Прости, Медвежонок!

Лилия Дворянская, 2022

Оказывается, бывают ситуации, когда и от взаимной любви хочется бежать куда глаза глядят.

2

В бухгалтерии строительной организации, где трудилась Лера, по сложившейся традиции, за пятнадцать минут до окончания обеденного перерыва началось общее чаепитие. Все они, четверо бухгалтеров: Тамара Павловна, Наташа, Мила и сама Лера собирались за одним столом: пили чай, сплетничали, делились новостями и просто болтали обо всем на свете.

«Ой, девочки», — восторженно протянула Мила. Это была пухленькая двадцатипятилетняя девушка с длинными темными вьющимися волосами, которые она в задумчивости постоянно накручивала на палец, — «я такой фильм классный вчера посмотрела! М-м-м!»

«Как всегда про любовь?» — насмешливо спросила заместитель главного бухгалтера Тамара Павловна, доливая себе в чашку кипяток из серебристого электрочайника. Она почему-то не любила ни чай, ни кофе, а пила только кипяток с сахаром.

В их отделе Тамара Павловна была самая старшая и самая компетентная. Казалось, что она знала об учете все на свете и всегда находила решение на любой вопрос. Даже главный бухгалтер их предприятия часто советовался с ней. Самой становится главным бухгалтером Тамара Павловна отказывалась. Отшучивалась, что карьера — это дело молодых, а она уже устала работать и очень хочет на пенсию — заниматься огородом и воспитывать внучат.

Все с горечью понимали, что еще год и Тамара Павловна действительно может взять и уйти на пенсию и в их отделе уже не будет такого человека — всегда готового прийти на помощь, объяснить, научить. Человека, сохраняющего спокойствие и невозмутимость в любой ситуации. Человека, обладающего житейской мудростью и жизнелюбием.

«Угу», — вздохнула Мила, взяла одно печенье из упаковки и начала рассказывать, помахивая печеньем в воздухе, — «Там про одну пару — он и она. Они родились в один день, на одной улице жили, в одной школе учились. Он с детства ее любил и, чтобы она не делала, он всегда был рядом и помогал. Она в школе танцами занималась, и он танцевать научился. Она в медицинский поступила, и он тоже. В одну больницу работать устроились. А когда во время операции у них пациент умер, причем по ее вине, он вину на себя взял. Его осудили и запретили работать врачом, и ее родители из-за этого запретили ей выходить за него замуж. Она потом за другого вышла, детей от него родила. А тот первый от горя в другой город уехал. Но так и не женился, ее любил. И каждый раз, когда у нее были неприятности, он как-то это чувствовал, приезжал и помогал. Она страдала, но свою семью разрушить не могла. Они смогли пожениться только уже совсем старенькими, когда ее муж умер, а дети выросли. И он ее в инвалидном кресле катал. Я так плакала, когда она умерла, а он, держа ее за руку, произнес: «Не смогу без тебя» и тоже через несколько часов умер. Вместе их и похоронили».

Мила снова вздохнула, откусила печенье, задумчиво пожевала и с надеждой произнесла: «Вот бы на самом деле такая любовь была, чтоб человек только тебя любил и жить без тебя не мог!»

«Сказки!» — фыркнула Наташа, размешивая сахар и отпивая из кружки. — «Все равно не сладкий», — поморщилась она и отправила в свой чай еще один кусок сахара.

Наташе было 32 года. Это была худощавая высокая молодая женщина, вечно чем-то недовольная: то погодой, то мужем, то воспитателями в детском саду, куда ходил ее ребенок, то сотрудниками предприятия, с которыми ей приходилось общаться по вопросам заработной платы.

«Пф-ф-ф… Такое только в кино бывает», — еще раз фыркнула она, помешивая чай ложечкой. — «Вот мой Юрка тоже когда-то говорил, что «люблю-жить не могу». А теперь слова доброго не услышишь, только «подай-постирай-не мешай». Как только отвернешься, то он уже на какую-нибудь девицу пялиться. А как фильм называется?» — поинтересовалась Наташа у Милы, — «Хоть посмотреть на эту сказочную любовь».

«Так и называется «Не смогу без тебя», — ответила та и тихо добавила в сторону, — «Вот бы мне кто-нибудь такое сказал».

Лера искоса на нее посмотрела и неодобрительно покачала головой: «Поверь, хуже не придумаешь, когда приходится нести ответственность за другого взрослого человека».

«Лера права», — согласилась Тамара Павловна и назидательно произнесла, — «зависимость от человека ничем не лучше любой другой зависимости. Человек интересен только тогда, когда он самостоятелен и самодостаточен. Вот и твоей героине ее возлюбленный был просто не интересен, он для нее не был отдельным человеком, он был ее тенью. И любить она его не любила, а лишь испытывала чувство вины, что не может полюбить так, как он и этим сделать его счастливым. Вот и согласилась быть с ним, когда терять было нечего и сама немощная стала. А так, она хорошо устроилась», — усмехнулась Тамара Павловна, — «прожила свою жизнь как хотела, без оглядки на него и несчастным этим помыкала. А тот фильм не про настоящую жизнь, он просто душещипательная сказочка для сентиментальных девочек», — подытожила она.

Затем взглянула на часы, висевшие над дверью кабинета и резко хлопнула в ладоши: «Так, девочки, за работу! Заболтались мы, обед еще 10 минут назад закончился!»

Мила отложила себе из вазочки одну конфету, а остальные, вместе с печеньем и коробкой сахара, убрала в шкаф за своей спиной.

Все «девочки» вместе со своими кружками разошлись по рабочим местам и, обложив себя папками с документами и стопками бумаг, уткнулись в мониторы компьютеров. Разговоры моментом стихли, раздавался лишь стук клавиш, щелканье мышки и шелест бумаги.

Лера погрузилась в цифры на экране. Вдруг в одной из строчек документа ее взгляд неожиданно зацепился за слово «ИП Стасов». Стасов. Стас.

«Как же хорошо все у нас со Стасом начиналось», — вспомнила она и неожиданно почувствовала острую тоску по нему.