Размышления русского генерала

Леонид Ивашов, 2018

Новая книга генерал-полковника Леонида Григорьевича Ивашова, вышедшая к его 75-летию – уникальное издание. Она не биографический очерк ведущего российского геополитика и аналитика, и не рассказ о нем известных политиков, военачальников, деятелей культуры. Эта книга – совокупная попытка через жизнь и судьбу юбиляра, через его мысли, чувства, переживания, которыми он щедро делится с читателем, осмыслить важнейшие мировые и российские события и проблемы минувших десятилетий. На ее страницах читатель сможет прикоснуться к Истории, из первых уст услышать то, о чем обычно не принято говорить вслух, заглянуть за горизонт грядущего и лучше понять тот потенциал, который заложен Высшим Разумом в каждого живущего на Земле.

Часть I

Интервью длиною в жизнь: беседа Л.Г. Ивашова и И.Ф. Кефели

Глава 1

Становление

Говоря о становлении Леонида Григорьевича как офицерской личности, как ученого, аналитика и публициста, стоит внимательнее посмотреть на истоки его военного выбора. Был ли этот выбор случайным, или же это некоторая осознанная закономерность. И второй вопрос тут же возникает — почему выбор пал на Ташкент, на Ташкентское высшее общевойсковое командное училище. И конечно, есть много других вопросов к юбиляру, поскольку его военная служба, научная, педагогическая и общественная деятельность на благо Отечества сопровождались неожиданными жизненными поворотами.

Можно говорить даже о некоторых «зигзагах» его военной и научно-аналитической деятельности. Начало военной карьеры как у подавляющего большинства его сверстников — военное чилище, взвод, рота, академия, полк. Ну а дальше «зигзаги». Перспективный заместитель командира полка, представленный на должность комполка, вдруг назначается на должность старшего адъютанта министра обороны СССР. Затем руководитель секретариата министра обороны, начальник управления делами министерства обороны СССР, далее международная военная деятельность. Не менее интересны и его научные повороты: еще подполковником защищает кандидатскую на тему «Достижение военно-технического превосходства над германским вермахтом в годы Великой Отечественной войны», с развалом Союза обращается к теме «Россия на границе веков», и вдруг мощное увлечение геополитикой. Докторская тема — эволюция геополитического развития России. Авторы решили, что на эти поворотные вопросы может ответить только сам Леонид Григорьевич.

И начнем с короткого поэтического признания Леонида Григорьевича о своей судьбе. А затем и далее будем вставлять в интервью стихи генерал-полковника, члена Союза писателей России. Так, на наш взгляд, будет интереснее.

Мне судьба уготована странная,

Людям знанья несу как Христос.

Чувства нежные, Богом мне данные,

Лью напитком божественных рос.

Россыпь звезд на ночном небосклоне —

Моя карта земного пути.

Отразилось на каждом погоне,

Довелось, что по жизни пройти.

Полигоны, пустыни, учения.

Дипломатии — сотни дорог.

И источник мой благословления,

Дымом пахнущий отчий порог

* * *

«Вперед, Краснознаменное,

за доблесть награжденное,

Ташкентское училище —

в незыблемом строю».

Из гимна ТВОКУ им. В.И. Ленина

Игорь Кефели: Глубокоуважаемый Леонид Григорьевич! В связи с приближающимся твоим юбилеем, мы, твои добрые товарищи, друзья, коллеги, приняли решение оформить книжное произведение в виде большого интервью — разнопланового, не совсем обычного, как и твоя жизнь, военная служба, наука и творчество.

В книге о тебе мы планируем воспроизвести некоторые твои «доспехи» — воспоминания, стихи, выдержки из многочисленных книг и статей, оценки друзей и твоих учеников. Но начнем с тебя. Мне поручено провести беспристрастный, но жесткий «допрос» о твоем становлении как военного профессионала, ученого-геополитика, писателя, поэта, и еще Бог знает, кого. И первый вопрос будет звучать так: какие вехи и события составляют сущность твоей 75-летней биографии? И, конечно, хотелось бы получить не стандартный материал, которого полно в Википедии и Гугле, а нечто глубокое, сущностное, может быть и ранее не озвученное. Но, повторяю, то, что определило весь твой жизненный стержень.

Леонид Ивашов: Да… Ты, дорогой Игорь Федорович, подбросил мне проблему, над которой я и не задумывался. Ведь, жизнь настолько сложная системная штука, что даже, казалось бы, мелкие жизненные вопросы, могут играть в ней определяющую роль. Понимаю, что ни тебе, ни нашему читателю, не будет представлять интереса, как я в штанишки писал, как бегал в школу и т. д. В этом возрасте биографии у нас, советских детей, были практически одинаковые. Более других мне повезло в том, что отец с войны все-таки вернулся, пусть и нездоровым. Детство прошло в Киргизской ССР, куда родители переехали накануне войны из Керчи. В семье было четверо детей — двое сестер, двое братьев. Тоже по-советски. Ну, а если о вехах, то первая серьезная веха — однозначный выбор: после школы в военное училище. Ташкентское высшее общевойсковое командное училище имени В.И. Ленина.

И.К. Поясни, пожалуйста, почему однозначно военная профессия, и почему командное училище?

Л.И. А как же иначе? Послевоенное детство, вокруг люди, вернувшиеся с фронта, в гимнастерках, с орденами, медалями, орденскими планками. Многие с ранениями, без ног, без рук. И разговоры взрослых о боях, о боевых товарищах, о жестокостях фашистов. Самыми ценными реликвиями в доме были отцовские медали. Игры — сплошь военные действия. К тому же я умел играть на гармошке, и меня брали у отца «в аренду» односельчане — фронтовики. Придут к отцу и просят: «Гриш, дай Леньку, кумовья приехали». Вот и «пилишь» фронтовые песни допоздна, а утром в школу. Но, опять же, за столом в основном воспоминания о боях, землянках, солдатском быте, о друзьях фронтовых. Потому выбор был предопределен. В поселке не было десятилетки, пришлось ехать в город Фрунзе (ныне Бишкек), к маминому брату. Там и присмотрел меня представитель военкомата. А почему в общевойсковое командное? Ты же помнишь, наверное, что послевоенные фильмы в центр внимания ставили командиров, танкистов, летчиков, разведчиков и моряков. В военкомате добротно разъяснили, что общевойсковое — это и танки, артиллерия, разведка, десантирование и все прочее. Плюс в училище была мощная альпинистская подготовка, способы выживания и ведения боевых действий в пустыне, в горах. А я же родился и рос в предгорьях Тянь-Шаня, и такой красоты больше нигде не встречал за свою жизнь. Представь себе: склоны гор и уходящие от них долины сплошь покрыты цветущими тюльпанами. Другой отрог Тянь-Шаня — сплошные маки. И здесь же пахучие ковыли и другие травы. Это десятки квадратных километров душистых цветов. Совсем не то, что мы видим на рынках Москвы сейчас, по 100 рублей за, Бог весть, откуда привезенный, тюльпан. А пещеры, каньоны в горах? Все таинственно и поэтично. Были, конечно, и пустынные солончаки, но это за пределами Чуйской долины, а сама долина являлась житницей Киргизстана — ухоженные поля, сады, бахчевые культуры, виноградники. Овощи, фрукты, арбузы, дыни — все на любой вкус, и практически бесплатно. Мы на них и выросли. Так, что, Кара-Кумы, Тянь-Шань, Памир — моя стихия. Не жалел ни разу, что поступил именно в Ташкентское высшее общекомандное училище (ТВОКУ) им. В.И. Ленина. Это была мечта детства, и она осуществилась. И будучи уже командиром, стремился брать в подразделения и части выпускников именно ТВОКУ, которому, кстати, в 2018 году исполняется 100 лет. Дополню сказанное коротким стихом.

Звуки маршей победных звенели.

Старт искали юные года.

И судьбой офицерской шинели,

На погоны упала звезда.

И.К. А чем же оно, твое ТВОКУ отличается от других общевойсковых командных ввузов? Например, Московского, Ленинградского, Киевского и других ВОКУ.

Л.И. Отличается многим и, причем, в лучшую сторону. Во-первых, оно было создано еще при государе Николае II, в 1905 году, как первое во всем Туркестане военное учебное заведение для подготовки офицерских кадров из местного населения. Поэтому и строилось училище как некий образец для большого региона, вошедшего недавно в состав Российской империи, и оснащалось приоритетно, и кадры преподавателей были соответствующие, лучшие. Библиотека в училище была одной из богатейших в Средней Азии. Большой танцевальный зал, спортивные залы, бассейн, традиции интеллигентности, методические школы, сочетавшие советский и имперский опыт. Во-вторых, и я это ощущал на себе во время учебы, руководство Узбекистана считало всегда училище своим, национальным, и уделяло большое внимание развитию, благоустройству, подбору кадров и курсантов, соблюдая дух интернационализма и дружбы. В нашем училище обучались сотни курсантов из стран Африки, Ближнего Востока, Юго-Восточной Азии, и мы дружили с ними. В-третьих, такого разнообразия климатических, географических, растительных условий, как в Туркестане, вряд ли еще где-то сыщешь. Представь себе, температура плюс 40–45 градусов по Цельсию. И нужно атаковать в стрелковом строю, на танках, перемещать артиллерийские орудия, прокладывать связь. После занятий гимнастерки «выстраиваем» в шеренгу, и они через пять минут стоят. Пот, соль тут же дубеют. А какое разнообразие всяких ядовитых тварей — змеи, фаланги, каракурты, скорпионы, пиндинки и пр. И нужно уметь уберечься от них, а в случае укуса, оказать немедленную помощь. Ты ведь не знаешь, как спать в пустыне, на песке, и чтобы не укусила тебя какая-нибудь гадюка или кобра. А все очень просто: по внешней стороне периметра твоего лежбища (в Кара-Кумах тогда отелей для курсантов не было) развернуть веревку из конского волоса. Змеи через них не ползут. Колется.

Учили выживанию в пустыне, без воды, без пищи. Каких гадюк, ящериц можно употреблять для деликатеса, как пить их кровь. Я во Вьетнаме гадюку и кровь ее испробовал. Замечательно, только самогоном надо запивать (он у них называется «коклюй»), чтобы не стошнило.

А что такое топографическое ориентирование в пустыне? На карте лишь обозначения — высота 107,8, другая 106,7 и т. д. А где, какая из них — большой вопрос. Да к тому же, песчаные бури с одной сдувают песок, на другую насыпают, попробуй, определи высоту и местонахождение. На учениях вообще ничего не видно — песчаная пыль может стоять в воздухе сутками. Ни солнца, ни звезд. Главный ориентир — саксаулы. Только начальник кафедры тактики полковник Тайлыбаев мог ориентироваться в этом содоме. Зато на других театрах военных действий мы, туркестанцы, ориентировались лучше всех, да и температурные условия казались раем. И природа там — сплошное изобилие по сравнению с Кара-Кумами. Днем жара градусов пятьдесят по Цельсию, а ночью трясешься от холода — горы рядышком. Нигде, по-моему, так не ценят дрова, как в жаркой пустыне. И воду тоже.

И.К. Знаешь, Леонид Григорьевич, что я подумал? Может, не стоило развертывать столько войск в Средней Азии? Вроде бы угроз особых в 60-е годы не прочитывалось, а Туркестанский военный округ (ТуркВО) был достаточно мощным. Против кого? Афганистан, Иран в военном отношении были слабыми соперниками. Против Китая позднее был развернут Среднеазиатский военный округ (САВО). Твое мнение на этот счет.

Л.И. В годы учебы, естественно, мы об этом не задумывались. Не тот масштаб сидел в курсантских головах. Поэтому мой ответ будет, скорее с позиций дня нынешнего. Войск, с учетом пространственного размаха территории республик Средней Азии, особенно Туркмении, полагаю было немного. Но воздушные границы прикрывать необходимо, сухопутные тоже. А если взять стратегическое значение Средней Азии для Советского Союза, то оно очень велико. Давай признаем, в годы Великой Отечественной войны республики Средней Азии и Казахстан сыграли большую роль в достижении победы. Поставки продовольствия в действующую армию, теплых вещей, но главное призыв большого числа мужского населения на фронт и в тыловые структуры. Среднеазиатский регион стал второй родиной для миллионов советских людей, эвакуированных из зоны военных действий. Опыт Великой Отечественной был учтен и в экономике. В Средней Азии и в Казахстане после войны стали создаваться мощные промышленные производства, аграрно-промышленные комплексы, разрабатываться и резервироваться стратегически важные природные материалы. По сути дела, регион развивался как стратегический ресурсный резерв СССР и комплекс дублирующих производств.

Ведь там, в недрах советской Средней Азии мощно присутствует вся таблица Менделеева, включая редкоземельные металлы и урановые руды. А СССР стоял перед угрозой ядерной войны. О роли хлопка в оборонной промышленности я не говорю: она исключительна. А что касается военного давления на советские южные границы, то оно было серьезным. Во-первых, Иран во времена шаха Реза Пехлеви находился под полным контролем американцев и англичан, использующих страну в качестве плацдарма против СССР. В 1962 году США начали развертывание на территории Турции ракет «Юпитер», достигающих Москвы. Планировалось развертывание ракет и военных баз на территории Ирана. Афганистан был весьма неустойчивым государством и в любой момент мог также стать плацдармом для агрессии против Советского Союза. В эти же годы в Великобритании утверждается стратегический «план Эллиот», предусматривающий закладку агентуры в среднеазиатских республиках СССР.

И.К. Леонид Григорьевич, не можешь нашим читателям пояснить сущность этого плана. Признаюсь, я сам не знаю о таковом.

Л.И. Во-первых, Эллиот — британский военачальник, воевавший в Индии и на Ближнем Востоке. Приписывают, что когда над ним с целью спасения от жары подчиненные раскрыли зонтик, он сказал: уберите зонт, нужно сажать пальмы. Подчиненные удивились: пальмы дадут тень лет через 20. Эллиот ответил: «Поэтому сажать пальмы нужно сегодня». И эта легенда легла в основу долгосрочного плана британских спецслужб и получила по имени военачальника соответствующее название. Закладывалась агентурная сеть, которая сработала в 80-е годы прошлого столетия и в Средней Азии и в Афганистане.

И.К. Не сожалеешь о том, что выбрал ТВОКУ? И как получилось, что по окончанию училища ты был направлен служить в Прикарпатский военный округ?

Л.И. Благодарю судьбу, что прошел такую великую школу в самом начале военного пути. Это помогало мне всю мою военную жизнь. Такой, стратегически важной закалки как в ТуркВО не получишь нигде. В советской офицерской среде гуляла притча: «на свете есть три дыры — Кушка, Термез и Мары». Это все Туркмения. В Кушке и в Марах я проходил стажировку во время учебы. В Кушке рядом с мотострелковой дивизией стоял огромный крест, поставленный в честь 300-летия династии Романовых. Такие ставились на окраинах империи. Дивизия стояла внизу, в самом городе, а полк (372 гв. мсп), где мы проходили войсковую практику в должности командиров взводов, высоко на склоне гор, рядом с афганской границей. И ходить в увольнение в город, означало после брести по пыльной дороге в гору. Обычно ловили бродячих ишаков и на них возвращались в часть. Иногда они бастовали и сбрасывали седока в пыль. Единственным преимуществом командирской службы в таких гарнизонах было то, что самоволок практически не было — некуда ходить.

Слушай, Игорь Федорович, я, наверное, и тебе выше рассказанными страшилками наскучил, да и наших читателей распугал. При всех неудобствах, связанных с климатом и природой Туркестана, в ТВОКУ было много преимуществ по сравнению с другими училищами. Начнем по порядку. Во-первых, тепло и практически нет снега. Поэтому на лыжах мы ходить почти не умели. Бывало, выпадет ночью снег, нас по тревоге в 5.00 утра поднимают, бежим получать лыжи, чтобы сдать зачет (имитировать сдачу), но пока получим лыжные палки и выйдем на стадион, снег успевает растаять. Во-вторых, такого изобилия овощей и фруктов, как в Узбекистане, нигде в мире нет. Люди здесь очень добрые, радушные и если ты в военной форме зайдешь на рынок, то угостят всем что продается и не возьмут ни копейки. Военный человек здесь в большой цене уважения. Особенно это радушие ощущалось в Самарканде. Почему Самарканд, расскажу чуть ниже. В-третьих, это обогащение великой культурой и высокими знаниями древности. Запад, когда хитростью, наглостью и коварной военной силой «выбился в люди», а затем стал доминировать и навязывать всем народам мира убийственную экономическую модель, уничтожающую сущность человека идеологию либерализма, расизма и фашизма, запустил процесс дискредитации Востока (как сейчас России), как дикой стадии человечества, примитивизма и сплошной неграмотности. На самом деле все происходило с точностью «до наоборот». Сначала была эра Востока и нынешней Латинской Америки. Именно, народы этих территорий более других сохранили знания и опыт предшествующих цивилизаций, и несли их в практику возрождавшихся после взрыва супервулкана Тоба (74 тыс. лет назад) народов. Европа, положившая начало т. н. западной цивилизации была дикой по сравнению с Востоком. В Индии, Китае, во всех странах Юго-Восточной Азии, в Латинской Америке ежегодно находят артефакты удивительной сложности, красоты, загадочного предназначения. Все это создано сотни и десятки тысяч лет назад существами разумными. Европейцы и, особенно американцы, не могут распознать технологии и, тем более, повторить. В Европе тоже пытаются найти что-то древнее, историческое. Но разве можно сравнить британский Стоунхедж с индийскими храмами или индейскими строениями в скальных породах Перу, возраст которых 700 и более тысяч лет. Или даже с египетскими пирамидами. Все мировые религии пришли с Востока как единая философско-религиозная система, а Запад их лишь извратил, как и смысл самого Бога. А математика, астрономия, философия? То, что европейцы пытаются разгадать сегодня, на Востоке знали десятки тысяч лет назад. Платон, Аристотель, Пифагор и другие древние мыслители постигали знания у египетских мудрецов, у вавилонян. И вообще-то не знали, что они европейцы.

И возвращаясь к Самарканду. Дело в том, что выпускники ТВОКУ им. В.И. Ленина получали по окончанию не только диплом о военном образовании, но высшее гражданское образование — физико-математическое. А первый год обучения мы проходили в учебном мотострелковом полку в качестве рядовых и носили солдатские погоны. Действовал такой принцип: чтобы командовать солдатом, нужно послужить в его шкуре. И вот мы днем и ночью осваивали трудную солдатскую профессию, да плюс почти ежедневно высшая математика, физика, педагогика, дидактика, а затем и философия — диалектический и исторический материализм. Конечно в Кушке или в Казанджике («Котел ветров» в переводе с туркменского, где я стажировался в должности командира танкового взвода), найти преподавателей высокого уровня было трудно. Самарканд для этого подходил наилучшим образом. Выдающийся математик древности с мировым именем Аль-Каши был самаркандцем, и мы с интересом изучали теоремы Аль-Каши, о которых больше я никогда не слышал. Удивительные исторические артефакты, уникальные архитектурные памятники заполняют культурное пространство Самарканда. Да и люди здесь не только радушные, о чем я говорил выше, но и поголовно проникнуты высокой исторической культурой. Американцы, а мне много раз приходилось бывать в командировках в Штатах, по сравнению с самаркандцами просто туземцы. Но каждое утро, выбегая в 06.15 на зарядку, мы проносились мимо главной достопримечательности города — обсерватории Улугбека. И кроме служебных экскурсий по городу, отпросившись в увольнение, мы бежали не на танцульки, а в обсерваторию, где часами слушали повествования гидов о том, что это был один из первых великих астрономов человечества, разгадывал тайны Вселенной. Уже в постсоветское время видел на российском телеканале (не помню, на каком) историческую передачу об этом артефакте, об открытиях, сделанных Улугбеком и его учениками. Показывали также кадры о том, как накануне Великой Отечественной войны в Самарканде советские ученые вскрыли одну из древних гробниц (Тамерлана) рядом с обсерваторией. Старейшины пришли к руководству города и предупредили, что вскрывать гробницу нельзя — будет большая война. Не послушались. С началом войны, якобы И.В. Сталин приказал восстановить гробницу и больше не вскрывать. Не знаю, так ли было на самом деле, но легенда эта живет и поныне. В Самарканде врачевал и Авиценна. Ну а о походах Тимура и его роли в развитии исламской цивилизации сегодня написаны десятки исследований. Кстати, в 2015 году земляки-киргизстанцы подарили мне научную монографию, в которой утверждается, что предводитель гуннов — Аттила был киргизом, и один из его штабов находился в Самарканде. Вот в таком таинственном и овеянном легендами великом городе, я начинал свою военную службу. Ислам Абдуганиевич Каримов, выдающийся президент Республики Узбекистан не раз мне говорил, что я всего лишь родился в Киргизстане, а настоящая моя военная родина это — Самарканд.

Президент Республики Узбекистан И.А. Каримов и Л.Г. Ивашов. 1999 год

А в октябре 1999 года, когда я прилетел готовить большое (военно-стратегическое) соглашение между РФ и РУ он спросил меня: желаю ли я посетить свою родину. Естественно, я не мог отказаться. Президент выделил самолет, и я в сопровождении заместителя министра обороны Узбекистана побывал в Самарканде и первым объектом после воинской части, где служил, была обсерватория Улугбека. А затем поехали в новый культурно-религиозный центр близ Самарканда. Это удивительный по архитектурной красоте и исторической насыщенности центр паломничества туристов и мусульман со всего мира. И как утверждают служители Центра, в нем бережно хранится второй экземпляр подлинного Корана.

Добавлю к сказанному: на базе ТВОКУ «работала» рота почетного караула ташкентского гарнизона. Имел честь три года состоять в ее рядах. Форма одежды «почетников» была почти такая, как сегодня у роты почетного караула кремлевского полка. Очень красивая. И мы встречали лидеров стран, прибывающих в СССР с официальными визитами. Так, например, мы первыми встречали легендарного Фиделя Кастро. Я ему об этом напомнил в 2001 году, и Фидель долго рассказывал о своем первом визите в Страну Советов.

Фидель Кастро и Леонид Ивашов

Были и такие моменты. Встречаем короля Непала, начальники караула — майор Масуренко и его дублер капитан Пак. Нужно было приветствовать: «Ваше королевское высочество, Король Непала господин Мохендра Бир Бикрам Шах Дева! Почетный караул от войск ташкентского гарнизона по случаю Вашего прибытия в столицу Узбекской Советской Социалистической Республики построен». Майор Масуренко, наш штатный командир роты никак не мог запомнить полное имя Короля. И тогда нам, всей роте, приказали выучить наизусть весь рапорт, и мы хором твердили полное имя главы Непала. Запомнил на всю жизнь. И еще несколько слов о родном училище: хорошо была поставлена спортивная работа. Многочисленные кружки, без спортивного разряда практически никто не выпускался. Все сдавали на значок «Альпинист СССР», лазали по горам, восходили к вершинам, преодолевали по канату с оружием за спиной глубокие каньоны и расщелины. Я был чемпионом училища в трех видах спорта: бокс, бег, спортивная ходьба. Факультативно занимаясь, получил, как и многие мои товарищи, диплом военного переводчика немецкого языка. Поэтому называю Ташкентское высшее общевойсковое командное лучшим военным училищем СССР, и не только. Когда американцы показывают свой Вест-Пойнт и твердят, что это лучшее в мире военно-учебное заведение, я всегда ухмыляюсь — лучшего вы просто не видели.

А что касается назначения в ПрикВо, то здесь присутствовало везение. Офицеров в ТВОКУ готовили в основном для ТуркВО (Туркестанский военный округ) и частично для ЗакВО (Закавказский военный округ). Ходила среди курсантов такая присказка: «Меньше взвода не дадут, дальше Кушки не пошлют». Почти обреченность. Мы с близкими друзьями (хулиганистая четверка) решили проситься в ЗакВО. Вроде как климат лучше и море недалеко. Но произошло неожиданное. Училищу выделяли по несколько мест (5–6) в другие, более благоприятные округа. Как правило, это были медалисты и чьи-то сыновья. Наш выпуск был на 40 проц. белорусским. Наверное, чтобы «разбавить» Среднюю Азию и Кавказ славянами, а славянам соприкоснуться с великой культурой древности. Не будем мы с тобой забывать, что, несмотря на всю дурь Хрущева, сталинский евразийский проект продолжал осуществляться. Ребята же из Белоруссии очень тяжело переносили тяготы и лишения службы, некоторые в ходе занятий и учений получали солнечные удары, теряли сознание. Да и оторванность от родной земли ощущалась тяжело. Я поступал из Киргизии, привычна была жара, да и родные были недалеко, навещали. А ребятам из Белоруссии во всех отношениях было трудно. Не все выдерживали, отчислялись. Был такой замечательный парень Ваня Скупяко. Душа человек. Но очень страдал от разлуки с семьей, с однокашниками. Получит, например, письмо от матери и плачет. Так и не доучился. На учениях в Кара-Кумах долбит окоп полного профиля, а земля как камень, отваливать нужно глыбами. Отваливает, а ему в глаза глядит метровый варан. И длинным языком пытается поцеловать. Ваня, конечно, никогда подобное чудище не видел, и в обморок. После чего — рапорт, и на родину. Естественно, белорусы не хотели служить в таких условиях, и любыми способами пытались попасть в европейские округа. Подключали родственников — участников войны, представляли справки о больных родителях, женились на девушках из Белоруссии, и т. д. Начальник училища, генерал-майор Положенцев собрал выпускников и сам стал распределять по местам службы. Почти каждый второй просил направить куда угодно, только не в ТуркВО. Доходит очередь до меня. К тому моменту мои друзья из четверки уже получили назначения в разные гарнизоны, и я не знаю куда проситься — в ТуркВО или ЗакВО. И на вопрос генерала: где желаете служить, отвечаю: куда направите, товарищ генерал, там и буду служить. Генерал говорит: 372 гвардейский мотострелковый полк, город Кушка. Отвечаю «есть» и сажусь. Генерал поднимает: я не разрешил вам садиться. И далее: «Товарищи курсанты, вот таким должен быть ваш ответ. Только не куда я направлю, а куда Родина прикажет. Так?». Отвечаю, естественно, «так точно». И далее следует: курсант Ивашов, выбирайте округ. Выбрал ПрикВо.

И.К. Вот так просто тебе повезло.

Л.И. Бог помог. Хотя я на последнем курсе, буквально перед выпуском, стал кандидатом в члены КПСС, но это никаких привилегий не давало.

И.К. Думаю, что если бы был членом партии, Бог отдал бы твою судьбу в руки парткому. Ну, да ладно. Чем бы ты хотел завершить туркестанский эпизод твоей военной жизни?

Л.И. Ну поскольку ты, товарищ полковник, выступаешь сейчас в роли моего начальника, прошу разрешения завершить мое пространное интервью на поэтической ноте. Предлагаю два — три стихотворения, написанных мной в разные времена. По-моему, будут к месту.

И.К. Поскольку мне не раз довелось быть на твоих музыкально-поэтических вечерах, полностью доверяю члену Союза писателей России (по отделению поэзии) Ивашову Леониду Григорьевичу.

Л.И. Первое стихотворение родилось в декабре 1999 г. так. Прилетаю поздно вечером из командировки на Кубу, а мне предписание — завтра прием в члены Союза писателей России. Это продвигала меня удивительная русская поэтесса, патриотка до глубины души, Нина Васильевна Карташева. Это ей принадлежат святые слова, сказанные как ответ блудливым ельциноидам 90-х годов: «Но за уют я не пойду в полон, напрасно ворон надо мною кружит. Как испокон я стану у икон, сниму кольцо, чтоб ты купил оружие».

Мне же предлагалось заполнить анкету и осветить вопросы, на которые я не знаю ответа. Типа, когда возникло желание писать стихи, когда Вы написали первое стихотворение, какие обстоятельства влияли на выбор темы и т. д. И я вместо ответов и анкеты написал следующее.

Не помню детства первый стих.

Во мне лишь все мечтой дышало.

Над сверстниками лет моих

Ничто меня не возвышало.

О, как была ты хороша,

Пора беспечно босоногая.

Формировалась и душа,

И жизни строилась дорога.

Слились во мне в один поток,

И в сердце бьются неустанно,

Мой русский родовой исток

С землей и небом Киргизстана.

Я проторенным шел путем,

Внимал стихам и перезвонам,

Не уступал другим ни в чем,

И с гордостью надел погоны.

Но колесницы Божий дар

Ко мне стремглав, увы, не мчался.

Судьбы ужасный снес удар.

Не сник, не спился, не сломался.

Погоны святы для меня.

В них лира, доблесть, честь и слава.

И Петр, вздыбивший коня,

И величавая держава.

Поклялся верно ей служить,

Как лучшие из той плеяды.

«Главу за други положить»,

Кому есть высшая награда.

И.К. Не сомневаюсь, что это автобиографическое стихотворение прозвучало лучше и убедительнее, чем скучная анкета. А вообще-то поделись, как ты пришел к поэзии. Далеко не каждому дается этот божий дар. Может в роду твоем были поэты?

Л.И. Опять повторяется анкета. Отвечаю: НЕ ЗНАЮ, откуда у меня поэтический дар. И поэтом себя не считаю. Да, знаю, что наш прапрадед ротмистр Василий Ивашев, находясь в ссылке за участие в декабрьском вооруженном восстании 1825 года, стихи писал, но до меня они не дошли. Я же с детства любил стихи, но читать, а не писать. В старших классах школы стал писать друзьям шутливые стишки, в училище также, особенно поздравления с днями рождения. И так далее, если что-то писал серьезное, политическое или лирику, то для себя. Юмор, сатиру читал в близком кругу или даже пел под известную мелодию.

Юбилей 15 лет назад.

Ведущая музыкально-поэтического вечера народная артистка России, диктор Центрального телевидения СССР Анна Николаевна Шатилова

Остальное (серьезное) где-то записывал, потом терял, но какой-то запас в памяти оставался. Для меня не являлось проблемой на чей-то день рождения или юбилей написать поэтический с юмором текст на мелодию известной песни или басни. Ну, например, однокашнику по академии им. Фрунзе, пограничнику Анатолию Чурсину, охранявшему участок туркмено-афганской границы, написал по мотивам песни «Я служу на границе», которую мощно исполняла Людмила Зыкина: «Я служу на границе, где лишь ветер да пыль. Не щебечут здесь птицы, не растет здесь ковыль. Лишь одни саксаулы молчаливо стоят, да туркмены в аулах ноги сложив сидят». Ну и далее, как говорят — по тексту. Вот так просто, никаких сложностей. Однажды мои вирши и песни на мои стихи в исполнении ансамбля им Александрова услышала Нина Васильевна Карташева и стала нахваливать и настаивать, чтобы написал заявление о принятии в Союз писателей России. Естественно, отказался. Но она меня переиграла, обошла. И так я стал поэтом. К тому моменту, правда, уже был ряд песен на мои стихи, которые исполняли упомянутый выше Ансамбль им. Александрова, ансамбль ВДВ и другие коллективы. Первую песню уговорил меня написать молодой талантливый композитор Николай Шершень. Это была песня «Офицеры России». Тяжело давалась она нам. Я сам садился за пианино и закладывал мелодию, Коля не соглашался. Давила на него «современность» 90-х, я же придерживался русской (советской) песенной традиции. Решили с Николаем, после первой удачи, создать офицерский цикл. Следующим был «Лейтенантский вальс». Получился с первого раза.

И.К. Да, этот вальс стал классикой жанра. Он же неоднократно звучал даже в Кремлевском государственном дворце. И, если не ошибаюсь, ежегодно звучит на Поклонной горе в день выпуска молодых лейтенантов.

Л.И. Да, это так. «Лейтенантский вальс» — мое любимое дитя. Писал я его, вспоминая свой выпускной бал в ТВОКУ. Но я хотел бы предложить иной жанр — юбилейное поздравление первому министру обороны Республики Узбекистан генерал-полковнику Рустаму Урмановичу Ахмедову. Моему другу, выпускнику Ташкентского танкового училища, командиру батальона курсантов ТВОКУ. Стихи мои, но оглашали мы с другим моим другом генерал-лейтенантом Вагаршаком Арутюняном, министром обороны Республики Армения. Итак, город Ташкент, 10 ноября 2013 года.

Диалог в честь юбиляра

(К семидесятилетию министра обороны Республики Узбекистан генерал-полковника Р.У. Ахмедова)

Л. И.:

Я тебе один умный вещь скажу,

Но только ты совсем не обижайся.

Рустам наш не похож, как я гляжу,

Ни на тебя, ни на меня, ни на Чубайса.

Ты посмотри, какая ширь

Суровый, мощный, с Дилей милый.

Он точно, русский богатырь,

От Ильи Муромца истоки его силы.

В. А.:

Здесь все не так. Наука доказала:

Все люди происходят от армян.

И подлинное имя юбиляра —

Ашот Арманович Арустамян.

Тому есть доказательство такое:

Копаясь в исторической пыли,

На Арарате, близ ковчега Ноя,

Ахмедова личное дело нашли.

Л. И.:

А Вардико твердит одно и тоже:

Что сын он имеретинской земли.

Рустам и Руставели очень схожи,

Их лишь века и горы развели.

Ахмедов — это витязь в шкуре,

Родился средь грузинских скал.

А шкуру тигра в маленьком ауле,

Он на халат узбекский променял.

В. А.:

На холмах Грузии печальной

Лишь облака висят, да миражи.

А вместо витязей эпохи дальней

Саакашвили дремлят муляжи.

Я очень уважаю Руставели.

Но Вардико, один момент забыл:

Грузином будь Рустам, то Церетели

Его бы бюстами всю Грузию покрыл.

Л.И.:

А Александр Кузьмук тиж розмовляе:

Рустам из запорожских казаков,

Горилку пьет и салом заедает,

Усы — и Тарас Бульба тех веков.

Ташкент и Киев устремляются на Запад.

К тому ж Узбекистан входил в ГУАМ,

У плова и борща один и тот же запах,

И потому — украинец Рустам!

В.А.:

Кузьмук, по-моему, лишь прав наполовину.

Я уважение питаю к плову и борщу.

Но единит Узбекистан и Украину

Всего одна в названье буква «У».

Быть может, вместе жили до потопа,

Но разошлись, как нынешний ГУАМ.

А то, что Украина прет в Европу,

В том виноват, конечно, не Рустам.

Л.И.:

Субанов Мырзыкан, он человек толковый,

О юбиляре вот что говорит:

Рустам с вершин спустился Ала-Тоо,

Он снежный барс Тянь-Шаня и джигит.

И Иссык — Куль он любит как невесту

(лишь Диля Иссык-Кулю конкурент).

Быть может, Вагаршак, имеет место

Такой вот исторический момент?

В. А.:

Да, Мырзыкан — он эрудит огромный,

Но философию на тройку изучал.

Будь юбиляр кыргызом, то роман двухтомный

Чингиз Айтматов про Рустама б написал.

К тому же в Кыргызстане есть свои герои

Они стоят по рангу выше нас.

Немного их, всего лишь трое —

Чингиз, Субанов и Манас.

Л.И.:

Да, Вагаршак, тяжелое настало время.

Рустама все приватизировать хотят.

И потому, мы офицеров племя.

Стоим, деремся, как за Сталинград.

В. А.:

И дорог тем, что он надежен в дружбе,

Что, как и мы, свой многолетний век,

Ахмедов честно посвятил военной службе

И сохранился как советский человек.

Л.И. Я привел это поэтическое посвящение, чтобы подчеркнуть дружелюбие Совета министров обороны государств-участников СНГ (СМО). Вместе служили в одних вооруженных силах, защищали общую родину — Великий Союз Советских Социалистических Республик. И после случившейся геополитической катастрофы, делали все, что в наших силах, чтобы не допустить силового раздела наследия Советской армии и Военно-морского флота, сохранить боеготовность национальных вооруженных сил. У СМО СНГ был свой гимн, звучавший при открытии и закрытии заседаний Совета, и чему очень завидовал и радовался одновременно Евгений Максимович Примаков. Слова гимна написал я, будучи Секретарем СМО, музыку — руководитель ансамбля ВДВ Г.А. Лужецкий, исполнял — ансамбль им. Александрова и ансамбль ВДВ России. Есть в гимне такие слова:

Мы служили стране,

что была нашей общею родиной.

И любили ее, и хранили в сердцах святость уз.

Много трудных дорог

по шершавой земле было пройдено,

И земля величаво звалась наш Советский Союз

Где теперь та страна, что учила нас мужеству,

И любили которую мы горячо.

А теперь нас зовут — офицеры Содружества,

И не можем друг друга прикрыть

и подставить плечо.

А за эту страну, проявляя великое мужество,

Полегли всех веков, всех веков миллионы солдат.

И сегодня они на судьбу всех народов Содружества,

Из могил своих братских с надеждой,

с надеждой глядят

Пусть другие твердят про процессы логичные.

Это логика жизни, сей жизни совсем не про нас.

Нам бы сжечь паспорта,

и разрушить столбы пограничные,

И в едином строю встретить звездный свой час.

А теперь предлагаем читателю выдержки из некоторых работ Л.Г.Ивашова, как говорится, в тему. Вот, что он пишет в своей 800-страничной монографии о любимой им Средней Азии.

Из истории отношений России и Средней Азии

(Из монографии Л.Г. Ивашова «Геополитика русской цивилизации». М., Институт русской цивилизации. 2015)

Свержение ордынского ига в 1480 г. означало переход России в контрнаступление на ханства бывшей Золотой Орды и постепенное неуклонное продвижение в восточном (Сибирь) и юго-восточном (Казахстан и Средняя Азия) направлениях. Характер этого продвижения определялся геополитическим положением России, сложившимся к этому времени. Тогдашняя Русь опиралась в своем развитии на треугольник восточноевропейских смешанных лесов с основанием Нева-Киев и острием у Волги между Нижним Новгородом и Казанью. На оси этого треугольника как раз и расположена Москва. Если смотреть из Нижнего Новгорода (в то время пограничного пункта) от слияния Оки и Волги, то за Волгой зона таежная, а за Окой — лесостепная с постепенным переходом в Дикое поле. Москва изначально ощущала себя центром путей общения и борьбы между Западом, тайгой и кочевниками Дикого поля. При постоянной опасности с западного и юго-восточного направлений опорой для Москвы был обычно северо-восток: оттуда не угрожал ни ближний соперник (соседние великие княжества), ни внешний противник. В первой половине XVI в. усиление опасности со стороны Крыма заставило создать укрепленную линию каменных кремлей по Оке. Аналогичные линии фортификации существовали только в зоне постоянной внешней опасности на западной границе. Напротив, на востоке и юго-востоке сильные каменные крепости существовали только в Казани, Астрахани, Тобольске и Верхотурье, что в целом объяснимо перспективами активного продвижения России вглубь Азии, стремлениями и возможностями такого продвижения. Однако недоразрешенность проблемы постордынских ханств продиктовала необходимость строительства засечных линий близ границы леса и степи: Белгородской, Тамбовской, Закамской, Сибирской, Сызранской. Отдельные крепости выдвигались вперед по водным артериям: Астрахань или крепость Царевборисов на слиянии Оскола и Дона.

В царствование Анны Иоанновны начинается строительство полевых укрепленных линий в ковыльных и полынных степях Доуралья. Однако до того была укреплена Иртышская линия сибирской границы между Омском и Усть-Каменогорском. Как и до Урала, здесь соблюдался упоминавшийся выше принцип: сперва укрепляться в северо-восточном направлении, обходя степь с севера, лишь затем закрепляться юго-восточнее. Поскольку в степях, в отличие от лесов, засеки невозможны, строились максимально близко друг к другу сторожевые посты и малые крепости. Иртышская линия проникает вглубь степей вдоль водной артерии. Позднейшие западносибирские укрепленные линии 1737 и 1752 гг. постройки пересекали водоразделы от Иртыша к Тоболу. Первая окаймляла ишимские степи, вторая — «горькая» — шла по прямой от Омска на Иртыше и станице Звериноголовой на Тоболе. В 1730-е гг. были построены линии от Царицына к Дону и весьма солидная Оренбургская. Кроме того, новая Закамская линия в Самаре стыковалась с Оренбургской; пролегала она по луговой лесостепи и границе лесостепи со степью ковыльной. Наконец, в 1787 г. была построена линия укреплений от Камышина к р. Урал; она проходила по рубежу пустыни. И только еще через сто лет линии российских укреплений начали продвигаться в пустыни Казахстана и Средней Азии.

Гораздо легче оказалось уже к середине XVII в. (через сто лет после взятия Казани) достичь Берингова пролива на Дальнем Востоке, чем укрепиться на юге Урала и Сибири, а тем более продвинуться в степи и пустыни центра Азии. Еще при Александре I (в первой четверти XIX в.) Самарская губерния была слабо освоена русскими переселенцами, а Саратовская и того хуже. Грибоедовский Фамусов не шутил, когда грозился сослать дочку «в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов». Генерал М.А. Терентьев справедливо напоминает, что губерния оставалась тогда за городской чертой Диким полем во власти бродяг, разбойников и, хуже того, лихих степняков-батыров (которые грабили и захватывали невольников). Таким образом, юная Софья Павловна рисковала очутиться на невольничьем рынке в Хиве, а там — и в гареме любой страны мусульманского Востока. (Реалии данного типа к югу от Москвы — в бассейне Черного моря — к тому времени успели отойти в прошлое).

Конец ознакомительного фрагмента.