Улыбка сквозь трамвайное окно

Лидия Федоровна Зимовская

Лидия Зимовская по образованию и основному роду деятельности журналист. Литературным творчеством занимается с юности, но на серьезную прозу вышла, имея за плечами жизненный опыт. В книгу «Улыбка сквозь трамвайное окно» вошли не выдуманные автором истории. Это осмысленные и записанные судьбы людей. Тему книги автор определила так: «Миром правит любовь. Это чувство ведет на подвиги и преступления, дает силы терпеть и надеяться, из чего и складывается жизнь».Рисунки Галины Петровой.

Улыбка сквозь трамвайное окно

I

Октябрь начался, а как будто еще август. Газеты пишут, что такой теплой осени не было почти сто лет. У Ларисы прекрасное настроение. Исполнилась ее мечта: она поступила в университет. В прошлом году ей не повезло, не прошла по конкурсу. Год работала в своей же школе лаборанткой, готовилась. И вот она студентка.

Большой город ее не испугал. Напротив, ей здесь все нравилось: заполненные транспортом дороги, шум, толпы людей, множество огней на вечерних улицах. Ее даже не раздражала толкучка в трамвае, куда она с девчонками с трудом втискивалась по утрам, чтобы ехать на занятия.

Каждый раз, когда она открывала тяжелые двери старинного величественного здания университета и показывала дежурному у входа студенческий билет, душу ее наполнял восторг. Ей нравилось, как скрипит под ногами старый рассохшийся паркет в коридоре, говорить: «Всем привет!», когда входила в аудиторию, и слышать в ответ: «О, Лариса пожаловала!» или что-нибудь дружеское в этом роде.

Со всеми ребятами за месяц в колхозе она перезнакомилась, появилась у нее и новая подруга. С Наткой им даже удалось поселиться в одной комнате в общежитии. И на лекциях они сидели рядом. Жаль только, в разных группах оказались: на лекциях вместе, а семинарские занятия врозь.

После школы, где сегодня задали, а завтра спросили и приходилось учить уроки каждый день, многие первокурсники упивались свободой, после лекций развлекались. «От сессии до сессии живут студенты весело» — стало любимой присказкой кое-кого. Лариса с Наткой с первой же недели решили серьезно заниматься. Натка осталась в читальном зале, а Лариса поехала домой: пока никого нет, спокойно займется переводами по иностранному.

Днем в трамвае было пусто. Лариса заняла место у окна и смотрела, как сменялись картинки за стеклом. Солнце слепило глаза, но ей это не мешало, даже наоборот. Оно так ласково грело, что она улыбалась. Улыбнулась, когда на остановке увидела собачонку, которая смешно задрала морду и рассматривала сидящих в трамвае. Она улыбалась людям за окном. Она невольно улыбнулась, когда ее глаза встретились с глазами водителя такси: «Волга» остановилась рядом с трамваем у светофора. На остановке она опять увидела знакомую машину у своего окна, и на следующей остановке снова. Молодой парень за рулем не обращал внимания на сигналы стоящих за ним машин. Ларисе стало неудобно: парень подумает, что она специально улыбалась, вроде как обещая ему что-то.

Пассажир, пожилой мужчина, не торопил водителя. Он видел, молодому человеку понравилась девушка из трамвая, и было любопытно, что он будет делать. Понятно, такси притормаживает на каждой остановке, чтобы не пропустить, где она выйдет. Но вот трамвай пошел прямо и остановился на пятачке, где посреди улицы была небольшая зона отдыха и стояло несколько киосков, а дорога огибала этот пятачок. Именно здесь и вышла девушка.

Потерять ее в толпе на трамвайной остановке было немудрено, но водитель такси увидел ее и прибавил скорость, чтобы быстрее обогнуть кольцо. Зато Лариса, сойдя с трамвая, посмотрела по сторонам, такси, уже скрывшееся за кустами, не заметила и спокойно пошла к общежитию, что стояло всего в одном квартале от остановки.

— Вон ее розовое платье, — подсказал старичок-пассажир.

Водитель улыбнулся в ответ: хорошо, что не зануда попался, не возмущается, что едет медленно да еще и от маршрута отклонился. Так потихоньку он и крался следом за Ларисой. Когда та поднялась по ступенькам общежития университета, сказал:

— Все ясно. А теперь по скоростям.

Саша знает, где она живет. Но как познакомиться? Если она отошьет сразу, то больше не сунешься. А если она и не живет там вовсе, а просто в гости к кому-то пришла? Мыслям и сомнениям парня не было конца, когда вечером он вспоминал улыбку девушки с белыми кудряшками и лучистыми голубыми глазами. Она шла в общежитие днем, значит, если там живет, то завтра снова будет возвращаться в то же время. И назавтра машина такси спряталась за углом соседнего дома, а водитель стоял и курил недалеко от крыльца общежития, то и дело посматривая на улицу, ведущую к трамвайной остановке. Саша узнал ее сразу, хотя одета она была в другое платье. Отвернулся, и она прошла мимо, не обратив на него внимания. Когда поднялась на крыльцо, из дверей вышла девушка:

— Лариса, ты хлеба купила?

— Купила батон.

— Ну, ладно, тогда я не пойду в магазин. А то мы не договорились, кто сегодня хлеб покупает, а у нас ни крошки. Дежурство надо установить, что ли.

«Вот идиот, приехал специально, чтобы познакомиться, а сам испугался, — думал Саша, направляясь к машине. — Но зато теперь знаю, что зовут ее Лариса и она точно здесь живет».

Несколько дней Саша дежурил у общежития — все обеденные перерывы простаивал здесь. А иногда, если был поблизости, заруливал и в рабочее время, не думая, что почти каждый день не привозит план. Он несколько раз видел девушку, но все не мог придумать, что скажет ей, когда подойдет.

На этот раз он опять простоял час у общежития. Нервно курил у машины. Вот бросил сигарету и уже взялся за ручку дверцы, как услышал за своей спиной:

— Что-то подозрительно часто это такси стало встречаться. Лара, может он кого-то ищет? — сказала Наташа.

Саша резко повернулся на голос и нос к носу столкнулся с Ларисой и ее подругой.

— Вы меня узнаете?

Девушка посмотрела на него, на такси, улыбнулась, как тогда в трамвае:

— Как вы меня нашли?

— Я тогда все время ехал за вами, а потом несколько раз подъезжал к вашему общежитию, я уже знаю, что вы здесь живете. И даже ваше имя уже подслушал.

Познакомиться, оказывается, было несложно. Наташа даже назвала номер комнаты и пригласила в гости в воскресенье.

— Ну-ка, рассказывай, как ты так быстро сумела подцепить городского? — спрашивала Наташа подругу, когда они поднимались на крыльцо.

Саша был на седьмом небе от счастья. Точно, влюбился, а еще не верил в любовь в первого взгляда.

Куча новых знакомых за полтора месяца, общежитские порядки, где по вечерам могли завалиться в комнату на чай парни и девчонки с их филфака или соседнего исторического — к этому Лариса уже привыкла. Можно было даже после занятий пойти в кино с любым из парней-однокурсников. Это ни к чему не обязывало. Ну, что ж, раз Наташа пригласила этого таксиста в гости, пусть у них будет еще один знакомый.

Саша частенько наведывался к ним в комнату. Часами спорил с девчонками на политические темы или обсуждал нашумевший фильм. А потом неизменно просил Ларису:

— Погуляем?

Они ходили по усыпанным золотом листьев улицам, болтали о чем-то, иногда забредали в кино. Лариса понимала, что у Саши серьезные намерения: он пришел из армии, работает. Но не решалась сказать, что у нее есть жених: получится, он еще ничего не предложил, а она уже отказывается.

— Лариса, приходи в воскресенье к нам, с родителями познакомишься.

Ну вот, как раз такой момент, когда надо ему сказать о Володе.

— Твои родители еще поймут что-нибудь не так. Обычно ведь знакомят с невестами. А у меня уже есть жених. Мы с Володей дружим со школы. Он учился на класс старше. Когда уходил в армию, я обещала его ждать. А еще мы пообещали подробно писать о себе каждую неделю. За год я получила пятьдесят писем.

Вот так-так! Признание сразило Сашу наповал. Почему это он решил, что у Ларисы не было до него никакого парня? Он что-то промямлил, пытался отшутиться. Но в основном они молчали, пока шли до общежития.

Домой Саша вернулся грустным, заперся в своей комнате. Настроение не подняла даже любимая музыка. А наутро, собираясь на работу, вдруг подумал:

— Ну и что жених. Пока он служит, чего только не изменится. Я сам в армию уходил, был влюблен в соседскую девчонку, давали клятвы друг другу. Через год она вышла замуж, а мне уже было все равно. И сейчас встречаю ее с ребенком, когда приходит к матери, никаких эмоций. Кто сказал, что у Володи больше прав на Ларису, чем у меня?

И Саша снова пришел в знакомую общежитскую комнату в гости. Проболтав с девчонками весь вечер, совсем уже поздно собрался домой, распрощавшись со всеми у дверей.

— Да ладно тебе, Лариса. Ну и хорошо, что рассказала ему о Володе. Может, Саша из-за кого-нибудь другого теперь к нам ходит, — засмеялась Наташа. — Может, из-за меня.

Теплые осенние месяцы как-то сразу сменились холодами: днем шел снег с дождем, к утру подмораживало. Сашины визиты продолжались. И снова он, как обычно, попросил Ларису:

— Пойдем, погуляем?

Она устала за целый день от лекций и занятий в читальном зале и согласилась: так хотелось глотнуть свежего воздуха. В конце концов, она честно сказала ему о Володе, а прогулка ни к чему не обязывает.

Шли по привычным улицам: маршрут прогулок как-то сам собой сложился. Лариса неуверенно остановилась перед огромной лужей, заполнившей и дорогу, и тротуар. Под снежной кашей не было видно, глубоко ли. Саша, не раздумывая, подхватил девушку на руки и перенес через лужу, зачерпнув ботинком ледяной воды.

— Ты же промочил ноги. Можно было повернуть назад.

— Пустяки.

И хотя Лариса то и дело предлагала: «Пойдем домой, ты простудишься», Саша настаивал пройти весь их маршрут.

Назавтра он опять пришел к ним в гости. Вид был явно нездоровый. Потом Саши несколько дней не было, и Лариса решила позвонить ему домой. Адрес и телефон он ей записал давно, но ни разу она не воспользовалась им. А тут случай особый.

Приятный женский голос ответил, что Саша болеет, у него высокая температура, и он только что заснул. Лариса чувствовала себя виноватой. На другой день купила яблоки и поехала навестить Сашу. Как раз было воскресенье. Подходя к квартире, долго сомневалась, а потом решилась и нажала кнопку звонка. Дверь открыл Саша с замотанным горлом. Он страшно обрадовался. От волнения Лариса не соображала, как знакомилась с его родителями. Очухалась только, когда Саша усадил ее в своей комнате. Извинялась, что из-за нее он болеет.

Из кухни по всей квартире поползли запахи стряпни. Вскоре Сашина мама пригласила их пить чай.

— Какие у вас ватрушки вкусные. Такие только моя мама умеет печь, — не могла удержаться от похвалы Лариса.

А хозяйка так приятно улыбалась, девушка ей явно понравилась.

Зима прошла в обычных встречах. Саша наведывался к девушкам в общежитие. Новый год встречали на улице целой гурьбой — у наряженной в центре города елки. Лариса еще пару раз была у Саши дома, но исключительно по уважительным причинам. Один раз приходили с Наташей за словарями: в библиотеке их на дом не выдавали, а у Сашиной мамы, которая работала учительницей, они были. В другой раз Саша пригласил ее на день рождения, отказаться было неудобно. Компания была большая, и Лариса в ней, к ее удовольствию, затерялась. Она познакомилась с его друзьями, было все нормально, никто к ней с расспросами не приставал.

И все-таки перед каникулами состоялся этот неприятный разговор. Оба его ждали и оба предвидели исход. Саша предложил:

— Выходи за меня замуж.

— Я не могу.

— Конечно, я таксист, а у тебя скоро будет высшее образование.

— Ты говоришь полную чепуху. И учиться тебе никто не мешает. Саша, ты славный, но люблю я Володю.

— Но почему его?

— Я не знаю. Наверное, никто не знает, почему одного человека он любит, а другого нет. Саша, давай договоримся, что это наша последняя встреча, не будем мучить друг друга.

У Саши хватило характера больше не появляться в общежитии. Особенно трудно было остановить себя, когда снова пришла осень и он знал, девчонки вернулись с практики. Когда маршрут его такси проходил по улицам, где шли трамваи от университета к общежитию, он невольно бросал взгляд на трамвайные окна. Но больше знакомое лицо не появлялось. Осталась только фотография, где они рядом на его дне рождения: Лариса смотрит на него и улыбается.

С работой было плохо. Цены на такси подняли сразу в три раза. Если раньше на стоянках скапливались очереди из желающих уехать, то сейчас машины часами ждали редких пассажиров. Плана нет, зарплаты нет, одна нервотрепка. Таксисты рады были любому заказу. Когда молодой парень поймал пустую машину и сказал, что понадобится часа на три — друг женится, Саша согласился: нечасто выпадает такая удача. Сейчас молодожены, особенно студенты, часто так делают. Заказывать специальную машину намного дороже, чем поймать такси на улице. А что без ленточек-шариков, так это их не очень волнует.

— Куда ехать?

— Я покажу.

Если бы он сразу сказал, что к общежитию университета, к Саше, может быть, и закралось бы подозрение, и он отказался бы ехать, придумав уважительную причину. Но когда после команд пассажира: «направо», «налево», «снова налево» до него дошло, к какому общежитию они подъезжают, было поздно.

У крыльца уже стояло одно такси. У машины суетились ребята и девушки, среди них Наташа. Она не обратила внимания на подъехавшую машину, смотрела на дверь общежития. А вот появилась на крыльце и невеста. Ну, конечно, это была Лариса. А рядом невысокого роста, совсем юный жених, даром, что армию прошел. Лариса тоже не заметила Сашино такси. Наташа торопила ее, усаживая в первую машину. К Саше набились незнакомые ему девчонки и парни, и он облегченно вздохнул. Всю дорогу он думал об одном: лишь бы она его не узнала, иначе он будет совсем глупо выглядеть.

— Ну, вот и все, — подумал Саша, высадив студентов после загса у общежития, и резко кинул машину на повороте, разбрызгивая весеннюю грязь.

II

За двадцать с лишним лет работы таксистом Саша изучил каждую выбоину на улицах огромного города. Ему его работа нравилась. Иногда за двадцать-тридцать минут он узнавал столько любопытного о своих пассажирах. Потому они, наверное, и откровенны были с таксистом, что встреча была мимолетной. Еще привык Саша обращать внимание на перекрестки, где светофоров нет, а пешеходов много. Однажды он сбил девочку, бросившуюся под колеса его такси. Саша правила не нарушил. Водитель он был опытный, и нога сама вдавила педаль тормоза. Удар пришелся вскользь. Но все равно, пока вез девочку в больницу, переживал. Хорошо, что все обошлось ушибами. Уж лучше перестраховаться, глянуть, не торопится ли кто перебежать у него перед носом улицу.

— Лариса!

Саша резко затормозил, дал задний ход. Точно, на перекрестке стояла она: те же белые кудряшки из-под шапочки, те же голубые глаза, почти не изменилась. Пешеходы еще стояли, пережидая поток машин. Саша выскочил из такси, крикнул:

— Лариса!

Она обернулась. Не узнала. Но осталась стоять на тротуаре, хотя все уже двинулись через дорогу. Когда он подошел ближе, не то утвердительно, не то вопросительно произнесла:

— Саша?

Он вспомнил о пассажире, вернулся к машине:

— Извините…

— Ничего, ничего, мы почти приехали, — рассчитался с водителем и вышел из такси.

— Холодно, садись в машину, — пригласил Саша Ларису.

Она юркнула в теплоту салона рядом с водителем, повернулась к Саше.

— Неужели это ты? Усы, короткая стрижка, а раньше были локоны до плеч. Я тебя не узнала. Сколько лет прошло? Двадцать?

— Зато ты все такая же. Сколько в тебе? 55 кг, из них два лишних, как ты всегда говорила?

— Да, только морщины на лице сплели целую паутину. Ну, как ты? Рассказывай!

— Да что особо рассказывать.

— Ну, как, за двадцать лет что-нибудь да произошло.

Саша с минуту молчал. Потом улыбнулся:

— Вот сейчас тебя увидел и понимаю, что ты была моя единственная любовь. Я женился, потому что мне показалось, Таня похожа на тебя. На первый взгляд, чисто внешне так оно и было. Но моя жена совсем другая. Родилась дочка. Я предложил назвать ее Ларисой. Жена ничего не знала о тебе, имя ей понравилось. Я ничем не обижал Таню, но и не любил. Она вроде тоже многого не требовала. Как-то сидели с моей мамой, листали альбом. Она спросила, кто рядом со мной на фотографии. Ну, помнишь ту на дне рождения. Мама сказала:

— Лариса.

Жена тогда поняла, почему я дочку так решил назвать. Фотографию порвала. Ревностью меня изводила, хотя не к кому было. Я ей говорил, что не видел тебя много лет, знакомство наше прекратилось задолго до встречи с ней. А потом психанул: чего я оправдываюсь. Мы развелись. Дочку я со страшной силой любил. Таня ушла с ней к своей матери. Я все выходные приходил туда, носил Ларисе подарки, конфеты. Теща моя — женщина мудрая, с мамой они подружились, как-то сумели нас помирить. Мы опять сошлись. Но с годами Таня так и не смирилась, что я не смог ее полюбить. К Ларисе стала относиться с холодком. Вот сына любит, он на пять лет младше дочери. А Лариса на будущий год школу кончает, собирается поступать в медицинский.

— Ты знаешь, а ведь я на твоей свадьбе был, — вдруг сказал Саша.

Лариса взглянула на него вопросительно.

— Ну, то есть не на самой свадьбе. Одно из такси, которое возило вас в загс, было мое.

— А я не обратила внимания.

— Конечно, до того ли тебе было. Ты все еще любишь своего Володю?

— Это чувство трудно назвать любовью, то есть той пылкой влюбленностью, которая была в юности. Но когда он уезжает в командировки, я так же тоскую и считаю дни, как считала, когда он служил в армии. А когда Володя дома, бывает, ворчю: это забыл, то сделал не так. Первое время ссорились по пустякам, стремились переделать под свой лад я его, а он меня. Теперь так привыкли друг к другу. Когда он рядом, так спокойно.

— По тебе не скажешь, что ты счастлива и довольна жизнью. Внешне не изменилась, недаром я тебя сразу узнал. Но очень уж уставшая, темные круги под глазами.

— В машине уже совсем темно, а ты даже печаль в глазах разглядел, — пошутила Лариса. — Это сын, Виталий.

Его в армию забрали, когда в Чечне уже началось. Сейчас ведь парни всеми правдами и неправдами стараются службы избежать. А Виталик сказал:

— После школы поработаю, потом в армию, проверю, на что способен, а после уж в институт, как отец.

Переубеждать было бесполезно. Характерец у парня еще тот. За то, что в армии его будут обижать, я не боялась: за себя он постоять умеет, да и в секции боевых искусств много лет занимался. Но не дай Бог, в Чечню отправят. Через полгода учебки попал во Владикавказ, а там ведь совсем близко. Я писала сыну: «Не смей проситься в Чечню». А он отвечал: «Ну, что ты, мама, наша служба не пыльная, охраняем склады. Погода тут чудесная, абрикосы, персики. Курорт, не то, что у вас на Урале. Хотя по дому скучаю». И так во всех письмах: тепло, фрукты, курорт. А как разберешься, откуда письмо, когда на конвертах один только номер полевой почты?

Однажды вечером прибегает соседка, спрашивает:

— Ты видела, вашего Виталика по телевизору показывали. Привезли раненых из Чечни в наш госпиталь, прямо у самолета журналисты их и снимали.

А я местные новости не смотрела, готовила ужин на кухне. Говорю:

— Да ты обозналась, наверное.

— Нет, — говорит. — Точно Виталик. Его так долго во весь экран показывали, на носилках лежал.

Я в слезы. А она:

— Чего ревешь-то? Раненый ведь, не убитый.

Муж был в командировке. Я все бросила и в госпиталь поехала. Пока добралась, там все закрыто. Еле до дежурного достучалась. А у него списка вновь прибывших еще не было. Так и не узнала, там Виталик или нет. До утра возле проходила. А там уж выяснила, действительно, привезли его вчера вместе с большой группой раненых и сразу прооперировали, он в реанимации. Как мне удалось убедить главврача, чтобы меня к нему пустили, не знаю. Только проснулся он, а я уже рядом.

Ранило его в живот, когда на зачистке Грозного были. Их БМП подбили. Стали вылезать из машины, ранило лейтенанта. Виталий вернулся за ним, уже почти до подвала разрушенного дома дотащил, рядом граната взорвалась. Осколками живот изрешетило. Очнулся в полевом госпитале, там наскоро сделали операцию, да неудачно, уже тут, у нас, снова резали. Главврач говорит, повезло, с такими ранениями выживает один из тысячи. Вот так в общих чертах. Подробности он мне не рассказывает, отшучивается: «Что прошло, то быльем поросло».

Потом, когда Виталия уже в палату перевели, я его упрекнула:

— На каком же хорошем курорте ты, сын, служил?

— А что тебя было расстраивать? Ночей бы не спала.

— Не послушался, сам попросился на войну?

— Прости, мама, сам.

Потом еще было несколько операций. Там, в госпитале, и узнал Виталик, что наградили его орденом Мужества. Скоро уже выписывают.

— Ты сейчас куда? — спросил Саша.

— В госпиталь, к сыну. Теперь у меня одна дорога.

— Так я тебя подброшу.

— Подбрось. Давно я на такси не каталась.

По дороге Саша вдруг сказал:

— Когда мы с Татьяной разводились, я подумал: а вдруг у тебя с мужем не заладилось и ты свободна. Потом просто очень хотелось увидеть тебя. Но не знал, здесь ты живешь после университета или уехала.

— Так ведь очень просто было узнать в горсправке.

— Но я не знал твою фамилию по мужу.

— Я не меняла фамилию. Мы с девчонками, заканчивая школу, пообещали друг другу: если кто-то станет знаменитостью: артисткой, писателем или журналистом — не менять фамилию, чтобы мы сразу поняли, кто эта знаменитость. Сейчас понимаю, ребячество. Я долго мечтала перейти на работу в газету или на телевидение, но так и преподаю всю жизнь в школе. И знаешь, не жалею. А вот фамилию, когда выходила замуж, оставила свою. У сына отцовская фамилия — Ковалев.

— Слушай, так это о нем писали недавно в областной газете?

— О нем.

— И как я не догадался, когда ты сказала об ордене?

Такси остановилось у госпиталя. Саша предложил:

— Я тебя подожду. Потом отвезу домой.

— Не надо. Я долго пробуду, — сказала Лариса. Потом спросила:

— Как мама?

— Скучает без дела на пенсии. Даже внуки выросли и уже не о ком заботиться.

— Передавай ей привет.