Сделка с демоном

Лана Морриган (2024)

Никогда не доверяйте дьявольски красивому мужчине. И тем более не подписывайте с ним договор. А если решились — проверяйте каждое слово.– Так что же ты желаешь, Анечка?– Я?.. — в этот момент он подался навстречу, и я увидела его глаза. Невероятного цвета. Оранжево-алого. Цвета пламени. — Я хочу найти того, кто будет любить меня всю жизнь. А я его.– То есть вечно?– Да.Мужчина словно из ниоткуда достал аккуратную стопку бумаг.– Подпиши.– Хорошо, — я оставила размашистую подпись, не догадываясь, что больше не принадлежу себе.

Глава 2. Все кувырком

— Ты что, улыбаешься?

— Я? Да просто так, — ответила я маме, встречающей меня у двери.

Она фыркнула, растерла глаза, широко зевнула.

— Спокойной ночи, — произнесла невнятно.

— И тебе, мам.

— А ты что, курила? — спросила она, немного растеряв сонливость.

— Нет.

— Аня…

— Мам, да я правда не курила. Правда.

— Рядом стояли, — сказала мама тоном, означающим: “Ну да. Ну да. Так я тебе и поверила”.

— Честное слово. И я совершеннолетняя, — напомнила, ставя кеды на полку для обуви.

— Ну-ну. Родишь мне внуков, вот тогда делай что хочешь.

— То есть рожать можно, а курить нельзя?

Ой, ну зачем я это спросила?!

— Поговори мне еще, — буркнула мама, нахмурившись. — Вот будут свои дети, тогда и поймешь.

— Да, мам, — согласилась я.

Ну, а что спорить? Бесполезно. Только испорчу себе и маме настроение.

— Я же не курю. И отец твой не курил, — мама завела нравоучительную пластинку. — Только дед Коля, но у него работа нервная была.

— О боже, — прошептала я, оставляя сумочку на пуфе и сворачивая в ванную. — Мам, можно я завтра присмотрю платье на выпускной? — решила идти в нападение и переключить внимание с курения на главную цель маминой жизни — внуков.

Как платье связано с внуками? Да напрямую. Платье равно свиданию. Свидание — наличие молодого человека. Ну, а дальше логическая цепочка ясна. Любовь. Свадьба. Внуки. Конец.

Я не ошиблась, мама тотчас забыла про мою вредную привычку.

— Ой, да зачем присматривать? Я тебе дам свое. Мы в нем с папой венчались.

— Мам, ты серьезно? — спросила я, замерев с зубной щеткой в руках.

— Ну да.

— Надо мной смеяться будут.

— Ничего не будут, — мама появился в дверном проеме. Бодрая и возбужденная. — Ты все-таки на свидание ездила?

— Мам…

— Брось. Нет. Чисти. А я пока платье достану. Примеришь. Оно сядет на тебя идеально.

— Мам… я не пойду в твоем подвенечном платье на выпускной. Надо мной поиздевается даже охранник у главного входа.

— Не говори глупостей, — кричала мама уже из своей спальни.

— Глупости… — прошептала я, выдавливая на язык пасту и набирая ладошкой воду. Я передумала чистить зубы, прополоскала рот. — Глупости, — повторила уже зло. — Глупое желание, — фыркнула, глядя на свое отражение в зеркале, услышав смешок в собственной голове. Мужской. Низкий. Бархатистый. И до жути довольный. — Мама! — взвизгнула я, выбегая из ванной и вваливаясь в спальню.

— Ты что кричишь? — мама развязывала пакеты, осматривала содержимое и заталкивала их обратно в шкаф.

— Паук в ванной, — соврала я, приложив пальцы к вискам и наклоняя голову туда-сюда. Говорят же куклы “мама”, когда их переворачиваешь, может, и со мной что-то не так.

— Нашла! — гордо объявила мама, вытягивая со дна картонной коробки что-то пугающе серое, безразмерное и бесконечное. — Примеряй. Апчхи. Постирать надо. Двадцать лет пролежало.

— Может, постираем, и я тогда примерю? — спросила я в надежде, что платье растворится от старости в воде.

— Раздевайся!

— Оно мне большое. Видно же.

И страшное. Но это я добавила про себя.

— Анна!

— Я буду похожа на синтетическую медузу.

— Анна!

— Хорошо, — выдохнула я, стягивая с себя джинсы и футболку.

— Тебе будет хорошо. Сядет как влитое, — мама только не урчала от удовольствия, наряжая меня словно куклу. — Апчхи. Ну вот! — произнесла она, поворачивая меня к зеркалу.

— Ну вот, — повторила я за мамой. — Если я выдохну, то вся через горловину пройду.

Платье каким-то чудом держалась на плечах. Тяжелое, пыльное, серое, непонятно, от старости или всегда имело такой оттенок.

— Вот теперь я точно похожа на моль, — рассмеялась, потоптавшись на месте и изобразив руками крылья.

— И в кого ты такая? — недовольно заметила мама.

— Какая? — уточнила я меланхолично.

— Худосочная. Соседи точно думают, что я тебя не кормлю.

— Они так не думают, мам, — ответила я, пытаясь высвободиться из синтетического кошмара.

— Стой! А если я вот тут ушью… — она стянула платье на спине. — Собери волосы. Да выше подними, я боюсь тебя уколоть, — прихватывала ткань откуда-то взявшимися булавками. — Анна Витальевна, — заголосила, — ты сделала татуировку?!

— Какую татуировку?..

— Обыкновенную.

— Мам, я ничего не делала?

— Да ты что! А откуда тогда на твоем теле наколка, а?!

— Да я клянусь, что ничего не делала!

— А вот тут тогда что? — она несколько раз болезненно ткнула ногтем мне в шею чуть ниже правого уха.

— Мам… — я подошла ближе к зеркалу и пыталась хоть что-то увидеть. — Я ничего не вижу.

— Зато я вижу. Не ожидала я. Вот честно, не ожидала. И давно ты с ним встречаешься?

— С кем?

— Вот с ним, — женская ладонь выписала в воздухе дугу. — С тем, кто надоумил себя уродовать.

— Я ни с кем не встречалась и никак себя не уродовала, — старалась переубедить.

— Снимай!

— Что?

— Платье. Снимай-снимай. Ты никуда не пойдешь. Однозначно. Получишь диплом и домой. Ясно? Никаких гулянок.

— Мам! — я готова была разрыдаться. Ну что за день такой?!

Я быстро избавилась от платья. Одна радость — мне не придется его надевать.

— И все же как его зовут? — мама рывком забрала подвенечный наряд из моих рук.

— Я не понимаю, про кого ты говоришь.

— Про… Сергея, Станислава, Семена, Савелия?.. Какие еще у нас есть имена на “С”? И зачем было писать на латинице, у нас своих букв нет?

Мама что-то говорила и говорила. Сейчас ее было не остановить. Прошло бы еще пару минут — и меня обвинили во всех смертных грехах. Наконец я дождалась фразы:

— Иди в свою комнату.

Да я мечтала быстрее оказаться в спальне!

— Телефон, — мама протянула руку.

— Зачем? — спросила я.

— Затем. Телефон, — повторила она строже.

— Пожалуйста, — фыркнула я, протягивая аппарат. — Ты перегибаешь палку, мам. Я уже совершеннолетняя.

— Пока ты живешь со мной, придется слушаться, Анна Витальевна.

— Ясно, — выдохнула я.

Что я еще могла сделать в этой ситуации? Ну не драться же мне с собственной мамой за кусок пластика?

“За свободу”, — подсказал мне голос в голове.

Я была так вымотана за день, что не обратила внимания. Проигнорировала. Зашла в спальню, закрыла дверь и рухнула на постель. А вот и второй плюс примерки пыльного ужаса, мне не нужно было снимать одежду перед сном. Но пролежала я недолго. Мама же говорила о какой-то татуировке. Я подошла к зеркалу, повернула голову, стараясь рассмотреть, что же привело ее в такой ужас. Нашла в сумочке маленькое зеркальце и, соорудив несложную конструкцию, наконец увидела.

— Вот черт! — ругнулась я.

Мама не сошла с ума. У меня действительно была татуировка. Небольшая. В форме латинской буквы S. Красивой. Я смочила палец слюной и потерла черные завитки. Бесполезно. Видимо, это не мама, а я когда-то потеряла связь с реальностью и сделала на себе надпись.

— Бред… — я подбежала к столу, потом к кровати. — Р-р-р, — тихонько зарычала, вспомнив, что телефона нет. А мне было жизненно необходимо позвонить Алие. Но был ноутбук! Мой старенький верный друг! Я потянула тяжелую пластиковую крышку вверх.

— Я отключила интернет, — сообщила мне мама, заглянув в спальню.

А теперь я полностью осталась без связи с внешним миром.

Замечательно. Один из важнейших этапов жизни любого человека, что должен был запомниться, превратился в кошмар. Я могу забыть про приглашение Геры, про красивое платье, про медленные танцы, про завистливые взгляды однокурсниц, про взрослый настоящий поцелуй…

Голос в моей голове откашлялся.

— Прощай, прекрасный вечер. Здравствуй, шизофрения, — проворчала я, присаживаясь на кровать, заворачиваясь в одеяло и падая лицом в подушку. Вот и буду лежать до дня вручения диплома, а потом заползу в актовый зал замотанная в одеяло, заберу диплом и вернусь домой. Шикарный план. И другого у меня не было.

— Не смотри на меня так, — сказала мама, когда я зашла утром на кухню. — Это не конец света. Я помогаю тебе. Ни к чему хорошему твоя любовь с этим… парнем не приведет.

— Да нет у меня никого парня, — проворчала я, прекрасно понимая бесполезность собственных попыток хоть что-то доказать маме. Я бы и сама не поверила.

— Через год или два скажешь мне спасибо.

— Мам, давай я скажу тебе спасибо сейчас, а ты подключишь роутер. Мне нужно готовиться к поступлению в университет. А очень сложно готовиться, когда информация тебе недоступна.

— Есть учебники.

— Ма-а-ам.

— Я подумаю, — произнесла она, допивая чай. — Все, я на работу. Не смей выходить из дома. И никого не приглашай. Я буду звонить тебе на домашний.

— Хорошо, мама, — процедила я сквозь зубы.

Никогда бы не подумала, что в девятнадцать лет меня накажут. Что ж, это еще более унизительно чем в десять.

— Я включила роутер. Учись, — крикнула мама, перед тем как хлопнуть дверью.

В эту же секунду я забыла об учебе. Включила ноутбук и открыла соцсети.

Герман: “Ты обиделась, да?”

“Все из-за Вики?”

“Реально обиделась… Ань?”

“Я поговорил с ней, она больше не будет к тебе лезть”.

— Уи-и-и, — запищала я, довольно похлопывая в ладоши.

Я: “Привет. Все нормально. Я просто была занята”, — отправила сообщение.

“Я думал, ты меня игноришь”, — прилетело через секунду.

Я: “Нет. Готовилась к экзаменам”.

Герман: “Понял. Не хочешь встретиться вечером?”

Я захныкала в голос.

Я: “Хочу. Но не могу. Подготовка”.

Герман: “И даже на полчаса не вырвешься?”

Я: “Точно нет. Зубрю билеты”.

Герман: “А с выпускным все в силе? А то мне кажется, что ты пытаешься меня отбрить”.

Я: “В силе”.

Герман: “Огонь. Пиши, если заскучаешь”.

Я: “И ты”.

Я крутанулась в компьютерном кресле. Определенно жизнь налаживалась. Подумаешь, у меня не будет выпускного платья, выберу наряд из тех, что есть в шкафу. Зато я проведу праздник с самым популярным парнем курса. Пообещаю маме вернуться сразу после вручения диплома, а сама приду позже. Ну не убьет же она меня за это? Опять заберет телефон? Так это уже будет не важно — моя мечта исполнится.

Я придирчиво осмотрела платья. Песочное вполне подходило для торжественного случая, если сделать прическу и надеть туфли вместо кед.

— Прическу… — я невольно коснулась участка кожи, на котором появилась витиеватая S. Нельзя поднимать волосы, оставлю их распущенными, только накручу концы. — Эс… Эс… — повторяла, поглаживая пальчиками кожу.

Никаких неприятных ощущений. Наоборот, мне нравилось касаться рисунка. Немного щекотно и пикантно приятно.

И вместо того, чтобы сесть за учебу, я стала искать на просторах интернета случаи, подобные моему. Ну что я могу сказать, у людей татуировки появлялись лишь в двух случаях: обдуманно и случайно — чаще всего на спор или под действием алкоголя. И ни один из вариантов мне не подходил. Я не делала это осознанно и точно не пила алкоголь в таких количествах, чтобы что-то забыть.

Учеба не шла и дальше. Я постоянно отвлекалась. На латынь, на сообщения Германа, на жгучее желание попить чая и написать подруге, коротко рассказав обо всем, что со мной случилось. Ее не было в сети со вчерашнего дня. Не удивлюсь, если и Алию наказали.