История странной любви

Лариса Райт, 2015

Вике не повезло в жизни – сложные отношения с матерью, безденежье и отсутствие какой-либо надежды на положительные изменения заставили девушку покинуть дом в юном возрасте. Она буквально вгрызалась в жизнь, пытаясь урвать хотя бы кусочек счастья. Но всякий раз с таким трудом добытое вдруг растворялось в руках Вики, оборачивалось туманом. Есть ли в этом мире хоть островок надежды? Да, и он зовется любовью, только Вика еще не готова принять эту любовь, ведь она не умеет любить даже себя.

2

— Виктория Сергеевна! — Секретарша Леночка в третий раз заглянула в кабинет и просительно подняла глаза к небу.

Вика нахмурилась, не переставая говорить:

— Месторасположение замечательное: уютная, тихая бухта, красивый пейзаж…

Убийственным взглядом она приказала секретарю закрыть дверь с другой стороны и подарила слушающим ее мужчинам убедительную улыбку:

— Проблема — в очистке пляжа. До сих пор никто ничего не построил на этом месте из-за того, что требуются вложения. Здесь, — она достала четыре папки и раздала их гостям, — все расчеты на ближайшие четыре года. Допускаю погрешность, но не более чем в один-два миллиона.

— То есть прибыль предполагается на пятый год?

— Не забывайте, что это только третий год функционирования отеля, а в минус мы перестанем уходить уже в год открытия.

— Заманчиво. Но надо бы съездить. Что скажете, Виктория Сергеевна?

— Скажу, что самолет зафрахтован, не проблема.

Гости одобрительно заулыбались. Вика ощутила победное ликование. А уж когда они воочию увидят это место, все их сомнения развеются, и она получит желаемое!

Она нажала кнопку селектора:

— Леночка, как обычно.

Эти слова вызвали очередные улыбки на лицах мужчин. Они уже знали: через несколько минут им подадут кофе с потрясающими десертами. И они станут интеллигентно, маленькими кусочками поглощать чудо кулинарного искусства и нахваливать повара:

— Ваш шеф, дорогая Виктория, просто волшебник…

А Вика будет кивать и улыбаться, но, конечно, без тени смущения, а даже с некоторым налетом гордости и превосходства. Да, вот такой у меня шеф. Не чета вашим!

И неважно, что шеф этот вовсе не ее, а ресторана через два квартала, в котором Лене приказано закупать пирожные в дни совещаний. Какая разница? Важно то, что в представлении этих толстосумов личный повар у нее имелся. И, судя по тем изыскам, что он подавал, стоил весьма недешево и заканчивал, видимо, как минимум Кулинарную академию в Париже.

У Вики действительно был личный повар — домработница Света, которую она иногда просила то отварить макароны, то пожарить картошку. А еще была любимая сеть дорогих супермаркетов с очень неплохой кулинарией, где в Викином распоряжении всегда были салаты, мясо, рыба и даже дичь. Правда, когда она на той неделе принесла тетерева, Лялька сморщила нос и есть не стала. Но это не страшно. Ей даже полезно поголодать иногда. А то — вон в какую кобылу превратилась. Вика в ее возрасте в три раза меньше была.

Дверь отворилась, и в комнату вплыла Леночка с подносом в руках. Поравнявшись с начальницей, она прошептала:

— Три раза звонил.

— Знаю, — ответила Вика одними губами.

Столько же раз мигал беззвучным сигналом вызова мобильный на ее столе. Муж всегда перезванивал секретарю, если жена не отвечала. Обычно лишь для того, чтобы поинтересоваться, когда Вика освободится, чтобы перезвонить. О том, чтобы ждать, когда она перезвонит сама, речи не было. Так можно было никогда не дождаться. Она — занятой человек и не может позволить себе отвлекаться. Вот если ее отвлечь не совсем не вовремя, тогда она, может, и ответит, и поговорит, и даже найдет время обсудить, какие шторы повесить в столовой и куда летом отправить Ляльку — в Англию или все-таки в Швейцарию. В Швейцарии, говорят, построже, но в Англии — английский. Вика должна решить, в конце концов, что ей надо: воспитание или образование. Нет, образование в Швейцарии, конечно, тоже прекрасное, но вместо английского придется сосредоточиться на французском или даже на немецком. Смотря, в какой пансион попадешь.

— Наверное, по поводу школ, — прошептала Вика секретарше.

— Не знаю. Голос какой-то странный.

— Просто запиши, что он хочет.

И чуть громче:

— Спасибо, Лена, можете идти.

Вика играла роль гостеприимной хозяйки, собственноручно разливая чай и раскладывая пирожные по тарелкам.

— Если ваш шеф согласится переехать в наш будущий отель, успех обеспечен, — похвалил свой чизкейк один из инвесторов.

— Мы сделаем миллионы на одних его десертах, — тут же подхватил второй.

Другие двое просто кивали с набитыми ртами.

Вика улыбнулась. Не им — своей хулиганской мысли: «Вряд ли гости отеля придут в восторг от Светкиной стряпни».

Мобильный снова замигал зеленым светом. Через минуту раздался смущенный голос секретарши из селектора:

— Виктория Сергеевна, я думаю, вам все-таки лучше поговорить.

— Ле-на! — отчеканила она твердо и раздраженно.

Ее посетители должны знать, что она не спускает персоналу оплошностей.

— Я же вам ясно объяснила…

— Да, но…

— Делайте, что вам говорят. Сегодня и всегда, ясно?

Краем глаза Вика видела, как одобрительно переглянулись инвесторы: «Эта своего добьется!» Их отель станет лучшим на побережье. Конечно, станет. В конце концов, это уже не первый и даже не второй проект Виктории Струновой. И встреча, хоть и была важной, но все же достаточно номинальной. В определенных кругах знали: Струна не лопнет и не сломается. В нее нужно верить, а ей нужно доверять. Сделаешь так — и не прогадаешь. Она тебе и миллионы вернет, и проценты заплатит. Себя, конечно, не обидит, но за хорошую идею и заплатить не жалко. А уж если эта идея сопровождается отменным бизнес-планом и стальным характером для его воплощения, то сомневаться в успехе предприятия не приходится.

Инвесторы и не сомневались. Они пили чай с пирожными и неспешно обсуждали текущие дела. Наконец, сойдясь на том, что толстосумы подумают над окончательным решением, разошлись.

Вика всем пожала руки на пороге и, как только за последним из гостей захлопнулась дверь, недовольно спросила у секретаря:

— Ну что там за пожар?

— Вот, — явно растерянная Лена протянула ей листок. — Я тут дословно записала.

Вика взглянула на бумажку и до боли закусила губу.

Там было только несколько слов: «Я подал на развод».

Когда она снова взглянула на Лену, глаза ее не выражали ничего, кроме обычной напряженной деловитости:

— Что-нибудь еще?

— Нет, — Лена нервно сглотнула, — это все.

— Отлично. Тогда пригласите ко мне главного бухгалтера и менеджера по Сардинии. В последнее время это направление хромает.

Она осеклась. Не в ее правилах было делиться с секретаршей деталями бизнеса. Что это она вдруг разоткровенничалась? Наверное, чтобы не разоткровенничаться о другом. Ладно. Секундная слабость. Осечка. Больше не повторится.

— Закажите во «Флоре» приличный букет для дамы средних лет и сообщите Виктору, что он сегодня задержится.

Виктор — это водитель. Кажется, вчера он спрашивал, сможет ли уйти вовремя. И, кажется, она даже обещала. Вроде у его дочки какой-то концерт то ли в музыкальной школе, то ли на танцах, то ли где-то еще. Неважно. Все равно Вика не помнит, чем там она занимается.

А сегодня вечером ей надо быть на юбилее у жены Поповского. Неохота, конечно. Но Поповский — гендиректор большого экскурсионного бюро. Без Поповского иностранцам должного приема не обеспечить, так что придется ехать и отсиживать там хотя бы первые три блюда. Хотя Витю и пожалеть можно, вызвать такси. Да нет! Какое, к черту, такси?! Совсем она с ума сошла?! Хотя в такси и поплакать можно. При Вите-то рыдать она точно не станет. А в такси станет? Из-за чего ей рыдать? Из-за этой глупой записки? Еще чего! Струна плакать не станет. Струна — бронепоезд, и шкура у нее не просто толстая, а непрошибаемая.

Вика крутанулась на шпильках и уже из кабинета велела секретарю:

— И позвоните в «Ла Винью». Скажите, что пирожные, как всегда, великолепны.

— Виктория Сергеевна! — изумленная Лена показалась на пороге. — Все в порядке?

— Разумеется.

Ну вот. Второй промах за пять минут. Раньше она не рассыпалась в благодарностях перед всеми подряд, а тут просит позвонить в ресторан.

— Думаю сводить туда Ляльку на день рождения, навожу мосты.

Успокоенная Лена скрылась в приемной, а Вика подумала о том, что наводить мосты с дочерью было едва ли не так же поздно, как и с мужем.