Мой однолюб

Лина Коваль (2024)

— Что у вас с Таисией, сын? — Ничего серьезного. — Это безответственно. Полагаю, Валеевых не очень устраивает, что ты решил «поматросить и бросить» их единственную дочь. Тая Валеева — как Барби. Охрененная, стройная блондинка с шелковистыми волосами до пояса. Её тело идеальное, мягкое и податливое, а что там внутри? Об этом не думал!.. — Ну, и что ты предлагаешь? — усмехаюсь. — Я её не люблю. — Женись, а любовь придет… — Отец… Помнишь, ты говорил, что просто физически не в силах полюбить другую женщину, кроме мамы? — Помню, — он по-доброму улыбается. — Я однолюб. В голове возникает образ красивой брюнетки. Запретный образ, мучительный. Потом снова Валееву представляю. Это как из огня в прохладную водичку окунуться. — Я тоже однолюб, — киваю, поднимаясь. — Но, если это принципиально, могу жениться на Валеевой.*Третья история цикла "Парни Коваль" про Таисию и Ивана.ДВУХТОМНИК — ВТОРАЯ ЧАСТЬ В ПРОЦЕССЕ "МОЯ ЕДИНСТВЕННАЯ"

Глава 11. Тая

— Ванечка, поможешь? — спрашивает Рори, протягивая ярко-оранжевую упаковку с солнцезащитным кремом Соболеву.

Равнодушно отворачиваюсь, хотя внутри все клокочет.

А у Тани-Альбины руки отсохли?

Легкий ветерок, еще недавно радующий, теперь бесит и путает мысли.

Мы бросили якорь в небольшой бухте с лазурной, прозрачной водичкой. С трех сторон нас окружают темные могучие скалы, примерно наполовину заросшие зелеными кустарниками. Костя с Юрой сразу отправились нырять с оборудованием, а мы остались, чтобы позагорать.

Краешком глаза вижу, как Соболев поднимается с голубых матов, которыми застелена палуба на корме яхты, и, словно Боинг, направляется прямо к Ханты-Мансийскому автономному округу.

Рори победно смотрит на меня.

Сучка!

Надо сказать, мое появление рука об руку с Ваней девчонки вообще приняли не очень позитивно. Видимо, их устраивал расклад «три на три». Скорее всего, именно поэтому они не позвали Максима, а я им всю статистику на корабле испортила.

Но тем не менее перед поездкой мы с ними немного поболтали об ожиданиях. Я сказала, что плавать в открытой воде не планирую, а вот позагорать и посмотреть по сторонам будет очень интересно.

— Ай… щекотно, — слышу визг и легкий смех. — Вань, ну ты нежнее, что ли. Ты, как всегда, Вань. Как пулемет.

Меня конкретно встряхивает — с реакцией тела справиться никак не могу. Как всегда? То, что Соболев действительно, как пулемет — молниеносный, огненный и грубоватый — я в курсе. А она откуда?..

«Он с ней спал», — скребется в подсознании крайне болезненная мысль.

Чтобы как-то отвлечься от этого всего вставляю в уши эйрподс (наушники — прим. авт), переворачиваюсь на живот и укладываю голову на согнутый локоть. Пытаюсь успокоиться до тех пор, пока не чувствую движения. Открыв глаза, вижу перед собой Соболева, который улегся рядом.

Он кивает на наушники, хочет что-то сказать. Приходится снять один.

— Сгоришь ведь, — Ваня недовольно осматривает мои плечи и указывает на крем. — Давай помогу.

— Помог уже.

Кинув многозначительный взгляд на Рори, отворачиваюсь и щурюсь от ярких бликов солнца, играющих с ершистыми морскими волнами.

Соболев смеется, а у меня дыхание сбивается от злости.

Убью его, ей-богу!

— Ты что… ревнивая? — спрашивает он, аккуратно поправляя завязки на моей спине.

Задумываюсь. Разве может ревнивый человек встречаться с парнем, который организовывает конкурсы красоты? Конечно, нет.

— Ревнивая Тая, — теперь утверждает Ваня.

— Скорее брезгливая, — бурчу в ответ. — И хватит меня лапать, Соболев.

— Сегодня еще и не начинал, но чувствую, скоро сорвусь. Пошли поплаваем, Тай? Только вдвоем.

Возмущенно оборачиваюсь и смотрю на него в упор. Строго на лицо, не ниже. Потому что его жестокие уроки я… усвоила. Раз и навсегда. Я девочка способная, мне два раза повторять не надо.

Но его угловатый, прямолинейный флирт десантника обескураживает и путает.

Вчера он целовал меня там… в ночи. Чуть не изнасиловал у колонны. Его мужской табачный вкус проник мне под кожу, прямо в сердце, и чувствует себя там довольно вальяжно. Словно уходить точно не собирается.

А сегодня Соболев и сам опять не отлипает. Это что-то значит? Или ровным счетом ничего?

— Тай… пошли в воду, — горячие пальцы обхватывают мое запястье и тянут на себя.

Этот жест, конечно, не остается незамеченным для девчонок, которые тут же открыто начинают переглядываться и закатывать глаза.

Решаю убить сразу двух зайцев. Вернее, четырех.

Деловито поправляю купальник и киваю Ване, чтобы приблизился. Окидываю внимательным взглядом серо-голубую татуировку на его плече и, игнорируя свою унылую тахикардию, шепчу ему на ухо:

— Аврору позови. Она уже весь свой «крейсер» искрутила, чтобы ты внимание обратил. Постреляете там «из пулемета», Соболев.

Отодвинувшись, тоже ему подмигиваю. Злобно. Рассерженно, как умею. И под оглушительный мужской хохот поднимаюсь с кожаного мата.

Поправив трусы, встряхиваю волосами. Если он думает, что ночью можно прижать к колонне меня, а сегодня лапать при мне других… и я буду это терпеть — он ошибается.

Прикусываю губу от обиды.

О том, что саму меня ждет Роберт, помалкиваю. В конце концов, у нас с ним не было ничего серьезного. Пара поцелуев в машине. Роб не какой-нибудь варвар, чтобы прижимать меня к первым попавшимся поверхностям. И уж точно не пулемет.

Спустившись, отправляюсь в туалет. Кожу действительно начинает неприятно покалывать, и она покрасневшая. Решаю срочно отыскать в вещах, сброшенных на диванчики, рубашку. А едва открываю дверь, снова сталкиваюсь с Ваней. Не глядя ему в глаза, пытаюсь сдвинуть с места, но он снова скалой прикидывается. Такой же могучей, как те, что вокруг.

— Я с ней не спал, — произносит он тихо.

— Соболезную…

— Не спал. И вообще ни с кем…

— Тем более соболезную, — усмехаюсь.

— Эй… я имею в виду здесь… в отеле, — возмущается он, прижимаясь ко мне разгоряченным торсом.

Если обычно его тело кажется кипящим, то сейчас невозможно бурлит огнем. И меня заставляет гореть… Мужские пальцы жадно стискивают талию.

— Мне все равно, Вань.

Бьюсь об заклад, мы оба понимаем насколько то, что я говорю, — неправда.

Пытаюсь вырваться, но Соболев только скучающе наблюдает за моими жалкими потугами и морщится:

— Уймись, Малефисента.

— Малефисента?..

— Ага, злобная фея-королева, драконившая Аврору, — весело произносит, жарко целуя меня в щеку.

— Да иди ты, — вспыхиваю, все же вырываясь и незамедлительно продвигаясь наверх.

Сразу возле лестницы сталкиваюсь с Юрой, который возбужденно делится эмоциями от погружения со всеми присутствующими.

Конец ознакомительного фрагмента.