Беременна по приказу

Лилия Тимофеева, 2022

Елена Иванова нашла отличную работу: ей предложили должность психолога в гимназии. Гимназия недалеко от дома, удобный график и отличная зарплата – не работа, а мечта. Но в бочке мёда может оказаться ложка дёгтя: директор гимназии – бывший враг детства нового психолога, и, к несчастью Елены, он отлично помнит все детские обиды. Теперь их отношения очень напоминают военные действия. И вот однажды он в приказной форме повелел Елене родить от него малыша! Но почему именно ее директор выбрал в качестве будущей матери для своего ребёнка, если их, кроме давней вражды, ничего не связывает? И что будет, если она откажется? Тут кроется какая-то тайна, и Елене непременно придётся решить эту головоломку…

Елена

Вот как это всё понимать?

Будущий руководитель через минуту, как меня ему представили, заявляет, что я должна родить ему ребёнка. Понимаю, хочется человеку стать отцом. Но не так же быстро! Он через полчаса меня уже в одних трусах поджидает! И сейчас прет на меня здоровый физически и нездоровый психически начальничек. И еще лыбится гад, а ведь всем известно: улыбка начальника — намёк на секс.

Оглядываюсь по сторонам, хватаю указку, прицеливаюсь… Ага, испугался! Вон как зенки забегали. Вот только с фразой из детства я спалилась. Китёныш вылупился на меня и шипит:

— Ты?..

— Я!

— Дура, которая мне пол-уха чуть не отгрызла? Всё, свободна, уволена!

— Ты не можешь меня уволить.

— Это почему же? Еще как смогу!

— Не сможешь!

— Смогу!

— Не сможешь! Нельзя уволить того, кто еще не оформлен! Что, съел?

Чёрт, у меня ощущение, что я вдруг вернулась в детство. В этот момент трещит мой мобильник. Вытаскиваю телефон из кармана, отвечаю на звонок:

— Да, мамочка!

— Привет, доча. Не занята?

— Занята!

— Чем?

— Ору на босса.

— Кнопка, ты сошла с ума?

— Почему, мам? Он мне тоже хамит.

— Кричать на подчиненных, согласна, хамство, а вот кричать на руководителя — уже признак психического расстройства. И вообще я так мечтала, что ты выйдешь за Никиту замуж, и вы вместе будете встречать рассветы и его зарплаты…

— Мамуля! Почему ты мне не сказала, что директор гимназии — сын тёти Тани, тот самый Никита?

— Так ты бы в гимназию не пошла.

— Не пошла, — соглашаюсь я. — Теперь вот сходила, не знаю, как ноги унести.

У Никиты тоже заливается телефон.

— Да, мать. Да, она здесь. Нет, я не заметил, в какую красавицу превратилась Леночка, зря ты спектакль с гадалкой устроила. — Кит покосился на указку, которую я положила на стол. — Но она стала еще опаснее! Я не возьму ее на работу!

— Не больно и надо! — сказала я.

И тут дверь распахнулась. На пороге кадровичка.

— Что значит «не больно и надо», Кнопка? Хватит уже на шее у родителей сидеть. И почему ты не возьмешь Леночку на работу, Никита?

— А вот так — возьму и не возьму. Я тут босс.

— Ты еще на лбу это напиши! — отрезала тётя Галя, заметив надпись на трусах, и затрясла перед носом Китёныша указательным пальцем. — Может, ты и босс, и директор над всеми, но только не надо мной. Я тебя по голой жопе хворостиной обхаживала, ну и какой ты мне начальник? Если не устроишь Лену на работу, я тоже уволюсь. Буду с голоду помирать… — По полной щёчке крёстной потекла слезинка.

— Никита-а! — Из мобильника Китёныша раздался женский голос, тоже плаксивый. — Ты не можешь так гадко поступить с дочерью моей лучшей подруги…

— Никиточка! Пожалуйста… — доносится из моего мобильника голос маменьки и… всхлипывание. — Если замуж мою Кнопочку не возьмешь, так хоть на хорошее место пристрой. Не чужие ведь. Работы в городе нет…

Ну, мама! Вот упёртая. У нее жизненный девиз: «Я это хочу. Значит, получу!» Я зла на родительницу. Что значит «замуж не возьмешь»? Но доказывать ей что-либо бессмысленно. И в то же время мне весело. Эта троица потрясающее представление устроила. А Никита явно растерян. Женские слезы — самое мощное оружие, а тут настоящий артобстрел.

Никита тяжело вздохнул:

— Ладно, мать, заканчивайте спектакль, ты и твои подруги на самом деле мои самые близкие люди, возьму на работу вашу… канцелярскую принадлежность.

Лицо тёти Гали тут же озаряется счастливой улыбкой:

— Вот и славненько. Кнопка, давай заявление.

Я протягиваю бумажку. Смотрю будущему боссу в глаза. Взгляд Никиты красноречиво предупреждает: «Я сделал ход назад, но ты об этом еще пожалеешь». Но мне плевать, наоборот, охватывает азарт, желание лишний раз доказать себе самой и окружающим: маленькая Кнопка не боится самых больших трудностей.

Я подошла к директорскому столу, увидела в корзине для бумаг смятые брюки, заметила на кресле остатки клея, и меня разобрал смех. Над директором детки пошутили, а я невесть что подумала. И всё же, как понять его приказ родить ребенка? Что сие означает, я не знаю, но мне очень-очень хочется это выяснить.

* * *

Довольная тётя Галя отвела меня в кабинет с табличкой «Психолог».

— Вот, Леночка, принимай хозяйство. Осматривайся. А у меня своих дел полно. После третьего урока в столовку сходим на обед, поболтаем.

Я осмотрелась и осталась довольна. Кабинет небольшой, но уютный. Около стола мягкое кресло, наверное, для того, чтобы человек, пришедший на консультацию, чувствовал себя расслабленно. На полках книги по психологии, папки, на которых указаны ФИО детей, из какого они класса.

Внезапно дверь отворилась, на пороге возникла молоденькая симпатичная брюнеточка с огромным животом.

— Я Дина! — преставилась она. — А тебя, значит, на мое место взяли? Я с Галиной Александровной созванивалась, и вот специально забежала, вдруг что-то непонятно, объяснить надо.

— Меня зовут Лена, спасибо, — ответила я.

Дина на первый взгляд аккуратистка, ответственная и приветливая. Но я почему-то почувствовала к ней неприязнь. Почему? Да потому что она беременна от Китёныша!

Дина почувствовала мою антипатию.

— Что-то не так?

— Нет, всё так. Как решили с Никитой Никитовичем ребёночка назвать?

Дина оторопела.

— А… при чём тут наш директор?

— Разве не он отец?

— Да как тебе такое могло прийти в голову? — обиделась она. — У меня ребенок от мужа.

Я готова была провалиться сквозь землю. Не зря меня называют фантазёркой. Напридумывала чёрт знает что.

— Извини. Просто я новенькая…

— Просто тебе Никита Никитович нравится, Лена! — улыбнулась Дина. — Вот ты подсознательно, согласно стереотипам, и выстроила версию: бывшая сотрудница — молодая, поэтому ребенок непременно от начальника. Успокойся, я Стасика своего люблю.

— Какая ты умница, настоящий психолог, сразу обо всем догадалась! — вздохнула я. — А у меня только курсы…

— Уверена, что ты справишься! И с новой должностью, и… ну, в общем, ты сама поняла. Вот, я тебе принесла план работы на первое время. Звони, если что.

Дина положила на стол свою визитку, махнула рукой на прощание и исчезла. А у меня прибавилось уверенности в своих силах. Так, что у нас в плане? Пункт первый. Провести тест-рисунок во втором «Б». Отлично, с этим я точно справлюсь!

Я вышла из кабинета, спустилась на первый этаж, где располагались кабинеты начальных классов. Заглянула во второй «Б». Класс оказался пуст.

— У малышни на улице урок! Окружающий мир! — пояснил мне мужчина в годах, стучавший молотком по двери этого самого кабинета. — Но скоро тут будут.

Я решила возвратиться на рабочее место, но тут в коридоре показался Китёныш. На нем был спортивный костюм. Я окинула его взглядом — директор отлично выглядел в спортивной форме. А еще изменилось выражение его лица. Это был совсем другой Никита, серьезный, уверенный в себе. Он строго обратился к плотнику:

— Пётр Емельянович, поторопитесь с дверью! Следующий урок у детей в помещении, не нужно им мешать.

На лестнице появились три старшеклассницы. Они спускались с верхнего этажа. Хорошенькие, но одна, длинноволосая блондиночка, была всех краше. Заочно я ее знала — Настя Кошкина, безответная любовь моего брата.

— Стоять! — рявкнул на прелестниц Кит Китыч. — Почему не на уроке?

— Так мы раньше лабораторную закончили, нас отпустили, — выступила вперёд Настя. — Потому что мы умницы и красавицы, только некоторые этого не замечают. — Девчонка кокетливо повела плечиком, стрельнула красивыми глазками.

Мишка не врал, эта девица действительно клеилась к директору гимназии.

— Зато я другое замечаю! — ответил Никита. — За какую сумму мелких наняла, чтобы мне кресло клеем вымазали?

— Да что вы такое выдумываете, Никита Никитович!

— Кошкина! Я не выдумываю! Хочешь записи с камер посмотреть? Там отчетливо видно, как ты с Соловым и Хабаровым шепчешься, на гадости пятиклашек подбиваешь.

— Камера без звука!

— Это так. Зато твои подельники, в перспективе познакомиться с отцовским ремнем, сразу расколются. Говори правду, Кошкина! Чистосердечное признание смягчает наказание. Родителям звонить не стану.

Девица поняла, что оказалась в ловушке:

— За пять жвачек и упаковку чипсов.

— Эх, за что же ты так меня не любишь, Кошкина? — В глазах Кита теперь прыгали чертики.

— Наоборот, Никита Никитович, я вас…

— Всё, отставить разговорчики! А ну построились в шеренгу и на улицу шагом марш!

— Зачем? — хором выпалили подружки.

— Преступление совершили, будете наказаны! Стометровку бежать!

— Но мы без формы!

— На каблуках!

— В юбках!

— А мне фиолетово, бегом!

Через минуту недовольные возгласы красавиц уже доносились со школьного стадиона. Я выглянула в окно и рассмеялась. Девицы в туфлях на высоченных шпильках и в узеньких юбочках пытались бежать кросс. Мы с Никитой посмотрели друг на друга. Никита первый отвел взгляд. Вот дьявол, он даже видеть меня не может!

Никита зашагал прочь по коридору.

У меня зазвонил телефон.

— Ну, как дела, доча?

— Твоими стараниями уже тружусь.

— А почему грустная? С Никитой так и не нашли общий язык? Галя сказала, что он тебе понравился.

— Это так, мам, — вздохнула я. — А что толку, ты же слышала, что я для него… канцелярская принадлежность. Совсем ему не нравлюсь.

— Да что ты, Кнопочка! Ты ему тоже нравишься, просто Никита об этом еще не знает. Ну, мы ему подскажем.

— Кто «мы»?

— Твоя группа поддержки. Я и мои девчонки. И… не только!

— Мама, не смей!

— Тогда не ной, Кнопка! Хочешь, чтобы он стал твоим? Встала, пошла и забрала! Всё, передаю трубку! Тут с тобой хотят переговорить.

В телефоне раздается мужской голос, такой родной и знакомый:

— Внуча, не печалься! Он еще расскажет нам, вкусные ли у него локти…

— Ура! — Я невольно крикнула, как в детстве. — Дед Макар, ты приехал!

* * *

Но нашу плодотворную беседу пришлось прервать. Младшеклассники возвращались с урока. По коридору понеслась туча орущих детей. Я заткнула уши и прижалась к стене.

Уточка-блондинка замыкала эту орущую толпу. Она открыла дверь, и малышня влетела в кабинет и рассредоточилась по своим партам. В отличие от подруги-биологички, которая едва не порвала меня в отделе кадров, учительница второго «Б» оказалась более снисходительной.

— Я Ольга Васильевна. Можно просто Оля. Ты тест провести хочешь? — обрадовалась она. — Отлично. Карандаши и листы у них есть, сегодня изо, так что действуй, а я отлучусь. — Дети! Это Елена Борисовна, наш новый психолог! Слушайте ее и делайте всё, что скажет. — Блондиночка улыбнулась и направилась к двери, прижимая к уху телефон. — Ой, Светик, вчера классно потусилии. Ща всё расскажу!

Девице не терпелось поделиться последними новостями, а я осталась одна перед маленькими проказниками. Конечно, они были старше детсадовской малышни, с которой мне раньше приходилось иметь дело, но я была уверена, что справлюсь.

Неожиданно отворилась дверь, и в щель просунулась Мишкина физиономия.

— Систер, привет! Можно я у тебя посижу?

— А…

— У нас литра сейчас. Стих сдавали, я первый отстрелялся. Чё теперь там делать? Меня Наталья Дмитриевна отпустила. Честно! Вот я и решил сестру поддержать.

Истинная причина братской любви мне стала ясна мгновенно. Кит Китыч завершил над накосячившими старшеклассницами спортивные экзекуции и перешел к их трудовому воспитанию. Теперь девицы убирали территорию прямо под окнами кабинета второго «Б». Мишка прилип к окну. Кошкина наклонилась за очередной бумажкой не спеша, стараясь выглядеть эротично. Директору было на обольстительные приемчики плевать, он шипел на кого-то по телефону. Зато мой младший брат пялился на дивную красоту во все глаза.

— Мишка! — шепнула я. — Ты рискуешь задохнуться от восторга, а ингалятора под рукой нет. Так, отвел глаза и принялся рисовать.

— А что рисовать-то? — Он с неохотой сел за парту.

Я положила перед ним лист и карандаш.

— Сейчас скажу. Ребята! Берем бумагу и цветные карандаши. Я попрошу вас нарисовать своих родителей в виде животных, на которых они, по вашему мнению, похожи. Всё понятно?

Вопросов у детишек не имелось, и они приступили к заданию. Я прошлась по ряду, подошла к окну, приоткрыла его немного. Теперь мне было слышно, о чем говорит Китёныш по телефону. А говорил он… о ребенке!

— Я же сказал: будет ребенок! Но ты пойми, мне требуется время. Дай чуть больше…

Видимо, собеседник нашего директора был непреклонен, потому что Кит в бешенстве отключился, и на его лице появилось задумчивое выражение. От окна меня отвлек голос одного из учеников:

— Елена Борисовна, а я уже закончил!

— И я!

— И я!

— Хорошо, ребята. Кто нарисовал, подпишите свои рисунки и положите мне на стол. Для вас новое задание. Рисуйте новую картину. Кто что хочет. Это будет подарок вашим родителям.

Малыши снова склонились над бумагой, а я взяла со стола рисунок, лежащий сверху. Витя Самойлов. На картинке толстый кот, снизу подпись — «папа». И «мама» — лошадь! Я подошла к Вите.

— Витя, а почему ты именно так видишь своих родителей? Почему у тебя папа кот?

— Так он целыми днями на диване валяется, как наш Мурзик.

— А мама почему у тебя лошадь?

— Мама сама говорит: «Я лошадь! Одна всё тащу на себе, вкалываю день и ночь».

— Спасибо, Витя, Ты молодец, у тебя замечательный рисунок.

Так, беру второй шедевр. Тут мама курица, а папа… козел! Автору Танечке Семёновой вопрос не задаю, и так всё понятно. Рассматриваю тесты дальше. Отцов, изображённых в виде козлов, еще штук пять, а мам-лошадей и того больше. По большей части, мамы по размеру больше отцов, что означает: женщины в нашей стране доминируют и действительно тащат на себе всю семью. На многих рисунках у мам в руках кастрюли, сковородки, сумки с продуктами. И почти у всех большие рты. Это значит, что матери повышают голос на домочадцев, орут на них. А вот папы — козлы, котики, два хомяка — нарисованы с бутылкой пива, на диване, у компа и даже с другой… лошадью. Может, и лучше, что я не замужем? Урок подходит к концу. Интересно, что братец нарисовал? Как он видит наших родителей? Подхожу к Мишке, он закрывает листок руками. Но я ловко выхватываю. Нет там никаких родителей. Там два полушария и подпись «Настя».

— Мишка, ну зачем ты Настины сиськи нарисовал? Брысь на следующий урок, горе ты мое луковое.

Я возвращаюсь в свой кабинет, нужно передохнуть. На следующем уроке у меня во втором «А» такой же тест. Работа мне уже нравится. И плевать я хотела на Китёныша-гадёныша. Если очень постараться, то с ним можно и не пересекаться часто в течение дня.

* * *

После третьего урока я не пошла в столовку с тётей Галей, а отправилась домой. Гимназия от моего дома в одном шаге, здание из наших окон видно. Залетела в квартиру. Мама на кухне возится у плиты, вид недовольный, хмурится.

Я подошла, спросила:

— Мамуля, у тебя выдался плохой день?

— Кнопка, неверно формулируешь. Не «у мамы выдался плохой день», а «день не задался у всей семьи»!

— А что случилось-то?

— Мой отец послал меня борщ варить, а я твоего отца послала за картошкой…

В кухне появился мой папа Боря.

— Машенька, но я же сходил, принёс картошки. Она что, вся плохая?

— Нет, она вся свёкла. Иди заново!

Папа ушел, а я поинтересовалась:

— Мамуля, ну чё ты так строго-то? Сильно расстроилась?

— Ничего я не расстроилась! — вдруг улыбнулась мама. — Мышка, запомни: нет вещи в хозяйстве более полезной, чем виноватый муж. Он теперь еще и картошку почистит. А то мне маникюр новенький жалко.

— А где дед Макар?

— Где-где, в гараже уже.

— Ясно!

Я вышла на улицу. Нужный мне старый гараж за углом. Только в нем давным-давно нет никаких машин. Он, скорее, имеет статус местного питейного заведения. У этого заведения даже название есть. На двери крупно написано мелом: «Элитный закрытый клуб “У Петровича”». И мелко: «Пропуск — бутылка».

В гараже праздник в самом разгаре. Дед Макар уже хорош, при виде меня попытался встать со старого продавленного дивана, но не смог, упал. Попытался снова. И опять кувырнулся. С надеждой обратил взор на друзей-товарищей, но тем не до него — разливают по новой.

— Внуча! Никто не хочет помочь мне стать самостоятельным. Иди сюды!

Я подошла к деду, помогла встать, показала кулак Дмитричу, который попытался сунуть стакан дедуле на посошок. Мы двинулись по улице. Дед невелик, но и я Кнопка. Тащить его на себе непросто. И сумочку с мобильником дома оставила. Невезуха. А за ней следует еще одна неприятность. Из ворот гимназии появляется Никита Никитович. При виде нашей парочки буквально звереет:

— Елена Борисовна, что вы себе позволяете!

На «вы» перешел. А я этого делать не стану. Если нет посторонних рядом, буду и дальше ему нагло и беззастенчиво тыкать.

— Я себе ничего не позволяю. Трезвая, как стёклышко. А это мой дедушка. Помог бы лучше, мужик еще называется.

Второй раз Никиту просить не пришлось. Он ловко подхватил дедулю с другой стороны.

Дед попробовал начать светскую беседу:

— Эй, ты кто? Кнопкин хахаль? Тоды давай знакомиться. Но учти: в нашей семье дедовщина, потому я главный.

— Мы с Еленой Борисовной просто коллеги.

Но дед даже пьяный, ой, не дурак. Догадался, что это и есть тот самый гадёныш, которому его внучка не мила.

— Тебя как звать-то, милок?

— Никита Никитович.

— Таньши сын? А я тебя мальцом запомнил! Изменился. Ты кем работаешь?

— Я директор гимназии.

— Ох, не свезло же тебе. Мужику работать в женском коллективе трудно. Будешь приставать, скажут — бабник… Не будешь, скажут — импотент. А ишо чем занимаешься?

— Футбол люблю.

— А… Футболист! Есть такая профессия… родину огорчать.

Ну дед, мочит Китёныша-гадёныша. По больному врезал, не в бровь, а прямо по печени! Кит с облегчением вздохнул, когда мы вошли в подъезд и вызвали лифт.

На пороге квартиры дед снова повернулся к Никите:

— Ну, чё мордень скуксил? Настроение под ноль? Здравствуй, крепкий алкоголь! Заходи, директор, сейчас бухнём, полегчает.

— Спасибо за приглашение, но я на работе! — Никита Никитович ловко впихнул деда в нашу прихожую и зашёл назад в лифт. Уже оттуда добавил: — Елена Борисовна, вам тоже следует поторопиться, до окончания обеденного перерыва осталось совсем немного.

На работу я вернулась вовремя, за пару минут до звонка с большой перемены. Открыла тетрадь с планом, намереваясь подготовиться на завтра, и вдруг услышала за стеной, в директорском кабинете, голоса на повышенных тонах:

— Вика, я прошу тебя о помощи! Ты моя жена, пусть бывшая, но…

Опаньки! Бывшая супруга пожаловала? Зачем? Хочет вернуть Никиту? Я навострила уши.

— Я не могу этого сделать, Кит. Твоя просьба ненормальна.

— Что ненормального в том, чтобы родить ребёнка? Да, мы с тобой расстались, но…

— Нет, ничем не могу тебе помочь, Никита. Ты же знаешь, у меня новые отношения.

— Плевать! Вика, ты просто должна мне помочь, нет, обязана! Напомнить, в каком положении я оказался из-за тебя?

— Я помню. И благодарна тебе, ты поступил как настоящий мужик. Но родить тебе ребёнка не смогу, пойми! И дело не только в том, что у меня другой мужчина. Ничего не получится потому, что я уже беременна. Всё, прощай!

Послышался цокот каблучков, хлопнула дверь. Бывшая супруга Никиты ушла. А я без сил опустилась на стул. Я просто сгорала от любопытства: что же такое происходит в жизни Китёныша?