Противостояние. Часть 7. Последняя битва, или Крах Империи?

Лидия Грибас, 2023

Что еще предстоит пережить Насте? Враги Марка из далеких 90-х не перестают давить ее. Один из них, похитив всех невесток Насти, вынуждает ее убить Макара. Друзья Макара приговаривают Настю к высшей мере. Богдан объявляет войну местной братве. Враги Насти злорадствуют…Никита понимает, что Настя обречена и все же ему удается спасти ее после смертельного ранения. Насте удается разобраться в ситуации и не допустить войны между ее друзьями и друзьями Макара. Якут не собирается отступать. Сила и ярость Мурены растет, но она не всесильна и не бессмертна… В одной из перестрелок погибает вся местная братва… Город снова ждет жестокий кровавый передел…

Глава 1.

Проснувшись утром, я обнаружила, что Богдан уже ушел. Выходные прошли в хмельном угаре, я старалась не думать о Степане и его семье…, как можно не думать о тех, кто стал частью твоей семьи, твоей жизни…

Ужасное состояние, ужасное настроение… и все же, мне нужно было ехать в офис. Холодный душ, крепкий кофе… в офисное здание «Империи» вошла железная леди.

— Добрый день, Анастасия Марковна.

— Добрый день, Яна Павловна.

Я прошла в кабинет, секретарь вошла следом.

— Документы на подпись, — она положила на мой стол стопку бумаг. — Через час совещание, в течении дня, лишь текущие дела.

— Хорошо, Яна Павловна, пока без изменений.

Секретарь вышла из кабинета, я занялась текущими делами.

— Анастасия Марковна, Богдан Александрович, — известила меня секретарь по внутренней связи.

— Пригласите, — ответила я.

— Привет, — в кабинет вошел Богдан.

— Привет.

— Как ты? — он присел у моего стола. — Может, стоило остаться дома? — в отличии от детей, он видел, как прошли моли выходные.

— Совещание, — сухо ответила я.

— Ничего серьезного я сам мог его провести.

— Ничего, Богдан, я справлюсь…

Работа немного отвлекала от мрачных мыслей, да и дела вне дома не давали разгуляться моей хандре.

***

— Продолжаем работать, Рябой. Следующая цель — автосалон Демона.

— Ты, что конкретно хочешь от салона?

— Пока, я хочу, чтобы они поняли, что ответ «нет», меня не устраивает.

— То есть, взять с них что-то конкретно, у тебя в планах пока нет? Тупо встряхнуть.

— Пока, да. Тебе зачем?

— Мне есть, что с них взять…

***

— Мордами в пол! Работает УБОП!

Разгар рабочего дня, полный салон покупателей…

В торговый комплекс ворвался отряд СПЕЦНАЗа во главе с полковником Рябовым. Всех без разбора, уложили на пол.

— Меня интересует Платон Демоненко.

Платон поднял голову от пола.

— Ознакомься, — нагло сказал полковник. — Ордер на обыск.

Нелегальных стволов в салоне не было, но… Рябой знал свое дело — в салоне Платона нашлись и «мокрые» стволы, и наркота и еще много интересного…

Узнав, что произошло с Платоном, я подключила своего адвоката и все время была с ним на связи.

— Артем, что с делом ребят?

— Плохо дело, Анастасия Марковна. Лет по 15-ть.

— Любые варианты, Артем.

— Я делаю все возможное.

Три дня было абсолютно тихо. Ни менты, ни Якут не выдвигали никаких требований. Эта тишина сводила меня с ума.

— Добрый день, — меня ни кто ни куда не вызывал, я сама решила навестить Рябого.

— Добрый, — нахально ответил он. — По какому вопросу?

— Меня интересует дело автосалона.

— Следствие идет, — издевался он надо мной.

— Ну, так расскажи мне, как оно идет и как оно может идти.

— Ты о чем?

— Тупого не врубай, я к тебе не на чай зашла, — я жестко смотрела на него. — Меня интересует вопрос с залогом.

— Не получится под залог. Очень уж опасные. Есть, конечно, вариант, но, как мне объяснили — нереальный.

— Конкретнее.

— Это вопрос не затрагивает тебя и твое согласие его не решит.

— Ты не расслышал? Конкретнее.

— Макар может его решить, но…

— Мне че, твою мать, в третий раз спросить?

— Мне нужны казино, которые опекает Макар, а конкретнее, опека над ними, соответственно и бабло с этих казино иметь буду тоже я. Вряд ли ты уговоришь Макара, так что сидеть твоим друзьям далеко и долго. Да, Мурена, вот такая я су.а… — он продолжал издеваться надо мной.

— Это все?

— Другие варианты меня не устроят. Ты же понимаешь, что твой залог мне на хе. не нужен.

— Ты опять не понял? Я спросила, это все?

— Все.

— Ребят моих выпускай. Как только они выйдут, можешь ехать за данью.

— Я не понял, Макар передал казино тебе?

— А вот это тебя не касается. Ну, так, что?

— Завтра к концу дня.

— Я жду.

Я покинула его кабинет и, сев в машину, созвонилась с Макаром.

— Здорова, Макар. Дома?

— Привет, Настя. Дома.

— Подъеду сейчас.

Макар был дома не один, Князь и Трифон тоже были у него.

— Здорова, — я пожала им руки и присела в кресло.

— Привет, Настя, — ответили они.

— У Рябого я была, — они внимательно посмотрели на меня.

— Тебя то, какого хрена?

— Я сама ездила.

— Какие новости?

— Собственно, все очень даже не плохо… Макар, с директорами переговори. И накинь им, что с посредниками они не работают, бабло лично в руки и без конверта. Камеры, жучки, все, что только можно. Засветить его надо по полной. Якут давит на Рябого, но тот жучара решил руками Якута нас смести, за что закрыть Якута, он найдет и свою власть в городе установит — ментовской беспредел. Они с Якутом, короче, стоят друг друга. Федор копает на них обоих во всех направлениях. Я Рябому жука в кабинет запустила и в телефон тоже и в рабочий и в сотовый.

— Когда он обещал пацанов отпустить?

— Завтра к вечеру.

— Встретим, порешаем, что дальше делать.

— Давайте, до связи, — я встала с кресла и отправилась домой.

***

Якут понимал, что вот так просто подмять под себя Ижевск у него не получится и использовал все методы и способы.

— Здорова, Вахтанг.

— Здорова, Саян. Как сам?

— Да сам вполне неплохо. Мне Якут звонил, говорит братва Ижевская его по беспределу давит. Ты братву эту, на место поставь.

— Не вопрос, Саян. Если реально по беспределу, чего ж не поставить. Ты мне только скажи, какого бы хе.а, Ижевск с нами рамцевал?

— Якут зря трепать не станет. Я сейчас приехать не смогу. Разрули там, как надо.

— Не вопрос, Саян, разгребем.

Вахтанг разъединился с Саяном и созвонился с Якутом.

— Здорова. Че там за проблемы у тебя?

— Вежливо попросили свалить с чужой земли.

— Кто?

— Мурена.

Якут прекрасно понимал, что Вахтанг общается с местной братвой и, услышав о Макаре, начнет пробивать, а Мурену он знает лишь заочно, в этом плане Вахтанг поверит Якуту. Якуту было плевать на все, ему нужно было перевалить Ижевскую братву, а каким образом не суть. В Салихане он тоже, любил далеко не всех.

— Тема реальная?

— Беспредел конкретный. Я сам не могу, на больничке с переломами. Пока я оклемаюсь, они меня прямо в больничке и завалят.

— Забивай стрелку приедем, пообщаемся.

Вахтанг не доверял Якуту, но с Саяном его связывало очень многое. У них были крепкие отношения. Вахтанг пытался накинуть Саяну за Якута, но пока безуспешно, серьезные люди за него подписались…

Якут злорадствовал, набирая номер телефона Макара.

— Че, Макар, пообщаемся более серьезно. Собирай своих шнырей. Завтра в карьере в пять…

Макар разъединился с Якутом и стал обзванивать друзей.

На следующий день в карьере собралось больше полусотни человек. Мы вышли из машин, я, Макар и Артур прошли вперед, остальные метрах в 10-ти за нами, за ними бойцы Федора. Навстречу нам, вышли пять человек и остановились, метрах в пяти напротив нас. За ними человек 20-ть, навели на нас свои автоматы. Якута среди них не было, что было весьма странно.

— Меня интересует Мурена, — сказал один из них, на вид ему было лет 50-т.

Я вышла на два метра вперед и уверенно посмотрела ему в глаза.

— Говори.

Вместо того чтобы ответить мне, он стал внимательно всматриваться в ребят, стоявших за мной. Мои ребята так же внимательно и серьезно смотрели на них. Смотрели и тихо приходили в ужас — перед ними стояли пацаны, вместе с которыми, они не один год жизни отдали тайге…

— Че за хе.ня, твою мать? — «гость» серьезно посмотрел на меня и снова перевел взгляд на моих ребят.

— Ты о чем? — я продолжала смотреть на него.

Ко мне подошел Макар.

— Макар, я че то не догоняю, че за хрень?

— Хе.овая хрень, Мурена, — ответил он мне и подошел ближе к тому, кто собирался говорить со мной, посмотрел на Салиханскую братву, несколько минут он пристально смотрел в глаза одного из парней, затем снова посмотрел на стоявшего перед ним.

Минут пять они пристально смотрели в глаза друг другу, после чего, тот, что вышел говорить со мной, снял с шеи автомат, повернулся к своим парням, поднял обе руки вверх, снова повернулся к Макару и бросил свой автомат к его ногам, Макар поступил так же. Я ничего не понимала.

— Вахтанг? — Макар серьезно смотрел на него?

— Мне заказали Мурену, Макар. Ты работаешь с ней? — заговорил Вахтанг, предводитель Салиханской братвы.

— Вахтанг, Мурена — мой друг, — ответил Макар. — Знакомься.

— Вахтанг.

— Мурена.

— Ты работаешь на Якута? — Макар внимательно смотрел на Вахтанга. — Это ведь он Мурену заказал?

— Заказал он, но работаю я не с ним. Просили за него очень.

Эта глупая ситуация мне совсем не нравилась. Че за тупой развод?

— Че решил то, Вахтанг? — я понимала, что суть не в нашей стрелке с Салиханом. — Шустрей соображай, времени у нас, судя по всему немного. Валить будешь, так пошли отойдем. Я так понимаю, кроме меня, врагов у тебя здесь нет. Че братву зря косить? Шустрее думай, Вахтанг, — сказала я, осматриваясь по сторонам.

— Я не возьму в руки ствол, Мурена. Но ситуацию стоит прояснить.

— Где Якут? — спросила я, понимая, что мы теряем время.

— Так на больничке, после встречи с тобой.

— Ясно, — я посмотрела на Макара. — Хе.овая хе.ня Макар, он не мог надеяться лишь на то, что мы начнем валить друг друга, едва въехав в карьер. На то, что вы не перетрете, прежде чем начать друг друга валить, надеяться тоже глупо, — я снова посмотрела по сторонам.

— Сама, что думаешь?

— Что он не клоун, чтобы вот так тупо над нами поржать. Накроют нас на х.р всех, прямо здесь.

— Че делать? Сваливать поздно, если пасли, то наверняка уже на расстоянии выстрела, — рассуждал Артур.

— Твою мать, Корней, осмотри лес, — сказала я Корнею и снова посмотрела на Вахтанга. — Сколько у него людей, кроме вас?

— Хе. его знает, человек 10-ть.

— Вас, я вижу, он тоже не особо любит. Прикольно твою мать, мы у них, как на ладони. Какого хе.а он ждет?

— Анастасия Марковна, лес обложен.

— Ясно, Корней. Че стоим? — я посмотрела на Макара и Вахтанга. — Валим лес, их там по любому не 10-ть человек. Прятаться негде, так что, поперли.

Встав кольцом, мы открыли огонь, не видя в кого. Мы были в яме порядка 20-ти метров в высоту, а они в лесу, который окружал эту яму…

— Су.а! — прохрипела я, из леса в яму свалился один из стрелявших, в форме СОБРовца. — Пи.ор, ментами нас обложил.

Ревя сиренами, в карьер влетела ментовская «Газель» и джип Рябого.

— Рожами в землю! — выпрыгнув из «Газели», один из бойцов СОБРа лупанул из калаша в воздух, затем все 12-ть стволов были наведены на нас.

Мы попадали на землю, побросав автоматы рядом и накрыв головы ладонями, СОБР встал стеной перед нами.

— Ты будешь ждать меня, Настя? — Богдан лежал рядом и смотрел на меня.

— Нет, — посмотрев ему в глаза, уверенно ответила я.

— Я так и думал.

Схватив с земли по короткоствольному автомату в каждую руку, мы вскочили на ноги и открыли огонь по ментам, одновременно с нами, огонь открыл Корней и его бойцы. Другого выхода у нас сейчас просто не было. Джип Рябого благополучно свалил из карьера.

Минут через 10-ть, все СОБРовцы лежали на земле.

— Корней, проверь лес.

Корней с бойцами пошли зачищать лес, я подошла к Макару. Ситуация у нас была весьма плачевная. Братва из Салихана была ближе к СОБРу и без жилетов. Пятеро 200-х, семеро тяжелых, без ранений не остался не один из нас.

— Нормальный су.а парень, Якут! Пи.ор твою мать! — моему негодованию не было предела.

— Рябой су.а свалил, — хрипел Макар, перетягивая ремнем прострелянное плечо.

— Далеко не свалит. Если у него хватит мозгов отправить сюда еще один отряд, без базара, следом за первым. Менты пи.арасы забыли, что им в карьер путь заказан.

Мы поскидывали тела СОБРовцев в колодец, взорвали их «Газель» и покинули карьер. Сев в машину, я взяла телефон.

— Здорова, Никита, готовь реанимацию и хирургов, всех.

Следом, я набрала Федора.

— Федор, мне нужен Якут, хоть из-под земли достань.

Ни одного, из Салиханской братвы Никита не выпустил из клиники. Удерживать нас, смысла не было. Тяжелых среди нас не было, а прострелянные руки и ноги не были поводом для больничного. Никита уже привык и даже не пытался оставить кого-то из нас в клинике.

Собственно, не один из нас не доехал домой. Все мы жили в одном районе. На загородной трассе, дорогу нам перекрыл отряд СОБРа.

— Руки в гору, работает УБОП!…

Нас упаковали и увезли в отделение. Не один из нас не произнес ни слова. Нас раскидали по камерам. Рябой решил по полной отыграться на нас. К каждому в клетку вошли по три мордоворота. Мне было по хрен, я переживала за ребят — раненые и дури в них все-таки поменьше, чем во мне.

— Че, сучара, пообщаемся? — один ментов ехидно смотрел на меня.

— Тебе жить надоело или на больничный хочешь? — я уверенно смотрела на него.

— Рассмешила, сучка отмороженная.

— Я лишь предупредила. Зови еще троих.

И он позвал. Через 20-ть минут все они, хрипя, лежали на бетонном полу.

— Секи сюда, су.а мусорская, — я присела рядом с одним из них и, с силой взяв его за волосы, запрокинула его голову. — Иди и сделай так, чтобы моих ребят прекратили ломать. Нет — твои друзья не выйдут отсюда. Бегом, су.а! — я взяла его за шиворот и выкинула из клетки.

Минут через 15-ть, он вернулся.

— Отпускай, — прохрипел он.

— Уже, — я злобно посмотрела на него. — Ребята мои где?

— В изоляторе.

— Вот и веди меня к ним.

— Пошли, — посмотрев на своих друзей, которым срочно нужна была помощь, сказал мент.

Мы вышли из клетки и он проводил меня до общей камеры, где сидели мои друзья.

— Че, как сами? — спросила я и присела рядом с Богданом, из его головы текла кровь, которую он пытался сдерживать, приложив к ране, снятую с себя футболку.

— Нормально, — ответили они.

— Я вижу, — ответила я.

Посмотрев рану Богдана, я встала и подошла к двери.

— Сюда иди, — сказала я дежурному сквозь решетку.

— Че надо? — борзо спросил он, подойдя ко мне.

Я схватила его за шею и долбанула его рожей о решетки.

— Зови еще одного, — зло хрипела я, он продолжал стоять. — Зови, су.а! — я сжала ладони на его шее.

— Леха, подойди к изолятору, — прохрипел он в рацию.

К клетке подошел еще один мент.

— Че за хе.ня?! — он навел на меня автомат.

— Бинты тащи! — я сильнее сжала ладони, дежурный терял сознание. — Бегом, твою мать!

Леха удалился, минут через 10-ть он вернулся с аптечкой. Ко мне подошел Артур и взял из рук мента аптечку. Я отпустила дежурного и вернулась к ребятам. Богдану было очень плохо — его голова не один раз встретилась с бетонной стеной.

— Богдан, — я поднесла к его носу нашатырь, он слегка встряхнулся.

— Нормально, Настя.

Я замотала ему голову и присела рядом с ним. Ребята помогали друг другу. Отметелили их по тяжелой.

— Деринг, на выход, — к клетке подошел дежурный.

Мы продолжали сидеть.

— Че, твою мать, оглохли?!

— Щас, ты у меня, су.а, оглохнешь! Который Деринг?

— Деринг Анастасия Марковна.

Я подошла к двери, он открыл ее и проводил меня к адвокату.

— Анастасия Марковна… — адвокат встал из-за стола.

— Присядь, Артем. Дай мне позвонить, — он достал из кармана телефон и дал его мне. — Отец в курсе?

— Нет, я ни кому еще не звонил, сразу поехал к Вам.

— Привет, пап, — сказала я, связавшись с Марком.

— Привет, Настя. Вы где?

— В СИЗО, папа.

— Твою мать, все?

— Да, папа. Федор соберет тебе посылку, доставь ее завтра с утра Рябому, лично.

— Я понял, Настя.

Я отключилась и убрала телефон себе в карман.

— Все, Артем. Изучай дело, но больше ничего пока не делай. Завтра зайди ко мне. И еще, Артем, организуй мне в камеру ведро воды, полотенце и лед. Проплати там кого надо, или надави, но чтоб без лишних голов. Богдану очень плохо, Рябой нам медика не даст. Я созвонюсь с Никитой, если Богдану станет хуже, будь готов штурмом выдергивать его на больничку.

— Сделаю, Анастасия Марковна.

Я вернулась в камеру.

— Что, Настя?

— Ждем завтрашнего дня, — ответила я и присела на пол рядом с Богданом.

Ребятам всем было хреново, но состояние Богдана, очень мне не нравилось.

— Богдан, — он посмотрел на меня затуманенным взглядом.

— На больничку ему надо. Череп, похоже, проломали. До утра может и не дотянуть, — ребята переживали не меньше меня.

— Пи.арасы… — прохрипела я.

В клетку вошел дежурный, не дав мне договорить. Поставил ведро воды и бросил на пол полотенце.

— Слышь, ты, лепилу надо, — Артур посмотрел на дежурного.

— Не положено, — дежурный закрыл клетку и ушел.

— Рябой, су.а. А потом, мы тупо сами перебились.

Намочив полотенце, я приложила его к лицу Богдана, на голову положила пакет со льдом и достала из кармана телефон.

— Никита, Богдану хе.ово очень…

— Сними повязку и переключись на видеосвязь.

— Слышь, че! — на меня посмотрел дежурный. — Мобилу скинули.

— Ты су.а, башку свою сейчас скинешь. Зайди, попробуй изъять, — Бугор гневно смотрел на дежурного, тот не стал рисковать и заткнулся.

Я сняла бинты с головы Богдана и снова связалась с Никитой.

— Богдан, рассказывай, где и как болит.

— Везде…

— Ясно. Настя, покажи мне рану.

Я поднесла телефон к голове Богдана, стараясь, как можно ближе показать Никите рану.

— Осторожно ощупай… — минут десять Никита изучал состояние Богдана. — Что есть в аптечке, Настя?

— Зеленка, твою мать.

— Шприц и обезболивающее?

— Да.

— Две ампулы и спать.

— Ник?

— Я очень надеюсь, что сильное сотрясение. Внешне пролома не видно, что внутри, хрен его знает. Вам обязаны, дать врача.

— Ни хе.а они нам не обязаны, Ник.

— Плохо, Настя. Очень плохо, Богдану может стать хуже.

— Я еще позвоню, Ник. До связи.

Я убрала телефон, сделала Богдану укол и забинтовала ему голову. Сняла с себя форменную бойцовскую куртку, постелила ее на пол и усадила на нее Богдана, сама присела рядом с ним на бетонный пол. Он склонил голову мне на ноги, я обняла его, приложив к его голове лед… Спустя час Богдана стало знобить.

— Богдан. Даня, — я склонилась над ним, у него был сильный жар, он не спал, он был без сознания. — Твою мать, Даня…

— Настя?

— Хе.ово дело, Данила. Совсем хе.ово, твою мать.

Я взяла телефон.

— Никита, давай к нам.

Следом я позвонила адвокату.

— Артем, ты готов? Времени нет, совсем.

— Слышь, упыренок, зови лепилу, твою мать! — ребята пытались вразумить дежурных.

— Не положено.

— Глушняк, Платон, приказ Рябого, по любому…

Минут через 20-ть мне позвонил Артем.

— Анастасия Марковна, мы у отделения. Глухо. Начальства нет, нас не впускают. Они нам до утра будут мозг выносить.

— Жди.

Богдан захрипел в моих руках.

— Су.и, — прохрипела я. — Макар, держи.

Я передала, сидевшему рядом со мной, Макару Богдана. Остановить меня не могло уже ни что.

Я встала с полу и, подпрыгнув, что было сил, долбанула ногами по двери клетки. Безумная ярость Мурены не хотела больше ничего понимать. Довольно крепкие решетки не стали помехой для нее.

— А-А-А-А. Су.и!!! — железный затвор не выдержал натиска слепой ярости Мурены… я вышла из клетки…

— Ты че творишь, су.а!

— Уйди лучше, пи.оренок. Возможно, дети твои поживут еще.

Мент навел на меня автомат.

— Ты дебил? — дернул его второй. — Рябой тебя самого завалит. Она ему живая нужна.

Менты в недоумении смотрели на меня, наведя на меня оба автомата, один из них спустил курок… я медленно приближалась к ним… второй… две короткие очереди… левое плечо… правое бедро… ни какой реакции на боль.

— Даже не вздумай, су.а, — прохрипела я, между нами было еще метра четыре, я пристально посмотрела им в глаза… менты не успели понять, что произошло, я мгновенно оказалась вплотную к ним, схватила их обоих за шеи, их головы с силой встретились друг с другом, менты свалились на пол.

Я вернулась в клетку и, взяв Богдана на руки, прошла к выходу, путь мне преградили еще пятеро мусоров. Ребята встали рядом со мной, Артур и Макар, забрав автоматы у, потерявших сознание дежурных, навели их на мусоров.

— Не дурите, бычары, — Артур выстрелил в воздух. — Передадим мужика и вернемся.

Ребята все вместе закрывали меня, пока я не дошла до машины Никиты.

— Никита, пожалуйста, — хрипела я, передавая ему Богдана.

Никита посмотрел на Настю — настолько обезумевшей еще даже он ее не видел.

— Я позвоню, — Ник сунул мне в руки аптечку и сел в машину.

Никита уехал, мы вернулись в клетку, которая теперь не закрывалась, у клетки встали все те же пять мусоров.

Я отдала аптечку Артуру и села на пол. Обработав руки спиртом, он взял в руки скальпель. Оторвав рукав от моей водолазки, он вскрыл мне плечо.

— Две на вылет, еще две, — он сунул мне в рот резинку и принялся доставать пули.

С плечом особых проблем не возникло, хуже было с бедром.

— Ложись, Настя.

Я легла на пол, распоров мою штанину, Артур залил спиртом и рану, и свои руки.

— Твою мать, крепись, Настя,…

— Это не боль, Артур, — чуть слышно прохрипела я, ребята серьезно смотрели на меня и видели лишь черный переполненный ненавистью взгляд Мурены, я не плакала и не рыдала, но… они прекрасно знали, что значит для меня Богдан и понимали, что я чувствую сейчас. Ярость переполняла меня, я изо всех сил сдерживала неистовую ярость и гнев Мурены, которая хотела лишь одного, она жаждала войны и крови.

— Все, Настя, — сказал Артур, забинтовав мне бедро, я присела, оперевшись спиной о стену, Артур присел рядом. — Как ты?

— Нормально, Артур. Пойдет.

До пяти утра мы сидели в полной тишине. В пять позвонил Никита.

— Да, Ник, — прохрипела я в трубку, я очень ждала его звонка и очень его боялась.

— Успели, Настя. Все хорошо. Хе.ово, конечно, но самое страшное уже позади…

— Ник?

— Еще час, Настя, и мы ничего бы уже не сделали.

— Он в сознании?

— Да, спит. Сама как?

— Нормально. Спасибо, Никита.

— До завтра, Настя, — ответил Никита и отключился.

Я убрала телефон и посмотрела на ребят.

— Что, Настя? — они серьезно смотрели на меня.

— Успели. До утра, он бы не дожил…

Рано утром Марк приехал в отделение УБОП.

— Здорова, Рябой, — Марк подошел к его столу и жестко посмотрел на него. — Ты меня еще помнишь?

— Ни каких залогов, — грубо ответил Рябой. — После того, что они устроили ночью, меньше вышки, им не грозит.

— Я разве говорил про залог? Ты не ответил мне, ты меня хорошо помнишь?

— Хорошо, твою мать.

— Это хорошо. Как удачно подметил один из моих друзей — Дед — сынок, в сравнении со своей дочкой. Ты знаешь, он был прав. Я не собираюсь, чего-то или о чем-то тебя просить. Изучай, — Марк положил перед Рябым, внушительного объема, папку и вышел из кабинета.

В этой папке, было много интересного. Федору вполне хватило двух недель, чтобы достать информацию на три пожизненных срока. Здесь были и взятки с десяти казино, и наркота, запущенная в эти же казино, и связь Рябого с Якутом, и показания распространителей наркоты и еще очень много интересного. Жучки в кабинете и телефонах Рябого, тоже рассказали много интересного и не только по нашему делу. Изучив копии, принесенные Марком, Рябой пришел в ужас. Взял телефон и в срочном порядке собрал у себя адвокатов братвы. Через два часа все обвинения с нас были сняты.

— На выход, — к клетке подошел дежурный. — Все. Деринг Анастасия Марковна, к Рябову.

Мы вышли из клетки, нас встретил адвокат.

— Анастасия Марковна, добрый день.

— Привет, Артем.

— Вчера произошло ужасное недоразумение, — адвокат выразительно посмотрел на меня.

— Ты себе не представляешь, насколько ужасное.

Мы все прошли к выходу. Федор подогнал к отделению наши авто.

— Деринг Анастасия Марковна, — окликнул меня дежурный.

— Пошел ты, вместе с Рябым, — зло ответила я и подошла к Федору. — Что дома, Федор?

— Нормально, Насть. Ты как?

— Пойдет. Что с Якутом?

— Я работаю, Настя.

Из отделения вышел Рябой и посмотрел на меня, я даже не подумала подойти к нему, он подошел сам.

— Че хотел? — борзо спросила я.

— Отойдем?

— Рябой, су.а, у меня времени нет и говорить мне с тобой не о чем, — я зло посмотрела ему в глаза. — Хочешь что-то сказать, говори, нет так, пошел вон.

— Когда ты отдашь мне компромат?

— Ты о чем?

— О том, что принес мне сегодня Дед.

— И что же, Дед сказал, что я тебе что-то отдам?

— Нет.

— Так с чего ж ты решил, что я должна тебе что-то отдать? Тебя разве о чем-то просили?

— Мурена…

— Не дури, ушлепок. За здоровье моих ребят, я тебя, су.а, крысам скормлю, начнешь дурить, и детей твоих тоже, — я еще раз зло посмотрела на него и отвернулась.

— Погнали, Федор…

Федор привез меня в клинику. Забыв о простреленной ноге, я влетела в кабинет Никиты.

— Ну что, Ник?

— Могло быть намного хуже, Настя. Даже не заикайся по поводу домой.

— К нему можно?

— Успеешь. Ложись.

Я разделась и легла на кушетку, Никита обработал и зашил мне раны. Достал из шкафа свой спортивный костюм и дал его мне.

— Иди, — сказал Никита, дав мне медицинский халат.

Я вошла в палату, Богдан лежал в постели. Рядом с ним сидели Кирилл и Вадим.

— Данечка, — «не видя» ребят, я подошла к нему и присела на край его постели, аккуратно, боясь сделать ему еще больнее, я ладонями обняла его синее и отекшее лицо и тихонько поцеловала его щеки. — Данечка, родной мой, — из глаз моих градом покатились слезы. — Данечка.

— Настенька, — он обнял меня, я склонила голову ему на грудь. — Маленькая моя, я прошу тебя, не плачь. Малыш мой, тебе сейчас намного тяжелее, чем мне, я прошу тебя, Настюшенька.

— Прости, — я тихонько просунула руки ему под спину. — Я…

— Я знаю, Настенька.

Кирилл и Вадим тихонько вышли из палаты, оставив нас вдвоем.

— Все нормально, Настя. Пару дней и в строй. С тобой, что?

— Ерунда.

— Езжай домой, отдохни.

— Я не устала, ты же знаешь, — я подняла голову и посмотрела на него, он вытер слезы с моего лица. — Ты прав, мне нужно ехать. Я приеду позже, — я поцеловала его и посмотрела ему в глаза.

— Я тоже люблю тебя, Настя, — сказал он, видя невыносимую боль в моих глазах. — Очень люблю, малыш мой…

Я вышла из палаты Богдана и зашла в одну из палат, где находилась Салиханская братва.

— Здорова, — сухо сказала я им.

— Здорова, — ответили они.

— Как сами? — я посмотрела на Вахтанга.

— Нормально, — ответил он, оглядывая мой «слегка потрепанный вид». — А вы?

— Слегка неудачно добрались домой. Подумай, где может тихориться Якут. Будет, что-то нужно звони.

— Добро.

Я вышла из палаты и прошла на улицу. У машины стояли Кирилл и Вадим.

— Мы Федора домой отправили.

— Молодцы, — сухо ответила я и села в машину.

Кирилл сел за руль, мы выехали со двора клиники.

— Вы когда прилетели?

— Сегодня с утра…

Приехав домой, я обнаружила, что Макар и Артур сидят с Марком в гостиной. Я прошла и присела рядом.

— Как Богдан, Настя?

— Держится. Якута Федор ищет, — я посмотрела на Макара и Артура. — Нам необходимо, хотя бы пару часов поспать, хе. его знает, что ждет нас дальше. На связи, — я встала с кресла и пошла к себе…

Этим же вечером в Ижевске взорвался большой металлургический завод, принадлежавший Салиханскому воротиле — Саяну.

***

— Здорова, Саян.

— Здорова, Якут. Че как дела?

— Хе.ово, Саян. Ижевские все берега попутали. Вахтанг со своими не рискнул на Мурену переть, тех, кто был против, она перевалила на х.р. Завод твой взорвала, чтобы ты не совался, куда не стоит.

— Я не могу сейчас вылететь. Как только появится возможность, я сразу же буду в Ижевске.

— Ты номер телефона смени, а то и до места не доберешься. С братвой говорить лучше лично, держит она их по тяжелой. Давай. Не дозвонишься, значит, звонить уже не кому…

***

Глава 2

На какое — то время наступило затишье, но совсем ненадолго. Богдан едва успел залечить свои травмы, не так, как их залечивают нормальные люди, а так, как залечиваем их мы. Все мы, в этом плане понимали, но на длительный больничный у нас просто не было времени.

Федор продолжал искать Якута, тот словно сквозь землю провалился. Тихориться — видимо это все, чему его научила жизнь.

Находясь на работе, я получила видеосообщение, которое заставило меня переиграть свои планы на сегодняшний день и не только. Открыв сообщение, я увидела на экране монитора всех своих молодых девчат, Рядом с ними нагло ухмыляясь, стоял Якут.

— Если они нужны тебе, Мурена, через два часа ты привезешь мне по пятьсот миллионов за каждую. Так же ты возьмешь с собой Макара и завалишь его на моих глазах. Сделаешь все, как надо, отпущу твоих красавиц, если нет, пришлю тебе их частями.

Видео закончилось, мой мозг лихорадочно соображал, что делать. Три миллиарда… за два часа я не успею обналичить счета и уж точно не успею ни чего продать. У меня была лишь одна здравая мысль на этот счет. Не теряя времени, я заехала домой и поехала в банк к Макару. В кабинете он был не один, Князь и Трифон обсуждали с ним текущие дела.

— Здорова, — сухо поздоровалась я.

— Здорова, Мурена, проходи, присаживайся.

Времени у меня практически не было, я жестко посмотрела на Князя и Трифона.

— Оставьте нас с Макаром наедине.

Несколько минут они удивленно смотрели на меня, потом все же встали из-за стола.

— Какие — то проблемы?

Я промолчала. Князь и Трифон покинули кабинет, не скрывая своего недовольства. Макар серьезно посмотрел на меня, я положила перед ним объемную папку. Макар посмотрел документы, лежавшие в ней, и еще более серьезно посмотрел на меня.

— Три миллиарда, Макар.

— Ты решила продать Империю? — Макар не скрывал своего недоумения.

— Сейчас.

— Она же стоит дороже…

— Наличными.

Макар смотрел на меня и понимал, что я не стану ничего ему объяснять. Он встал из-за стола, убрал документы на фирму в сейф, после чего молча провел меня в хранилище банка. Открывая ячейки, он молча скидывал тугие пачки в мешки, не задавая лишних вопросов. Собрав нужную сумму, мы отнесли мешки в мою газель, стоявшую у входа.

— Ты так ничего и не скажешь?

— Это, Макар, первая часть нашей с тобой сделки. Честная и абсолютно законная.

— Есть вторая?

— Тебе нужно поехать со мной.

— Настя? — Макар хотел услышать хоть, что-то.

Я молча хмуро смотрела ему в глаза, все, что он мог понять, это то, что ситуация очень серьезная.

— Поехали, — Макар сел в газель.

Всю дорогу мы ехали молча. Приехав на пустырь, мы обнаружили там еще одну газель и легковой автомобиль.

— Я позову, — хмуро сказала я и вышла из машины.

Из стоявшего на пустыре Мерседеса вышел Якут и направился мне на встречу.

— Если ты не одна и надеешься решить вопрос силой то, наша сделка отменяется.

— Где мои девчонки? — сухо спросила я.

Дверь его газели открылась, на меня смотрели мои, на смерть перепуганные, девчонки, на которых были наведены несколько автоматов. Я прошла к своей машине, открыла дверь, чтобы Якут видел, что Макар со мной и ни кого кроме него в машине нет. Взяв мешки с деньгами, я вернулась к Якуту.

— Девчонок отпускай.

Я бросила один из мешков ему под ноги, он проверил содержимое и кивнул своим парням, те отпустили одну из девушек. Совершенно потерянная, ко мне подбежала Милена.

— В машину, — жестко сказала я ей.

Милена побежала к машине, я кинула очередной мешок под ноги Якуту. Обменяв деньги на девчонок, я кивнула Макару, он подошел ко мне.

— Что, Макар, не ожидал такого вот конца.

Якут, злобно усмехаясь, смотрел на Макара, Макар, ничего не понимая, смотрел на меня.

— Это, вторая часть нашей сделки, — я взяла Макара за шею и достала нож. — Прости, Макар, — острое лезвие ножа коснулось груди Макара. — Ты должен умереть.

Последний прямой взгляд Макара, нож по рукоятку вошел в его грудь. Макар безвольно опустился к моим ногам, его рубашку заливала алая кровь.

Якут, злорадно усмехаясь, попытался пнуть тело Макара, я жестко толкнула его в грудь.

— Ты хотел видеть смерть Макара, ты ее увидел, — хрипела я. — Надругаться над его телом, я тебе не дам. Макар был мне другом и его тело я увезу с собой.

— Я должен убедиться…

— В чем, ты су.а, хочешь убедиться? Насколько острый нож Мурены? — я подошла к нему вплотную, лезвие ножа коснулось его шеи, на которой незамедлительно проступила тонкая алая нить. — Не вздумай дурить.

— Мурена банкрот, коронованный Макар сдох, мне большего пока и не нужно, разве что посмотреть, как ты объяснишь все это братве. — Якут продолжал злорадствовать.

— Бери бабло и вали, пока я не передумала.

Взяв Макара на руки, я уложила его в газель, девчонки закрывали рты ладонями, чтобы не сорваться на истеричный крик.

Отъехав пару километров от пустыря, я посмотрела на девчонок.

— Как вы?

— Нормально.

— Макар.

Макар открыл глаза и присел.

— Дядь Макар, ты живой, — Регина не выдержала и разревелась Макару в грудь, собственно не одна она.

— Нормально, девчата. Нормально.

Минут за сорок мы доехали до клиники, где я передала девчонок Никите.

— Идем, переоденешься, — сухо сказала я Макару и провела его в кабинет Никиты.

— Душ там, — я указала на дверь, дав ему чистый спортивный костюм.

Я взяла из шкафа бутылку коньяка, жадно отпив прямо из горла, открыла окно, закурила. Мрачные, тяжелые мысли заполнили и голову и душу. Приняв душ, Макар встал рядом со мной спиной до окна, мы стояли плечом к плечу, Макар смотрел перед собой, я отрешенно смотрела в окно.

— Вот так, Макар. Нет мне больше веры. Я могла предупредить тебя, но… я не могла рисковать, выбора, ехать или нет, у тебя не было. Если бы что — то пошло не так: заклинил бы нож (нож — лезвие которого, при нажатии, прячется в рукоять разбивая ампулу с «кровью», бутафория) или ты бы, не понял, и оказал сопротивление. Этот день стал бы последним для тебя, — я все же повернулась и посмотрела Макару в глаза. — Для любого из вас.

— Разберемся, — хмуро ответил Макар и вышел из кабинета.

Он знал, что я не стану прятаться и отбиваться тоже не стану, я знала, что он позвонит.

Приехав домой, я заперлась в комнате, сутки не выходила из нее и ни кому не открывала. Я была уверенна, что Макар скоро позвонит. Мне нужно было поговорить с Богданом. Я стояла у окна и отрешенно смотрела сквозь стекло, он зашел в комнату, подошел сзади и положил ладони мне на плечи. Ни о чем не спрашивал и ни чего не говорил.

— Богдан, — стальной ровный тон, я не могла повернуться и посмотреть ему в глаза. — Я не уверенна, что ты когда — нибудь сможешь понять меня и простить. Империи больше нет и меня тоже, больше нет. Якут еще жив, продолжать эту войну тебе придется одному.

— О чем ты говоришь? — Богдан сжал мои плечи.

— Я всех подвела, Богдан. Всех… — я рассказала Богдану о похищении девчонок.

— Ты снова едешь одна?

У меня зазвонил телефон.

— Слушаю.… Сейчас подъеду, — я отключила телефон и посмотрела на Богдана. — Да, Богдан, я еду одна. Ты прекрасно знаешь, почему.

— Я отвезу тебя, — Богдан, как никогда прежде, не хотел отпускать Настю, хоть и не верил в то, что ситуацию не удастся разрешить без крови.

Ни когда прежде я бы не позволила ему этого сделать, но сегодня, я почему то согласилась, хотела, что бы он побыл рядом еще немного…

— Хорошо.

В тяжелой напряженной тишине, мы ехали к дому Макара. Ворота во двор были открыты. Я так ни слова и не сказала Богдану, он тоже молчал. Он остановил машину, я решительно вышла из нее. Войдя во двор, я увидела, что вся местная братва, включая Артура, сидит в саду за столом. Я уверенно смотрела на них, они смотрели на меня.

Какая — то неведомая сила не давала Богдану отъехать от дома Макара, да, Настя готова была ответить, но Богдан был уверен, что здравая братва решит этот вопрос здраво, но что-то удерживало его на месте. Провожая Настю взглядом, он ощутил как, где — то под ребрами защимило сердце…

Я не сразу поняла, что произошло, просто не ожидала такого поворота событий. Сделав по двору Макара несколько шагов, я замерла, грудь пронзила невыносимая боль. Я машинально приложила ладонь к груди и опустила голову, белоснежную футболку заливала ярко — алая кровь. Я жестко посмотрела на тех, кто сидел в саду за столом…

— Настя! — Богдан бросился ко мне, успел подхватить меня под руки. — Настенька… — он присел вместе со мной.

— Прости меня, Богдан… теперь ты не имеешь права… теперь ты… прости меня… — едва слышно прохрипела я.

Взгляд Насти застыл, тело безвольно обвисло на руках Богдана. Он прощупал пульс, дыхание…нет…

— Нет!!!

Богдан обезумел от горя, подхватив Настю на руки, он бросился к машине. Минуты казались вечностью.

Сегодня у Никиты был сложный и ответственный день, профессора, светила науки слетелись к нему в клинику на конференцию, исход которой мог дать большое будущее и Никите и его клинике…

Подъехав к клинике, Богдан не стал ждать каталку, взяв Настю на руки, вбежал с ней в реанимацию.

— Никита!!! — что было сил, заорал Богдан.

Персонал уже оповестил Никиту, бросив профессоров, он тут же появился в реанимации, следом за ним спешила бригада врачей.

— Что, Богдан!

— Снайпер…

Осматривая Настю, Никита приходил в ужас.

— Никита Юрьевич, у нее нет шансов… — произнес хирург из бригады.

— Нет!!! — Никита сорвался на истеричный крик, он и сам понимал, что Настя обречена. — Нет! Она будет жить! Она должна жить!

Он обернулся и увидел Богдана, который, держась за стену, тихо опустился на пол.

— Бригада работаем!

К Богдану подошла медсестра и привела его в чувства. Истерика Никиты лишила его остатков разума, как зомби, он молча покинул клинику.

Сев в машину, Богдан поехал в район, подъехав к дому, он остановился у ворот, вышел из машины и прошел во двор. Он не собирался идти домой. Молча сорвав с плеча бойца, дежурившего во дворе, автомат, он прошел обратно в машину. Подъехав к дому Макара, он уверенно прошел во двор, увидев, что вся компания, по прежнему, сидит за столом. Вскинув автомат, Богдан решительно подошел к ним, раздалась длинная автоматная очередь над головами, сидевших в саду…

Боец доложил обстановку Федору, рядом с которым находились Кирилл и Вадим, не дожидаясь решения Федора, они бросились вслед за отцом.

Дом Макара

— Су.и!!!

— Богдан, послушай…

— Что я должен послушать?! То, что Настя стала вам врагом? Или о том, что веры Насте больше нет?!

Повесив автомат через плечо, Богдан подошел к Макару и, взяв его за грудки, поднял с кресла.

— За что?! За то, что она девчонок хотела спасти? Обидела она тебя очень? Оскорбила?! Унизила?! Настя спасала детей! Что сделал ты?! Честь свою спас?! — каждый вопрос Богдана сопровождался жестоким ударом. — За что?! Она ведь все понимала! Она ничего не отрицала! Она не пряталась и не перевалила вас! Она пришла ответить! Зачем было убивать ее?! Она ведь вам больше не конкурент! Она ни кто! Она лишилась всего, чтобы спасти детей! Ты, су.а, решил, что она не достойна жизни! — Богдан срывался на крик, лицо Макара заливала кровь, братва не вмешивалась, внимательно слушая Богдана, очередным ударом Богдан сломал Макару челюсть и отшвырнул его от себя, Макар пошатнулся, но устоял, Богдан посмотрел на Бугра. — Там ведь и твоя дочь была! — сорвав голос, Богдан хрипел. — Иуда! — посмотрев на Артура, прохрипел Богдан и снова вскинул автомат. — Вы все, мизинца Настиного не стоите…

— Папа! — во двор вбежали Кирилл и Вадим. — Не сейчас, — встав лицом к Богдану слева и справа, ребята пытались удержать его.

Богдан все же спустил курок, на этот раз под ноги братве.

— Папа не сейчас. Мы вернемся и накажем, всех. Позже. Пап, не дури, — сильные руки парней держали Богдана, но они понимали, что не удержат его, если он не одумается.

Братва понимала, что парни боятся не братву и не того, что теперь начнется реальная война, они боятся лишь того, что их отца закроют раньше времени.

Богдан отдал автомат Вадиму.

— Вы представить себе не можете, — хрипел он глядя в глаза каждого, кто сидел за столом. — Начало, какой войне вы положили. Я вернусь раньше, чем вы думаете.

Богдан пошел к машине, не чувствуя земли под ногами. Яростным взглядом окинув братву, Кирилл и Вадим поспешили за отцом. Вадим сел за руль, Кирилл рядом с Богданом. Уперев локти в колени, Богдан накрыл голову ладонями, Кирилл осторожно положил руку ему на плечи.

— Бать, скажи хоть что-нибудь.

— Я не знаю, — прохрипел Богдан.

— Вад, давай в клинику.

Приехав в клинику и пройдя до отделения реанимации, Богдан застыл на месте, не решаясь идти дальше.

— Пап?

— Я не могу… Я не хочу этого слышать…

Из реанимации вышла медсестра.

— Никита Юрьевич еще на операции. Вы можете подождать у него в кабинете.

— Скажите…

— Все вопросы к доктору.

Мучительные часы ожидания, наконец, восьмичасовая операция была закончена. Кирилл и Вадим вздрогнули, когда измученный Никита вошел в кабинет. Он молча подошел к шкафу, взяв бутылку коньяка, опустошил ее на треть прямо из горла, присел к столу и посмотрел на ребят.

— Не надо на меня так смотреть! Вы представить себе не можете, что чувствую сейчас я! — сказать, что Никита нервничал, не сказать ничего, боль и ярость, он был на грани истерики, его состояние приводило в ужас парней, Богдан снова превратился в зомби. — Ни один здравый хирург не взялся бы оперировать ее. Настя была обречена изначально. Светила всего мира знают о таких операциях лишь в теории, ни кто и ни когда не применял их на практике. Я сделал все, чтобы спасти ее!

Никита перестал кричать и снова выпил. Кирилл и Вадим заметили блеск на его щеках, с ужасом понимая, что блестит совсем не пот.

— Идите домой, — закурив, прохрипел Ник. — Оставьте меня одного.

— Дядя Ник…

— Вопрос времени. Я уже сказал вам, таких операций ни кто никогда не делал, чудо уже то, что она все еще жива.

— У нее совсем нет шансов?

— Один на миллион. Я вас очень прошу, мне нужно побыть одному. За отцом смотрите, перевалив братву, лучше он не сделает ни кому. Не сейчас. Я позвоню.

Вернувшись домой, Богдан прошел в глубь сада и присел за стол.

— Пап…

— Принеси мне водки.

Кирилл молча принес то, что просил Богдан и поставил на стол.

— Иди, Кирилл. Я ни куда не пойду. Оставьте меня одного.

Кирилл покорно удалился. Богдан опрокидывал стакан за стаканом, ему казалось, что он сходит с ума. Спустя час рядом с ним присел Федор.

— Я не хочу ни кого видеть.

— Я знаю. Поверь мне, Богдан, я знаю, какого тебе. Мы не можем подвести Настю. Мы должны контролировать ситуацию. Она уверена в нас. Она верит мне. Она уверенна в том, что я не подведу ее, и я не подведу. Сейчас ты мой прямой начальник, я обязан выполнять твои указания, даже Марк не может повлиять на это, — Федор тоже выпил. — Если ты уйдешь в запой, я не осужу тебя, но и слушать тебя не стану, ни я, ни бойцы. Я буду действовать сам и ты не сможешь помешать мне.

— Никита не верит в то, что Настя выживет…

— Мы не имеем права. Напейся, забудься. У тебя лишь одна ночь.

— Я знаю.

— Я видел, как боль ломает очень сильных людей. Держись, Богдан.

Федор встал из-за стола и пошел к себе. Богдан смотрел ему в спину и понимал, что Федор не меньше, чем он, хочет нажраться до одурения, взять в руки автомат и перестрелять всех, кто был сегодня в саду Макара.

Допив вторую бутылку, Богдан на какое-то время отключился, заснул прямо за столом, когда он встряхнулся, на улице начинало светать. «Часов пять», — подумал он и прошел в дом, но не собирался ложиться спать. Размявшись в спортзале и приняв холодный душ, он прошел к Федору в кабинет.

— Не спишь?

— Не могу, — Федор сидел за столом и чистил автомат. — Ты как?

— В строю.

— Чего бы не происходило, мы должны держать себя в руках. Что конкретно произошло у Макара?

Богдан рассказал, что произошло вчера.

— Пока ни каких конкретных действий, — выслушав Богдана, сказал Федор. — Держим братву под контролем и изучаем ситуацию. Нужно выяснить все. С одной стороны Якут, с другой Макар, Аристарх с Макаром. Будет очень жарко. Мы не имеем права ошибиться. Сейчас ошибка будет очень дорого стоить всем нам, второго шанса не будет. Что Платон?

— Я не знаю, его у Макара не было.

— Вот я и говорю, нужно выяснить все. Как Настя?

— Никита еще не звонил. Поеду сам съезжу.

— Я тоже еду, — в кабинет Федора вошел Марк, Богдан удивленно посмотрел на него. — Ты же в клинику?

— Да.

— Поехали.

Сев в машину, Богдан заметил, что Марк сегодня выглядит не так, как обычно, его лицо не выражало душевных переживаний, хотя Богдан знал, Марк не просто переживает, он очень боится за жизнь Насти и не меньше Богдана, он боится услышать приговор Никиты. Богдан не мог дать определения настроению Марка.

— Я, не задумываясь, возьму в руки автомат и перевалю всех до единого, кто, хоть как-то, причастен к тому, что произошло с Настей. Но, я очень давно знаю ижевскую братву и в очень серьезных ситуациях нам приходилось бывать. Не один из них за все эти годы не дал повода усомниться в себе, мне многое не понятно и лишь поэтому, автомата в моих руках пока нет, — ответил Марк на немой вопрос Богдана.

Лишь теперь Богдан понял, что сейчас Марк стал тем, кем он был, пока Настя не «отправила его на пенсию». Он впервые ощутил силу и мощь, исходившую от Марка и с еще большим ужасом осознал, что ждет Ижевск, если ситуация останется такой, какой она выглядит сейчас. Не меньше удивился Богдан, войдя в кабинет Никиты, где уже находились Степан, Данила и Глеб. Богдану довелось побывать с друзьями Насти в серьезных передрягах, но, нет, такими он не видел их никогда. Наверное, такими они и были тогда, в далекие 90 — е. Их лица и взгляды не выражали ни боли, ни переживаний, ни злости, ни жестокости. Мужики из стали. Единственное, что читалось в их взглядах это безграничная уверенность в себе и то, что эти люди не боятся ни кого и ничего.

— Как утро? — вместо приветствий спросил Марк, войдя в кабинет Никиты и молча пожав всем руки.

— Могло быть хуже, — сухо ответил Никита, мужчины присели к столу. — Настя все еще без сознания, но состояние стабильное, очень тяжелое, но стабильное. Придет ли она в сознание, я по прежнему не уверен, — поймав на себе прямой взгляд Марка, Никита продолжил. — Ее ранение было смертельным, Марк. Пуля попала в сердце, повредив правый желудочек, сосуды и мышцы… Таких операций ни кто и никогда не проводил на практике, каков будет ее исход, я просто не знаю. Ее шансы равны. Сейчас, когда Настя без сознания, ее тело находится в полном покое, если же она придет в себя то, не то, что неосторожное движение, сильные эмоции, которые заставят сердце Насти биться чаще, могут привести к повторному разрыву сосудов, спасти Настю будет уже невозможно ни в теории, ни на практике. Если она придет в себя, я буду вынужден превратить ее в овощ, наколоть сильнейшими препаратами, лишить сил двигаться и испытывать какие либо эмоции.

Осмотрев окружающих, Богдан на секунду решил, что ему одному хочется рыдать и рвать на себе волосы, но вспомнив ситуацию с Марком, он понял, что это лишь ширма, за которой скрывается невыносимая боль и реки слез. Он заставил себя взять себя в руки и стал похож на друзей Насти, ни каких эмоций, решительность и уверенность в себе.

— Ясно, — сухо ответил Марк. — Поехали работать, — Марк вышел из кабинета.

Минут на десять задержавшись с Никитой, друзья Насти ожидали увидеть Марка у машины, но там его не было. Богдан вернулся в клинику, он догадывался, где Марк мог задержаться и не ошибся. Марк стоял у стеклянной стены реанимационной палаты, приложив к ней ладонь. Так же тихо к Марку подошел Никита.

— Вы хотите убить ее? Никаких эмоций, она не должна видеть вас до того, как я введу ей препарат… — Никита замолчал, заметив блеск на щеках Марка.

Марк тяжело вздохнул, но повернулся уже, все с тем же каменным лицом, молча прошел на улицу. Со стороны это казалось высокомерием, но Никита и Богдан понимали, что, что либо ответить, Марку не дает тяжелая тупая боль в душе.

— На связи, Ник.

— Конечно, — ответил Никита, пожав Богдану руку.

Богдан прошел вслед за Марком, Никита в палату Насти.

Приехав на фирму, Марк прошел в кабинет Насти и стал разбираться с документами. Провозившись с бумагами добрую половину дня, он созвал к себе директоров, точнее лишь тех, кто был ему нужен.

— Как я и думал, Настя не могла продать Макару всю фирму. Ваши филиалы, это ваши филиалы и распоряжаться ими вы имеете полное право. Настя продала филиалы, которые принадлежали непосредственно ей, что составляет треть филиалов всей фирмы. Макар же может получать доход от этих филиалов в 100% размере, но не более того, в противном случае его филиалы потеряют бренд фирмы. У самой же Насти лишь бренд и остался. На данный момент, она действительно, полный банкрот. Конечно, она может подняться и поднимется, но через несколько лет, не раньше.

— Средства с Настиных филиалов шли на содержание детских домов, домов инвалидов и прочую благотворительность, ведь так? — уточнил Глеб.

— Да, и на содержание службы безопасности, которую теперь, придется расформировать. Дай Бог ей на ноги подняться, я не завидую тому, кто ее к этому подвел. В плане бизнеса, сейчас мы помочь Насте не сможем, потому как попросту утопим фирму, фирма должна продолжать развиваться, но это все потом, сейчас у нас более серьезные дела, но их мы обсудим уже дома, — ответил Марк.

Въехав в район, Марк решил заехать к Артуру. Не обращая внимания на охрану, Марк вошел в дом, Артур сидел в гостиной у камина.

— Ты мне ничего не хочешь сказать? — не здороваясь, спросил Марк, подойдя к Артуру и жестко посмотрев ему в глаза.

— Нет, — хмуро ответил Артур.

— Уверен?

Вместо ответа Артур достал из кобуры пистолет и положил его на стол перед Марком, говорило это о том, что Марк может пристрелить Артура, но тот все равно ничего не скажет.

— Не думал я, Аристарх, что столько лет мы спасали Ижевск для того, чтобы самим стереть его с лица земли. Не надейся, что ситуация решиться более мирным способом.

Марк вышел из дома, Артур ничего не ответил, впервые Марк назвал его Аристархом…

Когда Марк вышел, к Артуру подошел Трофим.

— Бать, я буду последним, кто поверит в то, что ты решил приговорить Настю. Я не верю в то, что она настолько жестко накосячила, что нельзя было обойтись без вышки, — Трофим с надеждой смотрел на отца, но тот молчал. — Ты можешь ничего не объяснять мне. Но если вы действовали чисто по понятиям, то я никогда не приму этих понятий и никогда не прощу тебя, — сжав кулаки и зубы, Артур продолжал молчать, Трофим молча ушел к себе в комнату…

Приехав домой, мужчины прошли в кабинет Насти и присели к столу.

— Что говорит Артур?

— Ничего он не говорит, а я еще больше ничего не понимаю. Ссучится он не мог, напугать его не реально, что, действительно, решили убрать Настю?

Марка прервал стук в дверь, в кабинет вошел Платон со своими парнями.

— Здорова, — он внимательно посмотрел на окружающих.

— Здорова, — друзья Насти не менее внимательно посмотрели в ответ.

— Обсудим?

— Давай попробуем. Может, ты чего прояснишь.

— Да мы так-то вообще не в теме.

— Настя не очень хорошо поступила с Макаром… — Марк передал суть встречи Насти и Макара. — Вот и скажи мне, Платон, заслужила она такого ответа от братвы?

— Что они сами говорят?

— Ничего. У Макара сломана челюсть, а остальные молчат.

— Артур?

— И Артур молчит. Ты не ответил.

— Можно прямо сейчас вывести всех их в карьер и сесть, а можно попытаться разобраться в ситуации. Ты не хуже меня понимаешь, что ситуация весьма странная. Что касается Насти, то я лично, так же, как и ты очень многое готов простить ей. Если судить чисто по понятиям то, да, Настя повела себя нагло и борзо по отношению к Макару. Вообще не считаясь с его положением, поступила с ним, как со шнырем. По жестким понятиям, ответить она должна была жестко. Есть одно НО, отношения, личные Насти и братвы. Я ни в чем не уверен, но я сомневаюсь, что с Настей Макар поступил бы настолько жестко. Он мог просто лишить ее ее положения в городе. Настя всегда вела себя честно, она ничего не отрицала, готова была ответить, я сомневаюсь, что ее решили завалить, опасаясь мести Мурены. Мурена не попрет против своей чести и они это прекрасно знают.

— Вот и мне многое не понятно, почему они молчат, мне тоже не понятно.

— Что думаешь делать?

— Перевалю лично, каждого, но это я сделать всегда успею. Во всяком случае, я очень хочу хоть что-то услышать от Насти, прежде чем действовать бесповоротно. Если же услышать Настю мне уже не суждено…, не мне вам объяснять, что будет дальше…

Вернувшись домой от Марка, Степан присел в гостиной, поставив перед собой бутылку коньяка. Он не хотел ни кого видеть или слышать, очень хотел побыть в одиночестве. Несколько часов ему это удавалось, после рядом с ним присел Арсений, следом подошел Ефим.

— Как Настя? — хмуро спросил Сеня.

— В коме, — Степан был уже хорошо захмелевший. — Она так и не простила меня, — бормотал он себе под нос, но сыновья все же слышали его речь. — Не простила…

— Может, все же расскажешь, что между вами произошло? — Ефим серьезно смотрел на отца. — Что такого могло произойти? Чего она не может простить тебе?

— Вас. Она никогда не простит мне того, что потеряла вас.

— Ты толком можешь объяснить, что произошло между вами? — Ни Сенька, ни Фимка ничего не понимали.

— Ты почему с фирмы ушел, Сень?…

Выслушав Арсения и Ефима, Степан обхватил ладонями голову, уперевшись локтями в стол.

— Господи, ну почему все так жестоко? Почему же все так дерьмово?…

Глава 3

Дом Данилы

Регина стояла у окна в гостиной, пыталась понять и не понимала, как ей жить дальше.

— Регина, ты чего одна? — Данила подошел к ней со спины, настроение у него было не лучше, чем у Степана. — А Сашка где?

— Саша еще не приходил, — Регина повернулась к Даниле, но не поднимала глаз, ее голос слегка дрогнул.

— Регина? — Данил заметил слезы на ее щеках. — С Сашкой повздорили?

— Нет, все хорошо.

— Тогда что? — Регина промолчала, — Регина, так не пойдет.

— Все хорошо, правда…

Данила посмотрел ей в глаза и понял, наконец, в чем дело, ему стало невыносимо жаль ее.

— Что теперь будет, папа Данил? — она больше не могла сдерживать слез.

— Все наладится, Ренина, — он крепко обнял ее.

— Почему он так поступил? Почему он ничего не говорит мне?

Ни Данила, ни Регина не видели, как в гостиную вошел Сашка.

— Ты хочешь поговорить с ним? — Регина молча закивала в плечо Данилы. — И что, Сашка запретил тебе?

— Нет. Как я могу просить его?… — Регина подняла голову. — Саша, — она поспешно вытерла слезы с лица.

— Привет, — ответил он. — Почему ты решила, что я буду против?

— Но…

— Чего бы не происходило, ты моя жена, Регина, а Олег твой отец. Ты решила, я заставлю тебя отказаться от него? — Регина смотрела заплаканными глазами то на Сашку, то на Данилу, не зная, что ответить. — Ты сама решишь, как поступить, — Сашка обнял жену. — Тебе вредно реветь и я очень тебя прошу, не реви. Иди, собирайся, сейчас и сходим.

Регина поднялась в комнату, Сашка остался с отцом в гостиной. Данила серьезно смотрел на сына.

— Пап, я сказал, ты услышал.

— Ты поступаешь справедливо, сам то, как?

— Сам как думаешь?

— Держи себя в руках.

— Я готова, — в гостиную спустилась Регина.

— Идем, — ответил ей Сашка и они вышли из дома.

Регина очень нервничала и, подойдя к дому отца, крепко сжала ладонь Сашки.

— Будешь так сильно переживать, мы пойдем домой.

— Саша, я тоже очень люблю Настю…

— Я знаю, Регина, идем.

Бугор сидел у камина, курил и хмуро смотрел перед собой.

— Регина? — он был очень удивлен.

— Привет, пап.

— Привет, — он крепко обнял дочь и посмотрел ей в глаза.

— Поговори со мной.

— Я очень люблю тебя, Регина, но сказать мне тебе нечего.

— Пап…

— Регина, оставь нас ненадолго, — попросил Сашка.

Регина вышла во двор, Сашка серьезно посмотрел на Олега.

— Ты отец Регине, она очень любит тебя и переживает, лишь поэтому, я сейчас говорю с тобой. Настя мне мать, если ситуация не прояснится в ближайшем будущем, то, ты знаешь, этот мир не перестанет существовать и этот город, и люди живущие здесь. Но все же настанет другой мир, другая жизнь, жизнь в которой будет жить моя жена — твоя дочь, мой сын — твой внук, а потом и мой внук — твой правнук. Только вот в этой другой жизни уже не будет нас с тобой…

Дом Насти

— Дядюшка Федор, — Камилла заглянула в кабинет Федора.

— Да, милая, — Федор поднял тяжелый взгляд на девочку. — Проходи, Миллочка.

Камилла тихонько подошла к столу Федора и снова посмотрела на него.

— Ты очень занят?

— Для тебя я найду время, — улыбнулся Федор, стараясь прогнать от себя тяжелые мысли. — Что ты хотела?

— Ты просил не ходить по району одной, папа на работе, а с охранником я не хочу, идем со мной к дядюшке Нику. Я очень хочу поговорить с ним о маме.

— Хорошо, Миллочка, идем.

— Федор встал из — за стола и, вместе с Камиллой, вышел из кабинета.

Позвав Корнея, он предупредил, что его какое — то время не будет, и строго наказал обо всем сразу же сообщать ему.

— Идем, Миллочка.

Идти было не особо далеко, Федор решил прогуляться пешком. Милла, как всегда, напоминала маленькую принцессу — легкое светлое платье, красивые аккуратно причесанные волосы, вот только взгляд ее был тяжелым и печальным, она не бежала по дороге вприпрыжку, как это бывало раньше, и не улыбалась. Федору и самому было нелегко и все же, он пытался отвлечь Камиллу, поговорить с ней, но она лишь сухо отвечала на его вопросы.

Пройдя уже большую часть пути, Федор ощутил необъяснимую тревогу, он явно чувствовал опасность «Как в горах перед обстрелом» в который раз подумал он, осматривая окрестности. Они находились напротив дома Макара, взгляд Федора застыл на оконном проеме чердака. Маленький солнечный зайчик… Федор сгрёб Камиллу в охапку и резко повернулся спиной к дому Макара. Действуя теперь уже инстинктивно, отдав свою волю давно отработанные навыкам… беззвучный выстрел… ещё один… еще… закрывая голову и тело девочки, он опускался с ней все ниже к земле, раскаленные пули впивались в тело Федора…

Выстрелы прекратились, Федор слегка поднял голову и похолодел от ужаса — светлое воздушное платье Камиллы, как и его руки, державшие девочку, были залиты кровью.

— Милла, — прохрипел Федор, Камилла молчала, ее маленькое тело безвольно лежало в его руках.

— Оцепить дом Макара! — не узнавая собственного голоса, орал Федор в рацию. — Ждать меня, при малейшем сопротивлении стрелять на поражение!

Вскочив с земли, Федор бросился к дому Никиты, изо всех сил прижимая Камиллу к своей груди, кровавый след оставался после них…

— Никита! — ворвавшись в дом к Нику, заорал Федор, его голос хрипел от негодования.

Сердце Никиты дрогнуло. Услышав безумный рев Федора, он вскочил с кресла, стоявшего у камина в гостиной, и резко повернулся к дверям, волна ужаса накрыла его.

— Огнестрел, — прохрипел Федор, окаменевшими руками передавая Камиллу Никите.

Никита уложил Миллу на диван, Федор вскинул автомат и покинул дом.

Дом Бугра

… — Саша, там, что то случилось… — в дом вернулась взволнованная Регина.

Сашка, вместе с Бугром вышел на улицу…

Дом Макара

В несколько минут Федор оказался в доме Макара, бойцы держали под прицелом всех, кто был там…

Вернувшись с работы Богдан, заметил суету бойцов в районе, и поспешил к дому Макара. Следом за Богданом в дом Макара вбежали Сашка, Бугор и Регина.

— Обыскать дом! — такого обезумевшего Федора бойцы не видели ещё никогда. — Ищем снайпера!

— Может, ты объяснишь, что происходит? — хотел спросить Макар, недоумевая наблюдая за ситуацией, но не мог. Говорить ему не давала сломанная Богданом челюсть, у него получалось лишь издавать звуки.

— Молчи тварь? — Федор схватил Макара за грудки, подняв его из кресла, в котором он сидел, яростно смотрел ему в глаза. — Лучше молчи! Потому что мне больше не нужен приказ Мурены, чтобы завалить тебя! Ее одобрение мне тоже не нужно! Я голыми руками порву тебя, тварь!

— Федор Андреевич, — бойцы бросили к ногам Федора снайпера, которым оказался один из охранников Макара. — Прятался на чердаке, — боец слегка приподнял винтовку, типа СВД.

— Всех посторонних убрать из района, всю братву под прицел, при малейшем неподчинении без предупреждения на поражение, — Федор жестко отдал приказания бойцам, снова повернулся к Макару и прохрипел ему прямо в лицо. — Ты меня понял, тварь, на поражение.

— Федор Андреевич, у Вас сильное кровотечение, — заметил один из бойцов.

— Федор, — Федор повернулся и лишь сейчас заметил Богдана. — Что произошло?

Федор снова окаменел от ужаса

— Федор? — жестче повторил Богдан.

— Снайпер Макара…

— Кто, твою мать? Ты?

— Нет. Камилла…

Регина зажала рот ладонями, чтобы не закричать.

Богдан подошёл к Макару, он больше не сходил с ума от негодования, подобно Насте, он «превратился» в стального робота.

— Ты будешь умолять меня завалить тебя, — хладнокровно хрипел он. — Я не сделаю этого. У каждого человека есть то, ради чего он готов каждый день умирать в нечеловеческих муках, и у тебя тоже есть…

Макар не мог говорить, он лишь мычал и отрицательно качал головой.

— Да, — яростно прохрипел Богдан в лицо Макару и повернулся к Федору.

— Где Милла?

— У Никиты

— Она жива?

Федор молчал, Богдан вылетел из дома, следом Саня. Регина с ужасом смотрела на отца.

— Иди Регина! С мужем иди! — жестко ответил ей Бугор.

— Бойцы работаем! — сказал Федор бойцам и тоже поспешил к Никите.

Войдя в дом Никиты, Федор скинул с себя излупцованый пулями бронежилет, кровавый след тянутся за ним.

— Милла… — едва слышно прохрипел он, Милла лежала на диване накрытая покрывалом, рядом лежало её окровавленное платьице, — Миллочка… — не видя никого вокруг, он опустился на колени около девочки и дрожащими руками взял ее ладонь. — Миллочка…

— Федор. Федор ты слышишь меня?

Но Федор никого не слышал и не видел.

— Федор, твою мать, — Никита тронул его за плечо, Федор упал на пол. — Реанимацию к моему дому! — закричал Никита в телефон.

Богдан помог Никите поднять Федора с полу и уложить на кушетку.

— Сильная кровопотеря…

Никита поспешно отправился в клинику. Ранения были не опасные и операция была не сложной. Федор был в бронежилете, пули пробили ему плечи, но, Федор потерял очень много крови. Под жилетом остались черные гематомы. Никита корил себя за то, что раньше не осмотрел его, ведь он видел, что Федор был ранен, когда тот принес к нему Камиллу.

Когда Никита увез Федора в больницу, Сашка осмотрелся и понял, что Регины с ним нет. Он пытался звонить, Регина не отвечала, дома ее тоже не было. Сашка позвонил отцу, тот Богдану, Богдан велел бойцам прочесать район. К поискам присоединился и Бугор, …

Погода стала резко меняться, начинал капать дождь. Прочесывая район, в голову каждого, кто искал Регину, закрадывалась мысль о том, что ее снова похитили, но ни кто пока не высказывал свои мысли вслух.

— Где она! — не выдержал Сашка. — Почти час ищем!

— Не паникуй, — жестко сказал Данила, пытаясь успокоить Сашку, но и сам переживал не меньше его.

— Где она, твою мать! — Сашка с силой схватил за грудки Бугра.

Олег крепко сжал кулаки Сашки своими, но ничего не ответил, лишь серьезно смотрел Сашке в глаза.

Наблюдая за ситуацией, Богдан все больше убеждался в том, что все совсем не так, как кажется на первый взгляд. Олег молчал, но было очевидно, что он сам порвет любого, кто причинит вред его дочери. Мог ли он быть причастен к ее исчезновению? Кто кого имеет втемную?

— Богдан Александрович, — мысли Богдана прервал голос одного из бойцов, раздавшийся по рации.

— Слушаю.

— Регина Олеговна обнаружена в центральном парке.

Голос по рации слышали все, все и отправились в парк. Первым на место прибежал Сашка, отыскал беседку, в которой находилась Регина.

— Регина! — он был все еще очень взволнован.

Регина сидела в углу беседки, плакала, закрывая лицо ладонями.

— Ты чего? Почему ты здесь? — Сашка присел рядом и обнял ее за плечи, Регина молчала. — Идем домой, холодно.

Поняв, что криминала нет, Богдан отправил бойцов по постам, друзья стояли чуть поодаль от беседки.

— Куда идем, Саша? — чуть слышно спросила Регина. — Куда? — подняв голову, она увидела отца.

Выбежав из беседки, Регина подбежала к отцу и пристально посмотрела ему в глаза.

— Куда мне идти, папа? — Олег молчал, Регина срывалась на крик. — Куда?! Ну, скажи мне хоть что — нибудь! Почему ты молчишь?! Как мне теперь жить?! Ты понимаешь, что ты наделал? Ты знаешь, кем была Настя для меня?! Ты снова лишил меня матери! Тебе и этого было мало! Как ты посмел тронуть ребенка?! Моего ребенка твоя банда тоже не пожалеет? Он ведь будет внуком Мурены! — Регина ревела и колотила отца в грудь, Олег молча слушал дочь. — Ну, скажи мне хоть, что-нибудь! Скажи мне, что ты не виноват! — Олег продолжал молчать, перестала кричать и Регина. — Молчишь. Если тебе плевать на меня, я отрекусь от тебя, я не дам тебе растоптать мою семью, — слезы градом катились по ее щекам. — А если выйдет так, что ты уже растоптал ее, если из — за тебя, я потеряла свою семью, я пристрелю тебя, — Регина отвернулась от отца и хотела уйти, но сделав пару шагов, ее ноги подкосились. Сашка подхватил ее под руки и проводил до машины, которую подогнал один из бойцов.

Рядом с Олегом остались Богдан, Данила, Степан и Глеб. Данила серьезно смотрел в глаза Олегу.

— Так ничего и не скажешь?

— Моя дочь, теперь твоя дочь, — хмуро ответил бугор, бросив под ноги Даниле пистолет, повернулся и пошел прочь.

Брошенный пистолет говорил о том, что Бугор не поднимет ствола на Данилу и его семью, как бы не сложились обстоятельства.

— Сдается мне, кто-то кого-то конкретно подставляет, понять бы кто и кого? И зачем? — размышлял Богдан.

— По сути, они все замазаны в том, что произошло с Настей и с Камиллой…

Клиника Никиты

Сутки после операции Федор не приходил в сознание, наконец, войдя утром на осмотр, Никита увидел, что Федор очнулся. Федор равнодушно смотрел перед собой, вспоминая все, что произошло с ним за последние сутки, последнее, что он помнил — маленькая ладошка Камиллы в его руках.

— Привет, — Никита присел на край постели Федора, собираясь осмотреть его, Федор промолчал, даже не посмотрев на Никиту. — Федор?

— Спасибо тебе друг, что не позволил мне сдохнуть, а теперь будь добр уйди.

Впервые за много лет общения, Никита слышал ярость в голосе Федора, обращенную на него.

— Федор, я определенно чего-то не понимаю, — Никита встал с постели Федора, сохраняя спокойствие.

— Чего ты не понимаешь? — Федор же напротив, всегда спокойный и уравновешенный, сейчас был на грани истерики, и чем дольше Никита находился в палате, тем хуже было Федору, хотелось и рыдать, и кого-нибудь убить. — Чего ты не понимаешь? — хрипел он. — Я должен был сдохнуть! Я! Как я Насте в глаза буду смотреть?! Я мечтаю о том, чтобы она пристрелила меня! Как мне дожить до того момента, когда она сможет сделать это? Как я могу жить, понимая, что я не уберег ее… — сильное волнение Федора сделало свое дело, он потерял сознание.

— Федор, — Никита поднес к его носу нашатырь, Федор открыл глаза. — Послушай меня…

— Пошел вон!

Никита вышел из палаты, понимая, что объяснить, что — либо Федору сейчас не получиться, так же он понял, в чем он, по мнению Федора, виноват. Выходя из палаты, Никита, чуть не столкнулся с Мариной.

— Ты как? — Марина посмотрела на мужа. — Так и не отдыхал?

— Нормально, — хмуро ответил Никита.

— Ник, я все понимаю, но, нужно уделить нашим гостям, хоть пару минут.

— Господи, я совсем забыл о них. Ты права, я должен, хотя бы объясниться и извиниться. Скоро приду. Что — то еще? — спросил Никита и не ошибся.

— Сашка Регину привез.

— Что — то серьезное?

— Угроза выкидыша. Я делаю все, что могу.

— Марина, — Никита крепко обнял жену, почему — то ему вспомнились 90-е, погибшие внуки Марка, весь кошмар, что им пришлось пережить тогда… — Все будет хорошо, моя родная, — Никита запретил себе думать о том, что для него и его друзей 90-е вернулись. — Я скоро приду.

Никита дал указания персоналу следить за Федором, боялся, как бы он с собой чего — нибудь не сделал, сам прошел к себе в кабинет, где его с нетерпением ожидала коллегия профессоров.

— Добрый день, — поздоровался он и присел в свое кресло. — Уважаемые коллеги, приношу вам свои самые искренние извинения. Мне очень жаль, что наша с вами встреча, не принесла желаемого результата. Я вынужден был сорвать нашу конференцию. Для меня был очень важен ваш приезд, ваше мнение, ваш опыт. Поверьте, мне очень жаль, но поступить по другому я не мог, и сейчас, я не могу уделить вам время и внимание. — Для Никиты это мероприятие было действительно очень важным, но сейчас он думал лишь о Насте и о том, что творилось в их жизни, ему хотелось послать на хрен и профессоров, и гранд, который ему уже не светит.

— Никита Юрьевич, Вы хотите, чтобы мы покинули Вашу клинику? — спросил один из профессоров.

— Нет. Ни в коем случае, вы можете оставаться, сколько пожелаете, я говорю лишь о недостатке своего свободного времени. Увы, так сложились обстоятельства, — ответил Никита.

— Тогда, с Вашего позволения, мы еще немного погостим и понаблюдаем за ходом работы Вашей клиники.

— Да, конечно.

— Вы расскажите нам о проведенной операции?

— Откровенно говоря, я провел эту операцию скорее от отчаяния.

— Но Вы провели ее грамотно, я бы даже сказал, блестяще.

— Не преувеличивайте, я совсем не уверен в положительном исходе операции.

— То, что Ваш пациент все еще жив, говорит о том, что такие операции возможны на практике и это открывает нам массу возможностей.

— Почему Вы были в отчаянии? Вы знакомы с пациентом?

— Да. Пациентка очень близкий и дорогой мне человек.

— И все таки, Никита Юрьевич, не только отчаяние толкнуло Вас на эту операцию, Вы были к этому готовы иначе, Вы бы побоялись добить пациента.

— В тот момент, я понимал, что она обречена. Я делал все, что только мог сделать. Тогда я думал лишь о том, как спасти ее, использовал любые возможности. Настя все еще жива, еще и потому, что у нее очень сильный организм и непомерная воля к жизни.

— Мы еще вернемся к этому разговору, — сказал один из профессоров, понимая, что Никите сейчас не до них и он не может в полной мере погрузиться в анализ произведенной им операции.

— Да, конечно. Извините.

— Работайте, Никита Юрьевич, а мы понаблюдаем.

— Спасибо.

Через пару часов Никита снова пошел навестить Федора.

— Уйди! — снова услышал он, открыв дверь палаты.

Никита остался стоять у двери, оставив ее открытой.

— Дядюшка Федор!

В палату вошла Камилла. Федор попытался присесть, ему было очень сложно это сделать. Никита молча подошел и помог ему. Федор смотрел на Камиллу и не верил в то, что это она, он посмотрел на Никиту.

— Камилла была залита твоей кровью, молчала потому, что очень испугалась. Когда ты пришел, она спала, под действием успокоительных препаратов.

Камилла подошла к Федору, он крепко прижал ее к своей израненной груди. Никита вышел из палаты.

— Как же ты напугала меня, Миллочка. Господи, как же я рад тебя видеть, — Федор не плакал, лишь потому, что не умел этого делать.

— Я тоже напугалась. Очень. Ты спас меня, дядюшка. Ты мой герой, — Милла обнимала Федора за шею и тихонько плакала. — Я очень испугалась за тебя.

— Привет, — в палату вошел Богдан.

Камилла выпустила Федора из объятий, присела рядом, вытерев слезы.

— Привет, — ответил Федор. — Виноват, — добавил он.

— Это ты о чем?

— О субординации, — ответил Федор, как бы там ни было, Камилла дочь его начальника.

— Поправляйся, дядюшка Федор. Пока вы поговорите, я к дядюшке Нику схожу, — сказала Камилла и еще раз обняла Федора.

— Спасибо, Миллочка, — ответил Федор.

Камилла вышла, Федор заставил себя, посмотреть Богдану в глаза.

— Ты чего? — спросил Богдан, видя его потерянное состояние.

— Я всегда жил по уставу, четко и отлаженно выполнял свои обязанности, теперь… — Федор замолчал.

— Я, конечно, не видел, но я уверен, что и в тот момент ты все сделал правильно. Или нет? ТЫ, промухал? — Богдан серьезно смотрел в глаза Федора.

— Нет. Не промухал.

— Тогда, что?

— Очень дерьмово и очень тяжело. Слава Богу, с Камиллой все хорошо.

— Знаешь, почему тяжело? По уставу военный не испытывает теплых чувств ни к начальству, ни к подопечным. Поэтому, в подобных ситуациях, бывает тяжело, но не больно. Я уверен, что ты сделал все, для того, чтобы Камилла осталась жива. Не только по уставу, а потому что она очень дорога тебе. Субординация, это хорошо, но ты зря сейчас подумал о том, что я не пойму тебя. Все мы живые люди, как бы мы не жили, и ни что человеческое нам не чуждо. Не гоняй на эту тему, Федор. Ты спас мне дочь, в том, что произошло, нет твоей вины. Я правильно понял, твое дерьмовое состояние?

— Все равно дерьмово.

— Ситуация у нас у всех дерьмовая. Сам как?

— Неделю. Максимум.

— Уверен?

— Уверен. Как Настя?

— Пока без изменений. Поправляй здоровье, Федор. У нас много дел, — сказал Богдан и вышел из палаты.

Тянулись дни тяжелого ожидания. Бойцы Федора ни на минуту не выпускали ни одного из братвы из под прицела, те вели себя тихо. Боялись? Вряд ли. Выжидали? Возможно.

Пятый день. Никита неустанно следил за состоянием Насти. Настя тяжело вздохнула, ресницы задрожали, Никита незамедлительно сделал Насте укол.

— Привет, — он присел на край кровати.

У меня все плыло в голове, я смогла лишь посмотреть на Никиту.

— Все хорошо, Настя, — Никита следил за мониторами, введенный препарат делал свое дело. Лицо Насти расплылось в нелепой улыбке. — Как ты себя чувствуешь?

— Ни как, — очень медленно и чуть слышно ответила я.

— Тебе нужно спать, Настя. Спи. Набирайся сил.

Еще неделю Никита держал Настю не только на препаратах, но и на снотворном. Она должна была набраться сил. Швы должны были основательно затянуться. Сшитые сосуды должны были прийти в норму. К концу второй недели, Никита сделал Насте УЗИ, дозу снотворного можно было снижать. Настя должна была скоро проснуться, Никита сидел у ее постели, понимая, что тяжелого разговора с Настей не избежать.

Конец ознакомительного фрагмента.