Порочная красота

Кэти Роберт, 2022

В Олимпе ты либо обладаешь властью, чтобы править другими, либо становишься пешкой. Ахиллес Каллис родился ни с чем, но еще ребенком поклялся себе, что пробьет дорогу в круг избранных города. А когда эта заветная мечта становится доступна любому, у кого хватит сил ее завоевать, Ахиллес и его партнер Патрокл Фотос собираются принять участие в состязании, удвоив свои шансы на победу. Но они не ожидают, что печально известная красавица Елена Касиос станет частью награды победителя… Как и не ожидают, что между ними вспыхнет пламя, стоит Елене взглянуть на них. Зевс, возможно, считает, что может распоряжаться судьбой сестры, но у нее свои планы. Она вступает в состязание, чтобы бросить вызов Тринадцати, которые вмешиваются в ее жизнь. К сожалению, некоторые предпочитают видеть ее мертвой, чем правящей городом. Единственные, кому она может доверять, – это те, от кого ей невозможно отказаться: Ахиллес и Патрокл. Но сможет ли она поверить в искренность их намерений, когда каждый поцелуй превращается в сражение?

Глава 3

Елена

— Ты что, издеваешься надо мной? — Я сжимаю ткань платья, иначе врежу брату. Как бы приятно это не было, не могу рисковать и повредить себе руку. Если, конечно, хочу получить титул Ареса. Вот только как смогу стать Аресом, если Персей назвал меня женой Ареса? — Ты превратил меня в победный трофей! Сосватал незнакомцу, даже не поговорив со мной.

Мне удавалось держать себя в руках, пока вечеринка не закончилась, и мы не оказались в кабинете Персея в узком кругу: я, Персей, Эрис и Каллисто. То есть я, Зевс, Афродита и Гера. Персей сидит за большим столом, утомившись от этого спектакля. Эрис смотрит на меня с улыбкой, которая мне совсем не нравится. Я люблю брата и сестру, правда. Но не могу забывать, что прежде всего их заботят собственные честолюбивые планы и власть. Так было всегда, даже до того, как они вошли в Тринадцать. В конце концов, так нас воспитывали.

Единственным исключением был Геракл, и вот что с ним стало.

Каллисто стоит перед панорамными окнами, будто не интересуясь разговором. Вернее сказать, конфликтом.

Эрис рассматривает ногти.

— Такова традиция, к титулу Ареса прилагается жена.

Во время подготовки упустила эту маленькую деталь. Я была так сосредоточена на том, какими могут быть испытания, что не позаботилась изучить все остальное. У последнего Ареса было несколько жен за все время, пока он носил этот титул. Мне никогда не приходило в голову, что одна из них досталась ему, когда он завоевал этот титул.

— Это не оправдание. Ты мог выбрать кого-то другого. Должен был. Почему именно я?

Персей складывает пальцы домиком.

— Потому что ты Касиос.

Вздрагиваю. Я не просила родиться в этой семье. Не просила и того, с чем мне приходится жить.

— Значит, я буду наказана за то, что в моих жилах течет кровь нашего отца?

— Елена, перестань драматизировать.

Меня бесит его покровительственный тон.

— Нет, иди ты к черту. Ты не знаешь, каково это…

Он медленно встает и перебивает меня.

— Я не знаю каково… что именно? Принести жертву во имя Тринадцати? Вступить в брак с незнакомкой ради общего блага? — Он не смотрит на Каллисто. — Я не требую от тебя ничего, что не сделал сам.

— Я этого не просила, — произношу наконец.

— Не ребячься. Ты не особенная. Никто из нас этого не просил, — он поворачивается к двери, — тебе было суждено вступить в брак ради власти. Ты это знаешь.

Честно говоря, чудо, что мне до сих пор удавалось этого избежать. Отец думал сломить меня, прежде чем отдавать кому-то как пешку, и только по этой причине мне на палец еще не надели кольцо. Но от Персея такого не ожидала.

Какая я глупая.

Конечно, брат ни за что не допустит, чтобы такая мелочь, как мое счастье, помешала ему достичь цели. Наш отец прекрасно его обучил. Прекрасно обучил всех нас. Даже отец с его мелочной жестокостью по-своему защищал Олимп. Никто не мог защитить Олимп от него самого, но пока он занимал трон, нам не нужно было беспокоиться о врагах извне.

— Но…

— Тринадцать слишком разобщены, нарастает беспокойство из-за перемен. Я подчиню их всех одного за другим, чего бы мне это ни стоило. А ты внесешь свой вклад, склонив Ареса на мою сторону. Так, как тебя учили.

Что последует за неминуемым вступлением в политический брак? Он перестанет быть политическим в тот миг, когда скажу «согласна». Я буду ходить по канату между супругом и семьей, и, видят боги, хоть моя семья не идеальна, но я ей предана. Как бы мне ни было противно делать то, что от меня требуется. А значит, другого ответа нет.

— Я поняла.

— Хорошо. — Он поворачивается и пронзает меня холодным взглядом. — Завтра будешь присутствовать на церемонии открытия. Сидеть рядом с Афиной в красивом платье и вдохновлять кандидатов в их стремлении к величию. Они должны устроить зрелище века, и в этом мне нужна твоя помощь. Это твой долг, Елена. Ты ведь не забыла, какова цена жизни, которой мы живем?

Меня пронзает чувство стыда, и я стараюсь держать спину прямо. Неважно, как бы ужасно не было расти, будучи одной из детей Зевса, факт остается фактом: я никогда ни в чем не нуждалась. Лучшие школы, лучшая одежда, дом в Верхнем городе и принадлежность к кругу самых богатых и влиятельных. Все это благодаря семье, в которой я родилась.

Но, как любит напоминать мне брат, за все приходится платить.

В чем-то Персей прав, он не просит у меня ничего, что не был бы готов сделать сам. В конце концов, он женился на одной из дочерей Деметры. Сколько бы я ни ныла, все же признаю значимость их союза, даже если не вполне понимаю, почему брат выбрал именно Каллисто. Он лучше всех нас знает, какое жуткое наследие мы несем в своей крови, о грехах, которые совершил наш отец, пока был Зевсом. Персей старается идти другим путем. И за это я его уважаю, пускай он страшно меня раздражает.

Но…

Не хочу такой ответственности. Я этого не выбирала.

Неважно. Поднимаю голову, моргая от жжения в глазах. Я Касиос, а Касиосы не плачут.

— Я исполню свой долг. — А какие у меня варианты? Бежать? Даже мысль об этом смехотворна. Посейдон ни за что не станет мне помогать. Он меня недолюбливает, и более того, знает, насколько я важна для всего этого замысла. Помочь мне — значит испортить отношения с Зевсом, Афродитой и следующим Аресом. Возможно, и с Деметрой тоже, хотя за нее не могу поручиться. Посейдон слишком рационален, чтобы совершить что-то столь безрассудное.

— Приставить к тебе одного из людей Афины?

Я приосаниваюсь.

— Нет, конечно.

— Ладно. Не заставляй меня пожалеть об этом решении. — Он кивает и уходит, оставив меня наедине с Эрис.

Она отталкивается от стола. На ней облегающее платье цвета оружейного серебра, а длинные волосы убраны назад в сложном сплетении жгутов.

— Знаю, это не лучший вариант, но он прав. Новый Арес означает, что среди Тринадцати появится человек, от которого мы не знаем, чего ожидать. Нужно, чтобы ты подготовила почву для создания нового альянса между Зевсом и Аресом.

Я люблю сестру. Очень. Но это не меняет того, что, как и все в моей семье, на первое место она ставит Олимп, на второе себя, а остальных в самый конец. Возможно, семью она ценит выше, чем большую часть населения Олимпа, но ненамного. Она любит меня. Просто она не из тех, кто позволяет чувствам помешать ей предпринимать решительные действия (подливая масла в огонь при любой возможности).

— Ты могла выбрать кого-то другого. Кого угодно.

Она пожимает плечами, а уголки ее губ приподнимаются в легкой улыбке.

— Ты выйдешь сухой из воды, Елена. Как всегда.

Я запрокидываю голову и смотрю в потолок.

— Это был весьма двусмысленный комплимент. — Мой голос звучит высоко и напряженно. Я слишком хорошо владею собой, чтобы закатывать истерику из-за такого поворота событий, но больше всего на свете мне хочется швырнуть что-нибудь в самодовольное лицо сестры. — Я очень зла на тебя.

— Переживешь. В этом городе каждый сам за себя, особенно среди Тринадцати. Ты это знаешь.

— Да, и я бы создала прочный альянс между Зевсом и Аресом, если бы ты позволила мне занять этот титул.

Она вздрагивает, будто я ее удивила.

— Не хочешь же ты сказать, что всерьез думала выдвинуть свою кандидатуру? Я считала, ты отказалась от этой нелепой затеи, еще когда мы были детьми.

Мне не должно быть так больно от того, что сестра не воспринимает меня всерьез. Я надеялась, она понимает, что мои амбиции вовсе не пустые. Видимо, я ошибалась.

— Никогда от нее не отказывалась.

Она натянуто улыбается.

— Дорогая, знаю, что ты хочешь как лучше, но взгляни на кандидатов: Ахиллес, Гектор, Аталанта, те два чужака. Они огромные, насилие так и сочится из них. Не говоря уже о тридцати других претендентах. Ты… — Она колеблется. — Ты способная, но ты не воин, Елена. Тебе ни за что не победить.

Эти слова ранят сильнее, чем то, что она не восприняла мои честолюбивые планы всерьез. Она искренне считает, что мне это не по силам. В груди щемит, и только годы практики помогают мне не дрогнуть.

— Я бы победила.

— Полагаю, этого мы никогда не узнаем. — Эрис поджимает губы почти с виноватым видом. — Сожалею, Елена. Мне правда жаль. Но ты знаешь, как все обстоит. Олимп важнее всего. Порой он требует жертв.

— Продолжай убеждать себя в этом. Ты, черт побери, вообще ничем не жертвуешь. — Я так зла, что меня трясет. Искушение выплеснуть ярость, пока в комнате нет посторонних слишком велико, чтобы сопротивляться ему. Мы с Эрис не ссорились уже много лет, последний раз это случилось, когда мы были подростками. Было бы чертовски приятно выплеснуть сейчас это ужасное чувство. Слово «предательство» почти готово сорваться у меня с языка.

— Не делай такое лицо. Будут морщины. Все наладится, Елена. Доверься нам. — Она разворачивается и быстрым шагом выходит из кабинета. Эрис всегда любила удаляться посреди спора.

Как же наивно с моей стороны было верить, что брат и сестра дадут мне возможность выбирать. Елене Касиос, принцессе Олимпа, суждено выйти за того, кто принесет ее семье еще больше власти.

— Проклятье! — Я заставляю себя разжать кулаки и отпустить ткань платья. — Как же я хотела заполучить этот титул!

— Почему бы не сделать это в любом случае? — Из тени раздается низкий, почти соблазнительный голос Каллисто.

Вздрагиваю и оборачиваюсь, сердце колотится в груди. Совсем забыла, что она была здесь с нами. Она выходит из тени у окна, возле которого стояла, оставаясь невидимой. В черном платье и с темными волосами она похожа на тень, случайно забредшую в этот кабинет. До сих пор не могу поверить, что брат женился на ней. Понимаю его желание привлечь Деметру на свою сторону, но лучше было бы ему выбрать Эвридику. Она милая, и брак с ней сулил бы более спокойную жизнь.

С другой стороны, Олимп не пощадил бы ее, стань она Герой.

— Я не могу этого сделать. Все не так устроено.

— Разве? — Каллисто разглядывает ногти. — Я не спрашиваю разрешения, а прощу прощения, когда дело сделано. В конце концов, именно так поступил твой брат. Почему бы не отплатить ему той же монетой?

Я смотрю на нее.

— Ты пытаешься создать проблемы.

— Олимп и есть проблема. — В ее голосе сквозит опасность.

Нельзя сказать, что она не права, но все же. Ее мать, Деметра, завоевала титул и привезла дочерей в город чуть больше десяти лет назад. За это время Каллисто высмеяла все, что было связано с Тринадцатью. До того, как вышла замуж за моего брата, она вообще не появлялась на мероприятиях. Никогда не соблюдала правила. Всегда была готова перейти черту и сражаться, кем бы ни был ее противник.

А теперь, когда она стала Герой, я не знаю, чего от нее ожидать.

Скрещиваю руки на груди и стараюсь унять бешеное биение сердца. Какой бы опасной она ни казалась, она всего лишь женщина, а я играю в эту игру дольше, чем она пробыла в Олимпе. Я говорю с фальшивым весельем в голосе:

— Очень мило, что ты пытаешься быть заботливой невесткой, но не собираюсь становиться пешкой в игре, в которую ты играешь с моим братом.

Каллисто бросает на меня долгий хищный взгляд карих глаз.

— Это не имеет никакого отношения к твоему брату.

— Прелестно. А я хочу продать тебе масло со змеиным экстрактом. Оно прекрасно действует на кожу. Можно сказать, источник молодости.

Она кривит губы.

— Неважно, каковы мои мотивы, мы говорим о тебе. Разве есть правило, согласно которому ты не можешь выступать и кандидатом, и наградой одновременно?

Я замираю. Вопреки всему обдумывая ее слова.

— Надо проверить, но думаю, что нет. Сомневаюсь, что кому-то пришло бы такое в голову. — Мне не хочется подтверждать сомнения Эрис на мой счет, но… — Ты видела других кандидатов. С такими сложно состязаться.

Каллисто пожимает плечами.

— Если ты собиралась завоевать титул Ареса, значит, готовилась сразиться с ними и одержать победу.

Она не ошибается, но ее слова все равно могут оказаться ловушкой. Вот только… не уверена, что меня это волнует. Если буду состязаться и выиграю, то убью двух зайцев одним выстрелом. Приму титул Ареса и сумею избежать брака с незнакомцем. Я невольно вспоминаю лицо Париса, то, как он глазел на меня, выдвигая свою кандидатуру. Каково быть замужем за ним. Однажды я избежала такой участи и решительно настроена сделать это снова.

И все же кое-что не сходится. Я скрываю растущее волнение и спрашиваю спокойно:

— Повтори-ка, что ты выигрываешь, предлагая мне пойти на это?

Она пожимает плечами.

— Может, я выступаю против того, чтобы людей принуждали вступать в брак вопреки их выбору. А может, просто хочу прожить этот опыт через тебя, потому что сама посостязалась бы за титул Ареса, если бы не была Герой. Может, хочу насолить любимому муженьку. Мои мотивы не важны, так ведь? — Снова эта хищная улыбка. — Ты хочешь состязаться, Елена? Так сделай это. Докажи этим ублюдкам, которые считают тебя лишь хорошенькой наградой, что они не правы.

У меня возникает чувство, будто она запустила стрелу прямо мне в сердце. Я не могу ей доверять и неважно, что она моя невестка. Но… это не означает, что ее затея лишена смысла.

— Ты и правда ненавидишь моего брата?

— Я ненавижу всех из Тринадцати.

— Ты сама одна из Тринадцати. — Пусть даже титул Геры потерял силу с тех пор, как мой отец стал Зевсом. Сменив трех жен, трех Гер, он лишил этот титул влияния, сделав так, что от него осталось лишь имя для обозначения супруги Зевса.

— Да, это так.

Дверь открывается, и в кабинет входит Персей. Переводит взгляд с меня на жену и обратно.

— Вот ты где.

Ее улыбка сочится ядом.

— Болтаю с Еленой.

Он никак не реагирует на ее слова, но это к лучшему.

— Нам пора, Гера.

— Разумеется, Зевс. — Ее слова звучат вежливо, но за ними кроется ярость. Каллисто поворачивается ко мне. — Поздравляю с предстоящей свадьбой, Елена. Уверена, ты станешь прекрасной парой для следующего Ареса.

Я смотрю, как она неспешно подходит к моему брату, и у меня волосы на затылке встают дыбом. Эта женщина большая хищница, чем большинство из Тринадцати, и я не могу избавиться от ощущения, что Персей сильно пожалеет, что женился на ней. Он легко поворачивается и опускает ладонь ей на поясницу. Брат всегда беспокоится о производимом впечатлении, даже когда никто, кроме меня, не видит этого.

Я выхожу за ними из кабинета, и мы спускаемся на парковку. Только когда мы оказываемся вне зоны слышимости охранника, стоящего возле дверей, Персей заговаривает:

— Ни при каких обстоятельствах не предпринимай действий, которые могут поставить все под угрозу. Пообещай мне, Елена.

Черт бы его побрал за то, что преподнес мне этот неприятный сюрприз, а теперь требует, чтобы хорошо себя вела. И черт бы побрал его жену за то, что своими умными замечаниями пробила брешь в моем и без того ненадежном решении делать то, что просит семья. Я качаю головой.

— Знаешь, ты и правда похож на нашего отца.

Он вздрагивает, и от этого едва заметного движения меня охватывает чувство вины. Это был удар ниже пояса, и я нанесла его намеренно, чтобы причинить боль. Я никогда не хотела быть стервой, но порой боль давит так сильно, что с моих губ срываются ужасные слова. Слова, которые наносят удар в самое сердце.

Персей подталкивает Каллисто к внедорожнику, и я снова поражаюсь, как легко он прикасается к ней, будто не боится лишиться руки. Он ведь замечает резкий взгляд, который она бросает в его сторону всякий раз, когда он подходит слишком близко?

Дождавшись, когда она сядет на пассажирское сиденье, он поворачивается ко мне.

— Я это заслужил, но это ничего не меняет. Пообещай мне, Елена.

— Обещаю, — не колеблясь, лгу я. И даже не испытываю чувства вины. В нашей семье это, можно сказать, способ выражения любви.

Он всматривается в мое лицо, и холод в его глазах исчезает.

— Кто бы ни стал Аресом, он будет хорошо с тобой обращаться. Я об этом позабочусь.

Горько усмехаюсь.

— Как? Установишь слежку, чтобы убедиться, что мой супруг меня не обижает? Да брось.

— Да.

Он… не шутит. Я смотрю на него.

— А что потом, Персей? Что станешь делать, если окажется, что ты обрек меня на брак с монстром?

— До этого не дойдет. Ты слишком умна, и большинство претендентов понимают, что, причинив тебе вред, испортят отношения с большинством из Тринадцати.

Не может же мой честолюбивый безжалостный брат быть настолько наивным.

— Большинство, но не все.

— Чужаки не победят, Елена.

Нет, не победят. Потому что победа будет за мной. Решимость крепнет в груди, придавая мне сил. Я заполучу титул Ареса. И все же не могу перестать допытываться. Сама не знаю, чего ищу. Заверения. Утешения. Чего угодно. Какая я дурочка.

— А вдруг все же победит кто-то из незнакомцев? Если победит Парис?

— Никто не причинит тебе вреда. А если причинит… — Брат поворачивается к внедорожнику. — Тогда я сделаю тебя вдовой.