Послание от Адиль, или Мираж, мираж…

Лидия Александровна Гончарова

Человеческий разум – величайшее достояние жизнедеятельности на земле. Откуда он приходит и куда отправляется потом? Детектив или фантазия? Скорее и то, и другое. А там, кто знает…?

Глава 6. Странные разговоры

В Зале Чайковского давали оперу Моцарта «Так поступают все» в концертном исполнении. Пели артисты Большого театра. Перед входом в филармонию молодой человек заурядного вида поджидал кого-то. Курил одну сигарету за другой без остановки.

Из метро вышла барышня такой же усреднённой внешности, внимательно посмотрела по сторонам. Увидела приятеля, это её он ждал. Не спеша двинулась в его сторону. Подошла, молча прикурила от его сигареты. Уничтожила презрительным взглядом:

«Ну, привет, лажук. Давно ждёшь?» — Парень нахмурился. Отвернулся. Молчит. Девушка продолжила:

«Всего навару-то — паршивая тыщёнка, трепаться меньше надо. Я где-то инструмент обронила. Уж не там ли? Надо сходить, посмотреть».

«У тя што, другой верёвки што ли нету? Работа пока не предвидится», — и загыгыкал. Пошутил, видимо.

«Ну, ты, брат, тупой!», — загасила об его лоб горящую сигарету.

Из такси вышел мужчина, одетый аккуратно, даже с некоторым шиком. Подошёл к парочке. Заговорил сразу:

«Задание не выполнено. Объект в реанимации. Если оклемается — вас найдут. Убирайтесь из Москвы немедленно. Меня сюда вызвал заказчик. Боюсь, вам несдобровать. Поскольку, ни один из вас не тянет на фаната Cosi fan tutte, в зал не приглашаю».

Парень пробурчал:

«А гонорар? Куда мы без денег?»

Мужчина ухмыльнулся:

«Слова-то какие знаете! Гонорар ему! Смотрел кино „Спасибо, что живой “? Вот это хорошие слова, не забывай их. Чтоб я вас больше не видел и ничего пока. о вас не слышал». — Развернулся резко и ушёл.

Парень взял девушку за локоть и потянул в сторону. Она выдернула руку:

«Расходимся».

«В каком смысле?», — он опешил.

«Во всех, я жить хочу». — Точно так же, как предыдущий собеседник, резко развернулась и быстро затопала кроссовками по тротуару. Парень удручённо побрёл. Явно, «туда, — не зная, куда».

Мужчина, оставивший парочку после нелицеприятной беседы, прошёл мимо контролёра и направился прямо в зал. Двери уже растворили, и публика занимала места.

Кличка «Анестезиолог» не имела никакого отношения к его профессиональной деятельности. Просто прилипла. В данной истории он — диспетчер. В его маленькой фирме, где он хозяин, собираются заказы на разнообразные мелкие и покрупнее услуги.

В небольшой мастерской есть два работника. Один починяет обувь, другой стругает ключи, зонты налаживает. Он, Анестезиолог, как хозяин, приходит на пятнадцать минут утром и вечером. Открыть-закрыть мастерскую и забрать записки с телефонами. Настоящие Заказы. Тут же уходил работать над ними и над массой других дел.

Сегодня заказчик назначил встречу здесь, в филармонии. Вот он идёт, хмурый, смотрит в билет (в голове запелось из «Пиковой дамы»: «Как демон ада, мрачен, бледен»), поглядывает на номера кресел. Они знакомы с ним давно, но никогда таких серьёзных заданий ни от него, ни от кого бы то ни было ещё Анестезиолог не получал.

Подходит. Улыбается кисловато. Поговорили о том о сём, обсудили сегодняшних певцов, наметили походы на премьеры следующего сезона в Большом, и вдруг, в голосе Писателя, так в мыслях прозвал заказчика Анестезиолог, появился убийственный сарказм:

«Ну, а будем здоровы — сходим вместе на спектакль. Только вот товарищ, что у меня за билеты отвечает, заболел тяжело. Не приведи господи, помрёт. Всем плохо будет, ой плохо. Ну, а если поправится, позвоню, ты жди…» — и замолчал до конца концерта. Когда всё закончилось, вставая, процедил:

«Честь имею!», — откланялся и ушёл. Анестезиолог подумал: «Имени я этого объекта-субъекта не знаю, и не видел никогда. Спросить бы в больнице, как самочувствие больного». И проскрипел тенором: «Я имени его не знаю…». Что-то я сегодня всё на «Пиковую даму» сворачиваю, не к добру.

На утро его ждала записка: «У меня умер старый приятель. Поход в театр отменяется. Можно артистам отдать деньги, пусть даже за несостоявшееся выступление. Кое какую роль они всё-таки сыграли. Артисты ещё могут пригодиться».

Анестезиолог глубоко вдохнул и выдохнул, с удовольствием и облегчением. Подумал: «Хренушки им, отдать деньги! Хотя, жадничать опасно. Отстегну, пожалуй, что обещал. ЖАДНОСТЬ — ОПАСНОСТЬ!»