Танцующая с ветром

Ксения Анатольевна Вавилова, 2023

Морской шторм принес в своих объятьях, лишив памяти о прошлом. Она не говорит на местном наречии, но быстро учится.Одни говорят, что она ведьма. Другие называют шпионкой.Сама же она утверждает, что не помнит своего прошлого, но так ли это и можно ли доверять женщине с зелеными глазами.

8 — Плохая идея

Не знаю, о чём я думала, когда решила, что Широ просто выведет пару жеребцов и мы вдвоём пронесёмся по горам, словно вольный ветер. Должно быть, я далеко из не самой благородной семьи, но это и к лучшему. Во всяком случае, у нас, где бы это «у нас» не находилось, веселье никто не запрещал.

Вид паланкина, в котором нас с Хитомией доставили до конюшен, навевал уныние. Неужто мы не в состоянии пройти двести метров? Впрочем, Хитомия восприняла это как должное и чинно сидела на подушке, словно резная статуэтка, незнакомая со скукой и раздражением.

В конюшне нас ожидала крытая коляска. Украшенная позолоченными завитками, алыми занавесками, скрывала нас от посторонних взглядов. Свисающие с крыши колокольчики звенели от каждого движения, оповещая о нашем прибытии. Я тут же вспомнила о ране на голове, что с самой Холодной скалы меня не беспокоила, а тут накатила головной болью.

Боги Великие, это была ужасная идея! — мысленно простонала я.

Служанки, даже те, кто свободно говорил на мандагарском, понятия не имели, что такое амазонка и зачем женщине взбираться в седло. Большим количеством юбок заменили кринолин, скрыв сверху красивым нарядом, в котором выходить из комнаты было страшно, как бы не замарать и не испортить. В таком платье на лошадь не заберёшься, хотя бы потому, что животное не поймёт, зачем к нему подошёл конус.

Климат на острове Со сильно отличался от оного на Холодной скале. Яркое, тёплое солнце, буйная растительность, высокая влажность, от которой мои волосы вились, приводя в ужас служанок, что пытались придать им приличную форму. Почему кудри — это что-то неприличное, даже Хитомия объяснить не смогла.

Тепло благотворно повлияло на местную моду. Никаких многослойных, плотных халатов и поясов в половину тела, в которых не повернуться. Только многослойные рубашки, юбки и накидки. Лёгкая тонкая ткань компенсировала многослойность, а пояс юбки, проходящий под грудью, давал куда большую свободу движений.

Хитомия по секрету поделилась, что в столице ещё теплее. Там они носят всего два строя одежды, прямо на голое тело. Почему об этом нужно было шептать с заговорщицкой улыбкой, не знаю, но я на всякий случай поддержала игру.

Конная прогулка представляла собой весьма утомительную поездку в карете по ухабистой дороге, отчего треклятый звон не затихал ни на секунду. К тому моменту, когда мы достигли поля, где слуги уже разбили полевую кухню и поставили несколько шатров, я жалела, что взбаламутила четвёртого принца на эту поездку.

Последний, как и братья, ехал верхом, потому, увидев, как я, зелёная, вываливаюсь из коляски на руки слуг, непонимающе поднял брови. Стоит отдать должное Хитомии, она выпорхнула, словно птичка, легко и грациозно.

Мимо на резвой лошадке промчался Керо, не замечая, что едва не засыпал комьями грязи супругу своего брата.

— Хэй, смотрите, что могу! — крикнул он и поднял лошадь на дыбы. Парень прижался к шее животного и удержался в седле, но переполох устроил знатный. К нему тут же бросились слуги, уговаривая слезть и не рисковать, но принц лишь отмахнулся.

К нашему прибытию на поляне уже установили шатры и разбили полевую кухню. Следом появились циркачи, гимнасты, жонглёры, танцовщицы. На нас обрушился шумный, весёлый и яркий праздник, совсем не похожий на прогулку верхом, на которую я рассчитывала. Похоже, праздник планировался давно и судя по тому, что Хитомия о нём не рассказывала, меня приглашать не собирались.

Приехали представители местных благородных домов. Сначала шёл мужчина с советником или старшим сыном по правую руку. На некотором отдалении его жена и дочери, а за ними вереница слуг. Попадая на поляну, они немного расслаблялись. Слуги исчезали, а жены подступали ближе к своим мужчинам.

Вечерело. Зажглись фонари, гостям подали первую порцию рисового вина. Обстановка стала чуть более расслабленной, и женщины стали сбиваться в небольшие компании, сплетничая и уже меньше походя на тех идеальных кукол, какими ступили на поляну.

Я бы с удовольствием с кем-нибудь пообщалась, к тому же мандагарскому языку в обязательном порядке обучали благородное сословие, но была одна проблема. Со мной никто общаться не хотел. Едва я появлялась рядом, люди становились слепы и глухи. Мне наступали на ноги или на подол платья и даже не пытались извиниться, проходя мимо, словно я столб, а не человек. Кто-то запачкал юбку чем-то липким, и я это заметила только когда попыталась расплавить складки, измазавшись в липкой жиже и ещё сильнее перепачкав юбку.

От того я быстро оказалась в стороне. Неподалёку слуги украдкой передавали друг другу сладости с хозяйского стола и делили один кувшин с вином на троих. Они посматривали в мою сторону с любопытством, но сводить знакомство не спешили.

— Имина?

Хитомия возникла из неоткуда, заставив слуг поспешно прятать еду и с поклонами отступить дальше за шатры.

— Госпожа, — поднявшись, я поклонилась, как учили и почувствовала, как задирается сзади ткань слипшейся юбки.

— Что ты тут делаешь одна? — она с тревогой посмотрела на моё окружение.

Убежище я нашла за шатром близь конюшен. Лошади меня не сторонились, позволяя гладить их бархатные носы и чесать шеи. Тут же крутились несколько не пойми откуда взявшихся собак, что я подкармливала. Общество животных оказалось куда более принятым.

Решив отложить скромность до следующего раза, я рассказала всё, как есть, и продемонстрировала испорченный наряд. Осмотрев пятно, Хитомия огорчённо покачала головой.

— Знать бы ещё, за что они так со мной, — гладя пса, что доверчиво тянулся к моей руке, закончила я.

На гладкой коже идеального личика Хитомии появилась складочка меж бровей.

— Я предупреждала, что ничего хорошего из этого не выйдет, но Повелитель очень хотел вас порадовать, — при этих словах она отвернулась к лошадям, что тянули к ней шеи, принюхиваясь в поисках угощения. — Это всё из-за вашего неопределённого статуса.

— Гостьи?

— Нет мужчины, что представлял бы ваши интересы, — вновь посмотрев на меня, терпеливо пояснила она. — Вы ни жена, ни сестра, ни наложница, отчего никто не знает, можно ли с вами говорить, а если можно, то как? — видя моё недоумение, Хитомия пояснила: — Жена никогда не станет говорить с чужой наложницей. К тому же наложницы редко покидают пределы дома своего господина, а когда покидают, то только для того, чтобы их красота вызвала завить у других мужчин.

— Что-то мне не нравится быть женщиной в Империи Но.

Хитомия грустно и как мне показалось понимающе улыбнулась.

— А почему вы здесь, а не среди гостей?

Она бросила взгляд в сторону толпы, что натужно изображала веселье, и шумно, некрасиво, по мнению местных правил, вздохнула.

— Можно открою вам секрет?

Я с готовностью кивнула.

— В детстве мы с братьями как-то выпустили пару свиней на подобном празднике, — хихикнув, она прикрыла рот широким рукавом. — Сегодня мне как никогда хочется повторить тот трюк.

— Я даже знаю, где взять свиней!

Испуганно пискнув, Хитомия подскочила и, вмиг приняв благочестивый вид, поклонилась. Улыбаясь во весь рот, Керо вышел из тени.

— Так что, мне съездить за ними?

— Кому-то придётся нести за это ответственность, — заметила она.

Вопрос ответственности погасил энтузиазм девятого принца.

— А вы почему не на празднике? — полюбопытствовала я.

Тот скорчил мину. Вот кому не приходится сдерживать эмоции.

— Скука смертная. Широ забрал всех самых скучных стариков в шатёр, но веселей от этого не стало, — шумно вздохнув, он почесал шею ближайшего коня. — Может, прокатимся?

— Я бы с радостью, но увы, — Хитомия грустно вздохнула.

Поднявшись на ноги, я стала присматриваться к лошадям.

— Темнеет, быть может, в следующий раз? — с беспокойством предложила она.

— Следующего раза может и не быть, — отозвалась я. — Как только придёт ответ из посольства, я вернусь домой.

— А я приведу из деревни свинью, если не разрешишь, — заявил Керо.

— Главное, не попадайтесь никому на глаза, — сдаваясь, вздохнула она.

Несолидно подскочив на месте, принц бросился в конюшню. К моему удивлению, девятый принц не стал звать слуг, а сам выбрал и оседлал лошадей.

— Тут едва ли найдётся женское седло, — извиняясь, произнёс он, помогая затянуть ремень.

— Вот и отлично, — отозвалась я, забираясь на мерина.

— Эй, я должен был тебя подсадить! — выкрикнул он и тут же, покраснев, добавил: — Тебе нельзя так сидеть!

Возможно, он говорил что-то ещё, но, толкнув мерина пятками, я поспешила удалиться от праздника. Заскучав в стойле, белый в серых яблоках мерин рванул с места, словно за ним гнались все демоны Забвения разом. Ветер холодил торчащие из-под задравшейся юбки ноги, но я едва замечала это неудобство.

Обернувшись и убедившись, что Керо где-то неподалёку, я позволила мерину самостоятельно выбирать дорогу. Тот уверенно побрёл в гору и, выйдя на тропу, продолжил подъём, словно шествовал по хорошо знакомому маршруту. Ни темнота, ни тонкая извилистая тропа ему не мешала, а вот я сильно пожалела, что доверилась привычкам незнакомого животного. Как теперь его развернуть на узкой тропе?

Мы поднялись на небольшую площадку, и мерин привычно отступил в сторону от тропы к столбикам. Небольшая полянка, закрытая от ветра скалами и кустами, заканчивалась площадкой над обрывом.

Шагнув на край, я с трудом сдержала вскрик восхищения. Вся долина оказалась у моих ног идеально круглой плошкой, окружённая невысокими округлыми горами, на которых жёлтыми бусинами светились фонари, тянущиеся к самой верхушке. В центре долины дремал дворец, словно гигантская черепаха, чью спину украшали вереницы мелких фонариков. Вокруг черепахи раскинулся город, чьи улочки тонули в темноте.

А вот Керо нигде не было видно. Почувствовав укол беспокойства, я направилась к столбикам, надеясь, что мерин, столь легко принёсший меня на гору, знает, как спуститься и не переломать ноги в темноте. Бледно-голубая луна высветила пустую площадку, мерин, верный каким-то своим привычкам, ушёл, не дождавшись всадницы.

Издав тяжкий вздох, я провела рукой по истёртому столбику. Спускаться по незнакомой тропинке совсем не хотелось.

Стоило покинуть укрытие скал, как ветер бросился трепать волосы и платье. Хватаясь за колючие кусты, я пыталась нащупать среди камней и кривых корней тропу, ругая красивые, но неудобные туфли. Местная обувь, и без того не слишком удобная, сжимала стопу так, что я не могла нормально на неё опереться, совсем не подходила для подобных прогулок. Как и наряд, что цеплялся за ветки. Тяжёлые заколки выпадали из раскисшей причёски, навсегда пропав среди камней и колючих кустов.

В момент, когда я уже была готова взвыть от отчаяния, в темноте послышались голоса:

— Стану советником, приберу к рукам какое-нибудь министерство и займусь просвещением и культурой. Видят предки, эта страна нуждается в реформах, и почему бы мне не быть тем, кто сделает первый шаг?

— Вне всяких сомнений, благородный порыв, — ответил ему смутно знакомый голос, но даже мой неискушённый слух уловил едва уловимый акцент, словно он привык иначе выговаривать некоторые звуки. — Но если затея вашего брата провалиться, вас повесят.

— Только если узнают, что я что-то знал.

Замерев, я не вольно попятилась, вмиг осознав две вещи. Во-первых, это голос восьмого принца. Во-вторых, это один из тех разговоров, что не предназначен для чужих ушей.

Нужно уходить. Вот только куда? Не через кусты же пробиваться, меня заметят!

Пока я думала, голоса стихли.

— Как ты предпочитаешь умереть? Как ведьма или как шпионка?