Когда сказки превращаются в кошмары. Часть 1. Золушка

Леди Дракнесс, 2019

Старая сказка про Золушку не лжет, но недоговаривает. Фея, туфелька, бал и бегство от принца – все это действительно было, вот только принц оказался скорее ужасным, чем прекрасным, так что бежать от него Золушке пришлось аж на тот свет. Вернее – на этот: в знакомую нам реальность. А тут совсем другая жизнь, новое имя, непривычное тело, но реинкарнация не стерла память и личность беглянки, а это значит – она и тут не в безопасности. Одна надежда: отыскать фею-крестную, которая тоже из «наших», местных, земных…

Глава 4. Первые шаги

Из воспоминаний детства я быстро вынесла один постулат, а именно: приключения меня любят! Ну или я умею их находить.

Первое из них случилось, когда мне было месяцев одиннадцать.

Моему отцу (редкое событие) дали небольшой отпуск. У него в принципе их или не было, или они были очень непродолжительными. На моей памяти самый длинный из них длился неделю.

И вот, проведя несколько лет без всяких отпусков лишь с редкими выходными днями, он, наконец, получил аж три(!) дня отдыха. Ну и куда прикажете деваться с таким-то счастьем? Мои родители решили, что навестят его родителей. Ну то есть моих бабушку с дедушкой.

Представляете, какой вынос мозга возник у одиннадцатимесячного карапуза?

У меня, оказывается, есть ещё и бабушка с дедушкой?! Оба-на! Я и к этим-то родственникам только начала привыкать, не считая того, что я в принципе только стала привыкать к тому, что у меня здесь вообще есть родители. Притом оба, заметьте, оба родителя! А тут, оказывается, к ним в комплекте прилагаются ещё и бабушка с дедушкой! Вот уж новость так новость!

С одной стороны, обрадовалась, а с другой — насторожилась. Опять же, поймите меня правильно, я только двумя руками за многочисленную родню. Но… Но я хорошо помнила, как в нашем старом доме появилась новая родня. Помнила, как мой отец, склонившись над моей колыбелью, нервно теребя длинную рыжую бороду, глухо произнес:

— Вот, дочка, это твоя новая родня. Они будут заботиться о тебе.

И подозвал поближе какую-то странную женщину с не менее странноватыми девочками, которых она крепко держала за руки.

Помнила и как быстро я из светлой, солнечной комнаты оказалась в тёмном чулане… Всё помнила.

Так что знакомство с новой родней меня немного волновало.

Впрочем, гораздо больше меня всё же заботили желание поесть, поспать и напроситься взрослым на руки. К тому же к этому времени я научилась отлично ползать, вставать и, тихонько перебирая ногами и руками, крепко держась за что-нибудь, ходить. И это было интересно и очень будоражило моё любопытство. Мне не терпелось самой заглянуть в этот новый для меня мир, который я пока видела лишь урывками — из коляски или с рук взрослых.

Нет, мне очень нравились тёплые мамины руки, всегда вкусно пахнущие, всегда приходящие мне на помощь.

Но крепкие, чуть шершавые, пахнущие кожей и оружейной смазкой руки отца я просто обожала!

И всё же этого мне становилось мало. Большой мир манил меня. Звал переливами незнакомых звуков, яркими красками скользящих мимо меня размытых силуэтов какого-то транспорта (но точно не карет и повозок), разнообразными запахами, наполняющими его.

Так что этому путешествию я была рада.

Само путешествие, правда, я помню плохо. Резковатые запахи, громкие звуки, много незнакомых людей…

А потом, потом мы оказались в каком-то большом стеклянном доме. Сели в большую светлую коробку, пахнущую не очень аппетитно, и поехали куда-то вверх.

Пока мы ехали, я внимательно посматривала на папу с мамой, но оба имели очень непроницаемые лица почему-то и молчали.

Наконец дверь этой странной коробки открылась, и я увидела две новые фигуры, возникшие в моей жизни: высокий седой старик с аккуратной белой бородкой и высокая стройная пожилая дама с чуть надменным лицом и высоко вздёрнутым подбородком.

— Ну здравствуй, батя, — мужчины крепко обнялись.

— Здравствуй, мама, — голос моего отца звучал чуть отстранённо.

— Здравствуй, — чуть холодно произнесла женщина, ещё сильнее сжав губы.

Мама стояла молча, лишь кивнула обоим головой.

— А кто это у нас тут? — после затянувшейся паузы наклонился ко мне седовласый.

Дедушка, как я поняла.

— Ой, ты ж какая хорошенькая… — заворковал со мной дед, аккуратно беря на руки. — Ну чего же мы стоим? Заходите, — засуетился он, первый устремляясь со мной на руках к открытой двери.

За ним, молча подхватив вещи, последовали и остальные.

Меня быстро раздели, накормили, намыли и положили спать.

Так что осмотреться я толком так и не смогла. Уснула сытая и довольная на чём-то мягком.

Проспала я, правда, не долго. Проснулась в сероватой темноте большой комнаты. Откуда-то в комнату заглядывала желтоватая полоска света. Где-то звучали голоса. Я различала голос отца и иногда мамин. Слышался мелодичный звон и чуть неприятный для моего слуха, железный лязг.

Видимо, взрослые сидели за столом, как определила я для себя эти звуки.

По дому растекались многообразные запахи.

Мне стало любопытно: что же там происходит? Спать больше не хотелось.

Я скатилась с чего-то мягкого на мягкий же ковер (видимо, спать меня уложили на диване) и не спеша поползла в сторону полоски света, что падал в мою комнату из-за приоткрытой двери.

Поползла и… оказалась в огромном длинном коридоре, покрытом чем-то шершавым и тёплым.

Оставалось решить, куда я хочу дальше.

Справа от меня звучали голоса взрослых, а слева вкусно пахло чем-то мясным и печёным.

И я повернула туда. Ведь взрослых-то я уже видела, а вот источник таких обалденных запахов — нет.

На четвереньках я шустро преодолела расстояние до кухни и, ввалившись туда, села на пол, оглядывая помещение.

Оно было светлым, тёплым и большим. Таким большим, что по размеру могло сравниться с нашей квартирой.

На кухне стояла тишина. Было слышно лишь тиканье больших настенных часов: тик-так, тик-так.

Откуда-то сбоку звучали знакомые голоса.

Спереди из приоткрытого окна дул прохладный ветерок, доносились далекие, незнакомые мне звуки. Рядом с окном стоял стул с высокой обитой тканью спинкой. А на подоконнике что-то блестело в лучах неяркого вечернего солнца.

Мне стало любопытно, и я подползла поближе к окну.

Что-то прозрачное, стоящее на подоконнике, заблестело ещё ярче. Это ещё больше разожгло моё любопытство. И я встала, опершись на стул.

На окне стояла прозрачная круглая тарелочка, сверкающая множеством граней в свете заходящего солнца.

Я потянулась к ней, стараясь достать. Но я была слишком маленькой, а подоконник слишком высоким, так что у меня ничего не получилось.

От огорчения я хныкнула. Но не сдалась!

А подтянувшись на руках, сопя и кряхтя, наконец, оказалась на стуле, чему очень обрадовалась и весело гукнула.

Видимо, эти звуки и были услышаны в комнате, где собрались взрослые. Потому что краем уха я услышала тихие шаги, скрип двери и удивлённый голос отца, обнаружившего, что меня нет на месте.

Затем к нему присоединился голос мамы. Зазвучали и другие голоса:

— Да здесь где-то.

— Куда она денется?

— Надо просто всё осмотреть.

Судя по звукам, взрослые рассредоточились по разным направлениям.

Поняв, что интересной переливающейся штуки меня вскоре могут лишить, я покрепче ухватила руками блюдце. Пальцы попали во что-то пушистое, серое и невкусно пахнущее. Судя по всему, я ухватила хрустальную пепельницу.

Осознав это, я брезгливо отдернула руку. И совсем уже было решила спуститься вниз, как моё внимание привлекла пролетевшая мимо окна птица.

Меня это явление крайне заинтересовало, и я, подтянувшись, влезла на подоконник. А затем, ухватившись покрепче за белую, чуть скользящую под пальцами раму, выпрямилась во весь рост, стараясь разглядеть поближе пролетавших мимо окна и высоко в небе птиц.

За этим интереснейшим занятием и застукал меня отец, вошедший на кухню.

Он на полсекунды замер на пороге и… молча сделал стремительный даже не шаг, нет, бросок.

И он бы успел. Если б не пролетевшая близко ворона. Увидев так близко огромную чудную птицу, я с радостным гуканьем протянула к ней руки, почти ухватив за блестящее, чёрное перо, и… вывалившись из окна, полетела вслед за ней в неизвестность.

Услышала впереди лишь удивлённое воронье карканье да дикий крик отца, раздавшийся где-то сзади. Но все эти звуки через миг сменил лишь шум ветра в ушах.

Справедливости ради надо сказать, что этот шаг в неизвестность неизвестностью был только для меня. Для вороны сей маршрут был вполне себе знаком.

Что касается лично меня, то сначала я камнем падала вниз, кувыркаясь и переворачиваясь в воздухе. Уши закладывало от шума ветра, холодный воздух больно бил по телу. Наверное, я бы начала пугаться, если б вдруг моё стремительное движение вниз не замедлилось.

Меня словно качнуло, а потом упругая тёплая струя воздуха мягко подхватила под живот, и я начала медленно снижаться.

Мимо меня пролетела ворона, с удивлением оглядывая неизвестное ей существо. Не могу сказать, та самая это была птица или другая. Я плохо запомнила её физиономию.

Да меня это не особо и интересовало. Мне понравилось парить в воздухе.

Мимо скользили облачка, силуэты домов, тени птиц. Небо переливалось всеми оттенками розового, лилового и золотистого в лучах заходящего солнца.

Тёплый воздух, бережно подхватив меня, не спеша опускал на землю.

Однако ближе к земле моё падение вновь ускорилось, и меня опять почти перевернуло, когда я услышала тихий смешок над своим ухом и увидела сбоку от себя, словно открывающийся внутрь неба, прозрачный туннель, сотканный из воздуха. А в нём полупрозрачное, похожее на человеческое, лицо…

«Ветра! Это лицо — ветер», — догадалась я.

Ветер был не очень тёплый и дул с заката… Рядом с моим ветром воздух чуть уплотнился, и я почувствовала на себе сначала чьё-то обжигающее зноем дыхание. А потом на меня резко дунуло холодом. Чуть уплотнившиеся струи воздуха рванули вверх, то сходясь, то разлетаясь в стороны в завораживающем дружественном танце.

Я, забыв обо всём, восхищённо наблюдала за менуэтом ветров, когда на меня снова дунули и чуть потрясли.

И я вновь перевела взгляд вниз, переключив своё внимание на западный ветер и… протянув руку, попыталась потрогать его.

Он снова засмеялся, видимо, моя попытка развеселила его, и плавно опустил меня в крону ближайшего тополя, прямо в большое воронье гнездо, что вызвало огромный переполох в готовящейся ко сну стае этих птиц.

С диким ка-а-аррр они метнулись в разные стороны.

Это несколько обескуражило меня и обидело. Вдобавок в гнезде было довольно тесно седеть. А вечерний воздух неприятно холодил кожу. К тому же рядом со мной никого не было: ни мамы с папой, ни ворон, ни даже ветра. Да что уж там ветра, Феечки, и той не было!

Так что я уселась в гнезде поудобнее, поджав под себя ноги и покрепче ухватившись руками за его край, и от души зарыдала…

Правда, рыдала я недолго, вволю нарыдаться мне не дала голова отца, неожиданно появившаяся рядом с гнездом. От такой неожиданности я и произнесла своё первое в жизни слово:

— Не я.

А затем развела руки в разные стороны и, пожав плечами, повторила:

— Не я.

Видимо, где-то в глубине души я понимала, что моя попа вполне так себе заслуживает ремня за такие кульбиты, и пыталась снять с себя вину.

Хотя, судя по физиономии отца, ему явно было не до моего воспитания.

Так что он просто схватил меня в охапку и осторожно спустился со мной на землю.

Но, честно говоря, я уже плохо помнила и этот спуск по толстому стволу старого дерева, и вой сирен скорой помощи.

Более-менее я проснулась уже в каком-то месте, остро пахнущем лекарствами. Когда кто-то, передав меня на руки родителям, ворчливо произнёс густым басом:

— Такое впервые на моей практике. Но, видимо, подгузник спланировал вместо парашюта. Она абсолютно здорова. На ней ни царапинки. Просто уже хочет спать, время-то не детское.

А дальше я уснула, уткнувшись носом в плечо отца. И никак не могла понять, почему всхлипывает мама и всё время меня гладит по спине чуть дрожащей ладонью.