Каракурт

Ксения Евгеньевна Букина, 2019

Анастасия, после того, как ее собака получает травму, обращается к молодому ветеринару. Витольд – странный замкнутый тип, а его квартира поражает количеством обитающих в ней животных. Он непредсказуем, говорит невпопад, не берет с клиентов денег и чудом способен излечивать у зверей даже самые тяжелые ранения. Через некоторое время после знакомства с Витольдом вокруг Анастасии начинают происходить странные вещи: цветы вянут без видимых на то причин, ее собака сходит с ума и с бешеным лаем бросается на хозяйку, а чувство слежки с каждым днем растет все сильнее. Симпатия к таинственному харизматичному ветеринару постепенно увеличивается. Только никто и предположить не мог, что своей влюбленностью Анастасия топит саму себя в липкой паутине безжалостного паука. И с каждой секундой шанс выбраться из нее все ближе к невозможному…

Глава 6

Теперь Настя очень хорошо понимала, почему писатели так обожают возносить и преумножать невероятное чувство любви. Почему о ней снимают фильмы, почему поют песни и пишут стихи… Почему любовь — это извечная тема, которая никогда, никогда не устареет.

Настя не верила в нее ранее. А, вернее, не верила в любовь двадцать первого века. Сколько у нее ухажеров ни было — ни к одному из них она не питала чувства всепоглощающие, душащие, лишающие разума, доводящие до лихорадки и озноба…

То, что она испытывала сейчас, было очень похоже на ощущения главных героинь бульварных романов.

Восхищение Витольдом постепенно преобразовывалось в нечто большее.

Как известно, всякий любимый человек для тебя красив.

Теперь внешность Витольда ослепляла. Его искрящиеся, как черный алмаз, волосы восхитительно трепетали на ветру. В его глазах, казалось, был закован целый лес — сказочный, волшебный, как и мечтала Настя.

— Не бойтесь, — смеясь, говорил Витольд, когда мелкая желтая пташка присела на ее ладонь. — Она просто хочет познакомится.

Этого леса Настя еще не видела, никогда. Нет, он не похож на те, кои показывают в сказочных русских фильмах. Но он хотя бы не был до предела очеловечен, не имелось в нем пыли и людского мусора, деревья не облепляли пластиковые пакеты, а птицы и звери не были зашуганы пьяными компаниями.

Трава здесь зеленела так насыщенно, что казалось, будто это обычная фотография, у которой умелые редакторы сделали ярче цвета. Деревья, будто рисованные китайскими фломастерами, волнительно трепетали под песней теплого летнего ветра. Пахло свежестью, зеленой травой, корой деревьев, созревшей малиной. Звонко, на весь лес кричали птицы.

— Скажите, это же вы попросили ее сесть мне на руку? — весело спросила Настя, смахнув с лица надоедающие и непослушные из-за ветра волосы.

Она уже безоговорочно верила в то, что Витольд умеет разговаривать с животными и природой. Верила в его непорочность, доброту и чувствительность. Глупый поступок — идти в лес с незнакомым человеком, и Настя прекрасно это понимала. Только проблема в том, что Витольд отныне не был для нее незнакомцем — он стал родным. Да, в такой короткий срок и, да, без логичности сего. Но, видно, и факт того, что Настя никогда еще не сталкивалась с преступностью, да и влюбленность тоже — все это застилало ее здравый ум.

— Может, а может и нет, — задорно сверкнул изумрудными глазами Витольд и нежно погладил птичку по крохотному клювику.

Он изменился.

Поменялся радикально — от злобного, мутного и неразговорчивого ветеринара до общительного, доброго, нежного парня.

Что именно так волшебным образом поменяло его сущность? Может быть, доверие, возникшее к Насте? Но что побудило это самое доверие родиться?

Настя осторожно погладила птицу по перьям. Изумительно, но та не улетела — такое у Насти было лишь один раз, когда она покормила семечками одного жирного голубя, и он решил выпросить еще еды.

Наверное, это ужасно здорово — понимать природу и быть единым с ней!

— Вы удивительный человек! — с чувством воскликнула Настя и вновь смахнула лезущие в глаза волосы. Птица спорхнула с руки.

Витольд вздохнул, подошел к Насте сзади и аккуратно коснулся ее танцующих непослушных волос.

Он потрясающ! Никто, никто еще из мужчин не разделял ее любви к животному миру и природе! Хотелось провести с ним всю жизнь, каждую секунду, каждый миг — живя в лесу, общаясь с птицами, умываясь в речной воде и бегая по нежному ковру травы.

Настя чувствовала, как Витольд медленно заплетает ее волосы в косу.

— Знаете, — прошептала Настя, жадно заглатывая запах летнего цветущего леса, — я всегда мечтала… Жить на природе. Построить уютную избушку среди деревьев, поселиться в ней с любимым человеком… И чтобы рядом не было никого больше, ни одной человеческой души — чтобы домик охраняла неприступная стена могучих деревьев…

Витольд завязал косу Насти вместо резинки стеблем цветка.

Она действительно ощутила сейчас себя лесной царицей, королевой природы… Ни один человек не вызывал у Насти такую сумасшедшую бурю эмоций.

Витольд был прекрасен. Хотелось превратить его в воздух и дышать им, дышать, пока от переизбытка кислорода не почернеет в глазах. Обнять его и не отпускать, никогда не отпускать — до тех пор, пока руки корнями не срастутся с ним…

Счастье билось через край. Настя рассмеялась и прямо в джинсах забежала в холодную зеленую от тины речку.

Наверное, сейчас она похожа на глупого восторженного ребенка… Плевать. Вот оно — счастье! Оно существует! Настя нашла его! Только бы он был рядом, всегда, каждую секунду…

Блинчик вдруг заскулил и жалобно затявкал.

— Ну, что опять тебя не устраивает? — вздохнула Настя, развернулась и побежала к собаке. Пятки были опутаны водорослями. — Что он говорит, Витольд?

Он усмехнулся, потрепал пса за холку, на секунду задержался взглядом на его глазах, после чего добродушно пояснил:

— Он говорит, что ему нравится эта прогулка и что он благодарен дяденьке ветеринару. Да, Блинчик? Ты ведь благодарен дяде Витольду?

Собака съежилась и припала к земле.

Вот дурак, этот Блинчик! Ему лишь бы поиграть…

Если бы Витольд жил с Настей, он без труда переводил бы все слова Блинчика. Это очень бы пригодилось…

— Скажите… — неожиданно даже для самой себя начала Настя. — Вы женаты?

Витольд вдруг помрачнел. Обнял себя, опустился на поваленное дерево, прочистил горло и холодно произнес:

— У меня… было три…

— Жены?

— Нет…

— Невесты?

— Возлюбленных, скорее. Все хорошие, добрые, красивые. Я любил их… очень. Но… они почему-то все решили меня бросить. Я сам не знаю, почему. Я ведь… я все делал для них, все покупал, берег их безумно. А им, видите ли, что-то там не понравилось. Ну и слава Фавну, что ушли. Теперь-то я понял, какие они на самом деле… лицемерки.

Настя нахмурилась.

Витольд сейчас выглядел очень понуро и подавленно. Верно, он еще обижался на бывших пассий.

— Да, я понимаю… — тихо начала Настя, чтобы хоть немного поддержать его. — Сейчас все такие… аморальные. Девушкам только деньги подавай. Нет денег — нет и любви с их стороны. А таких, которые ценят не достаток и внешность, а характер… таких уже почти и не осталось вовсе. Вы прекрасный человек, знайте это. Один из немногих, которые ценят окружающий нас мир, которые добры изнутри. В наши дни ведь и не нужно мужикам ничего, кроме железяк. А вы не такой… Знаете, если я была бы вашей женой, то я никуда бы от вас не ушла, никогда. Каждый миг, каждую секунду я делила бы с вами, потому что таких, как вы, сейчас уже нет. Вы — ценное сокровище, которое нужно беречь. И я… прожила бы с вами всю свою жизнь, несмотря на невзгоды.

Настя сама испугалась своей откровенности. Дура! Сейчас Витольд поймет, что она к нему неравнодушна, и больше не станет с ней пересекаться, потому что трижды был предан такими же девицами и, возможно, не желает пускать в свою жизнь еще одну.

Настя испуганно взглянула на Витольда.

Тот, признаться, был шокирован ее словами. Зрачки его расширились, брови взлетели вверх, даже рот слегка приоткрылся от удивления.

— Прозвучало как вызов, — склонив набок голову, едва слышно промолвил он.

Настя оторопела.

— Что, простите? — Она кашлянула. — Я немного не поняла вас…

Витольд вдруг ухмыльнулся, легко поднялся с дерева и приблизился к Насте.

— Иногда я могу выкинуть очень глупые фразы, — словно в оправдание сказал он, внимательно глядя ей в глаза. — На них просто не стоит обращать особого внимания.

Витольд неожиданно положил ладони на ее щеки и тихо спросил:

— Скажи, Насть… Я тебе правда нравлюсь?

Она едва не упала, пораженная и внезапным переходом на"ты", и фактом того, что он, оказывается, все понял. Впрочем, Витольд, похоже, не злится…

— Я этого не говорила, — ушла от ответа Настя, опустив взгляд.

Она не чувствовала его ладоней, совсем — словно кожа Витольда была ее кожей. Не чувствовала, но тело покрылось приятными мурашками.

— Но намекнула, — не отставал Витольд, нежно касаясь ее волос.

Блинчик вдруг подавленно взвыл и тревожно забегал вокруг них.

Настя заколебалась.

Почему все получается так быстро? Неужели это действительно любовь, и вспыхнула она так моментально, что не дала и опомнится?

— Ну… — сбивчиво и нервно начала Настя. Его прикосновения путали ей все мысли. — То есть… Ну, если так, подумав, то…

Она вдруг на секунду осмелела, подняла глаза на Витольда и твердо произнесла:

— Да, ты нравишься мне… Витя.

Он широко улыбнулся и ласково погладил Настю по щеке.

— Так меня еще никто не называл, — признался он. — Звали Виталей. Толиком звали… Но Витей — впервые.

Витольд отошел на шаг, присел на колени и вытянул ладони над травой.

Такое Настя видела лишь в сказках.

Из-под его рук на глазах вырос прекрасный пышный белоснежный цветок. Витольд бережно сорвал его и вплел Насте в косу.

— Я убил его… ради тебя, — прошептал он.

Настя даже и не обращала внимания, как Блинчик заливается в бешеном лае. Подумаешь… на птичек каких-нибудь гавкает.

— Это хорошо? — на всякий случай спросила Настя.

Витольд улыбнулся, трепетно коснулся ее руки и сказал:

— Я рад, что так получилось. Теперь… все будет по-другому. Иначе. Может быть… ты и есть та самая, которая мне наконец подойдет?

Настя нахмурилась.

Как-то все… быстро. Стремительно. Нет, для нее это очень даже неплохо, но ведь инициативу проявляет Витольд — тот, который тремя часами ранее был холоден, суров и неразговорчив. Настя даже и не предполагала, как и поговорить-то с ним нормально, а сейчас…

Будто бы это совсем другой Витольд.

— Скажи… — продолжал он. — Может быть, те девушки ушли от меня, потому что я не предоставлял им выбора? Тебе я его предоставлю. Настя, ты правда хочешь, чтобы мы были вместе? Всегда? Это твой осознанный выбор? Ты обещаешь меня не бросать, как это сделали они?

Настя сжалась.

Почему она чувствует в его словах хорошо скрытую угрозу?

Почему, черт возьми, Блинчик разрывается от лая?

Витольд обхватил голову Насти и жарко прошептал:

— Тебе не нужно бояться меня! Я никогда не причиню тебе вреда! Я клянусь, что даже не прикоснусь к тебе, пока ты не дашь мне своего разрешения. Я… я буду беречь тебя, слышишь? Беречь от людских отбросов. Я многое могу, ты не думай. Ты ведь не представляешь даже, какие способности мне даны…

Голос его звучал так убедительно… Так искренне…

— Я… — нервничая, проговорила Настя. — Я… обещаю тебя не бросать. Я не такая, как они, поверь мне.

Витольд вдруг как-то странно улыбнулся. Отошел от нее, поднял счастливый взгляд на небо и с наслаждением вздохнул.

— Поздно уже, — проинформировал он. — Тебя, наверное, дома ищут. Пошла собаку у врача забрать, а исчезла на три часа. Идем, я провожу тебя до дома. И… не теряй меня, очень скоро я вернусь еще. Теперь я никогда тебя не брошу.