Ненадёжный признак

Лана Аверина

Восемнадцатилетняя Митико пытается разгадать тайну своего лучшего друга, пропавшего в школьные годы. Кем он был и почему исчез, не попрощавшись? Девушка подозревает отца в причастности к этой загадочной истории. Чтобы прояснить подробности запутанного дела, она отправляется в Стокгольм, на консультацию к признанному эксперту в области феномена воображаемых друзей.

3. Частный сыщик Тадзири, Стокгольм

Господин Ёсикава позвонил мне в субботу утром. Я говорю «позвонил», хотя на самом деле он связался со мной по скайпу. Интересно, почему для звонков по скайпу не придумали какое-нибудь особое слово, обозначающее именно этот вид связи, — скажем, не «позвонил», а «поскайпил»? Нет, так не говорят. Сейчас вообще со словами сплошная засада. Слишком много новых изобретений, которые требуют новых названий. И часто бывает, что название худо-бедно вроде придумали, а изобретение — бац, и нету его, не прижилось. И всю сопутствующую лексику можно скормить крабам на пляже. Ха! Я представил себе пляж, заваленный ненужными словами, по которым, как по камешкам, большим и маленьким, снуют ловкие многоногие крабики с глазами на стебельках. Не хотел бы я там оказаться!

В общем, да, я болтун ещё тот, надо иметь это в виду. Мои сёстры, а у меня их четыре, утверждают, что это защитная реакция на большую семью. Если хочешь, чтобы тебя услышали, приходится тараторить много и быстро. По-моему, это ерунда. Просто люди все разные, и кому-то нравится трещать без удержу, а кому-то — помалкивать. Я из разговорчивых, но, если нужно, запросто затыкаю фонтан и слушаю, что говорят мне.

Между тем мои недюжинные коммуникативные навыки совсем не помогли в разговоре с господином Ёсикавой. Начнём с географической причины: где господин Ёсикава, а где я. Между нами миллион световых лет, он звезда, а я его поклонник с семизначным порядковым номером. Эй, я сейчас не про то, какой он большой, а я маленький, я только про расстояние между нами во вселенной, причём в его вселенной. Так уж получилось, что я прочёл все манги, которые создал господин Ёсикава, а он, как мне казалось, даже не подозревал о моём существовании. На моё поле он всяко не ходок, так что здесь по нулям.

Собственно, это было первым, что пришло мне в голову, когда я увидел, кто звонит: я отлично знаю этого чела, но откуда он знает меня? С монитора смотрел неулыбчивый мужчина в очках и в своей знаменитой круглой шапочке, на сей раз почему-то зелёной и в мелкую дырочку. Не могу не заметить: без вопроса о шапочках господина Ёсикавы не обходилось до сей поры ни одно интервью с ним. Он относился к этим вопросам спокойно и в сотый раз пояснял, что убирает волосы под шапочку во время работы. Ему, мол, так удобнее. Несмотря на это, среди фанатов ходило множество абсурдных сплетен о коллекции головных уборов знаменитого мангаки, ему же эти кривотолки, я подозреваю, были до фиолетовой звезды. Он появлялся на публике в разноцветных шапочках и ярких банданах, а иногда и с непокрытой головой, но если, скажем, вы пожелали бы косплеить господина Ёсикаву, без шапочки вам было бы не обойтись. Это была его фишка, его фирменный знак. В общем, я знатно завис, когда увидел его на мониторе, и вряд ли забуду это своё ощущение, настолько оно было клёвое, — сидишь такой в субботу утром, смурной и невыспавшийся, мрачно пялишься на тему курсовой, которую сдавать в понедельник, а у тебя там ещё конь не валялся, и тут вдруг дзынь-брынь, с вами желает поговорить господин Ёсикава — серьёзный, в очках и в зелёной (офигеть!) шапочке. Коню (тому, который не валялся) понятно, что курсовая, радостно насвистывая, сразу идёт лесом.

Вообще-то здесь, в Стокгольме, я не только студент, я ещё немножко сыщик. Это что-то вроде хобби. Студент я скорее для мамы, отца и моих четырёх, временами весьма ехидных, сестриц. Но в душе я сыщик, хотя мне больше хотелось быть супергероем вроде Синего Кролика, которого, собственно, и придумал господин Ёсикава, художник, рисующий мангу.

Прикольно, я говорю: «художник». А между тем в Японии эта профессия называется «мангака», и это гораздо более точное слово, не такое общее, как «художник». Но когда живёшь в Европе и слушаешь лекции на английском, надёжный остров родного языка постепенно погружается в текучие воды чужих наречий и на плаву остаётся только самая его верхушка. Так что «мангака» иногда заменяется «художником».

Кстати, моя третья по счёту сестра полагает, что я сделал ошибку, выбрав своим будущим занятием архитектуру. Ей кажется, что если я не дурак поболтать, то и учиться мне нужно было на филолога. Ха! С тем же успехом я мог пойти на актёрский, или есть ещё клёвая профессия — сэйю, это люди, которые озвучивают аниме. На сэйю нужно учиться не меньше, чем на архитектора, это ведь абсолютно самостоятельная и уважаемая профессия в Японии. Я бы пошёл учиться на сэйю, если бы у Синего Кролика до сих пор не было голоса. Уж его бы я озвучил на все пять баллов! Но здесь я опоздал на десять лет: первое аниме, снятое по манге «Синий Кролик и Абрикос Удачи», вышло на экраны, когда я ещё в школе учился. Синий Кролик теперь — отныне и навсегда — говорит голосом одного из самых известных наших сэйю, так что шансов на эту роль у меня никаких. Буду лучше архитектором!

Я опять отвлёкся. Так вот, про моё сыщицкое хобби. Поскольку я не могу написать на визитке «Тадзири Дзиро, частный супергерой», я написал там «частный сыщик», но суть занятия осталась прежней. У Синего Кролика есть суперсила — его рубиновый глаз, который он обычно закрывает пиратской повязкой. Этим глазом Синий Кролик может видеть прошлое, и это сильно помогает ему в тех передрягах, в которые он без конца попадает. У меня, понятное дело, такого глаза нет, но я тоже люблю помогать людям, хотя моя вторая по счёту сестра считает, что я люблю совать свой нос в чужие дела. Пф-ф! Я не согласен в корне.

Кстати, буду-ка я называть своих въедливых сестриц по порядковым номерам, чтобы не путать никого, поскольку я, по правде сказать, и сам в них иной раз путаюсь. Да и кто бы не запутался! Как говорится в одной русской пословице (да, я в детстве много читал!), что за комиссия, создатель, быть братом четырёх сестёр. Русские всегда бьют прямо в точку, такие молодцы.

Вот и получается, что господин Ёсикава связался со мной после того, как наткнулся на мою страничку в Сети. Ему нужно было разыскать кое-кого в Стокгольме, а тут такая удача — агентство «Ледяной кристалл» и сыщик, говорящий на японском. Только не спрашивайте, почему вдруг «Ледяной кристалл». А хотя — ладно, спросите! Я расскажу, мне не жалко. Название мы придумали вдвоём с Четвёртой. Сначала она предложила назвать агентство «Снежинкой», но я решил, что название должно быть более сильным. Ледяной кристалл — прозрачный, с острыми краями, никакой хрупкости. И звучит загадочно.

К сожалению, портфолио агентства пока не слишком впечатляет: сейчас у меня в активе только симпатяга йоркширский терьер, точнее, его растяпа-хозяйка. Йоркшира я нашёл в парке, где готовился к зачёту. Ну, то есть как «нашёл»: я просто сидел на скамейке, читал методичку, а он с потерянным видом семенил по аллее мимо — крошечный, на дрожащих тоненьких лапках, с розовым бантиком в чёлке и трогательным пробором на спине. Хей, позвал я, ты кого-то ищешь? Он покосился на меня недоверчиво, но, подумав, всё же подошёл, и мы подружились — после кусочка исикари-набэ² из моего обеда. На следующий день я оклеил весь парк объявлениями, и не прошло нескольких часов, как мне позвонила взволнованная владелица собачки. Конечно, не бог весть какой сыщицкий успех, но, как говорят, первый лист упал — значит, и осень не за горами.

К тому же не все дела можно включать в рекламный блок, среди них есть и конфиденциальные. Скажем, скандал в Богемии. То бишь в Белгравии. Ладно, ладно, шучу. Но не станешь же писать в портфолио, что в детстве был единственной надеждой своей младшей сестры? Четвёртая, наша младшенькая, — да, я не самый младший в семье, а вы что подумали? — вечно забывала, где припарковала свой велосипед. Она у нас большой любитель всякой травки-муравки, ночью разбуди с каким-нибудь ботаническим вопросом — с закрытыми глазами оттарабанит, к какому виду и семейству принадлежит, скажем, камелия, каков её ареал обитания, сколько у неё тычинок и лепестков и почему так удивился император Тэмму, когда ему принесли камелию белого цвета. Так вот, Четвёртая в её десять-двенадцать лет запросто могла поехать в магазин за мармеладками кохакуто на велосипеде, а вернуться с конфетами, пешком и без малейшего понятия, куда делся велосипед. В эти драматические моменты на сцене появлялся ваш покорный слуга со своим врождённым детективным чутьём. Шучу, конечно, но и хвастаюсь (самую капельку!) тоже, а всё оттого, что Вторая меня сейчас не слышит. У Второй свой пунктик: она абсолютно не переносит хвастовства и запросто может отвесить за него чувствительную плюху. Пожалуй, Вторая — единственный агрессор у нас в семье, остальные-то убеждённые пацифисты.

Прикольно, я вроде и уехал не так давно, но уже успел соскучиться по своим. Вчера до ночи болтали с Третьей, так что сегодня утром еле глаза разодрал. Господин Ёсикава, должно быть, позабавился от души, наблюдая, как я изумлённо таращусь на него. Если бы встреча была реальной, я бы, наверное, попросил разрешения его потрогать. Как бы — но вы же мне не снитесь? Именно это я и спросил в конце концов, а он рассеянно кивнул, оставаясь серьёзным. Ещё бы, мало кто может похвалиться, что видел, как он улыбается. Он всегда собранный, сосредоточенный, берут ли у него интервью, вручают ли ему очередную премию. Интересно, а улыбается ли он своим близким? Об этом тоже никто толком не знает, личная жизнь великого мангаки остаётся терра инкогнита. Поэтому я с трудом удержал свою челюсть от падения на стол, когда он попросил меня найти в Стокгольме его дочь.

Натурально, он решил меня доконать. Стараясь оставаться невозмутимым, я откашлялся и спросил официальным тоном, какой информацией господин Ёсикава готов со мной поделиться, чтобы его желание не выглядело как просьба найти нефритовую бусину на дне Токийского залива. В ответ он попросил меня немного рассказать о себе. Да уж, я бы тоже не стал доверять поиски дочки какому-то проходимцу. Я поглубже вдохнул и коротко описал свою семью (мама, отец, пятеро детей, небольшой дом в Кама́куре), потом школа, потом Королевский технологический институт в Стокгольме, ну и частное детективное агентство «Ледяной кристалл». Хм. Почему-то теперь мне стало казаться, что название не самое удачное. Что поделать, как говорится — и обезьяны падают с деревьев. На всякий случай я честно объяснил, что я не профессиональный сыщик, а начинающий любитель. И заверил, что, несмотря на этот прискорбный факт, приложу все усилия, чтобы ему помочь.

Господин Ёсикава слушал внимательно, а в конце моего сбивчивого рассказа — не понимаю, что это на меня нашло! — спросил, почему я решил уехать из дома.

— Э-э-э… Даже не знаю, — промямлил я.

— И всё же, — настаивал он. — Проблемы с родителями?

— Да ну, — энергично замотал головой я, — какие ещё проблемы, у меня сроду не было проблем ни с родителями, ни вообще с людьми. Просто… Просто я хотел какое-то время пожить невидимкой. В месте, где никто меня не знает и никто не оборачивается мне вслед.

— Вот как, — невозмутимо кивнул он. — Думаю, я вас понимаю, Тадзири-сан.

— Ой, лучше называйте меня просто Дзиро, — попросил я.

Здесь мне стало немного неловко, и я с независимым, надеюсь, видом дунул на чёлку, которая вечно лезла мне в глаза. Пф-ф.

В окошке чата замигала скрепка: господин Ёсикава отправил мне какую-то картинку. Я, стараясь не торопиться, создал на компе специальную папку и сохранил файл в неё. Потом открыл его. С экрана на меня смотрела круглолицая девушка в очках. Смотрела серьёзно, без улыбки, это у них, наверное, фамильное.

— Ваша дочь? — уточнил я глуповато, просто чтобы что-то сказать. Не будешь ведь сразу вопить: «Ой, какая няшная!», ещё подумает, чего доброго, что я вроде как юбочник.

— Да, это моя дочь Митико, — просто ответил он.

— Тогда вернёмся к вопросу нефритовой бусины на дне Токийского залива, — деловито предложил я.

Господин Ёсикава снял очки и жестом, знакомым всем очкарикам, потёр переносицу. Ох уж эти мне неспешные беседы! Чего тянуть-то? Вопрос — ответ, вопрос — ответ, раз, раз, раз, быстренько проблему обсудили. А тут вытягиваешь информацию, как рыбку из пруда, я аж заёрзал от нетерпения, но моё болтунское чутьё подсказывало, что подгонять этого человека не стоит. Чуть помедлив, он снова надел очки, а потом (интересно, какая связь?) спросил, знаю ли я, кто такие инвизы. Нормально, да? Спрашиваешь человека о чём-нибудь, а вопрос тут же летит рикошетом в тебя. Ладно, подстроюсь.

— Инвизы, — начал я бодро, пробуя слово на вкус, — кажется, это какой-то геймерский термин, какой-то артефакт, что-то вроде шапки-невидимки?

Он покачал головой отрицательно.

— Инвизы — это что-то вроде воображаемых друзей, — пояснил он. — Правда, не совсем воображаемых и не всегда друзей. Когда моей дочери было десять лет, она потеряла своего инвиза и до сих пор с этой потерей не смирилась.

— Она потеряла воображаемого друга? — переспросил я огорошенно. — Как можно потерять то, чего нет?

Господин Ёсикава бросил на меня цепкий взгляд. Кажется, ему не понравился мой вопрос. Но что поделаешь, иногда я говорю, а иногда — уверенно ляпаю, а после долго и муторно разбираюсь с последствиями ляпнутого.

Однако, даже если мой вопрос не пришёлся ему по душе, он никак этого не показал, только посоветовал проконсультироваться с неким доктором Свантесоном, как бы светилом в области невидимых друзей, который при этом так удачно живёт тоже в Стокгольме. Я записал имя на бумажку и собрался задать ещё вопросиков этак семь-восемь, но господин Ёсикава явно счёл, что сказанного более чем достаточно. Он коротко поклонился, буркнул, что ему было приятно со мной познакомиться, пожелал удачи в поисках и отключился — исчез с моего монитора вместе со своей бомбической шапочкой. А я с открытым ртом и незаданными вопросами остался сидеть перед экраном, с которого на меня смотрела серьёзная круглолицая девушка. Я закрыл рот и подмигнул ей. Хей, Митико-тян, не грусти. Всё будет тип-топ, вот увидишь.

Примечания

2

Исикари-набэ — лосось, тушенный в бульоне с овощами.