Пятьдесят три письма моему любимому

Лейла Аттар, 2014

Шейда и Трой родились в один день в разных концах земного шара. Он – баловень судьбы, человек с большими деньгами и талантами. Она – беженка, покинувшая родной Иран и обосновавшаяся в Канаде. Девушка из хорошей семьи, которой пришлось выйти замуж по договоренности. Между Шейдой и Троем пропасть, но именно в ее глубинах и зарождается настоящее чувство. История их любви охватывает три десятка лет, множество встреч и писем. Но может ли быть у нее счастливый финал? «Вау! Сексуальный, дерзкий, очень мощный дебют. История о запретном романе длиной в три десятка лет». – Aestas Book Blog «Современная история любви, очень живая и естественная». – Indie Reader «Романтическая проза с двойным дном… сюжет то и дело удивляет». – Kirkus Review Лейла Аттар – автор бестселлера «Бумажный лебедь», который после релиза моментально занял верхние строчки в рейтингах The New York Times, USA Today, The Wall Street Journal. Лейла Аттар пишет истории о любви – психологичные, многогранные, с неожиданными сюжетными поворотами. Это ее главное хобби. Порой Лейла пропадает в пучине Интернета, откуда, впрочем, ее всегда можно выманить шоколадкой. «Пятьдесят три письма моему любимому» – дебютный роман Лейлы Аттар, который принес ей международную известность.

7. Свекольная бабочка

29 сентября 1995 года

— Пока, Шейда! Хороших выходных.

— И тебе. — Я помахала Сьюзен, набрала код охраны и заперла за собой дверь.

Возле меня остановился темный седан. Водитель опустил стекло.

— Шейда.

Я заглянула в машину.

— Трой? Что ты тут делаешь?

— Садись. — Он приоткрыл дверцу.

— Я иду домой.

— Это ненадолго.

— Что-то случилось? — спросила я. Сделка по продаже лофта прошла без сучка без задоринки.

— Нет. — Он позвенел передо мной ключами. — Только что забрал их у адвоката. Ну ты, наконец, сядешь, прежде чем этот Халк из машины сзади решит разобраться со мной?

Я поглядела на машину, стоящую за ним. Мысль о том, что мускулистое, почти двухметровое тело Троя будут трясти и валять, как в субботнем утреннем мультике, была приятна, хоть и притянута за уши.

— Почему мне кажется, что тебе нравится эта идея? — сказал он.

— Чего ты хочешь? — спросила я, садясь в машину.

— Я привез тебе кое-что, — ответил он, указывая на заднее сиденье.

Я увидела круглую коробку, перевязанную ленточкой.

— Что это?

— Нечто, требующее немедленного внимания. — Он отъехал от тротуара и вырулил на шоссе.

— Куда мы едем?

— Может, ты закончишь с этой сотней вопросов и успокоишься?

Откинувшись на сиденье, я стала смотреть в окно на проносящийся мимо поток красно-желтых огней. Это было легче, чем любоваться на то, как Трою идет кожаная куртка. Через несколько минут он съехал с шоссе и свернул в тихий парк.

— Пойдем. — Он схватил коробку и привел меня к большому пруду, в котором отражались яркие кроны растущих по берегу деревьев. Мы поднялись на холм, где с небольшой поляны открывался вид, от которого захватывало дух.

— Вау. — Я любовалась переливчатым серебром реки Дон, текущей по долине в обрамлении золотых дубов, кленов и берез. — Как будто мы вообще не в городе. Как ты нашел это место?

— Я бегаю тут по утрам, — ответил он. — Вот. — Он протянул мне коробку. — Небольшой сувенир для тебя. Прежде чем откроешь, загадай желание.

— Что?

— Закрой глаза, загадай желание и потом открывай.

— Это глупо, — сказала я.

— Делай.

Сделав глубокий вдох, я закрыла глаза. Потом развязала ленточку и заглянула внутрь.

Яркий всплеск красного трепета изнутри.

— Господи! — я захлопнула крышку. — Это… Это что, бабочка?

Он улыбнулся моему восторгу.

— Ну и что я должна с ней делать?

— Ты должна ее выпустить.

Я снова заглянула в коробку. — Это монарх! Я в жизни не видела, что они бывают такого цвета. Где ты его нашел?

— Я гулял в поле, заросшем дикими цветами, и увидал его. И знаешь что? При мне как раз оказался мой сачок.

— Трой.

— Ну я сделал несколько звонков.

— Но зачем?

— Помнишь, как мы встретились в первый раз? На тротуаре возле дома Боба?

— Да!

— Я наврал. Не было никакой бабочки. Я все выдумал.

— И зачем ты это сделал?

— Потому что ты собиралась убежать, а я хотел, чтобы ты осталась.

Мое сердце замерло, а потом забилось быстро и сильно, а мысли умчались в то солнечное июньское утро.

* * *

От автобусной остановки до дома Боба было довольно далеко. Я шла с тяжелой пачкой контрактов в руках, которые должны были понадобиться ему сегодня, и услышала, что за мной кто-то бежит. Навстречу мне прошли две девушки — сплошные длинные ноги и распущенные волосы. Они улыбались. Я улыбнулась в ответ, но тут же поняла, что их улыбки предназначались не мне, а тому, кто шел позади меня.

— Доброе утро, — голос прозвучал приятно, но хулигански-игриво.

В следующий момент я почувствовала, что меня сбили с ног. Я упала на коленки, бумаги разлетелись вокруг.

— Ох! Вы в порядке? Я вас не заметил.

Ну конечно. Как же. Он был слишком занят, оглядывался через плечо на девушек, оценивая их вид сзади.

Собрав мои бумаги, он опустился на колени рядом со мной. Пыльные кроссовки, серые спортивные штаны, толстовка «Университет Ватерлоо», а над всем этим — потрясающие голубые глаза. Они напомнили мне вырезки, которые я хранила в своем альбоме желаний, о тех местах, куда мечтала поехать. Голубые, как вода вокруг островов в Тихом океане. Я ощутила, как меня словно приподняли с тротуара, и я зависла в воздухе прямо над ним. Я замерла в его руках на несколько бесконечных секунд, вглядываясь в неохватный горизонт.

Щелканье автоматической поливалки вернуло меня на пригородную улицу. Моргнув, я продолжила путь.

— Ш-ш-ш. Не шевелись, — сказал он. — Замри.

— А? — я ощутила странное желание убежать. Мои щеки запылали, словно я уже пробежала длинную дистанцию.

— Не шевелись. Бабочка. У тебя на плече.

Я застыла. Не знаю почему. Я ее даже не видела.

— Какого цвета? — спросила я.

— Красного.

— Красного? — я снова ощутила на себе этот синий взгляд.

— Это самая красивая штука, какую я видел, — прошептал он.

Я боялась вздохнуть.

— Знаешь, — сказал он, — у американских индейцев есть поверье: если хочешь исполнить свое желание, поймай бабочку и прошепчи ей эго. Она не умеет говорить и не расскажет о твоем желании никому, кроме Великого Духа. Загадав и отпустив бабочку, ты донесешь свое желание до небес, и оно исполнится.

— Ты… Ты хочешь попытаться ее поймать?

— Если она захочет, чтобы ее поймали.

Я покрепче сжала стопку бумаг, чтобы они не шуршали. Он посмотрел на мои ноги, прерывая наш контакт взглядов. Когда он снова поднял глаза, они были другими.

— Улетела.

— Что?

— Бабочка.

Я кивнула, шумно выдыхая.

— Ты в порядке? Не ушиблась? — спросил он.

— Нет. — Но с каждой секундой, что он смотрел на меня, он срывал очередной слой моего защитного кокона.

— Я бы сказал, мне очень жаль, что я тебя сшиб, но это не так. — Улыбаясь, он протянул мне остаток моих бумаг.

Это нечестно, когда у кого-то такая улыбка.

Я отвела глаза. Мой взгляд упал на серебряный крестик на цепочке, висящий у него на шее.

— Помочь? — протянул он мне руку.

— Я справлюсь.

Он помолчал, а затем повернулся и побежал. Уверенный стук шагов, удаляясь, понемногу затихал среди летнего утра.

Я глянула на часы. 9.05. Я опоздала. Все документы перепутались. А мое сердце стучало, будто я сто раз подпрыгнула. Я завернула за угол дома Боба и позвонила.

Через секунду я смотрела в голубые глаза незнакомца сквозь косую сетку дверного экрана.

Ну конечно. Сын Боба. Вернулся домой на каникулы. Как я могла забыть?

— Райан? — спросила я, краснея, потому что он оценивающе разглядывал меня с ног до головы.

— Райан — это я. — Из-за его плеча высунулась голова. — А это Трой. А ты кто?

— Заходи-заходи, — раздался знакомый голос Боба. — Привет, Шейда. — Он вышел вперед и открыл мне дверь. — Мальчики, это моя помощница. Ведите себя хорошо. — Он строго посмотрел на них. — Шейда, я оставил тебе записку. Вернусь через пару часов.

— Конечно. — Опустив голову, я протиснулась мимо двух жестких мускулистых тел и прошла прямо в офис.

— Черт возьми. Папина помощница? Ну и штучка! — сказал Райан.

— Охолонись, приятель. Она замужем, — услышала я ответ Троя.

Я уронила бумаги на стол. Обручальное кольцо. Он заметил его. И бежал. Буквально. Я непроизвольно улыбнулась.

— Боже-боже-боже! — Джейн, вбежав в кабинет, закрыла за собой дверь. — Ты видела приятеля Райана?

— Да, — рассмеялась я.

До полудня было далеко, но Джейн уже на ногах, уже причесана и с накрашенными глазами.

— Вчера он мыл тут свою машину. Без. Майки. Е-е-е-е-е! — заверещала она. Потом, приоткрыв щелку в двери, выглянула наружу. — Он такой клевый!

— Джейн? — спросила я. — Ты когда-нибудь видела красных бабочек?

— Красных бабочек? — Обернулась она. — А такие бывают?

— Конечно, бывают, — Трой просунул голову в дверь. — Я сам видел одну этим утром.

— Ну да, конечно, — ответила Джейн. — А как она называется?

— Свекольная бабочка.

* * *

Я уставилась на красного монарха.

— Так ты все это выдумал? Свекольных бабочек не существует? — спросила я, стараясь заглушить усиливающийся шум в ушах.

— Конечно, существуют. — Он заметил, как я заливаюсь краской. — Вот она перед нами.

Время замерло и растянулось. Я зависла в нем, паря в воздухе, невесомая, запыхавшаяся.

В этот момент бабочка решила выбраться на свободу. Она присела на краешек коробки, сложив крылышки. Белые точки на них смотрели на нас, точно глаза. Волшебная долина манила, но бабочка продолжала цепляться за свою клетку.

— Ну давай же, лети, черт возьми! — сказал Трой.

Монарх расправил крылышки, впитывая солнечное тепло, потом поднял их и вспорхнул в воздух. Он поднялся над нашими головами, хрупкий алый всполох над золотой долиной.

— Надеюсь, она справится, — сказала я.

Каждый год бабочки-монархи миллионами улетают на юг, совершая кругосветное путешествие во много тысяч километров.

— Ни одна бабочка не пролетает весь путь, — ответил Трой. — На это нужно четыре или пять поколений.

— Очень грустно, — сказала я. — Но так красиво. Оставаясь, она умирает. И улетая, умирает тоже.

Мы смотрели, как она скользит в воздухе все дальше и дальше, пока не исчезла, слившись с фоном осенних листьев.

— Мы все умрем, Шейда, — повернувшись, он поглядел на меня. — Важно, какой выбор мы сделаем.

— В этом все дело, да? — спросила я. — Ты хочешь, чтобы я сделала выбор?

Солнце начинало садиться, и в воздухе появилась прохлада. Он стянул вместе полы моего пальто. — Неважно, чего я хочу. Или чего хотят все остальные. Чего хочешь ты сама, Шейда?

— Не надо, — сказала я, чувствуя, как крошечные ростки надежды начинают пробиваться из давно забытых могил. — Разве ты сам не видишь, что творишь?

— В том, что касается тебя, я становлюсь слепым, Шейда. — Он приподнял мой подбородок. — Я вижу только тебя. Не мать, не жену, не работника, ничего такого. Только тебя, Шейда.

Лучи заходящего солнца падали ему на лицо. Его глаза сияли, как два голубых зонта с темными точками в центре и золотыми спицами. Отблеск в волосах смягчал черты лица, и он казался гораздо более ранимым.

— Ты видишь только то, чего не можешь получить, — ответила я.

— Может быть. А может, ты была во мне так долго, что там не осталось места больше ни для кого.

Я резко втянула носом воздух.

— Ты выдумал обо мне то, чего во мне нет. Это все только у тебя в голове.

— Эта теория отпала в тот момент, когда мы целовались. И ты это знаешь.

— Трой, это просто физическая тяга. Ничего больше.

— Ладно. — Он глубоко вздохнул. — Тогда давай закрутим дикий, безумный роман. Позволь себе это. Все будет лучше, чем то, что есть. Эта полужизнь. Эта чертова тяга. — Он обвел большим пальцем контур моих губ. — Я не могу перестать думать о тебе — твой запах, твой вкус, твоя кожа…

Я закрыла глаза. Он провел пальцем по моей шее.

Как отказаться от живого, дышащего, трепещущего чувства? Как можно отбросить его, убить и похоронить, чтобы оно никогда не увидело божьего света?

— Держись от меня подальше. — Я вырвалась из его рук. — Я не желаю иметь с тобой ничего общего, Трой.