Эра Отмены

Лев Пучков, 2014

Грядет Эра Отмены, когда изменятся Законы Вселенной и будет уничтожена наша цивилизация, и лишь тайные Знания из древних Хранилищ помогут человечеству выжить. Тысячелетиями длится война между двумя могущественными организациями: Орденом Равновесия и Элитой, не желающей подчиняться незыблемым Законам Вселенной. В это незаметное для простого обывателя, но жестокое и кровопролитное сражение поневоле оказывается втянут Семен Кузнецов – обычный русский парень, специалист по изготовлению исторического оружия. Он и не догадывается, что от его выбора зависит судьба нашего мира…

Глава 3

Богдан Найдёнов. Зубрила, отличник, зануда

Неподалёку от пункта назначения Богдан почувствовал приближение Паузы. Это был сложный и запутанный клубок ощущений, на описание которого пришлось бы потратить немало времени и бумаги, хотя бы по той простой причине, что сам Богдан не мог внятно и толково объяснить, что с ним происходит.

Единственное, что он мог сказать совершенно точно: примерно то же самое было накануне первой Паузы.

Богдан немедленно связался с Арсением и доложил:

— Думаю, скоро начнётся. Подтверждаю: это не случайность, у меня в самом деле есть Предчувствие!

— «Скоро» — это просто замечательно. Однако нельзя ли поточнее? И кстати, это выводы по одному эпизоду?

— По двум. В прошлый раз и сейчас. Поточнее пока не получается, но есть чувство… эм-м… как бы это в двух словах… нарастания, набухания, приближения, предвкушения, трепетного такого волнения…

— У меня тоже так бывает, — разоткровенничался спутник Богдана. — Когда неделю без подружки, а потом — цап её за бретельки! Такое сразу нарастание…

— Это кто там у тебя? — всполошился Арсений.

— О, это отдельная история. Но ты не волнуйся, делу это не мешает, скорее наоборот. В общем, я уверен на тысячу процентов: у меня Предчувствие!

— Не спеши делать выводы, — рассудительно заметил Арсений. — Если в самом деле «начнётся», тогда уже будет два эпизода. Ну и, разумеется, для системы нужно как минимум три повтора.

— Ясно. Но вы там хоть аэропорты предупредите…

— Уже не надо.

— Не понял?! Мы перестали помогать мирянам?

— Слушай, тебе уже двадцать пять лет, пора избавляться от максимализма.

— Замечание принято. Почему не надо звонить в аэропорты?

— По печальным итогам прошлой Паузы, в большинстве стран принято решение отменить все вылеты до выяснения обстоятельств. Мотив старый и проверенный: в связи с террористической угрозой.

— Понял. Наверно, Господа подсуетились?

— Слушай, тебя сейчас…

–…не должны волновать такие мелочи, — привычно закончил фразу Богдан.

— Верно, — пробурчал Арсений. — Ты лучше на дорогу смотри. Как там наши?

Богдан посмотрел назад.

Бойцы были синюшно-багровыми и опухшими до безобразия, жить им осталось в лучшем случае полчаса.

Первое, что он сделал, когда выехали из гаражей, это сообщил на базу о случившемся и предупредил, чтобы готовили аппараты для нейтрализации.

Однако, если сейчас что-то не заладится с порталом, аппараты не пригодятся. Чтобы добраться до Убежища обычным способом, понадобится не менее двух часов. Это если по пути не случится пробок.

— Считай, что никак. Если не управлюсь с порталом, им конец.

— Тогда постарайся управиться. Вы далеко?

— Постараюсь. Мы уже близко. И кстати, я вам сюрприз везу.

— Ненавижу сюрпризы, — признался Арсений. — Они никогда не бывают хорошими.

— В этот раз будет исключение, — обнадёжил Богдан. — Это хороший сюрприз. И не просто хороший, а… может быть, даже судьбоносный…

— Судьбоносный? — заинтересовался Арсений. — И что это за сюрприз такой?

— Не по телефону, — уклончиво ответил Богдан. — Встречай, всё увидишь сам.

— Хорошо, ждём тебя…

— Думаешь, она попробует удрать из страны? — спросил спутник.

— Из страны… — рассеянно повторил Богдан, пытавшийся сосредоточиться на предощущениях Паузы и вывести хоть сколько-нибудь приемлемую систему отсчёта. — Удрать… Это ты про кого?

— Про девчонку эту, зеленоглазую, про кого же ещё!

— Хм… Ну уж нет, брат, удрать — это не про неё. Это, скорее, нам с тобой удирать придётся. Или забиться в какую-нибудь щель и замереть как мышкам. Она здесь хозяйка. Сейчас эта хозяйка свистнет своё войско, и если мы не успеем убраться подальше, нас разложат на атомы… Тебя как звать?

— Семён.

— Очень приятно — Богдан.

— Не скажу, что приятно, но запомню. А зачем тогда в аэропорты звонить?

— «Полосы заминированы, взлетать-садиться нельзя».

— Хулиганите, что ли? За это, если ты не в курсе, срок схлопотать можно.

— Хм… Ты такой смешной. «Срок»… Тебя в любой момент могут убить. Ты сам только что убил четверых. Тебя сейчас не должны волновать такие мелочи, как срок.

— «…Не должны волновать такие мелочи…» — передразнил Семён. — Это был твой отец, по телефону?

— Не думаю, что нам стоит это обсуждать, — Богдан слегка покраснел. — Ты не слышал про падения самолётов в первую Паузу?

— А, так этот бардак Паузой называется? Хорошо хоть не менопаузой. Да, слышал по радио, пара самолётов где-то грохнулась.

— Может, пара десятков?

— Не знаю, по «Дорожному Радио» сказали, что два самолёта. Но мне, вообще, глубоко по гульфик, они же не на меня упали.

— Не смею подвергать сомнению высочайшую информированность «Дорожного Радио»…

— А попроще?

— Упавших самолётов было значительно больше. Кстати, вон там налево и под мост…

* * *

Беглецы заехали под мост и остановили машину возле металлической двери в центре опоры.

— Выгружай, я открою, — Богдан достал из «бардачка» камертон и вышел из машины.

— Куда выгружать?

— Прямо к двери.

Отбежав от двери на пять метров, Богдан вставил камертон ножкой в крохотную выемку в опоре, достал из кармана перочинный нож, разложил и ударил обушком одновременно по обоим зубцам.

Раздался чистый мелодичный звук, в двери что-то щёлкнуло, и она приоткрылась.

Эти манипуляции вполне закономерно могли бы вызвать удивление, но Семён даже не обратил внимания, каким образом его спутник открыл дверь.

Семён был занят — вытаскивал из машины парализованного бойца, и это неожиданно оказалось непростым и довольно трудоёмким занятием.

Когда парализованных грузили в машину, их тела и конечности были более-менее эластичными. А сейчас покатались по городу, прошло вроде бы немного времени, но парни стали как будто деревянные — ни согнуть, ни разогнуть.

— Это просто беда какая-то, — озабоченно пробормотал Семён. — Вообще, я не уверен, что их стоит куда-то тащить. По-моему, им срочно нужна «Скорая»!

— «Скорая» им не поможет, — Богдан принялся помогать Семёну. — Им сейчас не поможет ни один врач в мире.

— Это яд, что ли?

— Это хуже яда. В общем, успеем доставить на базу — спасём. Так что, будь добр, шевелись быстрее и помалкивай.

Бойцов с трудом извлекли из машины и втащили за дверь, в тамбур. Затем вернулись к багажнику, чтобы забрать кое-какие вещи.

Богдан надел через плечо небольшую холщовую сумку, взял два фонаря, один из них отдал Семёну и вручил ему меч.

— Ты здоровее, так что сам таскай свою железяку.

Семён ничего не ответил, но, увидев в багажнике оружие, разом посуровел и нахмурился.

Что ж, для мирянина реакция вполне закономерная.

— Мы не террористы, — счёл нужным объяснить Богдан. — Не криминалитет.

— Угу, — пробурчал Семён, с сомнением глянув на дверь в опоре.

— Скоро ты всё узнаешь, — пообещал Богдан. — А пока тебе достаточно знать, что мы — дичь, а ОНИ — охотники. И эти охотники с минуты на минуту будут здесь.

— Угу, — Семён стал оглядываться, словно бы оценивая оптимальные варианты для бегства.

Одна из проезжавших под мостом машин остановилась неподалёку, из окна высунулась рука с мобильником. Очевидно, водитель заметил лежащих в тамбуре бойцов и решил снять ролик для Хрютуба.

Его движение не осталось незамеченным, чуть поодаль остановились ещё два автомобиля.

Семён с надеждой посмотрел на машину, из которой торчал телефон, нервно сглотнул и даже сделал едва заметный шажок в ту сторону.

— Какой внимательный… и глупый, — Богдан достал из багажника автомат и продемонстрировал водителю.

Из окна показалась вторая рука с оттопыренным средним пальцем.

— Очень глупый, — усугубил первичный диагноз Богдан и, слова худого не говоря, дал навскидку очередь по колесам грубиянской машины.

— Обалдеть… — ошеломлённо прошептал Семён. — Вот теперь нам точно хана!

Все три остановившиеся машины с пробуксовкой рванули прочь, ещё несколько следовавших мимо автомобилей резко ускорились.

Грубиянскую машину хорошо таскало из стороны в сторону: Богдан попал в заднее левое колесо.

— Уходим, — скомандовал Богдан.

— А если не пойду, ты меня пристрелишь? — хрипло спросил Семён.

— Тебя пристрелит твоя зеленоглазая подружка, — Богдан бросил автомат в багажник и поспешил к двери. — Но перед этим Еретики подвергнут тебя тщательному исследованию.

— Какому исследованию? — уточнил вдогонку Семён.

— Они будут долго и методично разделывать тебя на части, чтобы понять природу твоего иммунитета к ментальным атакам. — Говоря это, Богдан начал закрывать за собой дверь. — Так что желаю удачи в амплуа подопытной крысы.

— Мне надо подумать! — Семён, видя, что спутник не собирается тащить его насильно, засомневался.

— Думай. У тебя десять секунд, потом закрываю дверь. Да, кстати! Если я ничего не путаю, твой отец должен был погибнуть при весьма странных обстоятельствах.

— Что?! Откуда ты… — страшно удивился Семён.

— Я ничего не путаю, — удовлетворённо констатировал Богдан. — Заодно и спросишь у своей зеленоглазой подружки, как они убили твоего отца.

— Я с тобой, — решительно заявил Семён. — Погоди секунду, ремешок возьму…

Семён отцепил ремень от одного из автоматов, быстро соорудил импровизированную перевязь для меча и присоединился к Богдану.

* * *

С обратной стороны дверь запиралась при помощи бункерной винтовой задвижки.

— Без взрывчатки не откроют, — Богдан покрутил задвижку и ухватил одного из бойцов за лодыжки. — Потащили!

Пока перетащили бойца до последней трети северо-западного коллектора, Семён едва не поранился свободно болтавшимся на импровизированной перевязи мечом и в полной мере ощутил коварство своего спутника.

— Теперь давай, ты бери его под мышки, — с трудом переводя дыхание, предложил он, когда дошла очередь до второго бойца.

— Ты в три раза сильнее меня, а я слаб и немощен, — скороговоркой протараторил Богдан и этого бойца тоже ухватил за лодыжки. — Ты хочешь, чтобы я схлопотал грыжу? Если тебе всё равно, намекаю: в этом случае тебе придётся в одиночку тащить сразу троих.

— Это геноцид! — возмутился Семён.

— Я бы так не сказал, — возразил Богдан. — Скорее, дискриминация по физическим параметрам. Вполне закономерная в сложившихся условиях дискриминация: нужно торопиться, поэтому сильный выполняет большую часть работы.

— Дай хотя бы отдышаться пару минут, а то упаду.

— Полминуты, не больше. Время поджимает. И кстати, не надо думать, что я тебя эксплуатирую. Ты не переживай, я потом отработаю.

— Это каким местом ты отработаешь? Скажу сразу, ты не в моём вкусе. Мне больше девчата нравятся.

— А, понял, это такой крестьянский юмор. Нет, я отработаю по-другому.

— Как?

— Поделюсь с тобой знаниями. ОСОБЫМИ знаниями. Можешь мне поверить, это дорогого стоит.

— Ню-ню…

Передвигались быстро, почти бегом. Когда дотащили до места второго бойца, Семён таки упал. Жадно хватая воздух, сполз по стенке, лёг на пол рядом с парализованным воином и с наслаждением прижался лицом к холодному бетону.

И чёрт с ним, что это коллектор, зато какая блаженная прохлада…

— Минутку… Уфф… Передохнуть…

Кстати, коллектор какой-то странный. Ни наносов, ни следов воды, бетон чистый…

— Надо развивать выносливость, — назидательно заметил Богдан — сам он немного запыхался, но даже не устал. — Ты сильный, но быстро выдыхаешься.

— Ага, ещё один, — Семён облизал пересохшие губы. — Что-то меня сегодня все гоняют… Вода есть?

— Нет, — Богдан трусцой припустил к забутовке в конце коллектора. — Восстанавливайся бегом, через минуту идём дальше.

Потайную дверь в стенке коллектора Богдан открыл с помощью того же камертона. Вылущил из забутовки крохотный камешек, вставил в выемку ножку камертона, прозвонил ножом — и кусок стены отъехал в сторону.

— Лихо, — оценил Семён. — Мастерски сработано.

— Резонансные замки, — скромно похвастался Богдан. — Ваш покорный слуга, кстати, некоторым образом приложил руку к разработке этого проекта.

— Да в дупу ваши замки, — Семён явно тянул время, желая подольше отдохнуть. — Я тебе таких замков на коленке наделаю сколько хочешь. «Лихо» — это я про дверь в стене. Подогнано как под микроскопом, даже намёка на контур нет. Тоже ты руку приложил?

— Эм-м…

— Да не напрягайся, понятно, что не ты. Тут другая рука нужна.

— Ты восстановился?

— Ну, как сказать…

— Вставай, у нас мало времени, — поторопил Богдан. — Соберись, тут недалеко.

* * *

Втащили бойцов в скальную выработку, Богдан закрыл дверь, щёлкнул циклопическим засовом и с удовлетворением констатировал:

— Без взрывчатки не откроют.

— Ты это уже говорил на входе, — вспомнил Семён. — Это что, какое-то заклинание?

— А, я понял: это такая защитная реакция, — сделал вывод Богдан. — В минуту опасности ты пытаешься шутить, чтобы побороть страх. Шутки, как правило, бесхитростные и глупые, но, если не владеешь более эффективными техниками, эта методика вполне приемлема.

— Я не шучу, а просто прикалываюсь. Привычка такая, по жизни.

— Ясно. Тут недалеко, и под уклон, попробуем сразу двоих тащить.

Бойцов ухватили под мышки и поволокли спиной вперёд.

До камеры в самом деле было рукой подать, так что дотащили быстро, но по дороге с роковой неизбежностью потеряли кроссовки бойцов, обе пары. Дикая выработка, пол корявый, ноги влачимых цепляются за все подряд выступы.

Уложили парализованных у стены, слева от входа, и Богдан сразу направился к северо-западному портальному контуру.

Необычные конструкции в разных углах камеры не произвели на Семёна должного впечатления.

— Ты хочешь сказать, что мы уйдём отсюда через эти штуковины?

— Прыгнем, — поправил Богдан. — У нас это называется «прыжок». Пожалуйста, не мотай фонарём, мне нужно сконцентрироваться.

— Пожалуйста. — Семён поставил фонарь на небольшой каменный стол посреди камеры и кивнул на бойцов. — Пойти, что ли, их тапки подобрать?

— Нет-нет, не уходи. Как начнётся, я ненадолго «отключусь», перестану контролировать обстановку. Понятно, да?

— Э-э-э… Ни фига не понятно, особенно насчёт «отключусь»…

— В общем, встань у входа и приготовься сражаться.

— Фигасе…

— Я постараюсь управиться быстро, но на всякий случай будь готов.

— К чему?!

— К бою. Руби своим мечом любого, кто появится в этом коридоре.

— Ты не шутишь?!

— Нет. Во время Паузы современное оружие не действует. Стрельбы не будет, так что руби.

— Да уж… Интересные у вас отношения, я тебе скажу… Однако рубить не выйдет — тут узко. Только колоть и резать, на обратном ходе.

— Режь, коли, убей всех, кто попробует войти в камеру. Будь уверен: они тебя убьют без малейших колебаний.

— А если это будет девушка?

— Её убей в первую очередь.

— Я не сражаюсь с женщинами!

— Это твой кодекс рыцаря? Извини, но тебе придётся на время забыть про него. Иначе нас всех убьют.

— Да не кодекс это, а просто… Гхм… А может, никто и не придёт?

— Да, это было бы здорово. Может, в самом деле никто не придёт. Взрывов пока что не слышно. Пауза наступит через пару минут. А без взрывчатки ОНИ не справятся с дверьми. Но на всякий случай будь готов…

* * *

Портальный контур состоял из двух компонентов: ложа портала и проектора.

Ложе портала легче всего представить, если перевернуть кухонный табурет с круглым сиденьем, положить его на пол и открутить одну ножку. Только сиденье будет выполнено в виде полированной обсидиановой плиты диаметром в полтора метра. Ножки получатся немного изогнутыми, высотой два с половиной метра, широкими снизу, у основания, и заметно сужающимися кверху. Скорее, не ножки, а рожки, и тоже из обсидиана.

Во внутреннюю поверхность каждого из трёх «рожков» были утоплены по пять призм, обращённых к центру круга и расположенных на равных промежутках друг от друга.

Проектор был выполнен в форме круглой ниши в стене, напротив ложа портала. Диаметр ниши составлял метр, а глубина сорок сантиметров. В нише были смонтированы четыре призмы из горного хрусталя и пять двухколенчатых шарнирных кронштейнов, с поворотной рукоятью у основания, позволяющей фиксировать сразу оба шарнира. Каждый шарнир был снабжён круговой шкалой с градуировкой, и каждый кронштейн, выполненный из металлического прута, увенчивал крестовидный держатель.

Под нишей находился каменный выступ в виде полки, на котором стояли три толстых свечных огарка. Слева от ниши, на высоте полутора метров из стены выдавался медный раструб, более всего похожий на трубку Белла. Под раструбом была ещё одна круглая ниша, диаметром двадцать пять и глубиной пять сантиметров. Дно ниши было покрыто пористым серым материалом, на ощупь шершавым, как крупный наждак.

Первым делом Богдан зажёг все три свечи, одну отнёс на стол, а две оставил на полке.

— Не хватает фонарей? — спросил Семён.

— Фонари сейчас погаснут. Ещё раз — молчи, не мешай, охраняй вход. Мне нужно сконцентрироваться.

Достав из сумки кожаный мешочек, Богдан поочерёдно вынул из него пять портальных камней — правильных пирамидок из лазурита, с длиной стороны основания пять сантиметров, и закрепил их в держателях кронштейнов. Затем принялся выставлять координаты для каждой пирамидки, манипулируя круговыми шкалами шарниров и фиксируя кронштейны поворотной рукоятью по достижении нужной позиции.

Разумеется, координаты Богдан знал наизусть. Это всего лишь пять пар трёхзначных цифр, он запомнил их сразу же, при первом прочтении манускрипта.

Когда Богдан установил третий камень, началась Пауза.

Оба фонаря разом погасли, и сразу же нахлынула уже знакомая лавина ощущений.

Все чувства обострились до предела. Тусклое пламя свечей стало нестерпимо ярким, неуловимые ранее запахи тяжёлого, больного пота бойцов ударили в нос, ворчливый шёпот Семёна был слышен так, словно он говорил в полный голос:

— Ну вот, теперь ещё и электричество кончилось…

— Электричество не может кончиться. Ни при каких условиях, — поправил Богдан, совладав с нахлынувшими чувствами и принимаясь устанавливать четвёртый камень. — Ибо электричество лежит в основе жизни. Это всего лишь не работают фонари, о чём, кстати, я предупреждал.

— Ты ещё не сконцентрировался?

— Как видишь, нет. Я пока камни устанавливаю.

Установив все камни, Богдан проверил ход луча. Поднёс свечу к замковому камню, из проектора ударили три луча, многократно преломились в призмах «рогов», и ложе портала укутала ультрамариновая решётка, переливающаяся в неверном пламени свечей.

— Ух ты! — оценил Семён. — Это уже оно?

— Это была проверка хода луча, — пробурчал Богдан. — А сейчас я начну читать Ключ. И буду очень признателен, если ты перестанешь отвлекать меня разговорами.

Затем Богдан взял камертон в левую руку, а правую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к пористой поверхности. И тотчас же почувствовал, как эта поверхность стала впитывать энергию, заструившуюся из его ладони. Не жадно, неспешно, можно даже сказать, деликатно, но факт оттока энергии имел место, и во избежание обессиливания долго держать ладонь в нише не стоило.

Для распевки Богдан взял несколько нот и промурлыкал гамму. Затем он легонько ударил камертоном по стене, проверяя тон, и начал нараспев читать Портальный Ключ в медный раструб.

Богдан не обладал абсолютным слухом, но для прочтения Портальных Ключей не требовалось особых вокальных талантов, поскольку их мелодии были незамысловатыми, и большее значение здесь имело чёткое и правильное проговаривание слогов.

Ключ звучал на Асуэнто — древнем языке Ордена, созданном в незапамятные времена специально для протоколов и формул.

Прочитав Ключ, Богдан убедился, что система не работает. Это не было для него новостью. В первую Паузу случилось то же самое: Богдан ассистировал Мастеру Пути, который пробовал установить портал в Хранилище, и в ходе эксперимента выяснилось, что система не работает.

Камни стояли строго по формуле, не было отклонения ни на одну единицу. Богдан абсолютно правильно зачитал Ключ, но результата не было.

Слава Богам, Мастер подсказал, как исправить ошибку. И хотя Богдан почти всё сделал сам, но без этой маленькой подсказки наверняка ничего бы не вышло. Богдану вряд ли пришло бы в голову, что всё можно исправить именно таким образом, поскольку метод был иррациональным, и с точки зрения ныне действующих законов объяснить его не представлялось возможным.

— Что ж, посмотрим, как это у нас получится в одиночестве…

Богдан поменял руки: в правую взял камертон, левую вложил в маленькую нишу и плотно прижал ладонь к «наждаку».

Затем Богдан закрыл глаза, сфокусировал мысленный взор на конструкции из камней и призм, ударил камертоном о каменную полку и взял первую ноту Ключа.

Положив камертон на полку, Богдан простёр раскрытую ладонь над проектором и продолжал читать, стараясь почувствовать вибрации, возникающие в конструкции в ответ на мелодию Ключа.

Да, это получалось: Богдан непостижимым образом чувствовал структуру конструкции. В целом она была едва ли не идеальна, но в каком-то месте ощущался крохотный сбой, который не давал системе заработать в полную силу.

С Мастером было проще. Во время отладки в портальной камере Убежища Мастер читал Ключ, а Богдан «прощупывал» систему, не отвлекаясь на телодвижения.

Не совсем понятно, почему Мастер доверил такое ответственное дело Богдану, а сам выступил в роли декламатора. По логике ситуации, надо было всё сделать наоборот, но… Это уже воля и причуда Мастера. Может быть, он таким образом проверял ученика, выяснял, сумеет ли Богдан самостоятельно работать в экстремальной ситуации.

Однако в одиночку это будет сложнее. Чтобы точно определить сбой, придётся читать Ключ несколько раз.

Дочитав Ключ, Богдан убрал ладонь из ниши, перевёл дух и постарался расслабиться.

Пауза не бесконечна, нужно торопиться.

Хорошо, если бы это была тренировка — зачитал три-четыре раза, не получилось, ну и ладно, в следующий раз ещё попробуем… Если сейчас ничего не получится, это будет последней тренировкой в жизни Богдана. Потому что враги уже у двери.

Он чувствовал их присутствие таким же непостижимым образом, как чувствовал структуру конструкции проектора. Вернее, за всех врагов говорить не стоит, в сумеречной зоне Богдана для них не нашлось места. Но присутствие зеленоглазой бестии он ощущал отчётливо, как будто где-то внутри его организма был анализатор, настроенный персонально на неё и выдающий сигналы о её местонахождении.

Она была близко.

Ещё один спонтанный сюрприз Паузы. Наверняка с ней рядом немало народу, но только про неё Богдан мог с совершенной определённостью сказать: эта тварь где-то рядом, и она смертельно опасна.

Богдан вновь закрыл глаза, вложил ладонь в нишу и, попросив Богов послать ему удачу, прозвонил камертоном об полку…

* * *

Семён, между тем, наблюдал за движениями своего спутника и вяло удивлялся. В первую очередь, удивлялся самому себе.

Если бы сегодня утром ему довелось стать свидетелем такой сцены (человек уткнулся в стену и камлает на тарабарском языке в какую-то железяку), Семён сразу вынес бы вердикт: это либо сумасшедший, либо грибы были на редкость забористыми.

Иными словами, он оценил бы это как вопиющую неадекватность.

А сейчас всё происходящее Семён воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Более того, он на полном серьёзе ожидал, что все эти шаманские пляски в конечном итоге завершатся каким-то внятным результатом. Что именно это будет, Семён не знал, но был уверен, что без спасительного конструктива тут не обойдётся.

Трудно сказать, откуда взялась эта уверенность. То ли Пауза так влияла, то ли сегодня случилось столько всего странного, что действия спутника уже не казались шуткой резвящегося идиота, но было такое устойчивое ощущение, что Богдан всё делает правильно.

Когда Богдан стал читать Ключ в третий раз, Семёну послышалось, что из тоннеля доносятся некие посторонние звуки.

Это не было похоже на бряцанье оружия, шаги или голоса, поэтому Семён решил не подымать тревогу (у Богдана и без того что-то там не ладилось), а просто сменил позицию: высунулся из камеры и стал прислушиваться, приставив ладонь к уху.

Да нет, никто там не крался, не полз коварно по тоннелю, это было всего лишь эхо. Трубка, в которую Богдан пел странные слова, была устроена таким удивительным образом, что звук расходился по всей камере, убегал в тоннель и с небольшой задержкой возвращался обратно, растеряв по дороге половину слогов и поменяв тональность. Тем не менее, если хорошенько прислушаться, можно было различить в этом эхе интонации Богдана и фрагменты некоторых слов на странном языке.

Прекратив слушать эхо, Семён подался назад, потерял равновесие и неловко наступил на ногу одного из бойцов, лежавшего слева от входа. Наступил сильно, всем своим немалым весом: будь человек в состоянии реагировать, он непременно закричал бы от боли.

— Прости, браток, я нечаянно, — покаянно пробормотал Семён.

Ощущение было такое, будто наступил на смертельно раненного в бессознательном состоянии.

Семён тотчас же, не задумываясь, сделал жест родом из детства: присел на колено рядом с парализованным, потёр его голень в том месте, куда наступил, легонько помассировал и прошептал:

— Всё, всё, не болит, не болит, не болит… Прости, браток, не хотел…

Этот детский жест вызвал совершенно неожиданную реакцию.

Парализованный вдруг дёрнулся, словно его ударило током, согнулся пополам и принялся жадно дышать. Дышал мучительно, навзрыд, со стоном хватая ртом воздух, как будто на грани утопления чудом вынырнул из глубокого чёрного омута, в котором ему суждено было бесславно и мучительно сгинуть.

— Ыхххх!!! Уэхххх!!! Ааххх!!!

Процесс был шумным и эмоциональным. Семён, ощущавший себя в роли пляжного спасателя, впервые в жизни доставшего из воды утопающего, в восторге крикнул:

— Богдан, смотри, у нас тут реанимация получилась!!!

Однако Богдан, читавший Ключ уже в четвёртый раз, никак не реагировал на то, что происходило у него за спиной. Он словно бы отключился от окружающего мира и целиком слился с портальным контуром, стремясь насквозь прочувствовать его структуру и обнаружить неуловимый сбой, не дававший конструкции зазвучать в полную силу.

Не успев толком отдышаться, исцелённый боец проявил чувство товарищества:

— Помоги… Аххх… Ему…

— А как? — Интуитивно Семён догадывался, что боец ожил не сам по себе, а как раз после проявления искреннего сочувствия — но как это всё работает, он пока что не понимал. — Наступить на ногу, потом пожалеть?

— Не знаю… Ыххх… Прикоснись к нему… Эххх… По щекам побей, что ли…

— Не вопрос!

Семён просунул ладонь под затылок второго бойца и стал трясти его, похлопывая свободной ладонью по щекам и горячо уговаривая:

— Очнись, браток! Хорош валяться, пора вставать!

Второй боец почти сразу же обмяк и, подобно первому, стал жадно, со стоном, дышать.

— Аллилуйя, дрын вам в сумку!!! — радостно возопил Семён. — Да я просто лучший в мире Айболит!

Через несколько мгновений после того, как Семён испустил радостный вопль, Богдан таки «нащупал» координаты неуловимого сбоя, определил их с точностью до миллиметра.

Он тотчас же прекратил чтение, ослабив поворотную рукоять, поставил камень в нужную позицию и вновь зафиксировал кронштейн.

Сделал он это сугубо на интуиции, ощущение правильности новой позиции было иррациональным, как будто пришедшим откуда-то извне. Попроси сейчас кто-нибудь обосновать, почему камень должен стоять именно так, а не иначе, и не объяснил бы, поскольку кроме как «я так вижу» ничего более в голову не приходило.

Так и не «вынырнув» в окружающую обстановку, Богдан сразу же начал читать Ключ в пятый раз.

На этот раз всё было в порядке.

Структура портального контура податливо отзывалась на каждую нотку Ключа, входя с ним в резонанс и наливаясь неизвестно откуда берущейся Силой, готовой в любое мгновение разорвать связь между пластами Пространства.

Отзвучала последняя нота Ключа.

Между призмами «рогов» на мгновение вспыхнула уже знакомая решётка — хотя никто не подносил к замковому камню источник света…

И точно по центру портального ложа возникла бледная сфера, вытянутая по вертикали. В момент рождения она была почти прозрачная, с расплывающимся контуром, но за несколько секунд набрала тон, насыщенность и глубину и, наконец, заиграла всеми оттенками ослепительно яркого ультрамарина.

В портальной камере словно бы включили мощную синюю лампу, стало так светло, что можно было различить не то что все детали обстановки, но и каждую шероховатость в текстуре каменной кладки.

Сфера издавала негромкий звук, похожий на гудение проводов высоковольтной линии, а внутри её были видны нечёткие детали какого-то помещения. Нет, это не было отражением или преломлением местной картинки, помещение было явно нездешнее.

— Эт-та… — ошеломлённо протянул Семён. — Эм-м…

— Портальное поле, — подсказал Богдан, наконец-то вернувшийся в этот мир из сумеречной зоны. — Будет стоять до конца Паузы. Так, сейчас берём…

Тут он, наконец, обратил внимание, что оба бойца свободно дышат и шевелятся.

— Господи, боже мой… Вы самоисцелились?! Это Чудо!!!

— Нет, не чудо, — первый боец кивнул на Семёна. — Бес нас вылечил.

— Да я просто глазам своим не верю… — ошеломлённо пробормотал Богдан. — Как ты это сделал?!

— Ну… Одному наступил на ногу… Посочувствовал… — Семён и сам толком не мог объяснить, как именно он это сделал. — Другому оплеух надавал… Эм-м… Слушай, может, нам пора уже сваливать?

Он многозначительно тряхнул часами и кивнул в сторону портального поля.

— Да-да, конечно! — спохватился Богдан. — Надо быстрее убираться отсюда. Полминутки подождите, надо проверить работоспособность системы, а заодно наших предупредить…

* * *

Впервые в жизни Богдан пользовался порталом. Он полжизни готовился к этому событию, ожидал, что сейчас ему будет ниспослано некое божественное откровение, но…

Переход был совершенно безболезненным и не сопровождался какими-либо особыми ощущениями.

«Считай, что это дверной проём между двумя комнатами, — вот так это объяснял Мастер Пути в процессе обучения. — Вопрос только в том, что для перехода в другую комнату сначала нужно подобрать ключ и открыть дверь».

Мастер был прав: Богдан словно бы перешёл из одной комнаты в другую. Был момент, когда левая нога Богдана уже коснулась пола в портальной камере Убежища, а правая была ещё в тестовой камере. А эта камера, между тем, находилась почти в сотне километров от Убежища.

Эта вопиющая странность не вызвала ярких эмоций, только внутренний голос отметил: «А ничего себе шажок получился, под сотню кэ-мэ…»

Портальная камера в Убежище Ордена Равновесия была в два раза просторнее тестовой камеры, из которой Богдан сюда шагнул, имела ряд конструктивных отличий в пользу системы общей безопасности, и здесь была другая кладка — обычный красный кирпич начала двадцатого столетия.

Под купольным потолком, по кругу, располагались узкие бойницы, вытянутые по горизонтали, а широкий вход в камеру в настоящий момент перекрывала крупноячеистая решётка из толстого стального прута, способная выдержать удары боевого слона.

Разумеется, слону в этом помещении вряд ли удалось бы как следует развернуться, а сравнение взято из древней инструкции, которую Богдан читал ещё в детстве. Там были чётко определены требования к опускающейся решётке на входе в ПК (портальную камеру): «…способна выдержать удары боевого слона…».

Да, и ещё, в отличие от тестовой камеры, здесь было три портальных контура и резервная площадка для четвёртого, что и определяло размеры помещения.

— Свои! — громогласно объявил Богдан, обнаружив в каждой бойнице по две пары насторожённых глаз и с десяток напряжённо застывших силуэтов в коридоре за решёткой.

В числе прочих за решёткой стоял наставник Богдана, Арсений: невысокий, сухощавый, коротко стриженный мужчина сорока пяти лет, с аскетическим узким лицом. На фоне могучих бойцов он казался подростком, но это было обманчивым впечатлением. В рукопашном бою наставник без проблем уложит любого опытного воина, а по части стрельбы ему и вовсе нет равных.

Арсений немедленно потребовал, чтобы Богдан зачитал пароль.

Богдан осмотрелся, посчитал людей и бегло выдал на Хаптаи (общеорденском) последовательность: несложную динамическую конструкцию из трёх фраз. В конструкции присутствовали имена старшего и двоих справа и слева от него, число встречающих, время суток и собственно пароль, кодовое слово, полученное при убытии на маршрут.

Это был стандартный тест на отсутствие враждебного волевого контроля. Его проходит каждый, кто имел хотя бы мимолётный контакт с воинами Элиты или подвергся их ментальным атакам.

Убедившись, что Богдан вполне своеволен и не пребывает под воздействием вражьих чар, Арсений спросил:

— Один справишься?

— Я не один, — Богдан загадочно улыбнулся и тотчас же шагнул в портал.

— Не понял? — Арсений в недоумении изогнул бровь. — Что это значит…

Но было уже поздно: воспитанник исчез в ультрамариновом «яичке».

* * *

Бойцы, проведшие более получаса в парализованном состоянии, были не способны передвигаться самостоятельно. Ноги еле слушались их, а расхаживаться и разминаться было некогда. Богдан чувствовал, что до конца Паузы осталось совсем немного времени.

— Взяли! — воскликнул Богдан, и они с Семёном подхватили первого бойца под руки и потащили к порталу.

— Что, пойдём сразу втроём? — с опаской уточнил Семён.

Богдан чутко уловил в интонации спутника: «…да я и один боюсь туда лезть!», но, даже если отбросить в сторону эмоции, вопрос был вполне резонным.

— Нет, по одному. — Богдан обратился к бойцу: — Ваня, как упадёшь с той стороны, сразу отползай в сторону, не загораживай проход.

— Понял, — кивнул боец.

— Ваня, сгруппируйся, — скомандовал Богдан. — Семён, отпускай!

Семён отпустил руку, и Богдан втолкнул бойца в портал.

Про хождение через порталы парами, а тем более троицами нигде не упоминалось, и Мастер об этом тоже ни разу не говорил, как-то они упустили этот вопрос. И хотя прямых противопоказаний в документах не было, Мастер ведь не зря сравнил портал с дверным проёмом. Попробуйте пройти через дверной проём парой или даже втроём — без должной сноровки недолго и застрять. Так что Богдан решил не рисковать, а синяки у бойцов, растянувшихся на полу, заживут быстро.

Вслед за первым бойцом точно так же переправили второго, затем Богдан предупредил:

— Встреча будет жёсткой. Поэтому смотри там, повнимательнее. И я тебя прошу, не надо никакого юмора. Когда речь идёт о безопасности Ордена, наши Мастера юмора не понимают. Это понятно?

— О как… Может, мне тогда стоит… эм-м…

— Остаться здесь? Нет, это не самый простой способ самоубийства. Тогда сразу зарубись своим страшным мечом, по крайней мере, мучиться не придётся.

— А что значит «жёсткая встреча»? — Семён с тоской посмотрел на загадочно мерцавшее портальное поле.

— Семён, порталы абсолютно безопасны, — заверил Богдан. — «Жёсткая» — это без хлеба-соли, с глупыми вопросами и здоровой насторожённостью. Но это не смертельно. Просто слушай внимательно, делай, что прикажут, не дури, и всё будет нормально. Всё, хватит болтать, заходишь сразу после меня…

* * *

Как только Семён появился в портальной камере Убежища, за решёткой и в бойницах возникло движение, и раздались тревожные голоса:

— Внимание — чужой!

— Оружие! У него меч!

И тотчас же в бойницах показались стремена арбалетов, за которыми зловеще поблёскивали наконечники снаряжённых болтов.

Ещё два стремени просунулись через ячейки решётки, по обеим сторонам от Арсения.

— Тишина! — скомандовал Арсений. — Это и есть твой сюрприз?

— Точно, — подтвердил Богдан. — Меч он хотел в гаражах бросить, это я сказал прихватить для исследования. Так что, если не трудно, опустите арбалеты. А то мало ли…

— Кто такой, зачем привёл? — сурово спросил Арсений. — И потом, разве ты не сказал, что бойцов ударила Сцукцэ и они парализованы?

— Это Бес, он нас спас, — скороговоркой протараторил Богдан. — Буквально вырвал из лап еретиков. И воинов он исцелил.

— Не многовато ли благодеяний для одного смертного?

На «Беса» Арсений почему-то не отреагировал. Может быть, не понял, какого именно беса Богдан имел в виду.

— Так получилось, — не стал спорить Богдан. — А теперь…

— Как-то очень странно и очень кстати получилось, не находишь? — не унимался Арсений. — А исцеление в полевых условиях… Это вообще что-то запредельное. Или у нас где-то во внешнем мире есть Аппарат, про который я не знаю?

— Нет, Бес излечил их наложением рук, — Богдан решительно шагнул к порталу. — А теперь, если нет возражений, мне нужно забрать камни.

— Стоять! — рявкнул Арсений. — Сначала всё выясним, потом пойдёшь за камнями.

— Потом Пауза кончится, — напомнил Богдан. — А за камни Мастер меня четвертует. И кстати, ты не забыл, что за нами гонятся еретики? Или ты хочешь увидеть здесь дюжину эмпатов? Тогда арбалеты вряд ли помогут.

— Ладно, иди, — проворчал Арсений. — Только быстро, одна нога здесь, другая там. Если ты не вернёшься, мы убьём твоего друга.

— Спасибо, наставник, это мне здорово поможет, — Богдан горько усмехнулся. — Я, между прочим, сейчас буду совершать маленький подвиг. Кто-нибудь из вас пробовал гулять через угасающий портал?

Вопрос был риторическим. Из тех, кто сейчас находился за стенами камеры, никто никогда не пользовался порталами. Потому что до первой Паузы порталы были всего лишь легендой из древних манускриптов и частью академического курса подготовки Учёных.

— Я так и думал, — Богдан был вполне удовлетворён всеобщим молчанием. — Не троньте Беса, он нам пригодится. Всё, пошел я…

* * *

Портал представляет собой триединую сущность: два контура, на входе и выходе, две конструкции из портальных камней с абсолютно идентичными координатами. Третья составляющая — связь конструкции с Лабиринтом, и это отдельная история, для которой пока что не пришло время.

Чтобы погасить портальное поле, не обязательно возвращаться в тестовую камеру. Достаточно сбросить координаты (изменить позицию) любого камня в камере Убежища.

Но Богдан желал лично проверить, как работает на практике теория Механики Резонанса, которую он полжизни изучал под руководством Мастеров. Да и в самом деле жаль было оставлять камни еретикам.

Кроме того, Мастер Пути наверняка одобрит спасение камней и смелый эксперимент. Мелочь, а приятно.

На этот раз Богдан был в тестовой камере один, и это здорово нервировало.

Когда у входа стоял увалень Семён со своим страшным мечом, на душе было спокойно и ничто не мешало сосредоточиться на проблеме.

Понятно, что один необученный и неуклюжий здоровяк, пусть даже насквозь неуязвимый для ментальных атак, — скверная защита против волкодавов Элиты, коль скоро им удалось бы сюда ворваться.

Но почему-то в присутствии Семёна Богдан чувствовал себя так спокойно и уверенно, словно был под защитой целого отряда лучших воинов Ордена. Чувство иррациональное, подлежащее всестороннему исследованию и обусловленное, скорее всего, тем, что Семён — реальный Бес, реликт ушедшей эпохи, который ещё вчера воспринимался Богданом не иначе как параграф в академической статистике Ордена. В общем, чувство странное, возможно, даже опасное из-за самоуспокоенности и иллюзии защиты, в то время как на самом деле никакой защиты нет… Но, как ни крути, чувство приятное и для работы очень полезное.

Сейчас, например, Богдан всё время оглядывался на выход и вздрагивал от каждого фантомного шороха, доносящегося из тоннеля. Казалось ему, что по тоннелю крадутся враги, которые в любой момент могут ворваться в камеру.

Осторожно ослабив держатели (до последнего момента камни не должны сдвинуться ни на миллиметр), Богдан уложил свою сумку на каменную полку под проектором и до максимума расширил горловину. Будет обидно, если хотя бы один камень упадёт на пол. На подбор не будет ни единой секунды.

Затем Богдан вхолостую пробежал последовательность сброса: поочерёдно потрогал рукояти всех кронштейнов, изобразил сгребание камней в сумку и сделал три шага к порталу.

Тут возникла мысль, что шлёпанцы мешают, и в решающий момент есть вероятность оступиться или подвернуть ногу. Раньше Богдан даже не вспоминал о своих сандалетах, и, разумеется, никак они не мешали… Но сейчас он решительно снял их и бросил в портал.

То-то публика в камере Убежища удивится: сандалии прибыли, а хозяина нет — наверное, мимо проскочил, в другой План. Хе-хе…

Подавив нервный смешок, Богдан встал перед проектором, глубоко вздохнул и сконцентрировался.

Портальное поле рождается в течение десяти секунд. И умирает примерно за такое же время. Богдан почему-то думал о поле как о живом существе, хотя в манускриптах по этому поводу ничего не было сказано.

За десяток секунд можно успеть сбросить позиции пяти кронштейнов (камни упадут сами), сгрести камни в сумку и нырнуть в умирающий портал.

Не успеешь — останешься в тестовой камере. Как только кончится Пауза, сюда ворвутся еретики. Далее по смыслу.

Ради чего Богдан это делает?

Ради себя любимого. Не зря же Мастер Пути готовил его как своего преемника. В системе обучения дисциплинам МР (Механики Резонанса) нет практикумов и экзаменов на мастерство. Причины очевидны: все дисциплины МР до сегодняшнего дня были сугубо академическими.

Практика, как критерий истинности знаний, стала возможной только сегодня, когда грянула первая Пауза.

Так вот, сейчас это будет такой маленький экзамен, тест на мастерство, и вообще, на профпригодность. Экзамен, в первую очередь, перед самим собой.

Богдан многократно тренировал эвакуацию в сходных условиях (вводная № 23: враги в любую минуту могут ворваться в портальную камеру, задача — сбросить координаты, забрать камни, нырнуть в угасающий портал), так что, если сейчас что-то не заладится, значит, так ему и надо, плохо учился, такой неумеха Ордену не нужен.

Богдан начал медленный выдох и приступил к эвакуации:

— секунда на поворот каждой рукояти кронштейна;

— две секунды — сгрести упавшие камни в сумку;

— рывок к отключённому от системы порталу, который на глазах превращался из яркого ультрамаринового «яичка» в бесцветный мыльный пузырь.

Всё было сделано буквально за один выдох.

Вдохнул Богдан уже в портальной камере Убежища.

Он успел сделать два шага к решётке, и портал за его спиной исчез.

В камере сразу стало темно, полированное ложе портала пускало блики, отражая колеблющийся свет масляных ламп, висящих на стене.

— Получилось? — с интересом спросил Семён.

Богдан молча раскрыл сумку и показал камни.

Он был всё ещё под впечатлением своего «экзамена», не нужного, пожалуй, никому, кроме него самого, и не мог сейчас говорить, потому что боялся разрыдаться от хлещущих через край эмоций.

Нужно немного успокоиться, а то получится совершенно детская сцена на глазах у всего братства.

— А тапки зачем бросил? — спросил Семён. — Мы уж думали, что-то случилось, когда тапки прилетели. Я хотел за тобой прыгнуть, да старший не пустил.

Тут под потолком камеры зажглись электрические плафоны, забранные в решётчатые кожухи.

Пауза кончилась.

— Ну, ты миллиметровщик, — с уважением заметил Арсений. — Впритирку всё сделал…

* * *

За то недолгое время, что Богдан отсутствовал, его наставник успел переговорить с исцелёнными бойцами и Семёном и получить ответы на ряд животрепещущих вопросов. Кроме того, Семён уже был без меча: очевидно, сдал свою страшную железяку по требованию Арсения.

Как только зажёгся свет, стремена арбалетов в бойницах и в ячейках решётки уступили место привычным стволам автоматов.

Стрелять в Семёна никто не собирался, насторожённость пошла на убыль, а стволы в бойницах — это непреложная составляющая «гостевого протокола», пока не будет принято окончательное решение о статусе чужака.

Итак, Арсений получил ответы на все вопросы и на несколько секунд ушёл в аут.

Под сводами Убежища стояла тишина, все молча ждали решения.

Наставник явно был в растерянности, он не знал, что делать с неожиданным гостем, и, похоже, лихорадочно соображал, как выпутаться из непростой ситуации. Выгнать уже не получится, портал не работает. Убивать пока вроде бы не за что. По логике, нужно принимать с почестями и награждать за спасение Богдана и бойцов, но…

Это же ведь Бес.

Бес в Убежище Ордена — это чрезвычайная ситуация. Придётся, очевидно, беспокоить Командора.

— Ну что, нам тут на ночёвку устраиваться или как? — уныло спросил Богдан, успевший справиться с эйфорией и разочарованный такой «тёплой» встречей.

— Нет, я не могу взять на себя такую ответственность, — решился, наконец, Арсений. — Стоять смирно, пойду доложу Командору.

Пока Арсений гулял до поста связи, Богдан с Семёном помогли бойцам перебраться к решётке. Те всё ещё не могли отойти от ментального удара, еле двигались на негнущихся ногах.

Братья за решёткой этому не препятствовали, хотя и была команда «стоять смирно». Тут ведь ещё разобраться надо, кому «смирно» — тем, кто в камере, или за её пределами.

Однако заговорить с Богданом и бойцами никто не пытался. Всем не терпелось узнать подробнее о приключениях лихой троицы, но здорово стесняло присутствие чужака, которого Богдан представил как Беса.

Потому что реальные Бесы — при всех заслугах и способностях — это особые существа, у которых непростая история и неоднозначные отношения с Орденом.

Через пару минут вернулся Арсений и сообщил решение:

— Кандалы гостю! Идём к Командору…

* * *

Оказалось, что про кандалы — это вовсе не шутка.

Кандалы были двойные: ручные и ножные, соединённые одной цепью, пропущенной через проушины на оковах.

Обошлось без боевых воплей и резких движений, однако такой «тёплый приём» никому не понравился. Ни Семёну, ни Богдану, ни даже самому Арсению, который просто выполнял требования протокола.

— А смирительной рубашки у вас нету? — поинтересовался Семён, безропотно позволяя надень на себя оковы.

— Мы благодарны тебе за всё, что ты для нас сделал, — смущённо сказал Арсений. — Однако прошу понять правильно: ты чужак, и ты сейчас идёшь к Командору.

— Это, типа, самый главный у вас?

— Глава региональной Гильдии, — краснея от неловкости, подсказал Богдан. — Да, выглядит всё… Гхм… Не очень выглядит… Но, в самом деле, ты должен понимать…

— И, кроме того, ты ведь Бес, — добавил Арсений. — Когда ты всё узнаешь, ты поймёшь, что по-другому просто нельзя. На моём месте ты поступил бы точно так же.

— Интересно, а чем вам так насолили эти Бесы, что их надо обязательно в кандалы упаковывать?

Богдан с Арсением переглянулись.

Арсений неуверенно пожал плечами.

Богдан уверенно помотал головой.

«Нет», «не стоит», «не сейчас» — вот один из вариантов, который углядел Семён в этом жесте.

— Там… немного наоборот было, — счёл нужным пояснить Арсений. — Получилось так, что Орден нехорошо поступил с Бесами.

— «Нехорошо» — это как? — насторожился Семён.

Двое бойцов, заковывавших Семёна в кандалы, почему-то втянули головы в плечи и ускорились, стали быстрее вытягивать цепь и застёгивать железяки.

— История давняя и долгая, — уклонился от ответа Арсений. — Из ныне живущих к ней никто не причастен. В общем, если всё будет нормально, потом тебе расскажут.

— А если ненормально?

— Да всё будет нормально! — с наигранным оптимизмом успокоил Богдан. — Сейчас пообщаешься с Командором, и сразу все вопросы отпадут.

— Ню-ню… — уныло протянул Семён. — Обидно будет, если придётся отвечать за чьи-то косяки.

— Не придётся, — заверил Богдан. — Я пойду с тобой, расскажу всё как было.

* * *

На рандеву к Командору отправились всемером.

Помимо Арсения и Богдана, гостя сопровождали четверо атлетически сложенных бойцов с насторожёнными взглядами.

Все присутствующие, за исключением тех, кто прибыл через портал, были облачены в свободные серые балахоны с капюшонами, так что атлетичность явным образом не просматривалась. Но по мощным шеям и широким плечам можно было догадаться, что это тренированные воины.

Кандалы, внушительный конвой, странное поведение встречающей стороны…

Похоже, у Ордена в самом деле непростые отношения с этими Бесами, к числу которых упорно относят Семёна его новые знакомые.

По итогам сегодняшних событий у Семёна сложилась простенькая рабочая гипотеза: скорее всего, эти Бесы серьёзно набедокурили в фирменном состоянии боевого транса. Возможно, своих порубали или выкинули ещё что-то в том же духе, поэтому их и прогнали из Ордена.

С точки зрения логики человечьего общежития эта версия всё объясняла: мало кто будет терпеть в своём доме склонного к буйству собрата, пусть он хоть трижды герой и крайне полезен в бою.

А если так, то Семёну опасаться нечего. Он пока что не убил никого из «своих» и, как верно заметил Богдан, буквально вырвал незадачливую троицу из вражьих лап.

Закованного в кандалы Семёна некоторое время выгуливали по нешироким тоннелям со сводчатыми потолками и старой кирпичной кладкой. Судя по линейной конфигурации маршрута, особого умысла «запутать, чтобы не запомнил дорогу», у сопровождающих не было, просто подземное «хозяйство» имело внушительные размеры.

Тоннели освещались тусклыми электрическими плафонами, но на всём протяжении маршрута можно было видеть на стенках факельные держатели и крюки для масляных ламп, а кое-где эти лампы уже висели и даже пахли — по-видимому, потушили их совсем недавно.

Перекрёстки тоннелей были выполнены в форме круглых камер с купольным потолком, под которым, так же как и в портальной камере, зияли узкие бойницы.

Кое-где в коридорах встречались полукруглые ниши, а рядом с ними узкие стенки по грудь, как будто укрытия для стрелков.

Судя по всему, Орден не исключал вероятность военного вторжения и был готов принять бой на внутренней территории Убежища.

Наконец, добрались до лифтовой площадки.

Здесь был уже привычный купольный потолок с бойницами и дублирующий механизм подъёмника: нехитрая система шестерней и ручной ворот со стопором.

— Интересно, — профессионально оценил конструкцию Семён. — А вот если нет электричества и нам всей толпой надо наверх, кто будет крутить?

— Разделимся, половина поедет, половина будет крутить, — пояснил Арсений.

— А вторая половина навечно останется внизу?

— Наверху ещё один ворот, — пояснил Арсений. — Первая половина будет крутить, вторая поднимется.

— Молодцы, — похвалил Семён. — Хорошо придумали.

— Спасибо. — Арсений ткнул пальцем вверх. — Будем перемещаться поверху, поэтому придётся завязать тебе глаза. Не принимай это как знак недоверия, просто таковы правила.

— Да я уже освоился, — кивнул Семён. — Кандалы, мешок на голову — это так стильно. Может, вы меня ещё и понесёте? А то вдруг ненароком наступлю куда не надо.

— Мы благодарны тебе за всё, что… — затянул было свою привычную песню Арсений.

— Да-да, я понял, таковы правила, — бесцеремонно оборвал его Семён. — Где мешок?

С мешком не заладилось, специально ведь никто задачу не ставил, так что обошлись подручными средствами. Причём средства были отняты у самого же Семёна.

Арсений выдернул из джинсов гостя ремень и забрал у него носовой платок. Примеряя, затянул ремень на голове Семёна, неуловимым движением извлёк откуда-то из складок балахона небольшой трёхгранный стилет и проколол в ремне лишнюю дырку. Затем свернул платок по всей длине вчетверо, приложил к глазам Семёна и туго затянул ремнём.

Получилось, пожалуй, надёжнее, чем с мешком или шарфиком: ремень давил на глаза и нос, и Семёну был явлен полноценный мрак с вкраплениями красного.

— Давит, — пожаловался Семён. — Так недолго и без глаз остаться.

— Потерпи немного, — успокоил Арсений. — Две минуты — и мы на месте.

Как только лифт стал подниматься, где-то наверху тяжело и величаво ударил колокол.

— Мы в монастыре? — обрадовался Семён. — Рясы эти ваши, колокол… Угадал?

— А по какому поводу радость? — насторожился Арсений.

— Ну как же… Честно говоря, я думал, тут у вас… Гхм…

— Что?

— Ну, всякое такое…

— Какое?!

— Ну, думал, что вы террористы.

— Интересная мысль…

— Да теперь понятно, что был не прав. А «монах ребёнка не обидит», верно? Монахи — славные ребята. «Имя Розы», честь, устав, обеты и всё такое прочее…

— Ты хорошо знаешь средневековую историю?

— Да я её вообще не знаю, если честно.

— Откуда тогда такие выводы?

— Я много фильмов смотрел.

— А про инквизицию что-нибудь знаешь?

— Эм-м… Ну, в общем… Жгли там кого-то…

— Ты в курсе, какую роль играли монастыри во времена инквизиции в охоте на ведьм и… гхм… в изгнании бесов? Бесов — с маленькой буквы…

— Не понял… Это угроза или предупреждение?

— Это чтобы не было неуместной эйфории. Чтобы объективно оценивал ситуацию. И чтобы не ляпнул что-нибудь лишнее в разговоре с Командором.

— Понял, спасибо за предупреждение…

* * *

Семён полагал, что у Командора будет громадный кабинет с камином и персидским ковром, а на подступах, в приёмной — непременная секретарша с точёной фигурой и всякими выдающимися выпуклостями. А может, даже парочка секретарш, хорошего ведь много не бывает. И ещё полагал, что двумя минутами уж никак не обойдётся, придётся битый час торчать в приёмной и ждать своей очереди в сонме просителей, закономерно осаждающих вельможу такого ранга.

Увы, местный Командор беспощадно рвал шаблоны, причём не только по протокольной части, но и в целом ряде обиходных деталей.

Когда Семёна избавили от давящей конструкции «ремень-платок», он проморгался, осмотрелся и обнаружил себя в монастырской библиотеке.

Обстановка здесь была очень скромная и незатейливая. Никаких шкафов красного дерева и хрустальных люстр, повсюду полки и стеллажи из неокрашенной тёсаной доски, столы, табуреты и скамьи из той же доски, сиротские плафоны под сводчатыми белёными потолками и несколько бронзовых канделябров с оплывшими свечами.

Книг было очень много, старинных и не очень, но это изобилие Семёна не впечатлило, в отличие от Богдана, у которого взгляд сразу затуманился, а лицо приняло благостное выражение. Семён не испытывал пиетета к книгам, у него была иная шкала ценностей.

Узкие вытянутые окна, более похожие на бойницы, выходили на лес, так что какие-либо перспективы по определению месторасположения монастыря отсутствовали напрочь. В эти окна были видны только едва колыхающиеся на ветру верхушки сосен, и ничего более.

По обе стороны от последнего слева окна стояли две солдатские кровати, аккуратно, по-солдатски, заправленные серыми одеялами с текстурой валенка, между ними была втиснута солдатская же тумбочка с инвентарным номером, на которой стоял пожилой электрический чайник, сахарница и два стакана в стальных подстаканниках.

«Общага, да и только», — подумал Семён.

Из предметов роскоши в библиотеке были только три раскрытых ноутбука. Два из них располагались на огромном письменном столе, за которым работал секретарь, а один — на столе поменьше, напротив кроватей.

Да, про аккуратную заправку кроватей можно было судить лишь отчасти, поскольку на той, что стояла в самом углу, у стены, возлежал Командор, облачённый в затрапезные шорты и майку, и смотрел по ноутбуку какое-то кино.

Когда ввалился Семён с эскортом (или эскорт с Семёном — это уж как пожелаете), Командор цепким взглядом ощупал гостя с головы до ног, встал, поставил кино на паузу и с явным неудовольствием в голосе приказал:

— Рассказывай.

Ни «здравствуйте», ни «так вот ты какой, Бес!» — ни даже простого человеческого любопытства по факту присутствия необычного гостя: приказ был адресован Богдану, а в тоне явно слышалось «какого чёрта вы приволокли сюда этого типа и теперь отвлекаете меня от субботнего отдыха?!».

Богдан принялся в деталях рассказывать о своих злоключениях, с того момента, когда его «повела» зеленоглазая еретичка.

Командор молча слушал, разгуливая вдоль стены, задумчиво смотрел в окна, а в сторону Семёна даже ни разу не взглянул.

Семён, между тем, рассматривал Командора и его секретаря и пытался угадать, чем закончится для него эта встреча.

Командор был высокий, сухой и жилистый, коротко стрижен, на вид лет пятьдесят пять — шестьдесят, лицо аскетическое, узкое и сердитое, глаза водянистые и тоже какие-то недобрые. В этом плане они с Арсением были очень похожи, и Семён сделал вывод, что руководство Ордена ведёт спартанский образ жизни, изнуряет себя непосильным трудом и постоянно пребывает в великих заботах.

То есть люди настолько заняты, что даже растолстеть некогда.

На левом плече у Командора была бледная татуировка, изображавшая мангуста, вцепившегося в капюшон королевской кобры. Нет, даже не татуировка, а каким-то особым образом выдавленное на коже клеймо. Всё плечо под мангустом с коброй, предплечье и та часть левой половины груди, что не была скрыта майкой, были изборождены страшными рублеными шрамами.

Секретарь Командора, напротив, был этаким низкорослым колобком. Он был облачён в такую же рясу-балахон, что носили все прочие обитатели монастыря, стрижен почти что налысо, на вид лет тридцать, а на круглом бледном лице надёжно застряло выражение великой озабоченности.

Стол, за которым сидел секретарь, был завален исписанными листками бумаги и тетрадями. Секретарь бодро строчил шариковой ручкой в толстой тетради, глядя поочерёдно на экраны двух ноутбуков, и создавалось такое впечатление, что это не обычная работа по переписыванию компьютерного текста на бумагу, а состязание с кем-то на скорость письма.

В библиотеке было душно, секретарь явно потел в своём балахоне, но, в отличие от вольготно разоблачившегося Командора, снимать одежду не спешил.

«Субординация, однако, — подумал Семён. — А Командор, похоже, ещё тот самодур. Надо бы с ним поосторожнее».

* * *

Богдан закончил рассказ, и Командор некоторое время молча гулял вдоль окон, осмысливая услышанное.

В библиотеке воцарилась тишина, было слышно, как скрипит ручка секретаря по бумаге.

Следуя киношным шаблонам, Семён полагал, что после рассказа Богдана Командор немедля прикажет снять с него кандалы и душевно поблагодарит за подвиг в гаражах и исцеление бойцов в портальной камере.

— Заковали надёжно? — уточнил Командор.

Голос у Командора был хрипловатый и низкий, говорил он тихо и как бы нехотя, словно ему было лень открывать рот.

— Надёжно, — подтвердил Арсений. — Вряд ли вырвется даже в состоянии ража.

— А ты видел, каков он в состоянии ража? — Командор, и без того вполне сердитый, сурово нахмурился.

— Не видел, — смущённо признался Арсений.

— То-то и оно… — проворчал Командор. — Кой чёрт понёс тебя в эти гаражи?

У Командора была привычка задавать вопросы в пространство, не глядя на человека, к которому он обращался.

— Я почувствовал, что там будет наше спасение, — ответил Богдан.

Арсений недовольно покачал головой: ему не понравилось такое легкомысленное и нерациональное объяснение поступка воспитанника.

Командор, однако, такой ответ принял как должное:

— Наподобие того, как ты чувствуешь приближение Паузы и сбои в расположении камней?

— Вы и про сбои знаете?!

— Отвечай.

Богдан хотел было добавить, что помимо всего прочего он чувствует в Паузе присутствие зеленоглазой Сцукцэ, но не стал. Нужно сначала разобраться во всех этих странностях Пауз и посоветоваться с Мастерами, а потом уже докладывать Командору. Командор и без того настороженно относится к необычным способностям Богдана, так что не стоит усугублять ситуацию.

Кроме того, у Богдана были и другие основания, чтобы пока умолчать об этой новой особенности. Эти основания он собирался обсудить с Командором отдельно.

— Не совсем так, но… Гхм…

— Расскажи, как это было.

— Я чувствовал, что нам конец. ОНА гнала меня, как опытный охотник загоняет зайца в силки. Вариантов не было, я чувствовал, что ещё немного, и…

— Я задал простой вопрос. КАК ЭТО БЫЛО?!

— Как всплеск. Как… Как вспышка где-то на границе сумеречной зоны. Если пользоваться современной терминологией — как пульсирующая красная точка на радаре.

— Занятно… А если бы ОН спокойно прошёл мимо и не вмешался?

— Но он же не прошёл.

— Верно. Ты, малыш, пугаешь меня своей чувствительностью. С одной стороны, это очень полезное свойство. С другой…

— А по-моему, со всех сторон отличное свойство, — вмешался Семён, решив напомнить о своей спасительной миссии. — Если бы не это свойство, они бы просто умерли.

Арсений сделал страшные глаза: «Молчать!!!», но Командор пропустил мимо ушей замечание гостя и закончил свою мысль:

— Это очень странное и неизученное свойство, надо относиться к нему с опаской. Но, судя по тому, что ты рассказал, мы в самом деле имеем дело с Бесом. Ещё по нему что-то есть?

— У него отец погиб. При странных обстоятельствах.

— Это он сам с тобой разоткровенничался?

— Нет, я предположил… А он подтвердил.

— Интересно… Когда погиб и что за обстоятельства?

— Пятнадцать лет назад, — сообщил Семён. — Обстоятельства… Ну, в общем, убили всю его семью, а ему самому отрубили голову. Следствию ничего выяснить не удалось.

— «Его семью»?

— Я внебрачный сын, — засмущался Семён. — Отец жил на две семьи. Ну, как бы это сказать… В общем, та была основная, а с моей матерью у него была любовь. В общем, тайная вторая семья, типа так.

— Это было в Москве?

— Да.

— Теперь понятно, почему бесёнок выжил, — кивнул Командор. — А то я уж подумал, что за странное такое милосердие? Итак, семью вырезали, голову отрубили… Знакомый почерк. У тебя фамилия матери?

— Да.

— ФИО отца знаешь?

— Виктор Иванович Богуславский. Тысяча девятьсот пятидесятого года рождения.

— А про деда по линии отца?

— Нет, про деда ничего не знаю. Как-то забыли познакомить. Наверно, недосуг было.

— Ясно. Так, Вовчик, дай-ка сюда Книгу Памяти.

— Всю Книгу?! — Секретарь подскочил с растерянным видом и принялся сгребать к себе по столу исписанные листки.

— Зачем «всю»?! Данные по Ушедшим Бесам в нашем регионе. И оставь в покое свои листки, просто открой мне файл.

— Понял…

Книга Памяти — это поимённый список погибших и пропавших без вести воинов Ордена. Каждое Убежище (территориальное подразделение) ведёт свой отдельный список, Гильдия (региональное объединение) суммирует эти списки и заносит в компьютер все данные, которые затем передаются во Всеобщий Совет Ордена.

«Вся Книга», как всполошённо воскликнул секретарь Володя, — это данные по потерям Ордена в мировом масштабе за последние двенадцать тысяч лет.

В связи с отказом аппаратуры во время Пауз и в перспективе отказа аппаратуры вообще сейчас во всех Убежищах и в штаб-квартирах Гильдий идёт перепись учётных данных с компьютеров на бумагу. Секретарь Володя, кстати, как раз сейчас переписывает Книгу Памяти Московского подразделения. Потому что он, по совместительству, является одновременно и секретарём этого подразделения.

Дело в том: прежний секретарь Командора совсем недавно пал от рук еретиков, и Володя сейчас исполняет сразу две должности.

В Книге Памяти есть данные и о родителях Богдана. Они погибли в бою с еретиками, когда он был ещё ребёнком. С тех пор его воспитывал Арсений, друг семьи, который позже стал главой Московского подразделения Ордена.

Вот такая это Книга Памяти.

Теперь о Бесах в книге Памяти.

Бесы покинули Орден в начале двадцатого столетия после печально известной Мёртвой Охоты. Эта пресловутая Охота заслуживает отдельной трилогии, но сейчас нет времени для длительных экскурсов в Историю Ордена, и пока что нам достаточно знать, что все убывшие Бесы были занесены в Книгу Памяти как пропавшие без вести.

В числе Бесов, занесённых в Книгу Памяти, обнаружился Андрей Савельевич Богуславский, тысяча восемьсот девяносто первого года рождения.

Володя быстро поднял общедоступную городскую статистику, и выяснилось, что у этого Андрея были сыновья Иван и Матвей и дочка Лида. Матвей и Лида погибли в Великую Отечественную, а Иван выжил, женился и произвёл на свет сына Виктора, который и является отцом Семёна.

— Значит, точно — бесёнок, — без эмоций резюмировал Командор. — Говоришь, на атаки эмпатов не реагирует?

— Реагирует, но в другую сторону, — поправил Богдан. — Впадает в состояние ража и крушит всё, что под руку подвернётся.

— Тебя-то не сокрушил, — напомнил Семён. — И бойцов тоже. То есть не совсем ведь дурак, чувствую, где свой, а где враг.

— С абсолютной уверенностью подтвердить не могу, — принципиально отметил Богдан. — Да, передо мной он остановился. Но это получилось в тот момент, когда вокруг уже не было ни одного живого врага. То есть вполне может быть так, что в отсутствие целей раж самопроизвольно ушёл в аут.

— А на доминирование реагирует? — спросил Командор.

— Вот это сказать не могу, — Богдан покачал головой. — Я был под давлением, очнулся, когда меня «отпустили». То есть я видел уже собственно резню, а что было до этого, не знаю.

— Доминирование — это как? — уточнил Семён. — Типа, «дама сверху»?

— По-простонародному — это чары, — пояснил Богдан. — Зеленоглазая тебе сразу врезала или сначала попробовала очаровать?

— Да, похоже, что попробовала, — вспомнил Семён. — То есть иду я, смотрю на неё, и как-то она мне не приглянулась. Не мой размер. И вдруг — оп-па! И сразу она мне стала нравиться, чуть ли не влюбился.

— Приказ был? — уточнил Командор.

— Да, был. «Иди прямо, не смотри налево».

— Ну и как?

— Да никак. Иду, смотрю налево: а там бойцы парализованные. Я ей — надо «Скорую»! А она, типа, «какой вредный смерд», и — шарах! Волна такая. Ну, сразу и накатило, и понеслось. Меч, ура, в атаку.

— Ясно, — кивнул Командор. — И зачем ты его сюда притащил?

— Богдан сказал: «Давай возьмём, надо этот меч исследовать», — не понял вопроса Семён.

Конец ознакомительного фрагмента.