Диссонанс

Лили Харрис (2024)

Это история из тех, что подслушаны у жизни. История любящих родителей, история дружбы двух сестер. Это история первой любви юноши и первой любви девушки. Она о тех, кто непохож. И о тех, кто очень хочет быть похожим. Она о принятии правды. И она о правде. И наконец это история о предательстве. О диссонансе, разбившем иллюзии подростковых мечтаний. *** В основе сюжета лежит реальная история. Роман закончен, планируется трилогия. Лейквуд — плод фантазии автора, имеющий реальный прототип. Все ведомства и органы управления выдуманы.

Глава 1

«Сначала они тебя не замечают, потом смеются над тобой, затем борются с тобой. А потом ты побеждаешь».

Махатма Ганди

Пронзительный школьный звонок заполнил просторный холл, возвещая о конце занятий, и воздух завибрировал от громких голосов вывалившейся из кабинетов сине-голубой массы строгих костюмов и скромных платьев. Сидевшая на подоконнике девушка в выцветших спортивных брюках и чёрной футболке едва ли обратила на них внимание, погруженная в чтение лежавшего у неё на колене"Отступника[1]". Короткий рукав открывал тонкие руки с острыми локтями, непослушные вихры сухих иссиня-черных волос падали на высокий гладкий лоб густой нечесаной челкой и торчали из полукружий падавшей на спину длинной косы; нога свободно свисала с подоконника, едва не задевая миниатюрные пальмы возле окна. С шумным вздохом студентка перевернула страницу и подтянула колено ближе к груди.

— Почему ты не зашла на урок, Ирэн? — подошла к ней стройная девушка в аккуратно выглаженном нежно-голубом школьном платье с заплетенными в тугую длинную косу темно-русыми волосами.

Ирэн вскинула голову, поджала губы, хмурясь, окинула взором классический рукав ее платья, завышенную талию и расклешенную юбку длиной до середины икры.

— Показная скромность… как, впрочем, и всё в этой школе, — пробормотала она в ответ на свои мысли и внимательно взглянула на подошедшую. — Мистер Оливер задержал, а потом и желания входить не было, Гвенни, — со вздохом ответила девушка, возвращаясь к книге.

— Тебе нужно объяснить всё профессору Уолтерс, — поправив лямку рюкзака, заметила Гвен.

— Да ну её, — отмахнулась Ирэн.

— Она тебя поругает, — начала было Гвен, но её тихий примирительный голос потонул в полном довольства:

— Ну, как тебе первый прогул, Бёртон? Смотри, это вызывает привыкание… А тебе прогулы не к лицу.

Холл наполнился издевательским смехом однокурсников, быстро оборвавшимся, потому что девушка не обратила внимания ни на него, ни на издевку.

— Ирэн, — настойчиво повторила Гвен, взяв её за руку.

Ирэн медленно подняла голову и вновь внимательно посмотрела на нежное лицо своей младшей сестры. Застенчивая, молчаливая и ласковая, Гвен была её полной противоположностью, скрытым твердым характером и умением принять неизменно правильное решение отличаясь от вспыльчивой, шумной и веселой натуры Ирэн, скрывавшей мягкое сердце и ранимую душу.

— Ты расстроишься, да, если я не пойду? — недовольно спросила Ирэн.

— Ну, пожалуйста, — улыбнулась сестра.

— Совести у тебя нет, ты в курсе? — соскакивая с подоконника, заметила Ирэн, всучила сестре книгу и решительно зашагала к двери, ведшей в кабинет английской литературы.

Коренастая блондинка с широким лицом, покрытым сплошной плёнкой замаскированных макияжем прыщей, плюхнулась на синее кожаное кресло у стены и швырнула ранец на стоявший рядом диван с громким:

— По ходу, нашу примерную ждёт выволочка… Профессор Уолтерс ох как не любит прогульщиков…

— Перестань, Дори, у неё уважительная причина, — мягко промолвила Гвен, листая"Отступника"и невольно качая головой.

Из резкого голоса Доры исчез сарказм, отчего слова прозвучали, будто оправдание: никто не мог грубо разговаривать с Гвен, это было равносильно тому, чтобы смять едва распустившийся цветок мака:

— Да брось, Гвен. Она могла хотя бы в конце урока зайти, а не сидеть тут.

Гвен не стала спорить и прислонилась к подоконнику, не слушая беседы однокурсников, расположившихся для отдыха на удобных сиденьях, и окидывая взглядом залитую солнечным светом округлую комнату. На молочном полотне стен висели натюрморты и пейзажи студентов, расписание секций и кружков скрывали голубой фон доски объявлений, сочная зелень плетистых растений в многочисленных кашпо и островок высоких фикусов и гибискусов посреди холла радовали взор, золотые таблички венчали ореховые двери, ведущие в аудитории.

Поглощенные обсуждением последнего экзамена однокурсники не сразу заметили бесшумно вышедшую из кабинета Ирэн, которая невозмутимо направилась к подоконнику и лишь пожала плечами в ответ на вопрос в светлых серо-зелёных глазах Гвен:

— Ничего нового… Дай, мне одна страница осталась. Ты в библиотеку?

— Да, мисс Тайлер просила заглянуть, — протягивая книгу, отозвалась сестра.

— Эй, Бёртон, — послышался голос восседавшей на подлокотнике кресла смуглой брюнетки, школьное платье которой повторяло каждый изгиб её тела, — тебе не сказали написать объяснительную? Её ты тоже в семьсот слов напишешь, или для тебя особо установили разумные пределы? — закончила она под дружный смех студентов.

Не отреагировавшая на едкие слова Ирэн удобнее расположилась на подоконнике и широко раскрыла огромное окно.

— Осторожнее, упадёшь же, — тихо проговорила Гвен, в тревоге наблюдая за откинувшейся на раму сестрой, листавшей книгу.

— Тут всего восемь футов, — фыркнула Ирэн, — даже покалечиться ещё надо постараться.

— Последнее время ты просто невыносима, ты в курсе? — проворчала Гвен.

Сестра отвлеклась от рассказа и хмуро оглядела её.

— Прости, — виновато улыбнулась она через секунду.

— Ладно уже… Я пойду. Когда придёшь?

— Минут через десять.

— Покеда, — Гвен бодро зашагала в сторону библиотеки.

— Ты Ирэн Бёртон, да? — отвлек девушку робкий вопрос спустя несколько минут.

— Что ещё? — рявкнула Ирэн и смутилась при виде полноватого ученика среднего звена, нервно сжимавшего в руках стопку тетрадных листков. — Ой, извини… Ты чего-то хотел?

— Я просто… Ну-у… Ты могла бы посмотреть? — протягивая ей тонкую кипу, выпалил школьник. — Мне сказали, что ты пишешь хорошие эссе…

— Неправильно подобран эпитет, — просматривая исписанные бисерным почерком листы, рассеянно откликнулась Ирэн. — Я пишу не хорошие, а шикарные эссе.

Ни благоговейно взиравший на девушку подросток, ни слушавшие их беседу однокурсники не расслышали горькой иронии, скользившей в этих словах.

— Ну да, рассказывай, — хохотнула Дора, — то-то профессор Уолтерс тебя ругала за твой последний"шедевр".

Школьник перевёл шокированный взгляд с неё на Ирэн, но сосредоточенно изучавшая текст девушка, казалось, даже не услышала Доры.

— Красивый кулон, — неловко проговорил мальчик, заметив висевшую на шее Ирэн букву"L", начертанную старинным английским шрифтом.

— Подарок сестры, — ответила Ирэн. — Смотрел"Тетрадь смерти"?

— Н-нет… — неуверенно протянул подросток.

— Посмотри… Как тебя зовут? — спросила она, выхватив из лежавшего рядом рюкзака карандаш.

— Макс. Макс Дилан.

— Так вот, Макс, у тебя проблемы с пунктуацией… Особенно с запятыми. Но слог прекрасный.

— Правда? — обрадовался Макс.

— Да… — Ирэн протянула ему исправленное сочинение, внимательно глядя прямо в глаза. — Не слушай, если кто скажет поменять стиль, вообще не слушай. Ты хорошо пишешь, язык богатый… Много читаешь?

Макс кивнул, глаза его блестели от признательности.

— Мисс Бёртон! — прервал их разговор оглушительный визг.

Закатив глаза, девушка терпеливо откликнулась на крик появившейся в холле высокой статной женщины в строгом клетчатом костюме и искусственными кудрями обесцвеченных волос:

— Да, миссис Стоуни?

— Почему вы сидите на подоконнике? Здесь что, больше сидеть не на чем? Что за воспитание! И это наша лучшая студентка… — посыпалось недовольное с уст миссис Стоуни, явно возмущенной до глубины души.

— Прошу прощения, мэм, — соскочив с подоконника, ровным голосом ответила Ирэн, едва стихли последние высокие ноты.

— И чтобы я вас там больше не видела, — бросила напоследок женщина, решительно шагая в сторону своего кабинета.

— Хочешь, замолвлю за тебя словечко главреду"Скул Дэйс", Макс? — не удостоив учителя и взглядом, поинтересовалась Ирэн и спрятала книгу в ранец, невозмутимо забравшись обратно на подоконник.

Восхищенный подобной смелостью Макс с трудом расслышал вопрос.

— Г-главреду? — запнувшись, повторил он. — Да, конечно, хочу, — смущенно закивал он и нахмурился. — Постой, разве не ты главный редактор"Скул Дэйс"?

— Уже нет, — лёгким тоном поведала девушка, забравшись на подоконник с ногами и расслабленно прислонившись к раме. — Я ушла из журнала.

— А, да… — расстроенно протянул Макс. — Слушай, — тут же оживился он, — можно будет приносить тебе статьи на проверку? Если меня примут, разумеется…

Ирэн задумчиво поджала губы:

— Ну, первое время приноси… пока не освоишься. Потом я тебе не понадоблюсь.

— О, спасибо…

— Мисс Бёртон!

Громкий оклик вновь появившейся в холле миссис Стоуни сменили испуганные ахи студентов, до которых не сразу дошло, что внезапно исчезнувшая из виду Ирэн спрыгнула вниз.

— Вот это да!

— Ничего себе!

— Она правда спрыгнула?

— Во даёт!

Ошарашенные и возбужденные, студенты толпой ринулись к открытому нараспашку окну. Несколько учеников перегнулось через подоконник, чтобы узнать, чем закончился для Ирэн прыжок со второго этажа.

— Мисс Бёртон! Мисс Бёртон! — бросившаяся следом женщина ценой немалых усилий протолкнулась сквозь толпу и с риском для жизни высунулась наружу почти наполовину. — Мисс Бёртон!

Ирэн отпустила толстую ветку клёна, росшего возле здания школы, и аккуратно приземлилась на лужайку под громкие аплодисменты первокурсников, наблюдавших её полет из широких окон первого этажа. Ответив на овации изящным поклоном, девушка поправила лямку рюкзака, развернулась и зашагала к длинному строению из красного камня, в котором располагалась школьная библиотека. На полные негодования крики перепуганной миссис Стоуни она не обратила внимания.

— Сумасшедшая, — фыркнула Дора, отходя от окна. — Миссис Стоуни раздует из этого историю.

— А она считает, что ей всё можно, раз она лучшая студентка, — подала голос брюнетка.

— Ну, что ж, Мэлани, придётся ей понять, что она такая же, как и все, — Дора подхватила школьную сумку. — Сеньора Гали с ней церемониться не будет.

Мэлани заправила прядь за ухо:

— Вообще-то, тётя её терпеть не может. Она часто говорит, что такой высокомерной студентки ещё поискать…

— Давайте расходитесь по секциям и кружкам, нечего здесь сидеть, — вмешалась в их разговор отдышавшаяся после криков миссис Стоуни. — Занятия давно закончились, — добавила она, направляясь в сторону учительской.

— Да, мэм.

— Конечно, мэм…

Студенты начали расходиться, обсуждая планы на вечер. Лишь высокий бледный юноша с выразительными тёмными глазами продолжал смотреть вслед пересекавшей лужайку девушке. Лучшая студентка Лейквуда, бойкая активистка, вице-президент студсовета, главный редактор школьного журнала, участник почти всех школьных кружков и клубов, обладатель немыслимого количества премий и победитель множества предметных конкурсов и олимпиад — Ирэн Бёртон давно стала главной достопримечательностью школы. Её любили, её уважали, ею восхищались, её ненавидели. Но никто не оставался равнодушен к той, которая была равнодушна ко всем.

— Нет, я так с ума сойду! С ума сойду!

Расположившиеся в учительской преподаватели разом оглянулись на стремительно вошедшую в просторный кабинет миссис Стоуни, которая с шумом опустила стопку журналов на стол.

— Что произошло, миссис Стоуни? — спокойно протянул пожилой и тучный мистер Браун, преподававший основы безопасности жизнедеятельности.

Миссис Стоуни набрала полные легкие воздуха, прежде чем ответить ровным голосом:

— Мало того, что эта нахальная девчонка своим прыжком испугала меня и со мной едва не произошёл сердечный приступ, так она ещё и посмела игнорировать меня, когда я её звала. Я, конечно, понимаю и подростковые проблемы, и юношеский максимализм, но это уже ни в какие ворота не лезет!

— Постойте, вы о ком? — заинтересованно подалась вперёд маленькая и аккуратная, как полевая мышь, Линда Риверс, профессор математики.

— О нашей пресловутой мисс Бёртон, — явно сдерживаясь, резко ответила миссис Стоуни.

По учительской прошёл чуть слышный вихрь удивления и негодования, затем мистер Браун медленно проговорил:

— Ну, что за проблема, миссис Стоуни? Напишите докладную на имя директора. Дисциплинарный комитет решит этот вопрос должным образом…

— Какой вопрос, мистер Браун? — вошла в учительскую приземистая и круглая, как пивной бочонок, сеньора Гали, директор Лейквуда.

В кабинете стало невероятно тихо, молодые учителя, проработавшие в школе меньше года, и вовсе спрятались за экранами мониторов.

Миссис Стоуни, однако, появление директора не смутило.

— Вопиющее безобразие, госпожа директор. Никогда не думала, что когда-нибудь доживу до дня, когда в нашем Лейквуде произойдет подобное.

— Вот как? — приподняв бровь, отозвалась сеньора Гали. — Что ж, пройдемте в мой кабинет, миссис Стоуни, расскажете подробности… Возвращайтесь к работе, коллеги, — кивнула она преподавателям и вышла из учительской вместе со своим заместителем по воспитательной работе.

— Как вы объясните этот инцидент, профессор Иден? — полушепотом спросила мадемуазель Леруа, подавшись к сидевшей рядом женщине в бесформенном полосатом костюме, устало изучавшей многочисленные анкеты. — Разве у мисс Бёртон есть какие-то подростковые проблемы?

Профессор Иден, преподаватель социально-экономической географии и по совместительству школьный психолог, иронично усмехнулась, потянувшись к тонкой папке на краю стола:

— Конечно, есть, мисс Леруа, начиная от обычной депрессии и заканчивая заниженной самооценкой. Вот, поглядите, — она протянула девушке скрепленную кипу листов, — это результат последнего анкетирования.

— Разве оно не было анонимным, профессор? — нахмурилась мадемуазель Леруа, прочитав аккуратное:"Ирэн Бёртон"в верхнем углу анкеты.

— Мисс Бёртон всегда подписывает свои анкеты, — сообщила женщина с добродушной улыбкой. — На моё замечание она как-то сказала, что анонимность нужна тем, кому есть, чего бояться… или стыдиться. Я никогда не даю её анкет директору, — со смешком поделилась она. — Собираю их в эту папку, — профессор кивнула на скоросшиватель на краю стола. — У Ирэн довольно занимательные ответы. И искренние, как ни странно.

— Это при том, что половина наших студентов заполняет опросники печатными буквами, чтобы мы не узнали по почерку, чьи ответы читаем, — улыбнулась мадемуазель Леруа, прочитав под вопросом:"Что Вы думаете о руководстве Лейквуда?"откровенное:"О нем предпочитаю не думать".

— Обратите внимание на двадцать третий вопрос, — кивнула на анкету профессор Иден. — Уверена, ещё две недели назад мисс Бёртон дала бы другой ответ. Для девочки её возраста он слишком… осознанный, — помедлив мгновение, нашлась она.

— Вы правы, — медленно произнесла девушка, глядя на неровные слова.

После вопроса:"Что Вы понимаете под выражением:"Ценить самого себя"?"было написано:"Это значит ценить своё время".

— Вот почему я не удивлена, мисс Леруа, — поделилась профессор. — Я даже ждала подобного от мисс Бёртон.

— Несмотря на то… что произошло неделю назад? — осторожно поинтересовалась мадемуазель Леруа.

— Несмотря на то, что произошло неделю назад, — кивнула женщина, собирая анкеты в стопку. — Жаль только, что мисс Бёртон выпускница, следующий год для неё будет очень тяжёлым. Если только в её жизни не появится какой-нибудь отвлекающий элемент, — усмехнулась она, поднимаясь со стула, и зашагала к кабинету, в котором располагался аналитический отдел.

Пустой кабинет музыки, мягко освещенный редкими лучами закатного солнца, наполняла нежная мелодия, извлекаемая из души белоснежных клавиш умелой игрой гибких изящных пальцев пианистки.

— Знаешь, Ирэн, я раньше терпеть не мог"Дунайские волны"[2], — заметил высокий нескладный юноша в темно-синем спортивном костюме, проходя в кабинет и устраиваясь на столешнице первой парты. — Пока не услышал, как ты её играешь.

— Эта адаптация всем нравится, Зак, — ответила Ирэн, прекращая игру, и развернулась на стуле. — Версию для оркестра я тоже не люблю… Давно пришёл?

— Пару минут назад, — Зак вытащил изо рта чупа-чупс. — Я тут мимо учительской проходил…

— О, — коротко усмехнулась девушка.

— Ты миссис Стоуни чуть до инфаркта не довела, — хмыкнул Зак.

Ирэн взлохматила челку:

— Лучше б довела.

— Злюка… Гвен тебя ищет, между прочим.

— А вы, я вижу, снова разговариваете друг с другом?

— Не понимаю, о чём ты, — ехидно ответил на шпильку юноша. — Мы не ссорились…

— Ага, рассказывай, — Ирэн повернулась к роялю и опустила клап.

— Гвен была очень расстроена, — посерьёзнел Зак.

Плечи девушки поникли.

— Представляю, как ей это преподнесли, — пробормотала она.

— Ты правда выпрыгнула из окна? — осторожно поинтересовался юноша.

Ирэн долго молчала, прежде чем сказать тихо:

— Там было невысоко.

— Но зачем?

Девушка шумно вздохнула, воздев глаза к потолку; Зак не мог видеть стоявшие в них слёзы. Она и сама не знала, почему, помнила только ослепительную вспышку гнева и бессильную ярость, копившуюся в душе уже неделю.

— Я думаю, — внушительно начал Зак, сглотнув сладкий сироп леденца, — тебе нужен психиатр.

Ирэн встала, поправила лежавший на парте сборник стихов Киплинга и беззлобно фыркнула:

— Ещё один такой совет, и я опрокину тебе на голову что-нибудь тяжёлое.

— Точно нужен, — кивнул юноша.

Девушка хмуро оглядела его: широкие плечи, плотная фигура, давно не стриженые каштановые волосы, усыпанное прыщами квадратное лицо, добрые серые глаза. Зак не был красив, но природное обаяние вкупе с чувством юмора, острым умом и открытой улыбкой делали его приятным собеседником; для Ирэн он давно стал хорошим другом, с которым можно было обсудить любимые фильмы и прекрасно провести время. Предпочитая общество компьютеров и оргтехники занятиям спортом, соревнуясь с Ирэн в количестве прочитанных книг и изученных научных статей, Зак был одним из тех немногих людей, кто говорил с ней на одном языке.

— Слушай, — медленно начал юноша, — до меня тут дошли слухи… Но это же только слухи, да?

Ирэн отвела взгляд, делая вдох. В голосе Зака была надежда, которая недавно появилась в глазах почти всех преподавателей Лейквуда. Надежда, что произошедшее на днях, — всего лишь кошмарный сон. Девушка горько усмехнулась, совсем некстати вспомнив Киплинга:"Слова — самый мощный наркотик людей".

— Ты знаешь, что меня обвиняли в том, будто это я сделала тебя лучшим студентом Лейквуда? — резко спросила она.

Зак дернулся, как от пощечины.

— Я. Я сделала тебя лучшим. Ты хоть слышишь, как это звучит? — едко спросила Ирэн.

В сердце кольнула жалость при виде потрясения и обиды на его лице, и она словно впервые за все время осознала, что Зак был единственным, кто на столь памятном для неё собрании проголосовал"за", единственным, кто ни секунды не сомневался.

— Ни одна сволочь не сказала, что ты заслужил это звание, Зак. Все спрашивали:"А почему не Сахель?".

— Сахель тоже заслуживал, — убито согласился Зак.

— На тот момент — нет, — покачала головой девушка. — В оценочном листе у тебя было больше баллов. Если они хотели, чтобы лучшим был Сахель, нужно было отклонить предложенную нами год назад рейтинговую систему, в частности, убрать колонку"Участие в общественной жизни Лейквуда". Хотя я не знаю, как можно быть лучшим студентом школы, для которой ты сам ничего не сделал… Зак, не я сделала тебя лучшим. За тебя голосовал Совет. Я всего лишь добилась того, чтобы оценки были справедливы. Поэтому ты в списке стоял первым.

— Ирэн…

— Пообещай мне одну вещь, Зак, — перебила его девушка.

— Да?

— Скоро начнутся каникулы… Пообещай, что через месяц-полтора, отдохнув от школьной рутины, ты подумаешь о нашем последнем собрании. Ты сказал, что моё отношение было субъективным, — со вздохом напомнила Ирэн.

— Оно было субъективным, — упрямо возразил Зак. — Гвен — твоя сестра.

— Я бы сделала это, даже не будь Гвен моей сестрой, — тихо промолвила девушка. — Нельзя сетовать, что мир несправедлив, творя беззаконие. То, что я требовала, было справедливо, и, поверь, нам ещё аукнется то, что мы слабовольно не стали бороться и отошли в сторону. Так что подумай и через месяц, на свежую голову, ответь ещё раз на вопрос, была ли я субъективна в своем решении.

Зак внимательно оглядел хаос выбившихся из косы тонких чёрных прядей, бледное лицо с заострившимися чертами, светлые серо-зелёные глаза, взгляд которых умел загораться сталью, а последнюю неделю и вовсе стал жёстким.

— Ты сильно изменилась за каких-то пару дней, — проговорил он наконец.

Ирэн не сдержала кривой улыбки.

— Говорят, взрослеешь, когда разочаровываешься. Я здорово разочаровалась, причём абсолютно во всём, что связано с Лейквудом. Я повзрослела, Закери.

Юноша вытащил со рта леденец, ставший каким-то совершенно безвкусным, и тяжело вздохнул.

— До завтра, Ирэн, — чуть слышно попрощался он и вышел из кабинета.

— До завтра, — девушка отвернулась, чтобы не видеть его удаляющуюся спину, и решительно заглушила робкий голосок сожалений. Она не собиралась более давать скидок кому бы то ни было. Даже Заку.

Примечания к главе:

[1] — рассказ Джека Лондона

[2] — известный вальс румынского композитора Иона Ивановича.