Лето. Небо. Самолеты

Лада Шведова (2024)

Вместо путешествия на море Томе предстоит летняя практика с мытьем самолетов и разбором старых ангаров. А тут еще подруга просит помочь с соблазнением Эдика Исаева — пилота-третьекурсника! Но сам Эдик, кажется, заинтересован совсем другой девушкой… Томе предстоит нелегкий выбор. А еще эта практика изменит судьбы многих, ведь лето — это маленькая жизнь. Для широкого круга читателей.

Глава 4. План. Сообщник. Дорога

До заветной столовой аэродрома добраться удалось не сразу.

Впрочем, на другое Тома и не рассчитывала, за год успев понять, что Марина… в общем, Марина. Многое, что кажется невероятным и даже нелогичным для обычного человека, к коим Тома причисляла и себя, рядом с Мариной обретало смысл.

К примеру, в первый день практики она отказалась показываться на аэродроме из-за Юльки и ее водных забав — на Марину тоже попала вода, да еще и прическа растрепалась — волосы распушились из-за влаги. На следующий день она испачкалась о самолет, а с пятном на брюках перед большой любовью не появляются, пусть даже пятно это микроскопических размеров. Но Эдик же пилот, у него должно быть идеальное зрение! Так что нет, нет и еще раз нет!

— А ты брюки сними, и он пятна не заметит! — засмеялась Юлька, и, когда Марина обиженно поджала губы и ушла оттирать досадное пятно, Ветрова обратилась уже к Томе: — Нет, ну ты же понимаешь, что так дело не пойдет? Она никогда с ним не заговорит. У нее был на это целый год, а уж в универе встретиться куда проще, чем отыскать парня на целом аэродроме.

— Понимаю, — кивнула Тома, потому что думала точно так же.

Насмотрелась она за год фирменного флирта от Марины. И флирт этот состоял в напряженном наблюдении со стороны, в основном исподтишка. Порой Томе казалось, что Марина и не хочет знакомства с Эдиком, боится узнать его получше. Чувствует, поди, что внутри у него пусто, как в старом музейном самолете, разве что ржавчина слегка разъела эту пустоту. Ржавчина, а еще алкоголь, выпитый на многочисленных тусовках. А так подруга нафантазировала себе идеал, влюбилась, и иногда любуется, подпитывая приятные чувства. Для кого угодно другого это было бы странно, но для леди Марины — в самый раз. Томе казалось, что такая влюбленность отлично вписывалась в образ подруги, она не представляла Марину в отношениях с кем-то реальным.

— Надо ей помочь, — решительно сказала Юлька. — Выдернуть этот больной зуб, и дело с концом. В конце концов, мы учимся в универе, в котором на долю девчонок приходится процентов двадцать от общей массы, с таким богатым выбором обидно зависнуть на каком-то там завалящем Эдике. Помнится, зимой ее внимания настойчиво добивался Ник Самойлов — вот это мужчина, вот это идеал! Все при нем: стать, мозги… лицом, опять же, вышел. А Маринка только нос свой воротила, дуреха! Быть может, познакомится она со своим Эдиком и поймет, что он из себя представляет. Пора вытаскивать подругу из этого розового болота, вот я о чем толкую! — Юлька словно прочитала мысли Томы, хотя что тут удивительного: эту тему они обсуждали не раз.

— Знаю и собираюсь этим заняться, как только доберемся до аэродрома.

— Не доберетесь вы туда никогда. Нужно форсировать.

— Плохая идея, — замотала головой Тома. — Она закроется и опять выставит себя перед Эдиком чудачкой. Так уже было однажды. Нельзя давить, но нам нужна ситуация, в которой он разглядит, насколько она замечательная. А она разглядит обратное. Или у них все получится, что тоже неплохо.

Юлька подошла к Томе и крепко ее обняла:

— За что я тебя обожаю, Стоянова, так это за твою способность любить близких со всеми их недостатками. Ты, блин, даже Жеку умудряешься не ненавидеть! Жеку! — она чмокнула подругу в щеку и добавила: — Завтра у нас будет важное задание на аэродроме. Что-нибудь вроде подписания документов, которые можно доверить только ответственной Марине Беловой.

— И кто нам даст такое задание?

— Не боись, я разберусь, — с этими словами Ветрова побежала в сторону административного корпуса. Тома сразу поняла, кто станет их помощником — директор музея Генрих Маркович собственной персоной. Юлька не была бы Юлькой, не найди она общего языка даже с ним.

«Ответственное задание» было выдано Марине на следующий день и, чтобы не оставлять подругу в одиночестве, Тома и Юлька напросились в компанию. Генрих Маркович, конечно, не возражал и даже заговорщицки подмигнул Юльке.

— Классный он мужик, — сказала она, пока они брели по лесной тропе — само собой, отдельного транспорта для их путешествия никто не выделил. — Двадцать лет летал по всему миру, представляете? Теперь вернулся в родной город, говорит, скучно было без дела сидеть, а в музее за копейки никто трудиться не желает. А он уже заработал достаточно, чтобы не смотреть на зарплату… круто, да? Тоже так хочу — не смотреть на зарплату, но пусть она будет большая, пожалуйста. Кстати! — Юлька подпрыгнула на месте и хитро посмотрела на подруг, но обратилась только к Марине: — Генрих Маркович дружен с нашим ректором, говорит, если захочу перевестись из безопасников, обязательно поможет. Может, подойдешь к нему и поговоришь? Ты же грезишь о карьере диспетчера, а своими силами туда непросто перевестись.

— И что же он запросит за свою помощь? — холодно поинтересовалась Марина.

— Не везде есть подвох, Белова. Иногда люди помогают людям просто так.

— Ну да, ну да.

— Мы же тебе помогаем на безвозмездной основе, — невинно отозвалась Юлька. — Между прочим, и Генрих Маркович тоже на нашей стороне.

Марина побелела от таких новостей:

— Так это… — она потрясла стопкой документов. — …твоих рук дело? И семидесятилетний директор музея согласился помочь?

— Ага, но вечером ты должна будешь дать ему потрогать грудь, — и, пока Марина не упала в обморок, Юлька поспешила добавить: — Да шучу я, шучу! Человеку в музее скучно. К тому же, некоторые и в семьдесят остаются приятными людьми и понимают молодежь. У меня дед такой был. Думаю, поэтому мы с Генрихом Марковичем быстро нашли общий язык.

— И что ты рассказала ему?

— Что ты влюбилась в Эдика Исаева и мечтаешь его увидеть, и нам нужен повод навестить аэродром так, чтобы это не выглядело преследованием. Устроить неслучайную случайность, так сказать.

— Что?!

— Он, кстати, знает его деда — вместе летали когда-то. Говорит, классный мужик, они до сих пор общаются. Мир авиации тесен и все такое… думаю, сегодня Генрих Маркович позвонит дедушке Эдика и все расскажет.

— Что?! — последнее Марина уже шептала. Она побледнела и, судя по всему, готовилась свалиться в обморок от нескончаемого позора. За год общения Марина так и не привыкла к Юлькиной манере нести чушь с серьезным видом и испытывать окружающих на прочность. Но и Ветрова хороша — специально поддевала Марину раз за разом.

— Прекрати так делать, — шикнула на неугомонную подругу Тома. А Марине сказала: — Никто никому звонить не будет, не думаю, что двум старичкам интересно обсуждать чьи-то романтические похождения, у них и без того тем выше крыши — упадок авиации, стареющий авиапарк, ржавеющий музей…

Юлька звучно фыркнула, но Тома не обратила на это внимания:

— Считай, мы просто погуляем и пообедаем, пока наши одногруппники колупают старую краску. Уже неплохо! А Эдик вообще не факт, что сегодня на аэродроме, может он отлетал свое утром и давно вернулся в общагу?

— Утром я видела, как он грузился в автобус с остальными.

— Тогда готовь свои губы — будете целоваться, — хмыкнула Юлька.

Марина поджала те самые губы:

— Я целуюсь не раньше пятого свидания.

— Это правило мы еще пересмотрим.

— Зачем? Уверена, Эдуард из тех, кто ценит недоступность. Сама говорила — девчонок у него полно, но все его приключения одноразовы. Нужен интерес, чтобы продержаться дольше остальных.

Юлька присвистнула от удивления:

— Вот это ты, мать, даешь! Кто знал, что среди простых смертных скрывается королева интриг и манипуляций Марина Мориарти? Только боюсь, что в жизни все немного не так работает. Эдик не какой-нибудь предсказуемый алгоритм, он живой человек. Поэтому… в общем, готовься к тому, что твои планы могут рухнуть. Или их придется пересмотреть, сократить поцелуйный срок хотя бы до третьего свидания, — под строгим взглядом Томы Юлька смягчила удар.

И кто бы мог подумать, что подруга окажется права на миллион процентов!