Папа вернётся. Лёва

Лилия Кандыбович, 2023

22 июня 1941 года семилетний Лёва отдыхает на даче детского сада неподалёку от Минска. Он выменивает у друга свисток, чтобы подарить папе, заядлому болельщику. Но его планы нарушает война… Детей в товарных вагонах эшелонов отправляют вглубь страны. Начинается трудная, неспокойная жизнь. И только свисток, который всегда с Лёвой, даёт уверенность, что всё будет хорошо и папа вернётся.

Эвакуация

На следующее утро детям казалось, что это был только сон: война, причитающая баба Зина, плачущие воспитатели.

Заведующая Мария Петровна и завхоз дядя Митя ушли в посёлок. В тот день дети не делали зарядку и не принимали воздушные ванны. Малыши, как обычно, бегали во дворе, лепили куличики в песочнице и ссорились, кому качаться на качелях.

Старшие девочки расположились возле цветника и играли в дочки-матери, готовили кукольную еду из цветов и листочков. А мальчишки носились по двору, размахивая самодельными деревянными мечами.

За беседкой устроились трое друзей. Лёва Карпович жевал толстую соломинку. Он считал себя взрослым, ведь ему ещё зимой исполнилось семь. Оттопыренные уши придавали ему добродушный и немного наивный вид, а прищуренный взгляд выдавал заводилу. Суетливый и непоседливый Генка Мальцев всегда был готов поддержать друга. Характер у него был таким же ершистым, как и волосы, торчавшие на макушке упрямым хохолком. У Генки недавно выпал передний зуб, и он научился мастерски плевать через дырку. Совсем как взрослый. Юра Бусел ему страшно завидовал. Он даже тайком стал раскачивать зуб, чтобы тоже научиться так плеваться. Он был самым младшим, но в шалостях не уступал друзьям. За пухлые щёки с ямочками его прозвали Пончик.

— Знаете что? — Генка наклонил вихрастую голову и с загадочным видом продолжил: — Мы должны помочь Красной армии. Правда-правда!

— Скажешь тоже! Кто тебя в армию возьмёт! — засомневался Юра.

— Это тебя не возьмут, мал ещё, — обиделся Генка. — А мы осенью в школу пойдём. Правда-правда!

— А что? Точно! — загорелся Лёва. — Помните, нам читали книжку. Там, когда и отцы на фронт ушли, и братья ушли, мальчишки всех врагов поубивали. И мы сможем.

— Да ты как увидишь фашиста, так струсишь! — Юра не мог согласиться, что его не возьмут в армию, а друзей возьмут.

— Это я-то струшу? Ещё чего! Я ка-а-ак… — Лёва вскочил и с размаху ударил палкой по кусту шиповника. Ароматный розовый цветок подломился и склонил головку.

Откуда-то издали послышались глухие удары. Неужели гроза? Но в небе светило солнце. Ещё удар. Потом ещё и ещё.

Ребята из старшей группы замерли, глядя в небо. Над лагерем с воем пролетели самолёты. Лёва, Юра и Генка выбрались из кустов и, задрав головы, смотрели в небо. Самолёты летели так низко, что ребята разглядели чёрные кресты на крыльях.

— Немцы! — прошептал Генка.

— Да, против самолётов с палками не повоюешь, — сказал рассудительный Лёва.

К детям бросилась Нина Васильевна. Девочки, побросав куклы, облепили воспитательницу.

— Ой, боже мой! — с ужасом простонала она, прикрывая руками их головы. — Минск бомбят.

Неожиданно всё стихло. Самолёты улетели, и земля перестала содрогаться от далёких взрывов. Но дети всё ещё опасливо поглядывали в небо. Там из-за леса чёрным чудовищем расползался дым.

Из посёлка вернулась заведующая. Она словно постарела за полдня: волосы, стянутые на затылке в плотный пучок, растрепались, под глазами пролегли чёрные тени, а щёки пылали, словно от стыда. Она собрала воспитателей в беседке.

— Завтра нас эвакуируют, — сказала она устало. — Но машин нет и не будет, пойдём пешком до станции. Поэтому собирайте самое необходимое: тёплые вещи, одеяльца, а главное — продукты.

— Но как? А как же наши семьи? Они в Минске остались! Да и малыши не дойдут! — заговорили разом женщины.

— Мужья ваши уже на фронт ушли. Наше дело детей спасти. А как до станции добраться, давайте думать. Это всего семь километров, если через лес идти. За день дойдём.

— У нас есть тачка. Но на неё много не нагрузишь. Только продукты да вещички, какие ни есть, — вздохнул завхоз.

— А как быть с малышами? Если испугаются, разбегутся — не соберём!

— Можно детей построить в пары. Старшие дети возьмут за руки младших и поведут. И можно им по небольшому мешочку с провизией дать, за плечи. Хоть сухари, хлеб.

Лёва, Генка и Юра сидели в кустах, прижавшись, как мыши, и боялись дышать. Слушая разговор взрослых, они испуганно переглядывались. Юра прижал ладони ко рту да так и замер. Когда воспитатели разошлись по делам, ребята стали обсуждать услышанное.

— А что такое «э-ка-ви-руют»? — спросил Генка.

— Может, это прививка такая? Помните, нам делали? — испугался Юра.

— Нет. — Лёва задумчиво почесал затылок. — Мария Петровна говорила, что пешком пойдём. Значит, не прививка. Может, это город такой?

— Вдруг за нами придут мамы, — недоумевал Генка, — а нас нет.

— Может, они и не придут. Забыли про нас, — захныкал Юра.

— Обязательно придут. Вот увидишь. — Лёва поднялся с травы. — Пошли Нине Васильевне скажем, что мы никуда не пойдём. Будем мам ждать.