинами оказались прямо напротив жаркого, порочного рта её первого мужчины. И снова вихрь ощущений закружил, затянул в тёмный водоворот наслаждения. Растворились остатки стыда и смущения, Лилаэль покорно позволяла этим двоим делать с собой то, что они хотели… И это было упоительно, пусть и сотню раз непристойно… Губы Рэквема ласкали её грудь, язык скользил вокруг тугих бутонов, дразнил, игрался, ещё больше распаляя. В какой-то момент краем сознания Лили отметила, что по разгорячённой, болезненно чувствительной промежности медленно скользит нечто гладкое и твёрдое…

А спустя пару тягучих мгновений эльфийка ощутила, как это прижалось к упругому колечку, уже достаточно растянутому и подготовленному. Она лишь успела широко распахнуть глаза и судорожно вздохнуть, напрягшись, чувствуя, как в неё настойчиво проникает что-то весьма внушительных размеров.

— Ш-ш-ш, Лили, впусти меня, девочка, — раздался голос Берта, а его рука между тем не переставала поглаживать нежное лоно, отвлекая от не совсем обычных ощущений. — Хорош-шо-о…

Она думала, что будет тоже больно, но… Странно, и непонятно, однако вот это медленное, настойчивое скольжение внутри, в не совсем привычном местечке, приносило вовсе не боль и неудобство. Берт двигался плавно, без резких толчков, позволяя Лилаэль привыкнуть, и мышцы послушно реагировали, как и всё тело. Оно мягко подалось назад, навстречу, позволяя проникнуть ещё дальше, глубже, и Лили не сдержала невнятного, тихого возгласа, захваченная ворохом новых ощущений. А Рэквем шире раздвинул её попку, усиливая переживания, и эльфийка тихо застонала, выгнувшись как кошка, до ломоты в пояснице. Да простят её боги, но ей {нравилось} то, что с ней делали, все эти восхитительные непристойности, порочные игры. О глубине собственного падения она подумает позже… завтра… когда-нибудь…

— Такая жаркая, тугая, — пробормотал Берт, наконец, заполнив её до конца, и остановился, поглаживая скользкие складочки и то и дело задевая набухший, болезненно пульсировавший бугорок. — Нежная…

От его слов Лилаэль задрожала, прикусив губу и тяжело дыша, они отозвались сладким, тягучим удовольствием где-то внутри. Рэквем продолжал нежить тугие вершинки, выписывая языком узоры на ставшей слишком чувствительной коже. А Берт начал снова двигаться, теперь уже обратно, оставляя после себя неуютное ощущение гложущей пустоты. Лили со всхлипом подалась назад, стиснув привязанные к спинке кровати руки, не желая расставаться с чувством наполненности. Краем уха уловила тихий, хрипловатый смешок, и опять скольжение внутри, снова вперёд. Ох, да-а!..

Она сама не заметила, как подстроилась под нараставший ритм, бёдра двигались, подхватив его. {Это} удовольствие было чуточку другим, густым, терпким, с лёгкой горчинкой неправильности, но его хотелось продлить, усилить. У Лилаэли кружилась голова от осознания собственной порочности, от того, что она наслаждается происходящим, и эти эмоции лишь усиливали то, что с ней творилось. Лили не сдерживала стоны, извиваясь и подставляясь под ласки двух мужчин, внутри собиралось то самое восхитительное напряжение, нетерпеливое ожидание, после которого последует не менее волшебная разрядка…

Только Берт вдруг остановился, отчего эльфийка чуть разочарованно не захныкала, не понимая, что такое, и с трудом выныривая из горячей пучины удовольствия. Его рука подхватила её под живот, крепко прижав и потянув вверх, вынуждая выпрямиться, насколько позволяли привязанные руки.

— Я хочу, чтобы все вместе, — выдохнул Берт на ухо Лили, и его губы скользнули по изгибу шеи девушки. — И Тони тоже… Тебе ведь понравилось с ним, цветочек, да? — его ладонь накрыла мягкий холмик груди, чуть сжав.

У Лилаэль кружилась голова, и сил сопротивляться собственным тёмным желаниям не осталось совсем. Она прикрыла глаза и покорно прошептала всего одно слово:

— Да…

Берт плавно подался вперёд, подарив упоительное ощущение скольжения внутри, и одновременно опуская эльфийку прямо на бёдра Рэквема. Теперь она знала, как его зовут… Её затуманенный взгляд медленно опустился по рельефному торсу, и дальше, ниже, пока не замер на… на {этом}. Лицо моментально вспыхнуло огнём от опалившего смущения, мышцы сжались, едва Лилаэль осознала, что именно двигалось в ней не так давно, и прямо сейчас тоже.

— Я снова хочу тебя, Лили, — с предвкушением протянул Рэквем, и его ладони легли на её бёдра, настойчиво придвигая ещё ближе, так, что влажные лепестки прижались прямо к твёрдому, горячему стволу. — Иди ко мне, девочка…

Руки лорда переместились вниз, легко подхватив Лилаэль под попку и приподняв, при этом нежное лоно заскользило по напряжённому члену, заставив эльфийку длинно застонать от вспышки удовольствия. Она вновь потерялась в эмоциях, в остром, на грани, наслаждении, щедро приправленном перчинками запретности и собственной испорченности. Тело плавилось, как податливый воск, дрожало от нетерпеливого ожидания, и когда Лили ощутила новое вторжение, на сей раз, в правильное место, стремительное и мощное, не удержалась от тихого вскрика. Теперь они были в ней оба, {везде}, заполнив до отказа. До той самой сладкой, тянущей боли, за которой только наслаждение. Тело превратилось в искрящий сгусток эмоций и ощущений, стрелявший искрами от малейшего прикосновения. Дрожь стала сильнее, мышцы рефлекторно сжались, вбирая в себя глубже, дальше, сразу два горячих ствола…

А потом мужчины начали двигаться. Сначала аккуратно, осторожно, на удивление бережно придерживая эльфийку, и не давая ей очнуться от карамельного дурмана возбуждения. Чьи-то пальцы раздвинули мягкие лепестки, раскрывая самую серединку, а ещё одни погладили, приласкали, обведя скользкий бугорок, тяжело пульсировавший в такт сумасшедшему пульсу. Ох, боги. Непередаваемое, пронзительное ощущение, когда хочется выгнуться сильнее, распластаться так, чтобы ещё усилить, чтобы глубже и сильнее, хотя куда уж больше… Лилаэль растворилась в бушующем урагане переживаний, кидающем её, как щепку, послушную игрушку в руках умелых любовников. Она больше не осознавала себя, что-то бессвязно шепча, и лишь вскрикивая с каждым новым толчком, подаваясь навстречу, буквально насаживаясь сразу на два члена внутри.

Время словно остановилось, застыло радужными каплями, растягивая эти сладкие мгновения. Завораживающий, рваный ритм, откровенные ласки, от которых по венам текла расплавленная лава, и стремительно улетающее сознание. Её задыхающийся голос, требовавший:

— Ещё, сильнее… Да, да-а!..

Тяжёлое дыхание мужчин, и толчки внутри чаще, сильнее, приближающие долгожданный миг освобождения с каждым движением. Лилаэль вытянулась в струнку, задрожала в предвкушении, ловя последние мгновения ожидания, смакуя их, растягивая. Пока наконец с последними особо мощными, глубокими проникновениями долгожданное облегчение не нахлынуло огромной волной, накрыв с головой, унося куда-то далеко, к звёздам. Кажется, она снова кричала. Кажется, кто-то низко зарычал около уха, сдавив её в объятиях и подарив ещё одну волну. Кажется, чей-то палец нежно нажал на самую сердцевинку между мокрых складочек, снова отправляя Лилаэль в безбрежный океан наслаждения…

Тело превратилось в безвольную тряпочку. Усталость мешалась с удовлетворением, мышцы ломило с непривычки, но Лили поймала себя на том, что всё же улыбается дрожащими губами. В ушах всё ещё звенело от только что пережитого, и двигаться совсем не хотелось. Сознание стремительно уплывало в мягкие объятия дрёмы. Думать ни о чём не хотелось. Лилаэль смутно помнила, как её подняли, куда-то понесли. Вроде была тёплая вода и мягкие прикосновения губки, а потом — полотенце. Ещё, кажется, в деликатных местах саднило, однако несколько лёгких прикосновений, и все неприятные ощущения исчезли. Последнее, что помнила Лили перед тем, как уснуть, это тихий шёпот, но кого из двух мужчин, она не разобрала.

— Сладких снов, цветочек. До завтра.