Развод. Я не хочу её терять

Лила Каттен (2024)

В 12 ночи я слышу, как вибрирует мой мобильный и сразу же беру его в руки. Читая то, что появляется на экране от мужа:Входящее сообщение от Любимый:С Новым годом родная, тебя и нашу дочку.Скучаю по вам и скоро буду рядом.Люблю, малыш)50 сек. назад_Сообщение удалено отправителем30 сек. назадУ нас нет дочери! О чем он?_Входящее сообщение от Любимый:С Новым годом родная, тебя и нашего сына.Скучаю по вам и скоро буду рядом.Люблю, малыш)10 сек. назадУ нас дочери нет. У него явно она есть.Так начался мой новый год. Год разрухи и падения семьи.

Глава 12. Сковорода + друзья

Настя

К моменту, как я поднимаюсь на свой этаж, слесарь стоит у двери.

— Ну наконец-то, — машет руками наигранно ругаясь, шестидесятилетний мужчина, которого я знаю столько же, сколько живу в этом доме. — Анастасия Ивановна, ну не дело же это.

— Не дело что, Матвей Геннадич? — улыбаюсь ему, подходя ближе и вытаскивая ключи из сумочки.

— Заставлять ждать в холодном подъезде.

— А может, я нарочно, чтобы вы начали возмущаться и угостить вас пирогом?

— Ну раз пирог в счет ожидания, тогда пойдите, прогуляйтесь еще.

Смеюсь в ответ на его слова.

— Что у вас тут случилось?

— Замок нужно новый поставить.

— А этот? Сломался? — критически смотрит сквозь линзы своих очков.

— Да что-то заедает порой. Не хочу рисковать и застрять тут однажды.

— Согласен, — отвечает, а сам уже вовсю внутренней защелкой туда и обратно двигает ригель. — Вроде нормально двигается, можно просто смазать.

— Вот сейчас нормально, а вчера полчаса тут мучилась. Матвей Геннадьевич, — кладу руку на его плечо, — давайте поменяем.

— Ох уж эти красивые женщины двадцать первого века, — вздыхает и вытаскивает из своего чемоданчика инструменты.

— А я вам пока чайку приготовлю.

— Угощай, хозяйка.

Проводив Матвея Геннадьевича, я убираю со стола и иду в гостиную. Посмотрев на обстановку, я подхожу к дивану и валюсь на него. Такое ощущение, что у меня болит каждая косточка в теле.

Вспомнив, что обещала матери позвонить, выполняю обещанное. Заверив ее, что со мной все в порядке, прошу поцеловать сына от меня и отключаюсь. Про сестру не спрашивала и обсуждать не планировала, поэтому рада, что она не стала этого делать.

Убрав телефон в сторону, я закрываю глаза и почти засыпаю, когда слышу, что у двери возня.

Открываю глаза и прислушиваюсь, надеясь, что мне это все-таки послышалось. Однако, когда ключ снова пытаются сунуть в замочную скважину, резко сажусь.

Учитывая, что только у одного человека есть ключи от квартиры, я даже не иду поверять того, кто за дверью. Я топаю на кухню.

— Ну ничего, — бормочу себе под нос.

Мой взгляд останавливается на чугунной сковороде, а воображение рисует картинку, где я открываю дверь и бью его по голове.

Но потом, оно дорисовывает последствия, поэтому я смотрю на чугунную сковороду блинницу.

— Отлично, — восхищенно беру ее в руки и подхожу к двери, куда уже активно стучат.

Вдох. Берусь покрепче за ручку. Щелкаю. Открываю.

— Я что тебе сказала… — замахиваюсь и на меня чуть ли не падает… — Катя?

— Матерь Божья, — она хватается за сердце, смотря на меня. — Ты кто такая? Амазонка? Нет, я согласна, что должна была позвонить, перед тем как приехать, но Настя, серьезно? Сковородка?

Я смотрю на свое вооружение и опускаю руку.

— Ты пыталась взломать мою дверь?

— Нет, конечно, у меня ключ, — поднимает связку и трясет перед моим лицом знакомой бриллиантовой черепашкой.

— Откуда у тебя ключ?

— Ты давала мне его еще летом, когда улетала на отдых. Я твои цветы поливала.

— Боже, я тебя чуть не убила.

Тут за ее спиной появляется ее муж с пакетами.

— Это че? — шокировано смотрит на меня.

— Это амазонка по-русски.

— Заходите уже, — смеюсь и пропускаю друзей в квартиру.

Они принимаются снимать обувь, пока я закрываю дверь.

— Игорек, — кричит Денис — муж Кати, — забирай ее отсюда, пока она весь подъезд на колени не поставила.

Подруга смеется и вешает одежду свою и мужа, пока я думаю о том, как им все преподнести. И решаю, что просто скажу. И все.

— Дружище, выходи, мы ее обезоружили, — снова громко объявляет. — Признайся, Настен, он лежит на кровати прикованный наручниками?

— Ага, может быть и так, но не в моей кровати. Я его выгнала.

Они продолжают смеяться и шутить.

— Черт, это жестоко. На балконе холодно, даже если он застеклен, — Денис идет в гостиную и сворачивает к дверям балкона.

— Дэн, я прогнала его из дома, — поясняю, и смех резко прекращается.

— Серьезно? — явно не веря моим словам, спрашивает муж подруги.

— Насть… — Катя подходит ко мне и заглядывает в глаза. — Что случилось?

— Узнала на днях, что у него дочь пятилетняя.

— Охренеть, — в голос отзываются Жильцовы.

— Ага, вот и я охренела. Еще и Юлька знала с лета, а мне не сказала.

Катя медленно поворачивается к мужу и долго на него смотрит.

— Что? У меня нет дочери, кроме нашего сына, зай.

— Ты знал?

— Ты гонишь? Нет, конечно.

Но, похоже, ее этот ответ не устраивает. Поэтому она наступает на мужа. Что, конечно, выглядит смешно, потому что Денис под метр девяносто, а Катя на двадцать сантиметров ниже.

— Жильцов, я повторять вопрос не буду. Вы мужики хуже баб, сплетники. Признавайся, сказала.

— Ну, ты с выводами поторопилась… И вообще, тебе откуда знать какие мужики? Ты мне девочкой досталась, не целоваться не умела, ни фига.

— Ты на меня стрелки не переводи. Настя, дай сковороду, — не поворачиваясь тянет руку.

— Я ее лучше у себя подержу, — говорю ей, едва сдерживаясь от хохота.

— Ладно, кулаком обойдусь, — сует ему в лицо свой сжатый кулачок.

— Пальчики побереги, — Денис быстро целует ее костяшки. — А про Игоря не знаю, честно. Он же вечно на работе, собираемся, только когда Настя зовет.

Борьба взглядов супругов длится еще секунд десять, после чего Катя отступает.

— Не, он не врет, — делает заключение и поднимает оставленные Денисом пакеты, уходя на кухню.

Я улыбаюсь им, радуясь, что хоть кто-то поднял настроение.

— Прости, что забыла о нашем договоре, — говорю подруге, когда Денис вышел на перекур, на балкон, а мы остались накрывать на стол.

— Успокойся. Я бы не удивилась, если ты и имя свое забудешь. Слушай, ну и мудак. Пять лет.

— Ну, это как показалось Юльке. А там, может и больше.

— И эта тоже, дрянь. Прости за мои слова.

— На моих губах кое-что похуже вертится.

— Ванька как?

— Я ему не говорила.

— И как вот ему скажешь? — возмущается она, ставя овощи в центр стола. — Твой папка козлина, решил, что тебе сестренка нужна, тьфу, аж противно.

— Скажу правду. Не буду же я его обелять в глазах сына, чтобы он взял это за манеру. Женился, родил ребенка, пошел налево, родил еще одного.

— Ну и правильно. Он то не думал, как сын отнесется к нему, когда эту дичь творил. Вот пусть получает ответную реакцию ребенка.

— А Сева как?

— Нормально. Отдали его бабушке до седьмого. Ты когда работать начнешь?

— С понедельника.

— Слушай, а на развод… подавать будешь?

— Конечно, буду. Даже залезла в интернет. Придется подавать в суд, потому что сын несовершеннолетний. А он не работает до девятого.

— Капец. Вот натворил делов.

— Еще каких.

— Насть, — слышится голос подходящего ближе к нам Дениса, — если ты Игоря с должности выпроводишь, меня директором ставь, я в этом деле секу, — смеется, явно шутя, а меня осеняет.

— Точно, папин бизнес-то… Я же туда даже не лезла с мамой, потому что мы не разбираемся. Он что заберет половину при разводе?

— Да ну, это ж дяди Вани все, а вы наследницы.

— И?

— Ты походу и правда в этом не разбираешься.

— Не-а.

— Ладно, давайте поедим и поговорим потом, — он поднимает бокал. — С Новым годом, девчонки.

***

Она любила трепетно и нежно.

Могла беречь очаг и берегла.

А как она умело отдавалась чувствам? Безупречно.

Взамен прося не меньше, себя всю отдала.

Разочарованная мужем, уходила.

Точней, она его скорей гнала.

Но сердце разрывалось с новой силой,

Когда он о прощении сказал.

— Кого простить? Тебя? Да неужели?

За что простить-то, за измены? Ложь?

Или за боль, что причинил и нагло верил,

Что я прощу? Или же все-таки, простить тебя за дочь?

Ведь ты предатель, Игорь… Ты предатель.

Ты ведь не только мою веру обманул.

Ты искупал в проклятой лжи своего сына.

За одно это, никогда я не прощу.