Только Лютевилль

Лина Ди

«Только Лютевилль» – это сиквел, продолжение трилогии «Лютевилль».«Оставшись наедине с самими собой в запертом Лютевилле, жители оказываются в смертельной опасности. В городе происходят страшные преступления, совершённые человеком или даже чудовищем. Все преступления имеют разный почерк, но вместе с тем есть в них что-то неуловимо общее…Тем временем, пока изгнанный красный туман снова приближается к Лютевиллю, время ускользает назад и все события начинают закручиваться совсем иным образом».

Глава 1. Роковой день

Актриса Кенна, которую в Лютевилле называли Куклой, вернулась домой. По пути она встретила главного редактора издательства «Омела и шершень» Белинду Скотт и, взглянув на себя в зеркало, выключила тикающие часы, согнув со злостью золотые стрелки. Кенна выбросила их в камин, вспыхнувший за секунду до этого. Что-то изменило её в этот роковой день, о чём свидетельствовала свежая рана на шее. Хотя раны и синяки не касались её белоснежной кожи уже очень много лет.

Таинственный красный туман был изгнан. Последняя запоздалая градина, возникшая с мольбами альбиноса клоуна Мямли, защищая любимый город, ударила по шляпе мистера Эвана Ньюмана (владельца фабрики леденцов на Винной тропе) и растаяла. Моросящий дождь тоже прекратился. Всё стихло.

Мистер Ньюман нахмурился и поспешил к мраморному фонтану, который украшала фигура оленя. За несколько последних минут вся жизнь пронеслась перед ним одним сплошным воспоминанием… На лету пёстрая бабочка коснулась его носа, и он наконец улыбнулся, глазами. Лето пришло.

***

…Сидящая на растущем у замка мистера Люта дубе взъерошенная белая ворона заметила сквозь крошечную круглую расщелину высоких ворот чей-то глаз с серо-зелёной радужной оболочкой.

Повращавшись из стороны в сторону и охватив зримую панораму сада, глаз на мгновение высвободил околовечернее пространство, скрытое под защитной невидимой пеленой и вновь появился в отверстии.

Теперь он чётко смотрел вниз по выстроенной траектории — на крошечный бутон белой розы, обсыпанный росой.

Глаз снова пропал, затем послышалось шуршание, и чьи-то грязные детские пальцы, как щупальца, вылезли снизу, из-под ворот, продолжая раскапывать мокрую после дождя землю.

Шевеления стихли, копание в земле прекратилось, и заострённая змеиная проволока, скользнув в тишине, резко зацепила ту самую розу, слегка протащив её по земле, и уползла с ней обратно. За этой картиной наблюдала не только белоснежная ворона, но и девочка Силис, сидевшая в саду, как обычно, с тетрадкой в руках, куда постоянно что-то записывала некончающимися чернилами. Распахнув ворота, она посмотрела в выпученные глаза растерянного Оскара, который еле устоял на ногах от страха и неожиданности. Густо раскрасневшийся мальчик боязливо протянул ей испачканный цветок и поспешно скрылся. Пока он удалялся быстрым шагом, как луч ускользающего солнца, на секунду в его сердце закралась зыбкая надежда: а что если он перестал быть невидимкой?

И тогда Оскар взъерошил непослушные волосы грязными пальцами и решил вернуться, но… Силис уже скрылась за воротами, с удивлением рассматривая свежий бутон белой прекрасной розы, на который бы даже не взглянула, пока он рос. Постояв у огромных царственных ворот, скрытых от глаз обычных людей ещё какое-то время, Оскар вернулся к друзьям.

***

Тем временем где-то на окраине Лютевилля стремительный цокот копыт, снизив темп, стал более редким, а затем и вовсе прекратился. Земля задрожала и закружилась вокруг. Демон встал на дыбы, и атласная шкура чёрного коня, переливающаяся в ослепительных бликах горящего утомлённого солнца, продолжала сиять в движении.

Земля закружилась не только под лошадью мистера Люта, но и под ногами идущих и бегущих в Лютевилле людей, под семенящими лапами понемногу приходящих в себя животных.

Небо, зарумянилось, побагровело. Но это был уже другой оттенок красного. Новые морщины, недавно возникшие на благородном лице мистера Люта, исчезли, и владыка города спрыгнул с коня и запрокинул голову, забросив вверх столп защитных сверкающих искр, осветивших его глаза и шрам под левой бровью чистым сиянием.

Гигантский стебель, растянувшийся из самого сада Белинды, за которым ухаживал садовник Ленокс, до железнодорожного вокзала, по пыльной дороге, резко сворачиваясь в устрашающий клубок, вернулся на место и принял нормальный размер… А волны и бешеная, разъярённая пена, дрожащие могуществом, превозмогая собственный страх, врезались в маяк и бесследно исчезали.

Тем временем мистер Грег Скотт, маневрируя на дирижабле, удивлённо всматривался в пустое пространство на земле, ещё секунду назад принадлежащее Лютевиллю.

Это было именно так, как однажды в его длинном сне накануне нового года. Он сдвинул фуражку и вздрогнул, увидев возникшего в дирижабле, точно из пустоты, напарника Петра, который удивлённо размахивал руками. Грег прекратил выполнять снижение. А Пётр, уже очнувшись, думал не только об исчезнувшем городе, но и о любимой жене Стефании и дочерях — Розе и Вере… в образах рисуя их любимые косы и ласточек, которые привычно летают вокруг уютного дома. При этом Пётр пытался вспомнить, что было минуту назад.

***

В канаве продолжали бурлить дождевые потоки воды, задерживаясь на препятствии из дохлых крыс, опоздавших покинуть Лютевилль вместе с остальными. Снова пошёл дождь. Кружение земли, похожее на раскачивающийся на волнах корабль, перерастало в тряску, как при землетрясении. Кукловод-чревовещатель Кауфер Хавст вместе с ожившей игрушечной куклой Джюель зачем-то направился в сторону кривого домика старухи в серой шляпе, хотя тот ещё об этом не знал. Им предстоял длинный путь из замка Смоггибург. Нарисованные глаза маленькой светловолосой куклы стирались от усилившегося дождя, ресница отклеилась, но она упрямо продолжала путь, пока дрожь земли не заставила её упасть.

Белая ворона, сидящая на причудливо изгибающейся ветке дерева в саду мистера Люта, вспорхнула и, странно покружившись в небе, унеслась к замку Смоггибург, огибая по пути готические шпили и арки. Струи воды хлестали по дребезжащим стёклам каменных домов и дорогам. Всё выворачивалось наизнанку, пока в камине Кенны плавились некогда горячо любимые часы, источая отвратительный едкий запах, ускользающий через закрытые окна и двери. Девушка откинула аккуратный белоснежный локон волос назад и, гордо вытянув шею, посмотрела в зеркало, вспоминая низкий голос мистера Люта. В её дверь постучали, и она медленно развернулась.

Через некоторое время необъяснимое явление прекратилось. Лют вернулся к замку и, как и братья Силверсмит — Криус и Ливий, — стал наблюдал за первыми звёздами, возникшими в бесконечном небе. Он сосредоточенно думал о чём-то и никак не желал спать. Леди Белинда и Стефания тоже поглядывали на небо из своих домов, но рассматривали вовсе не звёзды, а дирижабль, так и не вернувшийся в Лютевилль с их мужьями.

Ливий поправил заколдованную брошь-ключ с крупным изумрудом на тёмном пиджаке и посмотрел на Криуса. Ему показалось, что-то изменилось в брате-близнеце в последнее время, но не в этот роковой день, а гораздо раньше. Вот только Ливий никак не мог уловить, что именно. Криус же вспоминал тайную встречу с Кенной и её сверкающее красное платье, похожее на тлеющую искру в полумраке, и, вглядываясь в созвездия, пытался разгадать, что же её связывает с мистером Лютом на самом деле.

Из кухни большого Германа послышались тяжёлые шаги. Грузный мужчина дошёл до окна и осмотрелся с безразличием вокруг. Ему было абсолютно всё равно, где находится Лютевилль и что вообще происходило в этот день. Он искал глазами стакан воды. Подавившись большим куском жареного мяса, застрявшим в горле, «бегемот» c диким страхом вспоминал, как один из его жуков-скарабеев, благодаря которым он совершал тайные убийственные ритуалы, cпас ему жизнь. И это было нелицеприятное ужасающее зрелище, отчего у Германа то и дело на глаза наворачивались самые настоящие слёзы. Но он сдерживался из последних сил и не заметил появления красного тумана и дрожи земли. Его настроение настолько испортилось, что он даже не думал больше об Аните. Впрочем, думать о ней уже не имело никакого смысла.

Наступила глубокая ночь, и мистер Лют направился в сторону любимого потайного места — к гроту у побережья Лютевилля, — чтобы встретить долгожданный рассвет.