Вернуть семью. Шанс на любовь

Кэти Свит

— Чей это ребёнок, Маша? — Какая теперь разница? — горько ухмыляюсь. Его взгляд пылает. — У меня операция начнётся вот-вот. Я должен знать, кто отец малыша, лежащего на моём столе! Ты понимаешь, что будет, если я прооперирую своего ребенка? — Этот ребёнок МОЙ! — не сдаюсь. Он никогда не должен узнать правду, иначе в помощи нам откажет. Не может хирург оперировать своего сына. Нельзя! Других таких специалистов, как отец моего малыша, просто нет. — Спаси моего сына! Я тебя умоляю!

Глава 2. Маша

— Нет, нет, нет! — шепчу глотая соленые слезы. Ну почему? Почему снова отказ?

Ни один из врачей не желает браться за моего сына. Куда ни приду, к кому ни обращусь — все утверждают, что все в порядке.

Когда даже я вижу, что это не так!

— Левушка, солнышко мое, пожалуйста, только не плачь, — прошу годовалого сынишку.

Он чувствует мое состояние и начинает капризничать. А я из-за этого только сильнее расстраиваюсь.

— Девушка, милая. — Ко мне подходит пожилая медсестра частного медицинского центра. — Вот, возьми водички, — протягивает пластиковый стаканчик. — Попей, легче станет.

Мне кажется, что точно не станет.

Разве может стать легче, когда ни один врач не может найти причину, по которой мой сын никак не может нормально сходить в туалет?

Ни один! Все говорят, что я кормлю его плохо!

Хотя я за питанием очень тщательно слежу, и моей вины в проблемах сынишки уж точно нет.

— Спасибо большое, — на автомате отвечаю пожилой женщине.

Принимаю у нее из рук стакан воды, делаю глоток, и отчаяние медленно отступает. Слезы начинают высыхать.

— Послушай, — тихим голосом обращается ко мне, осматривается по сторонам, словно нас могут услышать. — Вот, возьми номер, — сует в руки клочок бумажки. На нем записан какой-то телефон. — Позвони, запишись на прием.

— Кто это? — хмурясь смотрю на нее.

— Это очень хороший детский врач, — прячет бумажку в моей руке. — Убери, — шепчет.

— Почему вы шепотом мне об этом говорите? — Я искренне не понимаю странного поведения женщины.

Даже Левушка — и тот перестал капризничать и замолчал. С любопытством рассматривает интересную тетю.

— Если узнают, что я тебе посоветовала стороннего специалиста, меня уволят, — признается.

— Но тем не менее советуете, — сомневаюсь. Что-то слабо верится в добродушие.

После всего, через что мне пришлось пройти за последние полтора года, я перестала верить людям и доверять. Даже самым близким.

— Милая, он действительно очень хороший врач, — заверяет медсестра. — Поверь мне. Ни один из местных специалистов не знает и половины того, что знает он.

— Как-то слабо верится, если честно, — в итоге признаюсь.

— А ты сходи и узнаешь. — Женщина продолжает настаивать на своем. — Уверена, он сможет выявить причину ваших проблем с кишечником.

— Спасибо за информацию, но если это действительно такой хороший врач, то я у него уже была, — мягко благодарю за помощь, желая как можно быстрее отвязаться от женщины. Меня начинает напрягать поведение медсестры.

Возможно, я стала слишком мнительной, но этому вполне есть логичное объяснение. Слишком многое свалилось на меня.

— Если бы ты у него уже была, то сюда точно бы не пришла. — От стоящей рядом медсестры ожидаю услышать что угодно, но явно не это.

Хочу возразить, а женщины уже рядом со мной нет.

— Вот дела, — произношу протяжно. Смотрю на сына, задумчиво кручу в руках клочок бумажки с номером телефона.

Тяжко вздыхаю, поднимаюсь на ноги, беру в руки коляску с сидящим в ней сынишкой и выхожу на улицу.

Десять утра. Солнце только-только начинает нагревать остывший за ночь асфальт, а деревья еще дарят желанную прохладу. Совсем скоро станет поистине жарко, но пока мы можем прогуляться и насладиться прекрасной июньской погодой.

Лето. Город. Жара.

В эти моменты я начинаю жалеть, что позволила родителям продать бабушкину дачу. На вырученные деньги они слетали в отпуск, а я лишилась места, где провела все свое детство.

Печально, но факт.

— Мау! Мау! — Левушка в восторге смотрит на черную кошку, что перебегает дорогу метрах в пяти от нас.

Останавливаюсь. Не решаюсь идти дальше.

Знаю, что мое поведение глупо и детские суеверия давным-давно в прошлом, но пересилить себя не получается. Приходится остаться на месте и ждать, когда случайный прохожий первым пройдет то место, где прошла кошка.

Стоять посреди дороги без дело глупо и слишком сильно привлекает внимание. Поэтому мне приходится достать телефон.

Руки сами натыкаются на бумажку с номером, открываю, набираю заветные цифры, слушаю гудки. Трубку никто не поднимает.

Корю себя, что повелась на дешевый развод, и лишний раз убеждаюсь, что никому нельзя верить. В это время трубку снимает какой-то старичок.

Слово за слово, пара коротких фраз, и мы с Левушкой уже мчим в такси на другой конец города. Расплачиваюсь, забираю коляску и сына, с трудом поднимаюсь на высокий первый этаж.

В здании не предусмотрен пандус.

Нахожу вывеску «Земский врач», останавливаю рядом с ней коляску. Ставлю на блокировку, забираю сначала рюкзак из багажника и лишь после этого сына. Открываю металлическую дверь.

— Здравствуйте, вы записаны? — Ко мне обращается миловидная медсестра, как только я переступаю порог врачебного кабинета.

— Я звонила около часа назад, — принимаюсь пояснять. — Петр Геннадьевич сказал, чтобы мы с сыном приехали. Он нас ждет.

После моих слов в глазах девушки появляется живой интерес.

— Как вас представить? Что беспокоит? — тут же оживляется.

— Скажите, приехал Шумихин Лев, — коротко поясняю. Не собираюсь я вдаваться в подробности наших проблем!

Девушка явно не то хотела услышать, но вместо очередного глупого вопроса поднимает телефонную трубку и набирает номер врача.

— Петр Геннадьевич, к вам мама с ребенком, — говорит в трубку.

Зараза! Ведь она специально так делает. Мстит, что не поделилась проблемами? Глупость какая…

Я привела своего ребенка к врачу, а не в кружок по интересам. Так пусть им и занимается врач!

Может быть, он подскажет, что с моим сыном не так.

— Доктор вас ждет, — показывает на дверь. — Проходите.

— Спасибо, — отвечаю на автомате. От волнения не представляю, как на ногах держусь.

Поудобнее перехватываю сына, иду по коридору, дохожу до заветной двери и останавливаюсь. Не решаюсь открыть.

— Проходите! Открыто! — С той стороны двери доносится сухой старческий голос. Приоткрываю дверь.

— Здравствуйте. — Сердце бьется в груди с бешеной силой.

— Проходи. — Старичок показывает на стулья перед собой.

Смотрю на врача, и внутри меня что-то надламывается. Я впервые чувствую, что не одна с этой проблемой.

— Проходи, — повторяет. Говорит доброжелательно.

Делаю глубокий вдох и совершаю самый трудный в своей жизни шаг.