Завтра было вчера

Лариса Яковенко

Анна Сергеевна Истомина, выгуливая в парке Крыську, маленькую собачонку неведомой породы, наткнулась на труп мужчины. В его кармане обнаружился листок с адресом дома, где проживали Истомина и ее подруга Гелена Казимировна Новицкая. Несмотря на возраст, дамы отличались любопытством, сообразительностью и некоторой долей авантюризма. Они начали собственное расследование убийства, в ходе которого познакомились с симпатичными полицейскими, а Истомина еще и умудрилась влюбиться в генерал-майора.

Не забытое прошлое

Волжск

Поднимаясь по трапу в самолет, Геннадий Сергеевич Истомин даже не подозревал, сколько размышлений и телодвижений вызвал утренний разговор у его ближайших помощников. Впрочем, ему было не до них. Лайнер набирал высоту и Истомин, наблюдая за тем, как стремительно уменьшается город, прощался с ним и с Волгой. Затем закрыл глаза и задумался. — Недавно 62 года стукнуло, вроде неплохо все сложилось, а счастливых дней было так мало. Он вспомнил давний разговор с Андреем, который однажды прилетел на несколько дней в родной город из Москвы.

Они сумерничали у него дома, сидя у камина.

— Андрюха, как ты думаешь, что мы не так сделали в жизни?

— Ты о чем?

— Вот сидим мы два сорокалетних мужика, вроде бы как состоявшихся, при деньгах, при небольшой, но власти, а рядом нет ни любимой женщины, ни детишек. Не правильно это, и не хорошо.

— Ну, во-первых, при деньгах не я, а ты. А во-вторых, что ты хочешь, это расплата за нашу ненормальную жизнь, которую сами выбрали. Сутками пропадали на работе, все дела да дела. Казалось, вот сейчас их переделаешь и назначишь свидание симпатичной девушке. Какое там. Ты хоть успел узнать, что такое семейная счастливая жизнь, а я так и не сподобился.

— Сколько было того счастья — полтора года. Из-за неудачных родов ни жены, ни ребенка. Года два гасил эту боль в работе, а когда немного отпустило, в санаториях заводил курортные романы. По молодости они мне нравились, легкие, приятные и ни к чему не обязывающие. А теперь все это надоело. Хочется домашнего тепла, уюта, понимающего взгляда. Извини, Андрей, никогда тебя не спрашивал, а почему ты не женился?

— Сначала главной была служба, а когда влюбился, отправили в Афганистан. Когда вернулся, узнал, что она вышла замуж. И потом, сам знаешь, в нашей системе служат в основном мужики. Так и не сложилась моя личная жизнь. Гена, я давно хотел у тебя спросить, как живет Анечка?

— Какая Анечка?

— Ну как же, твоя сводная сестра по отцу.

Геннадий Сергеевич снова бросил взгляд в иллюминатор. Анечка… Он познакомился с ней, когда отец вернулся в Волжск, спустя лет десять с новой женой и дочерью. Его родители жили плохо, постоянно ругались, он не понимал из-за чего, и тихонько плакал, забившись в угол на кухне. Окончательный разрыв между ними произошел, когда ему было лет пять. Отец уехал, мать вскоре вышла замуж, отношения с отчимом особо не сложились. Тот относился к нему спокойно-равнодушно, Истомин отвечал тем же. Раз в год отец поздравлял его с днем рождения, присылал нехитрые подарки, а когда вернулся в Волжск, зашел к ним домой и пригласил сына в гости.

Дверь квартиры, в которую он постучал, открылась быстро, и он увидел девочку лет девяти. Она улыбнулась, протянула ему розовую ладошку и сказала: — Здравствуй, я Анечка. Ты мой братик? Пойдем скорее, мы тебя уже заждались.

Он неловко пожал ее руку и вошел в комнату, посредине которой стоял накрытый стол. От смущения не знал, что делать, на помощь пришел отец.

— Я вижу, вы уже познакомились, вот и хорошо, сказал он. — Машенька, поторопись, мы тебя ждем.

— Терпение, только терпение, — донесся из кухни веселый голос, и вскоре появилась Анина мама. Она внесла супницу и скомандовала: — быстро все сели за стол и приготовили тарелки.

— Это настоящий украинский борщ, — сообщила Аня. Папа говорит, что лучше мамы его никто в мире не готовит. Все засмеялись, и он почувствовал себя легко и свободно. Борщ действительно был таким вкусным, что он уже был готов протянуть тарелку за добавкой, но Анечка, ему прошептала — ты не наедайся, у нас еще будут вареники с творогом и сладкий пирог к чаю.

С тех пор почти каждое воскресенье он проводил с семьей отца. Ему нравилась его жена — Мария Александровна, высокая, стройная, темноволосая и очень смешливая. Отец, которого он помнил угрюмым и молчаливым, здесь был совсем другим — веселым, интересным рассказчиком и большим выдумщиком. Иногда Истомин ловил его полный любви и нежности взгляд, обращенный к дочери, и сердце его сжималось от ревности, но он старался прогонять это чувство, понимая, что на Анечку по-другому смотреть было просто невозможно. Геннадий Сергеевич снова вернулся к разговору с Андреем.

— А почему это ты вдруг вспомнил Анечку?

— Да заговорили о личной жизни, вот и вспомнил. Я ведь в нее был немножко влюблен. Или, может, показалось. Помнишь, как ты меня с ней познакомил?

— Нет.

— Ну как же, в кинотеатре «Родина». Ты держал ее за руку и что-то говорил, а она смотрела на тебя снизу вверх и отрицательно мотала головой. Я подошел к вам, и ты так важно сказал — познакомься Андрей, это моя сестра Анечка. Она мне протянула руку и оворит, — очень приятно, Гена о вас много рассказывал. Мне кажется, что вы будете моим другом тоже. Я тогда был просто ошарашен и, по-моему, сразу в нее влюбился. Такая малявка, а как говорит. Да и внешне она была совсем не похожа на одноклассниц. Наши все были белобрысенькие, светлоглазые с косичками, за которые мы их дергали. А у Анечки глазки были черненькие, бровки такие же, волосы короткие и смешной хохолок. — Я спросил, что это у нее за прическа такая. А она отвечает, — Андрей, у нас во Львове многие девочки так ходят, сейчас это модно, а ты ничего не понимаешь в девичье красоте. Я как услышал про девичью красоту, долго смеялся. А помнишь, как мы ее повели на Волгу, когда начался ледоход?

— Еще бы, мы-то привычные, а она смотрела с каким-то восторгом и упоением.

— Да, зрелище еще то. Льдины трещат, ломаются, наползают друг на друга, тонут, река ревет, вырываясь из зимнего плена.

— Знаешь, Андрюха, что потом мне сказала Анечка?

— Что?

— Она так серьезно взглянула на меня, и говорит, — Гена, мне кажется, чтобы стать свободным, надо не бояться ломать, вот так, как Волга.

— Иди ты. Впрочем, Аня не по возрасту была умненькой и начитанной. Ой, а помнишь, как мы ее учили плавать?

— Еще бы. Два дурака бросили девчонку в воду, и плыви, как хочешь. А она орала на всю Волгу — ой спасите, ой тону. Пришлось спасать. После этого она и близко к воде не подходила.

— Гена, как же получилось, что ты ее потерял?

— В то лето отца положили в больницу. Приходил к нему несколько раз, он бодрился, говорил, что скоро его выпишут. Я верил в это, молодой был, глупый и невнимательный. Даже, когда зашел к нему попрощаться перед отъездом к бабке в деревню, не придал значению его последним словам. Он попросил меня тогда не бросать Анечку и помогать ей. Даже не знаю, что ему ответил, все мысли были о грядущей поездке, о каникулах. А когда через месяц вернулся, узнал, что его уже нет. В тот год Волга сильно разлилась, всякая связь с деревней была прервана, может, и присылали сообщение о смерти отца, но я его не получил.

Сходил на могилку, потом пошел к Анечке. В квартире, которую они снимала, никого не было. Соседи сказали, что после смерти отца она с мамой уехала на Украину, куда именно, никто не знал. Вот так мы и потерялись. Где их искать, как я не знал. Мне тогда 16 стукнуло, пацан еще. Тосковать было некогда. Отчим серьезно заболел, мать работу бросила, чтобы за ним ухаживать. Пришлось на работу устраиваться, чтобы семью кормить. Хорошо, что приняли в автопарк, где отец работал водителем, его там все уважали и меня знали. Ты же помнишь, я там частенько после школы пропадал. Он меня научил и машину водить, и ремонтировать ее, вот и пошли мне навстречу. Десятый класс заканчивал уже экстерном, потом в армию призвали.

— После армии не искал Анечку?

— Честно, не до этого было, да и воспоминания о ней как-то постепенно стирались. Иногда появлялось желание найти, но быстро исчезало. Работа, учеба на вечернем отделении института, женитьба вытеснили прошлое, казалось навсегда. А сегодня ты напомнил, и все вернулось. Слушай, давай Анечку разыщем. Тебе же сделать это легко. Имя, отчество и фамилию знаем, год рождения тоже. Место проживания, возможно, Украина. Берешься?

— А что, давай попробуем.

Андрей перезвонил через неделю.

— Гена, нашел я нашу Анечку. Докладываю. Она действительно жила на Украине, потом закончила факультет журналистики в ростовском университете, вышла замуж за однокурсника, родила сына. По некоторым сведениям он у нее вундеркинд то ли в области физики, то ли математики. Слушай, странно как-то, родители гуманитарии, а у ребенка другие пристрастия.

— Наверное, он пошел в бабушку, Анечкина мама всю жизнь преподавала математику в школе, вот гены и сказались. Не отвлекайся, продолжай.

— Вышла второй раз замуж, живет в Тригорске, записывай адрес. Записал?

— Телефон, скажи номер, — напомнил Истомин.

— Извини, у меня важный разговор по другой линии. Созвонимся позже.

Истомин записал в блокноте адрес, против которого поставил две буквы А. И.

Почему же он не узнал тогда ее телефон, не позвонил, что же случилось? Буквально на следующий день он увидел Ольгу. Симпатичная черноглазая она временно замещала в его приемной бессменную и надежную Марию Ильиничну Громову, которая попала в больницу.

Впервые Ольга появилась в его квартире, когда он свалился с тяжелым гриппом, чтобы подписать документы. Потом приезжала вечерами, давала лекарства, готовила еду, ухаживала за ним, да так и осталась. Он не возражал, устав от одиночества. Спустя некоторое время в доме поселился ее сын Олег, который так и не стал ему родным. То ли память о родившемся и умершем сыне ему не давала ему покоя, то ли вечная занятость на работе, то ли была другая причина. Скорее всего, последнее.

Пасынок рос замкнутым, учился кое-как, правда, увлекался боксом, спортивной борьбой. Освоенные в секции приемчики, не редко отрабатывал на дворовых ребятах, их родители жаловались на него, но Ольга как-то умела разрешать все конфликты. Баловала сына непомерно, вот и вырос оболтус, который хотел все и сразу. Он пытался объяснять ему, что желания дорого оплачиваются. И прежде всего упорным и долгим трудом, но тот его никогда не слушал, лишь ухмылялся. А если Истомин повышал голос, Ольга львицей набрасывалась на него, и он отступал.

Однажды, когда Олег с трудом окончил школу, и болтался без дела, ему позвонил Андрей из Москвы и торопливо сказал.

— Я не должен тебе этого говорить, но по старой дружбе скажу. В Волжске, в оперативной разработке находится организованная преступная группировка, в ней фигурирует фамилия твоего пасынка. Решай сам.

В тот же вечер он сказал Ольге, — или твой сын пойдет в тюрьму или завтра же вы уезжаете в США к твоим дальним родственникам. Ваше содержание я обеспечу. Она соображала быстро, тут у нее не отнимешь. Через день они улетели.