Легко ли быть ведьмой

Лариса Малмыгина

Если не знать магических правил, трудно быть здоровым и успешным, а ведунья Вероника их знает и учит тех, кто ими интересуется. В книге даны благополучно опробованные автором заговоры и ритуалы.

Глава 6. Порченая

Жизнь протекала по намеченному плану, соперница моя, теперь соперница и по бизнесу, не показывалась, а пациенты приходили с неотягощенными анамнезами. Елена Юрьевна из поля зрения исчезла, но при воспоминании о ней меня охватывало ощущение тревоги. И я не ошиблась.

В среду она появилась — постаревшая лет на десять и похудевшая на столько же.

Когда села на стул, я увидела в ее ауре огромную дыру.

— Что произошло? — преувеличенно спокойно спросила я.

— Меня прокляли, — залилась слезами пациентка.

Я вопросительно взглянула на нее.

— Мать последнего мужа. Она умерла вчера вечером, — женщина уже рыдала.

«От несчастной можно подцепить отрицательный энергетический вирус», — поморщилась я и скрестила под столом пальцы на левой руке.

А вслух приказала рассказывать дальше.

— Анна Семеновна позвала меня проститься, так как у нее произошел инфаркт, — затряслась от воспоминаний Елена Юрьевна. — А когда я приехала, она прокляла меня перед тем, как испустить дух. Будто специально ждала.

Дело было пренеприятным, я не знала, как помочь пациентке, но у меня была всезнающая бабушка.

— На ночь латайте ауру и семь раз читайте «Отче наш», — мягко проговорила я, — а завтра непременно приходите.

Пока я кормила детей, история вдовы не давала покоя. Аппетита у самой не было.

— Поиграем в «эрудит», — подошел ко мне сзади Олесь, но я уже набирала номер телефона бабули.

Она выслушала меня, немного попилила по своей стариковской привычке поучать, а потом велела взять ручку и записывать.

Анжела притащила карандаш и листок, и я приготовилась внимать учителю.

— Послезавтра пятница, последний день месяца, — открыла страшную тайну бабуля, — пусть идет в церковь, купит семь свечей, три сожжет у иконы Богородицы, прося у нее милосердия, а четыре поставит перед Спасителем и, пока свечи горят, произносит такие слова….

Бабушка замялась.

— Готова? — минуя паузу, поинтересовалась старая ведунья. — Итак: «Господи, сожги огнем духа святого слова проклятия рабы (имя). Во имя Отца и Сына и Святого духа. Аминь».

Ей повезло, только в последнюю пятницу месяца можно проводить этот ритуал. Но почему у больной такая рваная аура? Говоришь, похудела килограммов на десять? Пусть проверит свой фотоальбом, не пропала ли какая фотография.

— А если пропала? — озадачилась я.

— Тогда снова звони.

И бабуля попросила поцеловать правнуков.

Мы сели играть в «эрудит», но слова старой ведуньи не выходили у меня из головы.

А утром я помчалась на работу с большим желанием помочь Елене Юрьевне.

Она сидела в очереди первой. Я рассказала ей про ритуал в церкви, и Елена как-будто обрадовалась.

Сил благодарить у нее не было, только пятитысячная купюра перекочевала на мой стол.

— Сегодня же проверьте все фотоальбомы, — отодвигая банкноту, приказала я. — После церкви зайдете ко мне и скажете, если фото пропало. А деньги за не сделанную работу не беру.

Она встала и поковыляла к входной двери, а я заметила, что ноги у несчастной подкашиваются.

— Будьте осторожнее! — успела крикнуть я, прежде чем женщина скрылась.

— И что не взяла деньги? — удивилась Людмила, отодвигая ноутбук. — Я хотела сегодня подарок Кирюшке купить. У него день рождения в субботу.

В субботу мы не работали, а потому могли пойти к Михайловым. Втроем. Михайлова — это моя дорогая Милка.

— Купишь подарок, — улыбнулась я и позвала на прием следующего пациента.

Вечером я снова советовалась с бабулей. А когда она рассказала про ритуал освобождения от мертвой энергетики захороненного фото, я поняла, что Елена сама с ним не справится.

В пятницу позвонила Елена Юрьевна и сообщила, что пропало ее любимое фото, сделанное несколько месяцев назад. На нем она была здоровой и красивой.

— Видимо, золовка стащила, — резюмировала смертница.

— Были сегодня в церкви? — встревожилась я.

— Все сделала, что сказали, — ответила женщина. — Сразу почувствовала себя лучше. Но подташнивает.

— Едем завтра на Южное кладбище, — объявила я. — Встречаемся в двенадцать часов около ворот.

— Зачем? — ахнула Елена.

— Будем снимать с вас порчу, — устало произнесла я и с сожалением подумала о том, что с днем рождения Кирюшки мне придется распрощаться. Обидится Милка, расстроятся дети. Но на кону стоит жизнь человека.

— Приезжайте после кладбища, — проворчала подруга, — не весь же день ты там будешь!

— Хочешь, чтобы я притащила оттуда мертвую энергетику в самый незащищенный день твоего ребенка? — поинтересовалась я.

— Как? — Мила ничего не поняла.

— Знаешь, что люди чаще всего умирают именно за месяц до и ли за месяц после дня рождения? — вздохнула я и отключилась.

На душе было муторно.

В субботу я по телефону поздравила Кирюшу и сказала, что отправлю детей к ним с бабушкой, а сама побежала на остановку автобуса.

К двенадцати я была у ворот погоста, а там меня уже поджидала Елена. Я внимательно вгляделась в нее, на лице женщины алел легкий румянец.

«Уже хорошо», — улыбнулась я.

На кладбище было тихо и спокойно. Слишком спокойно и слишком тихо. Я не любила этого настороженного безмолвия, когда кажется, что с памятников за тобой подглядывает целая орава покойников.

Я раскрыла целлофановый мешочек и набрала по горсти земли с семи могил.

— Зачем вы это делаете? — поразилась Елена Юрьевна.

Я прижала палец к губам, и она успокоилась.

Памятники были сплошь мраморными, а нам предстояло найти деревянный крест с именем Елена, то есть с тезкой моей подопечной.

— Идите вправо, там старые захоронения и много крестов, — ответила на мой вопрос пожилая женщина с ведерком в руке.

И мы пошли. Я видела, как отрешенно плетется за мной пациентка, слышала, как она тяжело дышит и молила Господа, чтобы нам повезло.

Нам повезло, Елена нашлась. Фотография давно стерлась, но фотография нам была не нужна.

Я потрясла мешок, смешивая землю, и вывалила половину содержимого за крест. Вторую половину положила перед крестом.

Церковные свечи в моем офисе были всегда, а потому я вынула их из сумочки, вставила в холмики земли и зажгла. На крест я положила белое вафельное полотенце, выпрошенное у Марии Ивановны.

А потом, приказав порченой молчать, стала читать заговор. (см. книги Натальи Ивановны Степановой «Заговоры сибирской целительницы»).

Так я читала до тех пор, пока свечи не сгорели.

А когда повернулась к пациентке, то увидела, как вспыхнул румянец на ее щеках. Глаза женщины с надеждой смотрели на меня.

— Будете жить, — улыбнулась я и обняла ее за плечи. — Утром, днем и вечером читайте «Отче наш», почистите квартиру.

— Как почистить? — вскинула бровки Елена Юрьевна. — Я не смогу! Может, вы приедете ко мне, я все оплачу.

— В воскресенье колдовать нельзя, а сейчас я слишком устала, — покачала головой я. — Давайте до приема в понедельник. Для ритуала купите церковные свечи….если маленькие, то штук десять.

А сама подумала о том, что послезавтра маме придется взять на себя внуков на целый день.

Приехав домой, я залезла под душ и долго стояла под ним, наслаждаясь потоками живительной влаги, которая уносила в канализацию смертельную энергетику.