Повести временных мест

Ксения Гильман, 2020

Меня спрашивают: «Почему ты так назвала книгу?» – пожимаю плечами… По моим высоким скулам видна кровь кочевников. Много лет назад один шаман – настоящий, не ряженый – сказал мне, что видит мою жизнь, как повозку в поле. «С тобой на этой повозке, – добавил он, – все то, что ты любишь». Делиться дарами этого странствия – вот что я люблю…

Питер

Залетный ветер плоть мою похитил

и сорок дней по пустошам таскал,

но, грянув оземь, я узнала Питер

в открывшемся мне зеркале зеркал.

В меня глядели львы его и птицы,

нетварным светом тлели купола,

впивалась в окровавленные ситцы

его Адмиралтейская игла.

Неделя сна впадала в отходные,

и — будто кто рассыпал карамель! —

ночных огней цветные позывные

вели челны улиссовы на мель.

Трепал мой ветер радуги напраслин,

мостил асфальт трофейным янтарем,

купал мой дух в густом фонарном масле

и пахнул солью, морем, сентябрем.

А я лежала, жадная до тверди,

и улыбалась бреду моему,

что за одно дыхание до смерти

явился вновь распятому уму.

В бреду я пела с теми, с кем хотела,

и не был лишним мой цыганский альт…

Но теплый воск безветренного тела

безвольно тек на стонущий асфальт.

И Питер, покривив гранит в усмешке,

склонился над окалиной моей,

и я, во тьме приметившая вешки,

брела назад на зов его цирцей.

Но больше голос мой в ключах альтовых

и в верхних «соль», случись когда достать,

не путая святыни и альковы,

не рвался ввысь и не срывался вспять.

Из цикла «Питеромания», 2016