Подружки демона

Лана Эскр, 2023

Это философский триллер, не жанр, а разовая форма, чтобы рассказать историю юной девы по имени Теодора, чей прообраз встретился самым неожиданным образом так, где обычно ищем примеры прозрения – в житиях святых. Героиня романа обычная, приземленная, не злая, но хочет большего, чем то, на что может рассчитывать. Неожиданно для самой себя она превращает собственную свадьбу в оргию. Таинственная монахиня, мать Изабо, помогает ей вырваться из порочного круга отношений, в которых вместе с мужем в супружеской постели прописался и бесы. Демон не привык отступать, но вернуть Теодору не может – она прячется в монастыре. Демон в ярости и все свое внимание переключает на новую жертву – дочь отца Дамиана, настоятеля монастыря. Мать девушки обнаруживает, что дочь беременна. Девушка заявляет отцу, что виновник – молодой послушник, который на самом деле – притворившаяся мужчиной Теодора…

Глава 6.

Выйдя из терм, женщины расположились в саду, но разговор не клеился. Теодора посидела еще немножко и хотела уже уходить, как вдруг из-за соседнего куста с розами показался ее муж.

— «Следил?» — была ее первая мысль. Но улыбающееся лицо Феодора говорило о том, что он был безумно рад ее видеть — такое не изобразишь, если этого нет в сердце и Теодора успокоилась. Но другая мысль ее все же озаботила:

— «Не следил. А зря.. Мне доверять нельзя, дорогой муж, я неверная жена, прелюбодейка, каких Александрия еще не видела… мне все это говорят! А на тебя смотрят с жалостью и издевкой, хотя сами своих дорогих жен выставляют в таком же свете.»

Феодор подошел к жене, взял ее за руку:

— Как я рад видеть тебя! Ты уже закончила омовение? Тогда пойдем со мной, погуляем по этому саду. Я покажу тебе один примечательный куст! — Феодор изобразил на лице загадочность и подмигнул.

— «Какой еще куст?» — не сразу сообразила Теодора, потом вспомнила. «Ах, этот… знал бы ты, сколько нас там было вместе с тобой, доверчивый мой муж…»

Теодора опустила голову. Незнакомое чувство неприятно царапнуло ее — ей не хотелось смотреть мужу в лицо! Чувство, похожее на стыд, окрасило ее щеки в нежно-розовый. Сводня даже причмокнула губами, настолько Теодора была хороша собой в этот момент.

— «Всего-навсего муж, а как она на него реагирует. Столько мужчин ласкали ее тело, а она еще не разучилась покраснела, как девица, ну и Теодора….»

Сводня нерешительно поднялась — было ясно, что больше тут ей ловить нечего:

–"Встретимся в другой раз, а пока пусть гуляет со своим доверчивым мужем и любуется кустами" — отойдя несколько шагов, она обернулась — парочка в ее сторону даже не смотрела. Такого пренебрежения разрушительница супружеской верности снести не могла — ей плюнули в душу, ее профессиональная гордость получила знатную оплеуху — такое стерпеть нельзя.

Вечером к дому Теодоры подошел посыльный и попросил передать госпоже записочку. В ней было всего несколько слов:

«Жду тебя в доме у лекаря. Он сказал, что у тебя «болезнь Купидона». Он тебе поможет. Я за все заплатила — иди и ничего не опасайся. Не медли и не подпускай к себе своего мужа, пожалей его». Подписи не было, но Теодора и так поняла, от кого это.

Опустившись на каменные ступени, Теодора разрыдалась. Во-первых она уже"подпустила"мужа — едва они приблизились к тем самым кустам, как ее обуяла бешенная страсть, Феодора тоже. Они накинулись друг на друга и любили так, будто копили энергию и чувства вплоть этого момента.

— В кустах предаваться любви? А мне понравилось! — поделился своими впечатлениями Феодор с женой, которая лежала рядом, обнимая его нежно и вспоминая совсем другую картину, связанную с этим местом. Но вместо приятного томления она вдруг расплакалась.

— «Что теперь будет? Вместо благодарности за любовь и нежность, я одарила своего доброго мужа такой мерзостью», — рыдала Теодора и не могла успокоиться даже при мысли «во-вторых» — ей теперь надо не рыдать, а немедленно бежать к этому доктору, может быть он даст нужное лекарство… Теодора не сомневалась, что она больна и Феодор тоже.

Наконец она стала понемногу успокаиваться. Мысли выстроились в нужный порядок и Теодора стала думать:

— Куда мне пойти? К лекарю? Или к игуменье? Она недаром мне привиделась. Но как я ей объясню, с чем пришла? Придется все рассказать. Хотя, сдается мне, она и так все знает и моя болезнь ее не отвратит от меня. Но можно пойти и к лекарю — он даст лекарство и я смогу избавить Феодора и себя от позора…»

Женщина оделась и не глядя как обычно перед выходом на улицу в свое отражение, вышла. На противоположной стороне ее дома стояла мать Изабо.

Теодора ей поклонилась и хотела идти дальше. Но та остановила ее:

— Не спеши. Твоя болезнь — это ловушка, чтобы заманить тебя в еще худшие сети, чем те, в которых ты запуталась сама. Муж к тебе добр настолько, что не заподозрит дурного, как другой, кто сразу бы обратил внимание на твою любовь к необычным способам любви, так сказать. Во всем видит только плюсы, как и всякий счастливый муж. Ты можешь оставаться сама собой — быть распутной девкой, но только для него. Нельзя одного — желать многих. Живи с одним! И забудь о том, что было.

— Как забыть? Ты не знаешь, о чем говоришь, — Теодора усмехнулась, непроизвольно возгордившись своим, пусть и таким сомнительным, «превосходством».

— Еще как знаю, — ответила игуменья. — Гордиться тут нечем, а отмаливать этот грех мне придется всю мою жизнь. Одна польза — понимаю как раз таких, как ты, вижу вас насквозь. Все можно забыть, если занять себя чем-то более значимым. Муж, дети, забота о ком-то — подойдет любое из этого. Видения прошлого будут тебя навещать. Но силы в них над тобой не будет. Живи будущим, а не настоящим. Шаг и ты уже в нем! Пространство и время дают нам такую возможность, а время и гравитация у тех, кто зациклен на своей молодости и внешности, все отнимают.

— Я не знаю, что такое гравитация… — Теодора пыталась сопротивляться, но уже понимала, что сказанное не даст ей возможности идти прежним путем. Ничего нового, кроме непонятного слова, она не услышала. Добавилось только то, что она получила от близости с мужем, которая пробудила в ней то, чего в ней, казалось и не было.

— Интересное слово, правда? И мне нравится. Ученые мужи придумали, а я поняла по-своему, так как и сказала тебе. Природа так устроена, что со временем наша внешняя красота, если она есть, сначала расцветает, а потом под воздействием другой силы, которая исходит от земли, она стекает с лица, как вода, оставляя кусок сморщенной сухой глины.

Теодора невольно потрогала свое лицо.

— Испугалась? Правильно делаешь, что относишься к силе природы серьезно. Легкомыслие — удел молодости, а ты уже достаточно искушенная, чтобы уметь сравнивать, твой опыт прелюбодеяния тебе или поможет или погубит окончательно.

— Но я не могу быть никем, кроме прелюбодейки! К тому же мне это нравится!

— Все ты можешь, — отмахнулась монахиня. — Время и гравитация не только меняют внешность, но и наполняют содержимым наши мозги. Нравится-не нравится — для женщины не причина — быть кем-то, а повод, чтобы от чего-то отказаться — думай лучше так, чтобы не усложнять себе жизнь, ты и так запуталась.

Лицо Теодоры, которая находилась под впечатлением от услышанного, было задумчивым. Ее окликнули. Теодора все еще смотрела на игуменью и думала, что ей ответить, как объяснить, что все ее существо жаждет греха — она не просто ему придается — она его любит! Игуменья, будто прочитав ее мысли, усмехнулась. Теодору окликнули снова. Она обернулась — на ступеньках стоял ее муж. Он вышел следом, хотел ее догнать и удивился, увидев, что она никуда еще не уходила.

— Ты еще здесь?

— Меня задержали. Не ожидала встретить ее тут.. мы разговаривали.

— О, моя прекрасная жена, ты, как утренняя роса, так же прекрасна! — Феодор, который после того, как наладилось их с Теодорой супружество, никак не мог перестать быть счастливым, театрально развел руками, подражая актерам, которые восхваляли богов. — Но с кем ты разговаривала, если рядом с тобой никого нет..?

— Что ты сказал? — Теодора посмотрела на своего мужа, пытаясь понять — он все еще шутит? Если так, то почему вдруг решил выставить ее лживой притворщицей, которая говорит, что с кем-то общается, а на самом деле там никого нет. Может быть сводня таким образом собралась ей отомстить и настроить любящего мужа против нее? Очень может быть. Но тогда Феодор не разговаривал бы с ней так, а скорее всего набросился бы на нее с упреками за вероломство, заставляя признаться в подлой измене и получить неопровержимые доказательства, что стал очередным александрийским рогоносцем.

Теодора знала своего мужа и была уверена — знай он о ее делах со сводней, поступил бы так, а не стал бы ходить вокруг да около, да еще приплетать мистику.

Теодора вспомнила про лекаря.

— «Неужели этот он, мерзкий прелюбодей, который маскируется под врача, а сам…? Я не стану одной из его кур! Не бывать этому. Гадкая ящерица, не может успокоиться, фу!»

Потом Теодора вспомнила еще с десяток своих знакомых, с которыми хорошо провела время.

— «Может быть кто-то из них решил надо мной так зло подшутить? Но почему? Я же никому никогда не отказывала!»

Теодора перебрала в памяти всех. Но забыла о самом первом своем совратителе, госте из ее снов, демоне, который, можно сказать, и взял ее в жены, причем во время брачной трапезы, когда гости еще славили новобрачных, а молодой муж лежал рядом в бесчувственном состоянии — бесы постарались. Нежные отношения Теодоры с Феодором демона-совратителя обескуражили. Он был уверен, что такого не случится, потому что человек не мог соперничать с ним в науке любви.

— Этот неумеха не удовлетворит даже козу! — надсмехался он и под одобрительные повизгивания своей бесовской своры представлял, как Феодор «учится» науке любви, став завсегдатаем скотного дворика, который располагался позади его с Теодорой дома. — Там тебе и место, а дамочку оставь понимающим и опытным. Доставить удовольствие женщине, вознести ее на олимп наслаждения — смертному не дано, разве что мы придем на помощь.