Ваш Николай. Стихотворения

Леонид Шваб, 2015

Леонид Шваб родился в 1961 г. Окончил Московский станкоинструментальный институт, жил и работал в Оренбурге, Владимире. С 1990 г. живет в Иерусалиме. Публиковался в журналах «Зеркало», «Солнечное сплетение», «Двоеточие», в коллективном сборнике «Все сразу» (2008; совместно с А. Ровинским и Ф. Сваровским). Автор книги стихов «Поверить в ботанику» (2005). Шорт-лист Премии Андрея Белого (2004). Леонид Шваб стоит особняком в современной поэзии, не примыкая ни к каким школам и направлениям. Его одинокое усилие наделяет голосом бескрайние покинутые пространства, бессонные пейзажи рассеяния, где искрятся солончаки и перекликаются оставшиеся от разбитой армии блокпосты. Так складываются фрагменты грандиозного эпоса, великих империй смысла – погибших, погребенных в песках, и тем не менее собранных лирической линзой в магический кристалл, в целокупный «небесный Чевенгур».

Леонид. mus

Когда автор этой книги предложил мне написать предисловие, я испытал примерно леонардовские два чувства — страх и любопытство.

Нет, не совсем так. Я испытал гордость и предубеждение. Гордость — поскольку Шваб мой любимый поэт и близкий человек. Предубеждение — поскольку поэтическую книгу, строго говоря, не должен предварять композитор. По крайней мере, такой, который подобен флюсу (а я подобен, что станет ясно из дальнейшего разбора текстов).

Так что на месте предисловия я решил ответить самому себе на два вопроса: почему я так люблю эти стихи и почему у меня никак не получается написать на них музыку. Тем более что на оба вопроса ответ оказался один и тот же.

Я его дам сразу, а объяснять буду потом: потому что стихи Шваба — уже музыка.

Это не метафора, они в самом деле так устроены. Здесь три составляющих: мультитемпоральность; функциональная изменчивость словесных «тонов»; варьирующая по длине наименьшая синтаксическая единица.

Заранее прошу снисхождения у профессионалов и прощения у тех, кто справедливо ждет чего-то литературоведческого.

Итак.

Шваб сталкивает различные, часто контрастные глагольные времена и модальности, уточняя их с помощью специальных предметов, которые работают как фигуры движения, формирующие пространство. Возьмем 16-строчное стихотворение 2006 года.

Три красные полоски значат Бог

На полдник несут сметану и пряник

Весь дом дребезжит как шкатулка

Устремленная алмазами в дымоход

Регулярное «вечное» настоящее — ближайшее «случайное» настоящее — настоящее как мелкая повторность, как бы ритм, переходящий в частоту (словно у Штокхаузена), но помнящий о начальной частоте из трех полосок.

Колдуют баба и медведь

Большая мышь пятнистая сова

Ни одного незнакомого звука

Не существует для меня

Круговое «календарное» настоящее — как бы сигналы авторского эхолота, нерегулярно (потому что объекты максимально разнородны) сканирующего окрестности.

Когда звезда летит наискосок

Есть подлый смысл в головокруженьи

Выходит из стены заплаканный мальчик

Он варит кофе беспризорник

Настоящее, продолженное диагональю — еще одно круговое движение, но не в той плоскости, что во второй строфе, — еще одно «случайное» настоящее — настоящее продолженное, включающее в себя круговращение (ведь кофе помешивают); две последние строки — единственные, где есть прямая последовательность действий.

Великая почта лежит на земле

Неверный шаг грозит пожизненной усталостью

Живая кровь вливается в салат

Страна глядится в воду кипарисом

Заключительный букет настоящих времен: пассивная активность — чреватое однократное действие — нерегулярный процесс — возвратное то ли повторное, то ли застывшее, снова с мотивом дуги (чтобы глядеться в воду, кипарис должен согнуться).

Чтобы мы не сомневались, что это контрапункт времен и типов движения, Шваб настаивает на одновременности, привычно замыкая строфу легкой дилетантски-песенной рифмой, чуть ли не «меня — тебя».

Констелляция разных времен и модальностей в чистом виде присутствует, например, здесь, где она создает иллюзию съемки с нескольких камер:

Однажды в заброшенном метрополитене

Проходят открытые рабочие собрания

И молодой человек с тряпичным лицом

Расскажет кто он есть на самом деле

Если уж возникла аналогия с кино, нельзя пройти мимо стихотворения «Камнями девочки играли в бриллианты…», где к тщательной темпоральной разработке добавлена операторская — приближение, удаление, проход, наезд.

Все это лишь отчасти связано с «персонажами» или обусловлено ими. Персонажи у Шваба — если это не фигуры движения типа рыбьей головы или перочинного ножичка, — обитают скорее в парадигматическом контексте, перекликаясь из разных стихотворений. Набор действующих лиц или мотивов весьма ограничен, они перекрашиваются в зависимости от синтагматического контекста внутри каждого стихотворения.

Это и есть функциональная изменчивость словесных «тонов». Описать ее в рамках предисловия невозможно, но ясно, что такое описание будет напоминать не литературный анализ, а или искусство — или музыковедческий: так описывают изобразительные мотивы или гармонический стиль. А вообще так работает функциональная тональность как система: одни и те же тоны и интервалы вызывают у нас различную реакцию, будучи частью несхожих гармонических и мелодических структур.

При этом сами тоны и интервалы, конечно, обладают имманентными свойствами, в когнитивном музыковедении они называются qualia. Швабу очень важно, чтобы его словесные «тоны» имели qualia, но такие, которые менялись бы при контекстуальной перекраске. Отсюда канцеляризмы: все эти недопроявленные сотрудники, субподрядчики, артисты, караульные, продовольственные склады, оборудование и медикаменты, обрушения конструкций, сложившиеся обстоятельства, строительство, силовые подстанции, главные дизеля и т. д. Все они распространяют свои оттенки серого на окружающие цветные объекты, но и сами перенимают переливы соседней более живой природы.

Конец ознакомительного фрагмента.