Энигма

Лана Мейер, 2018

Я принадлежу к касте "низших", мы по закону являемся собственностью Элиты. Макколэй Карлайл – теперь мой владелец. Я никогда не хотела попасть в его сети шибари Мастера. Он не стал спрашивать о моих желаниях перед тем, как связать по рукам и ногам, и заставил испытать то, что невозможно объяснить словами. Испепеляющую нутро ярость, презрение, ненависть… покорность, эйфорию и зависимость. Карлайл называет меня Энигма, и я – сбой в его системе… пройдя по краю пропасти вместе, едва ли не испепелив друг друга дотла, мы разгадаем страшную древнюю тайну, которую оставил нам мой отец перед смертью.Содержит нецензурную брань.

В оформлении обложки использована фотография автора Photographer_ME «play in love games. BDSM. shibari ropes» с shutterstock.com

Пролог

— А как это — приручить?

— Это давно забытое понятие, — объяснил Лис. — Оно означает: создать узы.(с)

Маленький принц

2078 год. Нью-Йорк.

Ряд научных открытий и государственных реформ привели к тому, что границы между социальными слоями населения стали предельно четкими. Погрязнув в эре потребления и новых технологий, люди продолжают восхвалять Создателей научных чудес, и забывать, о том, что Творец живет в каждом из них.

Макколэй

— Сними платье, — я прохожу в комнату, погруженную в приятный для моего зрения полумрак, и лениво оглядываю свою сегодняшнюю «добычу» — одну из любительниц легких денег, и запретных удовольствий, к которым ее тело наверняка подготовили. К сожалению.

Необученную, но готовую принять мои условия девочку, найти не так просто, иначе я бы уже давно получил то, что мне необходимо. Ну а пока — эта уже третья попытка за месяц. И ни одна. Ни одна из этих безэмоциональных кукол, не заслужила оплаты, как и удовольствия, которое я дарю им в надежде на то, что взамен они отдадут мне нечто, что приведет меня к цели.

Рано или поздно. Я соберу целую коллекцию из ярких, непередаваемых, идеальных, вкусных эмоций, на которые только способен человек. Главное условие — они должны быть сильными, искренними и настоящими. Они должны цеплять, зажигать и вдохновлять меня.

Я медленно расстегиваю рубашку, внимательно разглядывая веревки черного, красного и бежевого цвета украшающие стены довольно просторной, но мрачной спальни, где нет ничего, кроме кожаного кресла, и девушки, что удобно устроилась в нем, закинув одну ногу на другую. Выполнять мой приказ она не торопится, как и получить незабываемое удовольствие, которое едва ли испытает с кем-либо другим.

Это не излишняя самоуверенность, лишь констатация факта. Я прекрасно чувствую каждую девочку, что попадает в мои виртуозно расставленные сети. Безошибочно считываю их самые сокровенные мысли и желания в момент связывания. Правда, «прочитать» мысли шлюхи, не так уж и сложно. Обычно, набор стандартный — стыдливая похоть, предвкушение оргазма, стремление угодить, и целый набор «пустых» пластиковых страхов. Их учат не бояться, защищать свою психику, представлять, что сексуальные и насильственные акты происходят не с ними. Я редко считываю с этих красавиц что-то необычное. Способное зацепить по-настоящему.

Но это и не нужно. Меня не нужно цеплять. Цепляю здесь я, в самом буквальном смысле этого слова.

Расстегиваю рубашку, снимаю ремень, часы, Носитель (биобраслет), и перстень-печатку, чтобы нам ничего не мешало. Девушка не спешит поднимать на меня свой взгляд и показывать свое миловидное лицо, которое я уже видел на фотографии. Я выбирал из тех, что не похожи на неё. Проблема только в том, что именно ее я хотел бы однажды увидеть в этом кресле, и я уверен: она бы меня не разочаровала. И дело не в том, что она особенная, а только в том, что только Энигма вызывала внутри меня особое состояние, которое напоминало мне о том, что я способен хоть на какие-то чувства. В основном, на раздражение, ненависть, презрение и ярость… но чувства.

— Сними платье и встань, — повторяю я, застывая в метре от девушки, позволяя себе поближе рассмотреть ее хрупкое и совершенное тело. Надо признать, все три предыдущие шлюшки были также хороши, как и эта.

Не отрывая пристального взгляда от представительницы древней профессии, наблюдаю за тем, как она перекидывает светлые волосы на одно плечо, встает с кресла и ловким движением смахивает с плеч тонкие бретельки платья. Ткань медленно скользит по ее формам, предварительно лаская кожу девушки, и падает к ногам — прямо туда, где уже лежит приготовленная заранее веревка, которая является главным атрибутом в моей игре. Медитации, как я это называю. В особом искусстве, где я являюсь Мастером и Создателем, а она — музой. Еще ни одну я не называл музой, но это не важно. Работаю с тем, что имею.

— Стой, — коротко бросаю я, лениво оглядывая ее полные груди почти идеальной, округлой формы. Кожа вокруг телесного цвета сосков девушки покрывается мурашками и розовеет, и я замечаю, как она задерживает дыхание, чтобы не застонать еще до того, как я к ней прикоснулся.

Что очень зря. Ведь я пришел сюда за одним — украсть ее эмоции.

Но если я скажу, как она должна себя вести, каждое ее движение, слово или стон будут фальшивыми, искусственными, недостаточно сильными. К сожалению, я нуждаюсь в другом. В мощнейших волнах, вибрациях, и энергии, которую должно излучать ее тело, мозг, и испорченная душа.

Я не эзотерик. Всего лишь ученый поневоле.

— Ты красивая, — чуть мягче произношу я, чтобы она немного расслабилась. Я давно привык, что девушки на подсознательном уровне опасаются меня, начинают напрягаться и зажиматься, и это просто ударная доза яда для моего вдохновения. Даже самые развратные и похотливые, понимают, что их не ждет ничего хорошего, после того, как я оставлю их в одиночестве, наедине с заработанными купюрами, но заберу у них часть воли — каждая из них будет скучать по мне, и желать одного: когда-нибудь вновь стать моей музой.

Я не собираюсь ее насиловать… по крайней мере, не физически. Уверен, что шлюху предупредили о том, что я любитель особых вещей, но не сказали каких. Она наверняка ждет чего-то жуткого. Думает, что я больной садист, который с размаху ударит ее по щеке, поставит на колени, и поимеет во все возможные отверстия.

К сожалению, ни одна из них не вызывала во мне такое желание, целую бурю страстей, и животных инстинктов. Я бы хотел узнать каково это, но нет, я не способен. Я подхожу к процессу связывания, как художник, который надеется нарисовать лучшую картину в своей жизни. Как писатель, отчаянно жаждущий написать гениальное произведение, достойное стать классикой.

— Спас… — начинает она, но я обрываю ее глупую попытку поблагодарить меня.

— Молчи. Сядь и расставь ножки, — перехожу на требовательный тон. Я смертельно устал и хочу как можно скорее перейти к «главному блюду». Девушка послушно садится в кресло, и поджимает ноги к себе, поставив пятки на подлокотники. Оценивающим взглядом продолжаю изучать ее выпирающие ключицы, налитую грудь с острыми вершинками, узкую талию и плоский загорелый живот, который весьма эротично втягивается под ребра, когда она делает глубокий вдох.

Наконец, я опускаю взгляд к ее гладкой малышке, рассматриваю внутреннюю сторону бедер, на которых остались капли воды после душа. Ее тело совершенно. Эстетичная сторона вопроса занимает слишком большое место в процессе связывания. Я хочу получить максимальное удовольствие, когда буду созерцать ее плененное, беспомощное тело, находящееся в полной зависимости от меня. Беззащитное, не способное ни на одно, даже малейшее движение, без моего позволения и присмотра. Ошибка может стоить ей жизни, если бандаж, созданный мной, будет слишком тугим.

— Шире, — настаиваю я, и она послушно выполняет просьбу, раздвигая ноги на максимум.

Скука.

Я почти уверен в том, что она ничем не отличается от предыдущих шлюх, но ради принципа доведу процесс до конца.

— Да, так, — хвалю я, ощущая, как кровь приливает к члену, делая меня твердым. Но еще недостаточно. Это лишь физиологическая реакция на созерцание обнаженного красивого тела, никак не связанная с истинным эмоциональным удовольствием от секса, которое я в последний раз испытывал… никогда?

Мне нужно установить с ней контакт, прежде чем я начну.

Шлюха вздрагивает, когда я подхожу к ней вплотную и, обхватив ее заостренный подбородок, приподнимаю голову. Заглядываю в серые глаза, на доли секунд позволяя себе слабость — представить на их месте другие, голубые. Я не видел их много лет, но до сих пор помню ее пугливые, и надменные взгляды. Всегда разные. Она обладала удивительной способностью — менять маски, представая перед людьми такой, какой они хотели бы ее видеть.

Чаще всего она носила образ невинной девушки, но я прекрасно знал, что за ангельским взглядом скрывается расчётливая амазонка, каким-то образом получающая все, что ей нужно от моего отца.

Черт, я не должен думать о ней сейчас.

Во взгляде шлюхи вспыхивает любопытство, искры вожделения и толика страха. Мне нужно больше…

— Тебе рассказали о том, что тебя ждет? Ты еще можешь отказаться, — предупреждаю я, но в ответ девушка лишь отрицательно качает головой, опуская взгляд. И неудивительно. Ей слишком нужны деньги — наверняка на то, чтобы купить вакцину для кого-то из родственников, или для того, чтобы расплатиться с долгами, за которые ее или кого-то из ее семьи могут убить. У этих шлюх всегда тысяча, и одна отговорка, которыми они оправдывают свой выбор — торговать своим телом, и поверьте, не всегда им приходится обслуживать молодых и сексуальных клиентов.

Она наверняка сейчас радуется, что я не один из тех жирных и вонючих «кошельков», что заставляют ее сосать до потери пульса, а потом совершают пару слабых толчков в ее сухое и неподготовленное лоно.

К сожалению, я хуже.

Но ей все равно понравится. Понравится так, что она никогда не забудет того, что почувствовала в совершенной паутине, которую я умело сплету вокруг ее тела.

Проталкиваю большой палец между полных губ, увлажненных слюной, и она с готовностью начинает умело его посасывать — так, будто это мой член. Это довольно приятно, и я даже чувствую, как легкая волна возбуждения простреливает позвоночник, и член упирается в шероховатую ткань джинсов, но мне слишком скучно. Если бы она укусила его, или начала бы сопротивляться, у меня бы появилась хоть какая-то надежда на то, что все пройдет не по сценарию, который я знаю уже «от и до».

— Я разве приказал тебе сосать его? — снисходительно бросаю я, вынимая палец из ее рта, и давлю им на влажные губы. В глазах девушки вспыхивает голодный блеск, и она жадно оглядывает мое тело, останавливая затуманенный взор на грудных мышцах и прессе. И опять мне скучно, потому что это снова не то, что я хочу видеть. Черт… больше не буду тянуть. Задача и так уже почти провалена. Я просто чувствую это.

Она слабая и посредственная. Внутри. Такая, как все.

— Готова? — почти нежно спрашиваю я, прикасаясь к ее шее, предварительно достав из кармана джинсов небольшую круглую пластинку, размером с пуговицу — особый датчик собственного изобретения. Она не успевает ответить на мой вопрос, и судорожно выдыхает, когда я нащупываю на ее шее пульсирующую венку и надавливаю, соединяя ее пульс с биоприбором.

— Ай! Мне больно, — жалуется девушка, но я лишь усмехаюсь в ответ.

— Всего лишь неприятно. Скоро пройдет, — успокаиваю ее я, прекрасно зная, что «укус» датчика, не больнее укуса пчелы.

— Что это… — девушка кидает на меня тревожный взгляд, но я не собираюсь ее слушать, приступая к тому, что я называю Медитацией или Сессией. Или игрой.

Первое правило шибари — игра не началась, пока руки свободны.

Соединяю ее запястья вместе и завязываю в узел «стремя» — безопасный и простой, но этого достаточно, чтобы ее дыхание стало более томным и глубоким. Она уже начинает погружаться в особое состояние, и чем больше веревок я применяю, тем сильнее девочка входит в транс — от давления веревок, деятельность мозга затормаживается, а в кровь выбрасывается доза эндорфина. Словно ядовитый паук, я сплетаю вокруг ее идеального тела целую паутину из веревок: сцепляю между собой лодыжки и бедра, полностью обездвиживая эту часть тела. Потом уже обматываю талию, очерчивая веревкой ее полные грудки, не забывая приласкать маленькие соски, нуждающиеся в моем внимании.

Она должна полностью расслабиться в моих руках. Довериться и открыться.

Через пятнадцать минут, проведенных в особом эстетическом наслаждении, я любуюсь совершенным бандажом, в который заковал ее тело. Задерживаю взгляд на самой пикантной веревке — ту, что зажата между ее ножек, и задевает клитор при малейшем движении девушки. Я не стал трогать ее там, проверяя насколько она возбуждена — достаточно глубокого вдоха и я без труда определил степень ее желания, и отношение к происходящему.

— У тебя есть проблемы с оргазмом? Ты кончаешь с мужчинами? — равнодушно интересуюсь я, вскользь касаясь влажных и раскрытых для меня лепестков, между ее бедер, одновременно заставляя шлюху поднять на меня взгляд, затуманенный поволокой наслаждения. Она почти достигла необходимого состояния кайфа — именно сейчас, она наиболее зависима и уязвима, чувствительна к каждому моему прикосновению.

— Нет. Никогда, — выдыхает она, и тихо стонет, когда я проникаю в ее лоно двумя пальцами. Веревка уже сделала все за меня, но я все равно усыпляю ее бдительность и доставляю ей удовольствие, трахая пальцами, без особого интереса наблюдая как подрагивают обнаженные ноги, когда ее влажный жар начинает сжимать меня. Из груди девушки вырывается крик, и я вижу, как она пытается контролировать свое тело, и не двигаться слишком сильно, чтобы избежать излишнего давления веревок.

— Все когда-то случается в первый раз, — усмехаюсь я, притягивая ее к себе за ягодицы. Лишь мгновение любуюсь тем, что сотворил с девушкой. Она похожа на изящную лань, угодившую в мой капкан.

— Тебе понравилось, крошка? Хочешь мой член? — тихо спрашиваю я, прижимая ладонь к щеке девушки. В ответ она трется о мои пальцы, доверчиво прижимаясь ко мне.

— Да… очень хочу. Никогда не хотела ничего сильнее, — искренне мурлыкает шлюшка, вызывая у меня очередную легкую усмешку.

— Как сильно? — упираюсь головкой члена между ее бедер.

— Очень… пожалуйста, дай… — она судорожно сглатывает, откидывая голову назад. Она не может пошевелиться, не может взять меня сама и это сводит с ума грязную девочку. Ее слова не цепляют меня, не вызывают безумного желания обладать ею. Иногда я трачу время на секс с шлюхами, но сегодня я воспользуюсь только ртом.

— Насколько сильно ты его хочешь? — шепчу я, доставая из заднего кармана нож, и медленно приставляю его к пульсирующей венке на ее горле.

— До смерти… — шепчет шлюха, прикрывая глаза. Только когда я надавливаю лезвием на ее кожу, она понимает, что что-то не так. Распахивает веки, и начинает часто моргать, отчаянно хватая ртом воздух. Давай… сопротивляйся.

— Тогда я убью тебя прямо сейчас, грязная шлюха. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы это лезвие встало поперек твоего горла? — ледяная нежность в моем голосе способна убить эту глупышку раньше, чем пресловутый нож.

— Боже, что это? Это игра, да? — она закусывает губы, расплываясь в растерянной улыбке. Слабые тени страха мелькают в ее глазах, но она подавляет их усилием воли. Хочет понравиться, и получить больше? Это уже не важно.

Датчик издает слабый писк и загорается красным светом, по которому я понимаю, что мой эксперимент провален.

— Да, это игра, — ледяным тоном отрезаю я, и она вновь открывает рот, чтобы что-то сказать, но я затыкаю его своим членом, вставая сбоку от кресла. Несколько ритмичных и четких движений, вызывают во мне необходимую разрядку, и я кончаю в ее рот, глядя на то, как она жадно глотает сперму и свои слезы. Слезы от удовольствия, а не боли. Мне нужен был страх… эмоция страха.

— Ты куда… — уже с большей тревогой спрашивает безликая девушка, когда я прячу член в штаны и застегиваю ширинку. Ножом разрезаю свои безупречные узлы и отправляю его в чехол. — Что это было? Что это за датчик? Почему ты не стал меня…

— Молчи. Забудь обо мне, крошка. Ты не приблизила меня к цели, но я с удовольствием поиграл с твоим телом, — произношу я, имея в виду процесс связывания. Снимаю с девушки датчик, чтобы изучить хоть какие-то данные, и разворачиваюсь, не спеша застегивая пуговицы на рубашке, направляюсь к выходу.

Естественно, деньги за услугу, за красоту ее тела, уже переведены на ее счет.

Еще один довольно бесполезный вечер, если не считать того, что внешне она правда хороша, и картинка ее связанного тела, до сих пор стоит у меня перед глазами.

Но мне нужно больше, чем просто красивая картинка.

Больше, чем случайные или лживые эмоции.

Мне нужно что-то особенное, и я буду искать свои бриллианты, достойные огранки такого Мастера, как я.

Ведь это все ради одной цели, от которой я никогда не отступлю.