Варкрафт. Дуротан

Кристи Голден, 2016

Их клич – «Сила и честь!». Их друзья и спутники – свирепые северные волки. Они – орки. Могучие, гордые, независимые. Яростные воины. Умелые охотники. Страшные враги. Истинные дети сурового Дренора – мира, безжалостного к слабым. Мира, который медленно умирает, и ему невозможно помочь. Но таинственный зеленокожий колдун Гул’дан, орк без клана, утверждает, что знает выход. Благодаря неведомым силам, подвластным ему, он готов провести всех желающих за границы Дренора, в прекрасный, новый мир. Изобильный. Щедрый. Слабый. Мир, готовый спелым плодом упасть в протянутую руку. Взамен Гул’дан просит немногого: отказаться от освященных веками традиций вольных кланов и покровительства духов этой земли. Перестать быть просто орками, но стать частью непобедимой Орды. Теперь перед Дуротаном, сыном и наследником погибшего вождя клана Северного Волка, стоит нелегкий выбор: предать все, что было свято для многих поколений его предков, или обречь свой народ на лишения и гибель. Узнай первым предысторию самого ожидаемого блокбастера 2016 года от Legendary Pictures и Universal Pictures, основанного на глобальном феномене компании Blizzard Entertainment, имя которому – ВАРКРАФТ! Читай книгу – смотри фильм!

4

— Прошло уже три полных солнца после тех переговоров, но, кажется, никто не может говорить ни о чем другом, — с недовольной гримасой пожаловался Оргрим, сидящий верхом на Кусаке.

— По-видимому, и ты в том числе, — ответил Дуротан. Оргрим нахмурился и замолчал; видно было, что он слегка смутился.

Друзья вдвоем отъехали на расстояние лиги от селения в поисках топлива для костра. Не худшее задание, которое можно получить, но не такое интересное, как охота, хоть и необходимое. Топливо поддерживало жизнь клана зимой, и чтобы оно созрело и высохло до нужного состояния, требовалось время.

Но Оргрим был прав. Гарад, конечно, размышлял о том визите. Он даже не вышел из своей хижины на следующее утро. А вот Гейя вышла. В ответ на любопытный взгляд Дуротана, мать сказала, проходила мимо него:

— Твоего отца встревожило то, что сказал Гул’дан. Гарад просил меня найти Дрек’Тара, чтобы мы втроем обсудили, как то, о чем говорил зеленый чужак, повлияет на Духов и что нам делать с нашими традициями.

Это был длинный ответ на вопрос, заданный всего лишь приподнятыми бровями, и Дуротан тут же насторожился.

— Я тоже приду на это совещание, — сказал он. Волосы Гейи, заплетенные в косы и украшенные косточками и перьями, будто взлетели в воздух, когда она отрицательно замотала головой.

— Нет. У тебя есть другие обязанности, которыми ты должен заниматься.

— Я думал, что отец не заинтересовался Гул’даном, — сказал Дуротан. — А теперь ты мне говоришь, что будет совещание. Как сын и наследник вождя, я должен на нем присутствовать.

— Это только разговор, не больше, — отмахнулась мать. — Мы вызовем тебя на совет, когда будет нужно, сын мой. Как я уже сказала, у тебя есть другие обязанности.

Собирать дрова. Разумеется, никакие обязанности, которые выполнял даже самый незначительный член клана, не считались унизительными для вождя, так как Северные Волки считали, что каждый орк имеет свой голос и свою ценность для клана. Но все-таки… Что-то происходит, а Дуротана оставляют в стороне, и ему это не нравилось.

Его мысли вернулись к тому случаю, когда, еще в детстве, ему поручили собирать хворост для костра, на котором готовили еду. Юный орк тогда громко сетовал, потому что ему хотелось поупражняться в бою на мечах с Оргримом, и Дрек’Тар сделал ему выговор.

— Неразумно и опасно рубить деревья, когда нам не нужны крупные стволы для постройки жилищ, — сказал Дуротану шаман. — Духу Земли это не нравится. Он дает достаточно веток для наших нужд, их иглы сухие и быстро загораются. Только ленивые маленькие орки скулят как волчата, когда приходится сделать несколько лишних шагов, чтобы проявить уважение к Духу.

Дуротан, разумеется, был сыном вождя, и ему не понравилось, что его назвали ленивым маленьким орком, который скулит, как волчонок, поэтому он отправился выполнять поручение. Позднее, уже взрослым, он спросил у Дрек’Тара, правду ли он тогда сказал.

Шаман рассмеялся.

— Правда в том, что глупо без разбора валить деревья, — ответил он. — И к тому же слишком близко от селения — это известит чужаков о нашем присутствии. Но… да. Я считаю, что это проявление неуважения. А ты разве нет?

Дуротану пришлось согласиться, но он прибавил:

— А правила Духа всегда совпадают с тем, чего хочет вождь?

Широкий рот Дрек’Тара растянулся в улыбке.

— Только иногда, — ответил он.

Теперь, пока Дуротан ехал рядом с Оргримом, ему в голову пришла одна мысль. «Рубить деревья…»

— Гул’дан говорил, что когда южные орки рубят деревья, они пахнут… плохо.

— Нет, вы послушайте! — шутливо возмутился Оргрим. — И кто теперь говорит о Гул’дане?

— Нет, правда… Как ты думаешь, что это значит? И кровавое яблоко… он показал его нам, из него исчезли семечки.

Оргрим пожал могучими плечами и указал рукой на рощицу впереди. Дуротан увидел сухие упавшие ветки на кучках высохших бурых иголок.

— Кто знает. Может быть, южные деревья решили, что они больше не хотят, чтобы их рубили? Что касается яблока, я и до этого надкусывал яблоки, в которых нет семечек.

— Но откуда колдун мог знать это? — настаивал Дуротан. — Если бы он разрезал яблоко и в нем все же оказались бы семечки, его со смехом выпроводили бы из нашего селения. Он знал, что их там не будет!

— Может быть, это яблоко уже было разрезано. — Оргрим спрыгнул с Кусаки и развязал пустой мешок, готовясь заполнить его хворостом. Кусака начал описывать круги, пытаясь лизнуть Оргрима в лицо, и орку пришлось тоже ходить кругами, смеясь:

— Кусака, прекрати! Нам надо навьючить тебя.

Дуротан тоже рассмеялся.

— Ваш танец оставляет желать… — Слова застряли у него в горле. — Оргрим!

Его друг тут же насторожился, услышав, как изменился голос Дуротана, и посмотрел в ту же сторону. В нескольких шагах от них, почти незаметное в серо-зеленых ветвях сосны, на коре дерева виднелось белое пятно — свидетельство того, что кто-то отрубил ветку.

Дуротан и Оргрим охотились вместе с тех пор, как научились ходить; детьми они вместе выслеживали воображаемую добычу или грубые игрушки из кожи. Они настолько полно чувствовали друг друга, что словами не выразить. Сейчас Оргрим ждал в напряженном молчании указаний сына своего вождя.

«Наблюдай», — учил Дуротана отец. Ветку срубили — не сломали и не оторвали. Получается, тот, кто это сделал, носит оружие. Из среза еще сочился янтарный сок, так что срезали ее совсем недавно. Снег под пострадавшим деревом был примят ногами.

Несколько мгновений Дуротан стоял неподвижно и просто слушал. Он слышал только тихие вздохи холодного ветра и шелест сосновых иголок. Чистый аромат проник в его ноздри, когда он глубоко вдохнул воздух. Но он уловил и кое-что еще: запах меха и не показавшийся ему неприятным мускусный запах — не странный цветочный запах дренея, а запах другого орка.

А поверх этих двух знакомых, известных запахов резко выделялся третий — резкий металлический запах крови.

Дуротан повернулся к Острозубу и положил ладонь на нос волка. Зверь послушно опустился на снег и замер — он двигался беззвучно, как и его хозяин. Волк не двинется с места и не завоет, если на него не нападут или его не позовет Дуротан.

Кусака, обученный так же хорошо волк из одного помета с Острозубом, подчинился аналогичной команде Оргрима. Оба волка смотрели на своих хозяев умными золотистыми глазами, а те осторожно двинулись вперед, огибая снежные сугробы, под которыми могли скрываться ветки, треском выдавшие бы их присутствие.

Из оружия в их распоряжении имелись только топоры, зубы волков и их собственные тела. Этого с лихвой хватило бы, чтобы справиться с обычными опасностями, но рука Дуротана чесалась от желания сжать боевой топор или копье.

Они шагали по направлению к деревьям с обрубленными ветками. Дуротан дотронулся до одной из влажных меток на коре, потом показал рукой на истоптанный снег, обращая внимание друга на то, что незваные гости не прятались. Этим оркам было все равно, узнает ли кто-то об их присутствии. Дуротан нагнулся, чтобы осмотреть следы. В нескольких шагах от него Оргрим сделал то же самое. После быстрого, но тщательного осмотра Дуротан поднял четыре пальца.

Оргрим покачал головой и показал пальцами обеих рук другое число.

Семь.

Дуротан скривился. Они с Оргримом были орками в самом расцвете сил, здоровыми, быстрыми и сильными. Сам он легко мог справиться с двумя, даже с тремя или четырьмя другими орками, вооруженный лишь топором. Но семеро…

Оргрим посмотрел на него и показал в глубину рощицы. Друг рвался в бой, как всегда, с самого своего рождения, ему не терпелось напасть на нарушителей границ, но Дуротан медленно покачал головой — нет. Оргрим сдвинул брови, словно молча издал восклицание.

Об этом сложили бы грандиозный «лок’ваднод», но хотя Дуротана за такой подвиг потом прославляли бы в песнях после его героической смерти, они с Оргримом находились слишком близко от селения. Дуротан сложил руки, словно качал младенца, и Оргрим нехотя кивнул.

Они вернулись к своим волкам, по-прежнему съежившимся в снегу. Дуротану пришлось сдерживать себя, чтобы сразу же не вскочить в седло. Вместо этого он погрузил пальцы в мягкую густую шерсть на горле Острозуба. Волк поднялся, медленно помахивая хвостом, и несколько шагов прошел рядом с Дуротаном, пока рощица и приметы опасности не остались позади. Только когда Дуротан убедился, что их не услышали и не преследуют, он вскочил на Острозуба и поскакал к селению со всей быстротой, на которую были способны огромные ноги волка.

Дуротан направился прямо к хижине вождя. Не объявляя о себе, он толчком распахнул дверь.

— Отец, там чужаки, которые…

Слова замерли у него на губах.

Хижина была, как и требовал закон клана, самой большой в селении. Одну стену закрывало знамя. Доспехи и оружие вождя занимали один угол, а кухонные принадлежности и другая повседневная утварь были аккуратно расставлены в другом. Обычно третий угол заполняли меха для постели, скатанные и убранные в сторону, когда семья бодрствовала.

Но не сегодня. Гарад лежал на шкуре копытня на жестком земляном полу, укрытый второй шкурой. Гейя одной рукой поддерживала его голову и наклоняла ее вперед, чтобы вождь Северных Волков мог понемногу глотать из тыквенного ковша, который был у нее в другой руке. Когда Дуротан вошел, и она, и Дрек’Тар, стоящий рядом с ней, резко повернули к нему головы.

— Закрой дверь! — рявкнула Гейя. Потрясенный Дуротан быстро повиновался. Он сделал два шага на своих длинных ногах и опустился на колени рядом с Гарадом.

— Отец, что с тобой случилось?

— Ничего не случилось, — проворчал вождь, с раздражением отталкивая прочь дымящуюся жидкость. — Я устал. Можно подумать, что сама смерть склонилась надо мной, а не Дрек’Тар, хотя иногда мне кажется, что это одно и то же.

Дуротан переводил взгляд с Дрек’Тара на Гейю. У обоих были мрачные лица. У Гейи был такой вид, будто за последние три дня она не спала ни минуты. Дуротан вдруг только сейчас увидел, что в волосах матери те же бусы, что и во время визита Гул’дана, а ведь Гейя никогда не носила ритуальные украшения после того, как церемония закончена.

Однако обратился он к шаману:

— Дрек’Тар?

Старый орк вздохнул.

— Это не болезнь из числа тех, что мне известны, и не рана, — произнес он. — Но Гарад чувствует себя…

— Слабым, — договорила Гейя. Голос ее дрожал.

Значит, вот почему она настояла, чтобы Дуротан отправился за хворостом на три дня. Мать не хотела, чтобы он находился здесь, в селении, и задавал вопросы.

— Это серьезно?

— Нет, — проворчал Гарад.

— Мы не знаем, — ответил Дрек’Тар, будто вождь ничего не говорил. — И именно это меня тревожит.

— Ты думаешь, это имеет какое-то отношение к тому, что сказал Гул’дан? — спросил Дуротан. — О том, что мир заболевает?

О том, что болезнь подбирается к Хребту Ледяного Огня.

Дрек’Тар вздохнул.

— Возможно, — ответил он. — Или это просто пустяк. Инфекция, которую я не могу распознать и которая, возможно, пройдет со временем, или…

— Если бы это была инфекция, ты бы ее знал, — твердо заявил Дуротан. — Что говорят Духи?

— Они взволнованы, — ответил шаман. — Им не понравился Гул’дан.

— Кто может их винить в этом? — сказал Гарад и подмигнул сыну, чтобы подбодрить его, но эффект оказался обратным. Весь клан встревожили грозные предсказания зеленого орка. Гараду было бы неразумно появляться перед народом в таком состоянии. Гейя и Дрек’Тар правы, что ждали, пока он выздоровеет, чтобы…

Дуротан выругался. Его так потряс вид отца в подобном состоянии, что он забыл, что заставило его ворваться в их жилище.

— Мы нашли следы чужаков в лесу, на расстоянии лиги к юго-востоку, — сообщил он. — От них пахнет кровью. Ее много — больше, чем просто от убийства на охоте. И это старая кровь.

Маленькие глазки Гарада, влажные и налитые кровью, при этих словах прищурились. Он откинул верхнюю шкуру.

— Сколько? — спросил он, пытаясь подняться.

Ноги вождя подломились, и Гейя подхватила его. Мать Дуротана была сильной и обладала многолетней мудростью, однако впервые на памяти Дуротана родители показались сыну старыми.

— Я соберу боевой отряд, — решил Дуротан.

— Нет! — это был громкий протестующий крик, приказ, и Дуротан невольно остановился — так глубоко укоренился в нем инстинкт, требующий повиноваться командам отца.

Но у Гейи он отсутствовал.

— Дуротан справится с этими непрошеными гостями, — сказала она. — Пусть он возглавит боевой отряд.

Гарад оттолкнул жену прочь. Этот жест был сердитым, властным, но Дуротан знал, что отцом руководит страх. Обычно, если он отнесся бы к Гейе так непочтительно, она бы ответила ему на удар. Пусть Гарад был вождем, но она была женой вождя и не терпела подобного обращения.

Сейчас она этого не сделала, и от этого Дуротана охватил леденящий холод.

— Послушайте меня, — обратился Гарад ко всем. — Если я не поеду на встречу с грозящей опасностью, клан подумает, что я слишком слаб. Они и так уже возбуждены из-за той чепухи, что наговорил Гул’дан. Если они сочтут, что я не в состоянии руководить… — Он покачал головой. — Нет. Я поведу этот боевой отряд и вернусь победителем. И тогда мы разберемся с происходящим — с позиции победителей. Я докажу Северным Волкам, что в состоянии их защитить.

Его логика была неопровержима, хотя Дуротан всей душой ей противился. Он взглянул на мать и увидел в ее глазах безмолвную просьбу. Сегодня она не будет сражаться бок обок с Гарадом. Впервые в их жизни Гейя заподозрила, что муж не вернется. Клан не мог позволить себе потерять его, ее и Дуротана в одной ужасной схватке. Сердце наследника вождя сжалось от боли.

— Я не спущу с него глаз, мать. С ним ничего…

— Мы отправляем слабых в изгнание, Дуротан, — перебил его Гарад. — Таков наш обычай. Ты не будешь прикрывать меня и не будешь вмешиваться. Если такова моя судьба, я приму ее, и сделаю это без чьей-либо помощи, верхом на моем волке или на своих двух ногах. — Даже произнося эти слова, вождь слегка покачнулся. Гейя подхватила мужа, и на этот раз, когда он отстранился, он сделал это мягко, не обидно для спутницы всей своей жизни. Он протянул руку за ковшом и несколько мгновений смотрел на него.

— Расскажи мне, что ты видел, — обратился он к Дуротану и стал слушать сына, прихлебывая целебный отвар.