Развод. Игра на выживание

Лина Коваль, 2023

Я тебя уничтожу.Этой фразой мой любимый муж, с которым мы только что отпраздновали десять лет со дня свадьбы, ответил на моё предложение о разводе, брошенное в сердцах.Уже потом начались суды, раздел имущества, противостояние наших семейств и огромное количество боли…Мы убивали друг друга хладнокровно, по очереди. Использовали наших детей, друзей и, конечно, новые отношения.Мы своими руками превратили наш развод в игру на выживание…

Глава 13. Яна.

— Яна, здравствуйте, — говорит Олег Александрович, мой лечащий врач. — Можно к вам?

— Да, проходите, — прикрываю дверь в санузел.

В палате слегка холодно.

Холод — это одно из немногих ощущений, что я способна на сегодняшний день чувствовать. Не знаю по какой причине… Возможно, из-за лекарств, которые я регулярно пью… Или из-за этой проклятой пустоты внутри. Противный удушающий вакуум.

— Вы опять принимали душ? — спрашивает он, внимательно изучая мои влажные волосы, лицо и тонкую майку, одетую поверх спортивного лифчика.

— Да, — отвечаю не глядя.

— Медсестра сообщила, что вы мылись всего пару часов назад.

— Вам жалко воды? — равнодушно интересуюсь.

— Нет, что вы? — извиняющимся тоном произносит доктор. — Ваше пребывание полностью оплачено. Альберт Рустамович, ваш отец, очень щедрый, уважаемый человек.

Утомлённо пожимаю плечами. Мол, чего вы тогда хотите?!

— И очень вас любит, — добавляет.

— Когда меня выпишут? — спрашиваю безразлично, глядя на сосновый бор за окном. Красиво, наверное. Такой вид из клиники неврозов должен способствовать быстрому выздоровлению.

— Курс лечения расписан на две недели. По итогу будем смотреть.

— На что смотреть?

— На ваше состояние.

— Я в порядке. Ноги почти зажили.

— Я не о физическом состоянии, Яна, — замечает он с укором.

— Со мной всё хо-ро-шо, — четко проговариваю. Словно мантру перед сном.

Олег Александрович качает головой, тяжело вздыхает и тоже подходит к окну. Немного дёргаюсь, когда его плечо нечаянно касается моего…

— Вы всё ещё отказываетесь пойти на контакт с нашим психологом, — произносит с укором.

— Я справилась.

Не понимаю, зачем он привязался? Я в порядке. Действительно, в порядке.

Я хочу к детям. К своим детям. Я соскучилась.

Хочу скорее заполнить ежедневной суматохой эту бесконечную пустоту внутри. Когда я вернусь к Маше и Ване, моя жизнь войдет в обычную колею.

С одной только разницей… Теперь без Дани…

— Я должен убедиться в том, что вы справились.

Поворачиваю голову и складываю руки на груди в жёсткий замок. Стискиваю зубы до хруста.

— Я здесь под стражей? — требую ответа, глядя в упор.

— Нет, что вы? — удивляется он. Слегка улыбается. — Вы наша гостья.

Удовлетворенно киваю и снова отворачиваюсь к окну.

— Прекрасно, правда? — с оптимизмом спрашивает, смотря на залитые солнцем деревья.

— Ага.

— И погода отличная. Вы были на улице сегодня?

— Нет.

— Прогуляемся?

— Не хочется.

Смотреть на сияющее солнце мне быстро наскучивает, и я отправляюсь к заправленной постели. Забираю спортивную кофту и одеваюсь, застегиваю замок до горла.

— Одна сессия с психологом, Яна, — уговаривает Олег Александрович.

— Зачем? — спрашиваю устало. — Что это даст?

Хочется прикрикнуть на него, но я не могу.

Физически не могу выдать ни одной гребаной эмоции, кроме слабого раздражения.

— Вам самой станет легче, — убеждает он.

Расторможено мотаю тяжелой головой. Потираю бровь кончиками пальцев.

— Не станет. Я сама во всем виновата.

— Яна…

— Я сама села в эту машину. Сама. Этот человек меня не заставлял. Не затаскивал силой.

— Яна.

— Я сделала это сама… Са-ма.

Олег Александрович пододвигает стул к кровати. Деревянные ножки противно скребут по плитке. Присаживается напротив.

— Вы понимаете, что я сама виновата? — спрашиваю, поигрывая замком на кофте.

— Нет.

Раздраженно закатываю глаза. Общается со мной, как с дурой.

Они все здесь ходят по струнке, потому что отец их давно спонсирует через свой благотворительный фонд.

— У насилия есть одна особенность, Яна, — держит паузу, разглядывая мои чуть подрагивающие руки. — В нем всегда виноват насильник.

Ложусь на спину и безучастно смотрю в потолок.

Усталость словно одеялом накрывает тело. Мне опять непреодолимо хочется спать.

А еще помыться.

Постоянно хочется помыться. Раз от раза я тру свое тело мочалкой до противной красноты и жжения. Самые нежные участки кожи на груди, на бедрах уже давно в легких, еле заметных ссадинах, но желание помыться никуда не уходит.

— Подумайте над этим, Яна, — выговаривает Олег Александрович вставая.

— Хорошо, — произношу, укладываясь набок.

Поджимаю ноги к животу и прикрываю тяжелые веки.

Ночные события почти двухнедельной давности не вспоминаю. Зачем снова и снова проходить всё это?!

Папа приехал где-то спустя минут сорок, после моего звонка ему. Сорок самых длинных в моей жизни минут, которые даже сейчас сложно забыть. Все это время я бежала босиком по проселочной дороге. Старалась не светить телефоном, чтобы батарея, не дай бог, не умерла, и отец смог отследить меня по геолокации.

Помню яркие огни вдалеке. Помню, как бешено рыдала, когда увидела родное лицо.

Дальше пустота.

Блок.

Первую неделю практически не вставала. Ступни обрабатывали два раза в день. Наталья, медсестра лет пятидесяти, всё время причитала, что как удачно останутся шрамы. Если не задирать ноги, лёжа на пляже, то и не заметит никто.

Удачно…

Я бы посмеялась… если бы могла.

Когда открываю глаза, вижу перед собой маму.

— Привет, Ян, — говорит она, неловко улыбаясь.

— Привет. С кем дети? — спрашиваю хрипло.

Поднимаюсь с постели и мажу быстрым взглядом по закрытой двери санузла.

— Мы няню взяли. Так повезло, представляешь? Бывшая воспитательница на пенсии. Идеальные рекомендации, высшее образование. Очень приятная женщина. Галина Семеновна тебе понравится.

— Ясно, — киваю.

— Вчера Оля приезжали. Представляешь, она грант для отца выиграла. Какая-то федеральная программа для крупного бизнеса, сама сделала видеопрезентацию, сметы. Всё сама. Деньги бешеные, папа в восторге…

Мама продолжает щебетать, а я снова приближаюсь к окну. Ветер играет с белым пакетом на асфальте. Наверное, кто-то из посетителей выкинул в урну, но легкий целлофан удуло.

— Мам, — перебиваю тихо.

— Что? — резко останавливается она, неуклюже поправляет волосы.

— Он… звонил?

В палате создается противный вакуум. Почти такой же, как внутри.

— Нет, — мама недовольно поджимает губы и быстро отворачивается.

Равнодушно киваю, прикладываясь лбом к холодному стеклу.

Скоро осень наступит. Маша пойдет в школу. Второй класс. Надо купить ей новое пальто, обязательно. Прошлогоднее еще в мае было маловато.

— Вера звонила, — говорит мама весело. — И Света. Требуют сдать твое местонахождение. Особенно Вера ругалась. Даже приезжала вчера.

— Дай ей адрес, пожалуйста, — прошу и снова нацеливаюсь на санузел.

Кожа чешется и горит просто нестерпимо.

— А Свете?

— Свете не надо. Не хочу никого видеть…