Игра на раздевание

Лиза Бетт, 2023

Пять лет назад я попала в руки к страшному человеку. Мне удалось сбежать, я сменила имя, внешность, и скрылась в другом городе, чтобы не нашел. Но прошлое снова постучало в мою дверь. Вот только открывая, я даже не подозревала, что попаду в руки к человеку гораздо более ужасному, чем тот, от кого когда-то бежала…

Глава 6

Жданов стоит у окна спальни, но смотрит не в него, а куда-то в пространство. Будто его мыли где-то далеко, он не здесь сейчас.

Прикрываю дверь аккуратно, но она все равно щелкает, и его плечи едва уловимо напрягаются.

Но он не оборачивается.

Я иду к нему, но не рискую обращаться с вопросом. Просто встаю рядом в ожидании приказа или хоть какой-то реакции. Почему-то мне кажется, что разговоры сейчас излишни. Замечаю, что гости, которые были за его столом разъезжаются. К крыльцу то и дело подъезжают черные тонированные тачки, забирая по нескольку человек.

А в доме есть кто-то из прислуги?

Наверняка, ведь…

Не может же быть такое, что мы остаемся тут вдвоем?

От этой мысли мне становится страшно. Накрывает дежавю. Я точно так же остаюсь с Рамилем в его особняке, а потом…

— Выпить хочешь? — спрашивает без эмоций. Головы не поворачивает, будто меня в комнате и вовсе нет. А я ловлю его профиль в полумраке и понимаю, что он и правда красив. Но не лощеной мальчишеской красотой, а какой-то грубой, мужественной, даже отталкивающей. Создается впечатление, что если я засмотрюсь на него, меня снимет снайпер. Интерес к нему смертелен, но я все равно смотрю и напитываюсь его силой и спокойствием. Пытаюсь разгадать его секрет, пытаюсь понять, как ему это удается? Занимать собой все пространство, в котором оказывается. Комната огромна, но в его присутствии сокращается до одного метра, на котором мы стоим плечом к плечу. — Лея?

— Нет, — отворачиваюсь, взволнованно. Конечно, он понимал, что я пялюсь. Но не одернул меня, позволил это. Такие как он наверняка привыкли ловить сотни подобных взглядов, может, поэтому он так лоялен. — Я не пью на работе.

Зачем-то добавляю и понимаю, что не врала. На лекциях по обольщению я тоже не пью. И на занятиях с ученицами не беру в рот ни капли, путь даже мы проводим уроки в клубах.

Жданов не отвечает на мою фразу, просто опрокидывает в себя стакан вискаря, который был в его руке и ставит на край столика у кресел.

Только сейчас, когда он отвернулся, я мельком отмечаю, что он снял бабочку и расстегнул пару пуговиц белоснежной сорочки. И замечаю, что у него и правда есть татуировка. И возможно не одна.

Стакан в стороне, Жданов обращает взгляд своих зеленых глаз ко мне, и я леденею. Пальцы начинают дрожать, и я понимаю, что он ждет следующего шага. Ждет от меня. Ну конечно, ведь он заплатил!

Подхожу, вернее даже подплываю к нему, медленно и плавно покачивая бедрами. Эту походку я показывала ученицам, но никогда ее не использовала.

И сейчас, глядя как зеленые глаза медленно чернеют и становятся похожими на изумрудный бархат, я понимаю, что она и правда действует.

Останавливаюсь рядом с ним. Вторгаюсь в его личное пространство, намеренно переступаю эту черту, чтобы понять, как он отреагирует. Напряжется или позволит.

И он позволяет. Смотрит на меня молча, но теперь в глубине его взгляда отражается не только желание, но и нотка любопытства.

Он дает мне шанс себя проявить. И я глотаю эту наживку как миленькая.

Цепляю лацканы его смокинга и подталкиваю Жданова к высокой кровати. Его грудь начинает вздыматься чаще. Пара шагов и он упирается бедрами в матрас. Поднимаю руки, стягивая с его широкой груди смокинг, обнажаю белую рубашку, которая кажется стальной на ощупь. И дело не в мягком хлопке, а в том, что под ним. А под ним сталь. Горячее и сильное тело, которое пугает меня и одновременно восхищает.

Пиджак на пол, тянусь к пуговицам и дрожащими пальцами расстегиваю одну за другой, в открывшемся вырезе вижу тату. Тянусь и бездумно касаюсь ее губами. Чувствую, как мышца от поцелуя напрягается, и на секунду теряюсь: он против или нет? Но Жданов не останавливает меня и вообще никак не дает понять, чтобы я прекращала. И я продолжаю.

Подключаю язык, провожу им по гладкой горячей коже и вдыхаю аромат мужского тела. Он терпкий и горьковатый. Грубый и звериный, как и сам хозяин. Он идеально подходит такому как он.

Рубашка с плеч слетает так же быстро как пиджак, и не дав себе опомниться и испугаться, я толкаю мощную грудь и Жданов падает навзничь. Утопает в матрасе, кровать под ним прогибается. Я сбрасываю с ног туфли, и взбираюсь на него, седлаю его бедра, уже не стыдясь выглядывающих из под платья чулок.

Грубые руки властно опускаются на мою задницу, задирая подол платья окончательно. Он сжимает, и дергает на себя, таранит своим пахом, будто надвое разрывая неожиданно волнующими ощущениями. Я пытаюсь заставить свой внутренний компьютер работать, и не поддаваться перебоям с электричеством, но мозг начинает троить. Эмоции берут верх. Закусываю губу безотчетно, ловлю потяжелевший взгляд Жданова на своем лице, он смотрит так, будто сам хочет сделать это со мной. Прикусить мою губу и распробовать вкус.

Меня прошивает дрожь.

Он, его взгляд, эта темная комната, его руки на мне — это все какой-то сюр, который не должен так волновать. Но мне кажется, я начинаю сходить с ума. Разум так охотно отчаливает, что становится страшно. Пытаюсь сохранить его крупицы, но они как кусочки сладкой ваты тают на солнце и превращаются в карамель.

— Снимай! — звериный приказ, Жданов дергает низ платья, который задрался на талию, и я покорно стягиваю с плеч его верх, благодаря вырезу на спине сделать это просто. Вот только ткань теперь обручем обвивает талию. Но это не волнует Глеба.

Он жадно впивается взглядом в мою голую грудь и зависает на долю секунды. Облизывает губы, даже не замечая, что делает, и, скользнув рукой выше, заставляет меня наклониться. Сжимает грудь руками. Соски твердеют, оказавшись в ложбинке между большим и указательным пальцами Глеба. Я подавляю желание выгнуть спину, хотя этого хочется до безумия.

Склоняюсь еще ниже и целую его шею. Наверно мне не следовало бы делать это, я понятия не имею, как ведут себя эскортницы, но Жданов меня не отталкивает, и я продолжаю. Целую, кусаю, зализываю укусы на тонкой коже у мочки его уха. Жданов шумно дышит, его член как кол давит на низ моего живота, и я понимаю, что трусики — единственная преграда, отделяющая меня от окончательного падения.

Выпрямляюсь, звякаю замком платья, который не сразу нахожу. Снимаю ткань через голову, отбрасываю на пол к рубашке и пиджаку Глеба. На мне только чулки и трусики тоньше крыла бабочки. Жданов окидывает меня долгим потемневшим взглядом и остается доволен. Толкает меня бедрами, подбрасывает, и я хватаюсь ладонями за его грудь для опоры. У него не одна татуировка, их десятки, они все разные, но образуют единый рисунок, который хочется рассмотреть, разглядеть и понять. Как сложный пазл, который никто не собирал до меня. Пытаюсь отвлечься на тату, чтобы не так уплывать от ощущений…

Но времени на это нет.

Глеб рывком переворачивает меня на спину, и я оказываюсь под ним. С разведенными ногами и совершенно беззащитная.

Он цепляет меня под коленями, сводит ноги перед своей грудью и стягивает с меня трусики.

Всё.

Это конец.

Он точно порвет меня сейчас.

— У вас есть презерватив? — спрашиваю в панике, и Жданов замирает.