Большая игра. Том первый. Чужие сны

Лами Данибур, 2020

«Большая игра» – мистический роман. Заинтересует тех, кто занимается духовными поисками смысла жизни, увлекается осознанными снами и влиянием социума на личность. Два героя в поисках истины предстают в разных воплощениях. Удастся ли им вырваться из сетей сансары, разобраться в устройстве бытия? Или глубокий сон внутри матрицы так и не прервётся? Есть кто живой? Книга для вас! Приятного погружения в мир второго внимания!

Глава 3

Люди приспосабливаются, а может быть, и нет

— Опять в школу! — мычал Макс, звучало эхом в голове, назойливой мухой, тиканьем часов. — Опять, опять, опять-пять-пять-ять.

— Не опять, а снова! — отрубила Лилия Петровна.

С мамой не поспоришь, тем более в этом вопросе.

Максик нехотя почистил зубы и поплёлся на кухню. Прожевал булку с маслом, запил чаем, потерялся в историях о полулюдях-полуроботах.

Мама в очередной раз поторопила его. Пришлось распрощаться со злосчастными киборгами и направиться прямиком в свой любимый ад — среднюю школу номер 48.

Голубоглазый белобровый блондин Славик, добродушный и бестолковый толстяк, с пяти лет закадычно дружил с Максом. Они были похожи и совершенно разные. Как тонкий и толстый, как быстрый и тормозной, как Тимон и Пумба из старого мультфильма, который смотрели когда-то их родители.

Вячеслав стоял, облокотившись на стену дома, под козырьком крыльца, упираясь в неё ногой и нырнув головой в телефон. Забыв обо всём, Славик в эту секунду был счастлив.

— Пошли, мы уже опаздываем!

— Да подожди ты! Щас!

— Потом доиграешь! Первым английский!

— Угу!

— Ты учил?

— Мы с Лёхой рубились вчера весь вечер, а ты?

— Я был на тренировке, потом забыл.

— Весело!

— Да не то слово!

Дождик накрапывал, прохладное утро не предвещало ничего хорошего. Пятница 13-е — угнетающее сочетание.

Два друга побрели в направлении к пёстрому зданию школы без оглядки, не смотря по сторонам, упулившись в свои экраны и общаясь через 4g, не заметив даже, как к ним навстречу поднимался дед Гнатя, похожий на зелёного змия, пожирающего самого себя.

Школьников и прочих прохожих было много, но никто ни на кого не обращал внимание, только первоклашки с родителями за ручку жадно любопытствовали.

Тела-поля́ детей и родителей такие разноцветные и чаще энергетически светлые, а умы ещё не сильно зашоренные проблемами, обидами и разочарованиями. Хотя встречались и с отяжелениями. Все проходили мимо, насквозь старика.

Через полчаса улица опустела, только змий Гнатя терзался и не хотел принять решение, какой путь выбрать дальше. Ни одно из зовущих тоннелей-окон не подходило под его запросы. Игнат чувствовал их зловещее шипение.

Он с большим сопротивлением осознавал, что не сделал главного, ради чего родился, и упустил что-то существенно важное. От этого становилось жутко, в зелёном и без того страшном теле то и дело образовывались воронки обид на жизнь, мир, жену Машку, давно почившую, и главная большая дыра — обида на самого себя. Воронки иссушали оставшиеся тела, не давая шансов. Последние дни на Земле стали тяжелейшим испытанием. Как будто Вселенная кричала:

— Поздно, Гнатя! Исправить ничего нельзя. Время истекло — жизненный урок не пройден. Придётся повторить. А пока извини, тебе дорога заказана!

Открывшиеся для него две недели назад коридоры вариантов гудели, и это жужжание приводило Гнатю в состояние глубокого ужаса от всего происходящего. Но он ещё цеплялся за свои отмирающие тела и старался не попасть ни в одно из окон. Игнат всё искал оправдание своим поступкам.

— Как такое случилось? Как?

Вот он, пятилетний мальчонка, босиком бежит к речке… Вот мамка обнимает его, а батька зовёт складывать солому… Вот Зойка — первая любовь… Армия… Прощай, родной колхоз… Я в строители пойду — пусть меня научат… А потом — нелюбимая жена… Сын — балбес… Своя просторная квартира (уметь надо!)… Собутыльники… А дальше — пропасть.

Жизнь пролетела как во сне.

— За что? По какому праву?

— Поздно, — кричала Вселенная, — ничего нельзя исправить! Ты умер! Тебя уже две недели нет!

— Поздно, — шипело из открывшихся тоннелей-окон.

— Я не виноват! — оправдывался и утешал сам себя Гнатя.

Внезапно поднялся ветер, и начался ливень. В лужах запузырилась вода. Казалось, как будто упавшие в них жёлтые листья варились в кипятке.