Обещанная невеста

Лиз Филдинг, 2019

Агнес Придо унаследовала фамильный замок и изо всех сил старается его удержать, несмотря на нехватку денег. Именно в этот момент в замок приезжает ее друг детства Кам Фолкнер, которого по вине Агнес когда-то выгнали отсюда. Теперь он – миллиардер, и цель у него одна – отомстить. Но в планы вмешивается любовь друг к другу, все эти годы жившая в их сердцах.

Глава 2

«Камаль Фолкнер вернулся и собирается пробыть в „Капитанском люксе“ „столько, сколько потребуется“. Потребуется для чего? Что ему нужно? Лучше извиниться перед ним, потому что это все, что я могу себе позволить» (из дневника Агнес Придо)

Прижимая Дору к себе, Агнес резко захлопнула дверь плечом, словно желая отгородиться от любого, кто захочет вторгнуться в ее жизнь и перевернуть в ней все вверх дном.

Возвратился Кам Фолкнер! С трудом в это верится!

Поставив на пол Дору, которая скулила и извивалась, Агнес села за свой письменный стол, чтобы немного прийти в себя.

Сколько раз она мечтала о возвращении Кама в Касл-Крик! В ее воображении это рисовалось как волшебный момент: Кам сначала не узнает ее и, лишь присмотревшись, увидит, что тощая девчонка, которая когда-то ходила за ним по пятам, превратилась в желанную женщину. Впрочем, это больше походило на несбыточную фантазию, сцену из любовного романа. Агнес уже давно лишилась подобных романтических фантазий. Ее дедушка, вероятно, выбил бы их из нее поркой, если вы не боялся повредить свой единственный актив, свою «призовую телку». Женщины семьи Придо обязаны через брак приносить богатство своему роду и обеспечивать наследников. А о любви лучше даже не вспоминать.

На Агнес был надет рабочий комбинезон, волосы были небрежно собраны в хвост, на лице — ни капли макияжа, потому что с утра она возилась с отопительным котлом, пытаясь уговорить его не капризничать, хотя ей больше хотелось пнуть его как следует. Сдерживала ее лишь боязнь, что проклятый агрегат совсем развалится.

Поскольку все постояльцы отеля сегодня усердно занимались творчеством в сарае, Агнес позволила себе прийти в свой кабинет в таком затрапезном виде, чтобы позвонить Джимми.

Хотя ее сердце и дрогнуло при встрече с Камом Фолкнером, когда она поняла, кто он такой, но его приглашение на обед насторожило Агнес. Не похоже, чтобы Кам прибыл сюда для дружеской встречи. С чего бы? Разве ему не наплевать на Агнес и ее бабушку? Зачем он снова приехал в Придди-Касл? Может, чтобы потребовать компенсацию для своей матери из имущества сэра Хьюго Придо?

От этой мысли во рту резко пересохло. Тот факт, что Кам выбрал «Капитанский люкс», бывшую спальню ее дедушки, казался зловещим заявлением о недобрых намерениях. Агнес проверила в компьютере, на скольких персон забронирован этот номер, и увидела, что Кам планирует жить в нем один.

Сердце Агнес невольно возрадовалось такой новости, но она тут же подавила эту глупую реакцию, прекрасно понимая, что для нее было бы куда лучше, если бы Кам приехал в Придди-Касл на романтические выходные, чтобы показать своей партнерше место, где когда-то вырос. А если Кам прибыл сюда один, то, независимо от цели его визита, это не сулит ничего хорошего семье Придо.

Мать Кама, потерявшая работу из-за глупости Агнес и нетерпимости ее дедушки, без сомнения, имела право требовать компенсацию за то, что ее несправедливо уволили и выгнали из коттеджа, где она жила. Но теперь ей придется подождать со своими претензиями, пока не будут осуществлены более важные платежи: налог на наследство, счет за похороны дедушки и судебные издержки за утверждение завещания.

Дора, словно понимая настроение своей хозяйки, сочувственно лизнула ее.

Агнес погладила шелковистое собачье ухо и сказала:

— Давай приведем тебя в порядок. А потом я еще раз попытаюсь запустить котел.

Кам Фолкнер обвел взглядом комнату, которая когда-то была спальней сэра Хьюго Придо и которую мать убирала каждый день, пока работала в замке Придди-Касл.

Таким, как Кам, вход во внутренние покои тогда был строго воспрещен. Впрочем, он никогда не подчинялся правилам и пробирался сюда, когда сэр Хьюго Придо отсутствовал ночью в замке. Кам знал, что леди Джейн не делила эту спальню со своим мужем.

Эта часть замка была построена в XVI веке, о чем напоминали старинные оконные рамы, гобелены и кровать с богато вышитым балдахином. Оставалось надеяться, что матрас чуть менее старый, чем все остальное.

Кам поставил свою сумку на пол, бросил старомодный ключ от комнаты на туалетный столик и подошел к окну.

Солнце наконец пробилось сквозь туман и теперь ярко освещало свежую весеннюю листву деревьев в лесу, окружающем замок, и водную гладь речного устья с разбросанными по ней яхтами.

В этих местах Кам играл в детстве. Он знал здесь каждую барсучью нору, часами мог ждать, чтобы услышать пение соловья или увидеть, как скопы ловят морскую форель. Он и сам тайком ловил рыбу на самодельные снасти, зная, что если его застанут за браконьерством, то придется заплатить немалый штраф. В те дни у Кама не было денег на удочки и рыболовную лицензию, но даже если бы и были, вряд ли разрешенная ловля принесла бы ему такое же наслаждение, как запретное удовольствие.

Он отвернулся от окна. Перед глазами возникло лицо Агнес Придо. Когда она узнала Кама, в ее серых глазах промелькнуло неуловимое выражение, а затем ее взгляд стал непроницаемым, и, взяв себя в руки, Агнес вежливо спросила о матери Кама.

А в тот момент, когда она, казалось, вот-вот упадет, он подхватил ее под руку, и на долю секунды ему показалось, что все, что ему нужно, — лишь прижать Агнес к себе, и в его мире воцарится равновесие.

Разумеется, виной тому лишь разыгравшееся воображение. Если в глазах Агнес и промелькнули какие-то чувства, то это были лишь неуверенность, смущение и страх, потому что она знала, что возвращение старого знакомого не сулит ей ничего хорошего.

А в мире Кама и так все в порядке.

Котел, еще немного побарахлив, все-таки заработал. Агнес вздохнула с облегчением. Скорее всего, в ближайшие несколько дней проблем с горячей водой не будет, но в замке нужно срочно менять отопительную систему, которая то и дело ломается. Остался всего один вариант решения этой проблемы…

Приняв душ и переодевшись в шелковую рубашку и темный брючный костюм, Агнес направилась на ресепшен, чтобы сообщить Сюзанне, что в замке есть горячая вода — по крайней мере, сейчас.

— Прямо гора с плеч упала, — призналась Сюзанна, которая не только работала в замке, но и жила здесь же.

Таких сотрудников, чьи судьбы зависели от жизнеспособности Придди-Касл, было немало. Если Агнес лишится замка, все они, включая ее, потеряют рабочие места, а другую работу найти будет нелегко. А ведь еще Агнес нужно ухаживать за бабушкой, которая все больше слабеет, а денег на оплату услуг профессиональной сиделки нет.

— Джейми превзошел самого себя, готовя для вас обед. Тебе не придется краснеть перед своим… другом, — сказала Сюзанна, повесив многозначительную паузу перед словом «друг».

— Он… гм… Мать Кама раньше работала в замке.

— Вот как! Значит, он вернулся, чтобы взглянуть на свой старый дом?.. Ты в порядке, Агнес? На тебе лица нет.

Нет, она была не в порядке, но соврала:

— Все хорошо. Мне просто нужно немного подышать свежим воздухом после того, как я проторчала так долго в котельной.

— Отлично! Кому-то как раз нужно сходить в лес и проверить, не расцвели ли колокольчики. А мне некогда.

Сюзанна, которой на самом деле ничто не мешало самой снять туфли на высоких каблуках, надеть ботинки и прогуляться по раскисшей тропинке, протянула Агнес пару резиновых сапог, хранившихся за регистрационной стойкой. Увидев их, Дора радостно подбежала к дверям.

В прежние годы, когда в замке Придди-Касл работало за гроши несколько дюжин садовников, его сады не были открыты для широкой публики. Если вы хотели посетить розарий леди Анны Придо, вам нужно было написать запрос и ждать приглашения.

Прадедушка Агнес пошел немного дальше, открыв сады для публики на шесть дней в году, когда за небольшую сумму — и все ради благотворительности — служители замка в оранжерее подавали посетителям чай со сливками.

Дедушке Агнес нужны были наличные, чтобы содержать фамильный особняк, а потому летом сады были открыты для осмотра пять дней в неделю. Там выращивались особые цветы — подснежники, колокольчики, азалии, — посмотреть на которые весной собирались целые толпы. Летом от посетителей тоже не было отбоя, потому что зацветал и наполнял воздух изысканными ароматами розарий леди Анны, засаженный в начале XIX века сортами, привезенными из Персии.

Сначала бабушка Агнес предлагала посетителям чай со сливками: в хорошую погоду — в саду, в холодные или дождливые месяцы — в оранжерее. «Эрл Грей» подавался в чашках из костяного фарфора, а с ним — булочки с джемом, испеченные в замковой кухне.

Некоторые люди бывали тут только ради того, чтобы угоститься чаем. А теперь замок тоже принимает гостей, предоставляет им ночлег, завтрак, обед, а также послеобеденный чай в оранжерее — уже не в фарфоровых, а в дешевых чашках с пластиковыми ложечками. Может быть, это более практичный вариант, но никто больше не приходит в Придди-Касл только ради того, чтобы попить чаю…

Подумав, что в лесу сейчас холодно, Агнес схватила куртку и шарф и ненадолго задержалась на пороге, чтобы вдохнуть свежий влажный воздух апрельского утра.

Дождевая вода капала из прогнившего желоба, но солнце наконец разогнало туман. Черный дрозд пел в ветвях дуба. Это был один из тех прекрасных моментов, которые необходимо смаковать. Агнес закрыла глаза и подняла лицо к свету.

— Разве у вас нет более важных дел, чем выгуливать собаку своей бабушки?

Едкое замечание Кама не застало ее врасплох. Возможно, он вырос, стал мужчиной, но его шаги по полированному дубовому полу звучали словно эхо во времени. Агнес слышала, как Кам подошел и остановился рядом с ней. Она заставила себя не реагировать, но не могла не отметить, что от него теперь исходит не тот запах, что прежде.

Мальчишкой, Кам летом пах травой и свежепойманной рыбой, а зимой — костром, стружкой и мокрой собакой. Новый Кам пах более утонченно: дорогим мылом, кожей и еще чем-то незнакомым, что снова заставило Агнес остро ощутить его близость.

«Все это шутки памяти, игры воображения!» — одернула себя Агнес и бодро произнесла:

— Я собираюсь в лес, проверить, зацвели ли колокольчики. Хочешь, пойдем со мной?

— Надеешься, полюбоваться ими придет так много народу, что тебе хватит денег на новый котел?

— Не много, а очень много — целые толпы, — ответила Агнес и рискнула вскинуть на Кама глаза.

Он смотрел в сторону леса, его челюсти были крепко сжаты, рот казался прямой линией. Что бы Кам сейчас ни вспомнил, это воспоминание не принесло ему радости.

К чему откладывать объяснение до обеда? Не лучше ли поговорить начистоту прямо сейчас? Агнес негромко кашлянула, чтобы привлечь его внимание.

— Ты хотела что-то сказать?

— Если ты приехал в надежде потребовать компенсацию от поместья для своей матери, боюсь, у тебя ничего не выйдет.

Лицо Кама оставалось непроницаемым, но челюсти стиснулись еще сильнее, — похоже, слова Агнес задели его за живое.

— О том, почему я здесь, мы поговорим за обедом.

Он посмотрел на нее, и Агнес почувствовала, как весь его еле сдерживаемый гнев накатывает на нее волнами. Она не вздрогнула. Годы жизни с дедом, обладавшим дурным характером, научили ее стоять на своем. Агнес сейчас просто пыталась быть честной с Камом.

— Зачем ждать?

Что бы ни было у него на уме, будет легче высказать это в лесной тишине, чем за скучной едой в оранжерее.

— Если ты отправишься сейчас со мной, то сможешь, по крайней мере, избежать посредственного обеда. Возможно, тебе даже удастся увидеть барсука.

Что-то мелькнуло в темных глазах Кама, когда он перевел взгляд в сторону леса. Но затем, резко отвернувшись, он посмотрел прямо перед собой.

— Я должен встретиться кое с кем.

«С кем? Где?» — мелькнуло в мозгу Агнес.

— Что ж, сходим в лес позже, — сказала она, когда Дора нетерпеливо натянула поводок. — Если ты пробудешь здесь достаточно долго.

— Я остаюсь, — сказал он, повернувшись, чтобы взглянуть на нее сверху вниз темными глазами. — Я вернулся навсегда.

Прежде чем Агнес успела ответить, Кам ступил на подъездную аллею. Рядом с крыльцом стоял темно-синий спортивный автомобиль, которого раньше здесь не было. Без сомнения, он мог принадлежать только Каму, но тот прошел мимо машины и направился вниз по дороге.

Агнес смотрела ему вслед, вспоминая давние веселые прогулки, дерзкую улыбку мальчишки, с которым выросла. Ничего подобного теперь не читалось ни в выражении лица Кама Фолкнера, ни в его решительном шаге, прямой спине и широких плечах.

Агнес не была уверена, что ей нравится новый Кам, но заставила себя подавить возникшее в сердце чувство потери. Он вовсе не обязан ей улыбаться. Да, она перед ним в долгу, и придется подождать, чтобы узнать, чего Кам от нее хочет.

Денег?

Цена его машины, должно быть, просто астрономическая, и то, как Кам, проигнорировав гостевую парковку, оставил свой автомобиль прямо у входа в дом, словно владел этим замком, говорит о многом. Кам забронировал самый дорогой номер в отеле, а одежда, которую он носит, явно сшита на заказ, а не куплена в дешевом универмаге.

Это уже не тот человек, который искал несколько тысяч фунтов для своей матери. Может быть, Кам вернулся туда, откуда его изгнали, чтобы показать всем, что мальчик, которого дед Агнес называл арабским ублюдком, не только выжил, но и многого добился?

Агнес была искренне рада его успеху. Но то, что Кам вернулся навсегда, беспокоило ее.

Планировал ли он купить один из элитных коттеджей с видом на реку, эллингом, правом на лов рыбы, чтобы утереть всем нос своим богатством?

Все знали, что произошло тогда, много лет назад, — в маленьком городке сплетни разносятся быстро. Помнят ли еще об этом местные жители? Может, именно об этом они судачат и замолкают, когда Агнес заходит в магазин или на почту?

«Играет ли все еще Кам на гитаре?» — эта мысль просочилась в мозг без предупреждения, словно меланхоличный тихий аккорд, разносящийся по лесу ночью. В памяти еще свежи были воспоминания о том, как Агнес высовывалась из окна своей спальни, чтобы услышать эти звуки…

Дора нетерпеливо танцевала на месте, чуя запахи, доносящиеся со стороны леса.

— Потерпи немного, — сказала Агнес и наконец направилась к деревьям, но невольно оглянулась назад.

Кам уже скрылся из вида. Куда он пошел? В том направлении не было жилья, кроме его бывшего дома, который пустовал уже много лет.

Агнес предлагала деду сдавать этот коттедж на лето, чтобы иметь дополнительные средства на текущие расходы поместья. Куда там! Сэр Хьюго Придо никогда не слушал женщин, и к тому времени, когда он умер, денег совсем не осталось: ни для того, чтобы починить котел, ни на ремонт крыши, ни на ремонт этого старого коттеджа, чтобы все-таки начать его сдавать отпускникам.

Агнес распланировала все на пять лет вперед, но все ее инициативы застопорились из-за нехватки средств. Определенно, пора посмотреть реальности в лицо, а лес — лучшее место для размышлений.

Солнечный свет просачивался сквозь кроны деревьев, но желанных синих цветков нигде не было видно — возможно, они смогли бы поднять Агнес настроение. Направляясь к поляне, на которой обычно раскрывались первые колокольчики, она прислушивалась к звукам своих шагов, и в них ей чудился речитатив: «Ты в ловушке. Ты в ловушке. Ты в ловушке…»

Кам шел по дороге, снова и снова воспроизводя в памяти только что состоявшийся разговор с Агнес. Выражение ее лица отпечаталось в его мозгу, словно информация на жестком диске.

Еще до приезда в Придди-Касл Кам знал, что Агнес будет выглядеть старше, чем он ее помнил, ему были прекрасно известны все ее проблемы, и все же реальность его шокировала.

За те несколько секунд, пока он, еще не узнанный ею, наблюдал за Агнес, он видел женщину, в которую она превратилась. Ее темные волосы, по-прежнему длинные и густые, были зачесаны назад, чтобы не падали на лицо. Ее голос стал чуть ниже, плечи — шире, а шея — еще длиннее.

Но потом она обернулась, чтобы посмотреть, кто вторгся в ее личную жизнь, и Кам увидел тени под глазами Агнес — серые, точно перья скопы под лучами солнца. Эти тени, без сомнения, появились из-за постоянного балансирования на краю разорения, из-за попыток спасти Придди-Касл. На щеках Агнес вспыхнул румянец смущения, потому что ее униженные просьбы подслушал посторонний.

За миллисекунду шока, когда она поняла, кто он такой, до того, как Агнес надела на себя маску деловой женщины, Кам успел увидеть в ее глазах вспышку какой-то неуловимой эмоции. Он бы многое отдал за то, чтобы узнать, о чем Агнес думала в тот момент, но она уже не та девчонка, чьи мысли легко читались в ее взгляде. Агнес выросла и научилась скрывать свои чувства.

Каму хотелось увидеть, как она страдает, но, открывая ворота, ведущие во двор дома, где когда-то жил, он подумал, что, забрав у Агнес замок, лишь окажет ей услугу. Это можно будет назвать пирровой победой. За исключением того, что Придди-Касл будет принадлежать ему, а Агнес теперь станет той, кому придется заново искать место в жизни.

«Это — своего рода справедливость», — сказал себе Кам, обходя коттедж со всех сторон.

На крыше не хватало некоторых черепичных плашек, разбитые оконные стекла были заклеены скотчем, водосточная труба сломана.

На заднем дворе, наполовину засыпанном сухими листьями и заросшем сорняками, Кам нашел камень, под которым спрятал ключ от двери в то утро, когда уходил отсюда вместе с матерью, и поклялся, что однажды вернется.

Кам перевернул камень, сидящая под ним мокрица суетливо заметалась, жирный слизняк сжался от солнечного света, но ключ все еще лежал на своем месте, дожидаясь хозяина.

Кам поднял его, вытер травой, а затем большим пальцем. Замок подался с неохотой, но все же открылся, впустив Кама в кухню.

С юридической точки зрения такое вторжение, конечно, незаконно, но было очевидно, что в этом доме никто не живет уже в течение долгого времени.

Ничего на первый взгляд не изменилось. Та же старая кухня, не обновлявшаяся со времен постройки дома еще при королеве Виктории. Те же полки, застланные бумагой, сгнившей до клочков. Та же каменная раковина, все еще снабженная насосом для колодца, хотя водопровод подключили лет сто назад.

Новым был запах — пахло плесенью, мышами и гнилью.

Всюду толстым слоем лежала пыль, в щели под дверями ветром намело сухих листьев, на подоконниках валялись мертвые насекомые. В гостиной и на лестнице — тот же потертый ковер, только теперь он был влажным и заплесневелым.

Кам поднялся по лестнице, стараясь не наступать на шатающиеся или скрипящие ступени.

На стенке когда-то отполированной до блеска старой ванны, стоящей на потемневших от времени бронзовых львиных лапах, остался известковый след от воды из капающего крана. Кто-то заметил это и перекрыл воду — конечно же, это сделала Агнес. Латунные трубы позеленели от ярь-медянки. Под ванной тоже валялись сухие листья и бог его знает какой еще хлам.

В бывшей спальне матери Кама обои, украшенные узором с розами, отстали от стен. Под протекающим окном стояла лужа воды, из-за которой сгнили половицы. И все было усеяно мышиным пометом.

Этот дом нужно полностью перестроить. Или, может, просто оставить все, как есть, и предложить его Агнес и ее бабушке? Им ведь нужно будет где-то жить. Пусть Агнес служит в замке экономкой. Пусть умоляет Кама починить крышу, окна. Какое унижение для гордости рода Придо! Впрочем, Агнес уже пришлось проглотить свою гордость, когда она униженно просила теплотехника прийти к ней на обед, чтобы починить котел.

Об оконное стекло билась жужжащая муха. Деревянная рама разбухла, и Каму пришлось стукнуть по ней, чтобы открыть ее и выпустить насекомое. Опершись на подоконник, он вдохнул свежий воздух, пахнущий лесом, и прислушался к щебету птиц и доносящемуся издалека хлопанью шкотов о мачты яхт.

На мгновение Каму показалось, что ему снова пятнадцать лет, и на рассвете он вместе со своим верным псом отправится за грибами или поймает пару форелей, чтобы сбыть их лавочнику по дороге в школу. В сумерках он затаится в лесу, ожидая увидеть барсука или охотящуюся лису. Или он построит шалаш, чтобы наблюдать, как совы тихо улетают и возвращаются к своим гнездам с добычей для совят, а Агнес, затаив дыхание, будет сидеть рядом с ним.

Каму вспомнилось, как он ловил рыбу для молодой скопы, которую подобрал со сломанным крылом. И даже когда она выздоровела, нашла себе пару и обзавелась птенцами, птица все равно прилетала на свист Кама, уверенная, что получит рыбу.

Его лишили этой свободы, чтобы заменить ее бетонными стенами городской башни.

Кам отступил на шаг от окна, но, когда он потянулся к оконной задвижке, его внимание привлекло какое-то движение на тропе, идущей через лес.

Это Агнес с ее нелепым псом!

Она остановилась на мгновение, чтобы сделать фотографию на телефон. Собака запрыгала вокруг ее ног. Агнес посмотрела на нее, а затем, словно почувствовав взгляд Кама, приставила руку козырьком ко лбу, чтобы защитить глаза от солнечного света, пробивающегося сквозь деревья.

Сколько раз Кам видел, как она это делала, когда заглядывала к нему в окно, надеясь, что застанет его дома и что он будет отчаянно нуждаться в компании. Вместе они были рады ощутить свободу после плена душной атмосферы замка.

Вот Агнес, еще девчонка, длинноногая, с длинными руками, мчится по лесу, зовет Кама по имени, ее волосы развеваются, глаза и рот кажутся слишком большими на детском лице. Вот она падает, споткнувшись о корни деревьев, и обдирает коленки. Пришлось отвести ее к матери Кама, чтобы та обработала ссадины. Зануда, помеха, обу за, ответственность.

Но постепенно Агнес перестала падать, начала приносить с собой еду. Бутерброды, куски пирога или торта.

Она была одинока, а он всегда был голоден, поэтому терпел ее присутствие. Более того — он сделал ее своей сообщницей. Его могли бы заподозрить, но внучку сэра Хьюго Придо водный инспектор не посмел бы остановить, чтобы проверить, нет ли в ее розовом рюкзачке незаконно пойманной форели.

Кам научил Агнес плавать — но лишь потому, что она норовила нырнуть за ним и в реку, и его сочли бы виновным, если бы эта приставучая девчонка утонула. Она умела тихо, как мышка, сидеть в шалаше, умела лазить по деревьям. Он даже научил Оззи, спасенную им скопу, прилетать к ней.

Он относился к Агнес как к мальчишке. Она и вела себя не как девчонка: ей было все равно, что она испачкалась и порвала одежду. Но однажды летом Агнес приехала домой на каникулы совсем другой: она все еще приходила в лес, но ее темные волосы больше не были неопрятными — они сияли, как шелк, и к ним хотелось прикоснуться. А мешковатые футболки и джинсы уже не могли скрыть девичьих форм.

Кам был старше, но Агнес внезапно стала взрослой, и он чувствовал себя неловко рядом с ней. Глядя на ее губы, он ощущал себя странно и не знал, что делать.

Его мать заметила смятение сына и посоветовала Каму держаться на расстоянии от хозяйской дочки. Агнес взрослела, и сэру Хьюго не понравилось бы, что к его внучке прикасается такой парень, как Кам.

Вот только Агнес не хотела держаться от него подальше. Кам сжал кулак, вспомнив, как речная вода стекала с ее кожи, сияющей в лунном свете, как его рука скользнула по гладкому телу Агнес…

Внезапно их глаза встретились на расстоянии, и Кам невольно задался вопросом, помнит ли Агнес тот момент, то единственное запретное прикосновение. На мгновение оба словно застыли, не в силах отвести взгляды, но затем Дора звонко залаяла, вспугнув стаю голубей. Агнес отвернулась и растворилась в тени деревьев. А Кам остался стоять, затаив дыхание, лелея воспоминания, словно зеленый юнец.

Ему хотелось посмотреть ей в лицо, когда он будет забирать у нее все, но ему следовало предоставить действовать своему адвокату. Впрочем, еще не поздно. Можно отменить встречу с архитектором, с которым Кам собирался здесь встретиться, и уехать прежде, чем Агнес вернется с прогулки.

Он закрыл окно и, держа телефон в руке, бросил последний взгляд на комнату. Выбрав телефонный номер из списка, Кам задумался.

Он все еще хотел заглянуть Агнес Придо в глаза, когда скажет ей, что забирает у нее замок. Но он не станет предлагать ей коттедж.

Нужно помнить, что самым уязвимым местом любой кампании является план. Кам планировал быть холодным и отстраненным, а вместо этого его с головой накрыли воспоминания о том времени, когда он и Агнес были друзьями, союзниками, сообщниками.

Хотя у Агнес и нет титула, но, пока она живет здесь, люди всегда будут относиться к ней как к леди. Она может выглядеть измученной борьбой с финансовыми проблемами и угрозой разорения, но ее по-прежнему считают аристократкой.

Кам вовремя оплачивает все свои счета, но до тех пор, пока он не найдет для этого поместья новое предназначение, местные жители будут видеть в нем лишь мальчишку, чей отец однажды исчез без предупреждения, оставив мать Кама скрести полы в замке Придди-Касл.