50 и один шаг назад

Лина Мур

Понимать, что ты полюбила, слишком сложно. А если этот человек противоречит всем табу и вызывает страх, подпитанный сильнейшим возбуждением и жаждой идти дальше, то остается только один выход – сражаться.Против него и его привычек, тая надежду на ответное чувство. Бороться против самой себя, понимая, что иначе не выберешься из темноты, которой он окружил себя. Вытащить его и любить. Любить. Тайно. Тихо. Рядом. Книга содержит нецензурную брань.

Сорок первый шаг

Я киваю и, отстраняясь от него, иду на поиски уборной. Приходится просить о помощи официанта и мне указывают путь. Как только я вхожу туда, то тут же открываю кран с холодной водой и плещу себе в лицо, поднимая голову, смотрю в зеркало.

Почему он отрицает существование в себе хороших черт? Он уверен, что его не за что хвалить, не за что им восхищаться. Почему? Какие грехи он замаливает? Этих девушек, которых чуть не убил?

Глубоко вздыхаю, приказывая не думать об этом. Обтерев лицо полотенцем, я выхожу из комнаты, двигаясь к нашему столику. Сажусь в кресло, и Ник отвлекается от своих мыслей, поворачиваясь ко мне.

— Всё хорошо? — Уточняет он.

— Да, всё хорошо, — кивая, беру в руки приборы, чтобы показать ему, что не хочу бояться его. Хотя аппетита нет, я всё же пробую уже остывшие равиоли с грибами.

— Почему ты так хочешь найти во мне что-то светлое? — Спрашивает он.

— Потому что я знаю, что это в тебе есть, Ник, — уверенно встречаю его взгляд.

— А если нет, Мишель? Если всё это лишь прикрытие, чтобы я выглядел не таким жутким?

— Вряд ли человек будет тратить тысячи, даже могу предположить миллионы, чтобы помогать людям. И ещё, вряд ли человек, делающий это только, чтобы отбелить себя, едет ради мальчика, чтобы самолично проследить за всем. Отрицай, что ты имеешь доброту, отзывчивость и делаешь это нехотя. Только вот ты обманываешь себя, убеждая, что ты злой и жестокий. Продолжай, но я буду решать сама, как видеть тебя, — чётко отвечаю я.

— Ты так веришь в меня, — качая он головой, задумчиво смотрит мимо меня.

— Нам всем нужен человек, который будет верить в нас. Иначе для чего партнёры?

— Только для секса, — хмыкает он.

— Прекрасно, — стараюсь быть равнодушной, но его слова ударяют по внутренностям, что они сжимаются, отвергая съеденную пищу.

— Если ты поел, то, может, отвезёшь меня? — Спрашиваю, вытирая рот салфеткой и, откладывая её.

Он молчит, только смотрит на меня, впиваясь взглядом в мои глаза. Борьба. Вечная борьба с ним. Он заявляет, что это только секс, хотя сам говорит, что я нужна ему. Врёт. Хочет обезопасить себя, только вот я это вижу. И во мне ещё больше вскипает желание противостоять его тёмной стороне. Я с вызовом поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, изгибая вопросительно бровь. Он усмехается одним уголком губ, а затем качает головой, отводя взгляд.

— Ты упёртая, да? Хорошо, сдаюсь, Мишель. Между нами больше чем секс, это я должен был сказать? — Произносит он.

— Нет, ты должен это знать. И впредь, если решишь снова вывернуть всё так, когда я с тобой общаюсь нормально, то встану и уйду, Ник. Да, знаю, что ты против чувств и якобы их не испытываешь. Но у тебя есть слабости, и я вижу их. Поэтому ненавижу, когда ты такой. Мне хочется врезать тебе, — зло произношу я.

— Уйдёшь? Прямо так возьмёшь и уйдёшь? — Издевается он.

— Да. Хватит, Ник. Серьёзно, это ненормально. Ты хороший человек, и мне плевать на твою жизнь. У нас отношения, так будь хотя бы немного честен со мной в них, — заявляю я.

— Я наелся, — он пропускает мои слова мимо ушей, подзывая официанта. Не могу побороть в себе раздражение от его изменившегося настроения. Ему смешно, он играет в какие-то игры сам с собой. А мне противно на это смотреть.

Как только он расплачивается, я подрываюсь с места, яростно натягивая на себя пальто, и, не дожидаясь его, иду к выходу.

— Злючка, — смеётся он, догоняя меня и открывая дверцу машины. Я смеряю его надменным взглядом, и опускаюсь на сиденье пристёгиваясь.

Мы выезжаем, молча, как и продолжаем путь так же. Да, я злюсь. Ведь открыта для него, я рискую отношениями с родителями ради него. А ему, мать его, весело! Чёрт бы его побрал. Придурок!

Я громко фыркаю, с яростью поправляя ни в чём не повинное пальто.

— Хватит пыхтеть, крошка, — подаёт голос Ник, едва сдерживаясь от хохота.

— Я не чайник, чтобы пыхтеть, — язвительно отвечаю.

— Ты очень горячий чайник. Как мне нравится, когда ты так заведена. Трахнул бы прямо сейчас, — он продолжает насмехаться.

— Задолбал, — разворачиваюсь и ударяю его ладонью по плечу, что он резко тормозит.

— Мишель! — Он возмущённо поворачивается ко мне, а я хочу снова ударить его.

— Что, Мишель? Задолбал ты со своим хорошим настроением, когда мне его испортил, — бурчу я.

— Ты решила податься в садисты? — Он уже открыто смеётся.

— Придурок! — Крича, ударяю его снова по плечу. — Как же ты меня бесишь сейчас!

— Ну всё, крошка, — он перехватывает мою руку, только замахнувшуюся для нового удара.

— Не всё, — пытаюсь вырвать её, но он крепче сжимает запястье.

— Крошка, какая ты буйная, — улыбаясь, он целует мою ладонь.

— А ты лгун, — фыркаю я.

— Нет, всего лишь говорю всё так, как сам вижу. И если наши мнения расходятся, то это не ложь, а разное видение ситуации. Я знаю кто я, Мишель. Но ты пока и не догадываешься, насколько бываю жестоким, поэтому я не придаю значения твоим словам. Напомню тебе, я садист. Я обожаю причинять боль, — его голос спокоен и это начинает немного охлаждает меня.

— Да будь, кем хочешь, — прикрываю глаза от усталости, резко накатившей на меня.

— Но я же здесь. Рядом с тобой, а не в том месте, где могу получить своё личное наслаждение, верно? Так что успокойся, Мишель, — он снова целует мою ладонь и отпускает её.

Тру запястье, отворачиваясь и не желая больше обсуждать эту тему. Просто сил нет на спор с ним о его же душе. Я для себя всё решила, а он пусть что хочет, то думает и говорит. Только я буду верить в другое.

Мы в тишине доезжаем до университета, где я, не говоря ни слова, сама успеваю выйти из машины.

— Даже не попрощаешься? — За спиной раздаётся голос Ника.

— А ты заслужил? Вряд ли, Николас, — отвечаю не поворачиваясь.

Быстрым шагом дохожу до своей машины и сажусь за руль. Я вижу, что машина Ника до сих пор стоит там же, где и была. Не могу думать. Пошло оно всё.

Завожу мотор и выезжаю с парковки. Всю дорогу бросаю взгляд в зеркало заднего виденья, замечая его машину.

— Придурок, — цежу я, но на губы непроизвольно улыбаются, что уже хихикаю, прибавляя газа.

Мне не удаётся оторваться от него, только когда я въезжаю на подземную парковку.

Я, поднимаясь в лифте домой, достаю телефон и набираю ему сообщение.

«Ты больной маньяк, преследующий меня»

Снова хихикнув на послание, я вхожу в квартиру, слыша разговор родителей в гостиной.

— Привет всем, — говорю я, прислоняясь плечом к косяку.

— Привет, Мишель, — улыбается мама.

— Ты сегодня поздно, — замечает отец. — С Марком была?

— Нет. Занималась, и сейчас пойду продолжу. У меня доклад, который надо сдать послезавтра. Ещё тесты и семинары. Доброй ночи, — монотонно перечисляю я и, не дожидаясь ответа, разворачиваюсь, поднимаясь к себе.

Раздевшись, принимаю душ и возвращаюсь в спальню. Заметив в телефоне конвертик, я, улыбаясь, беру его и подхожу к столу, попутно бросая рюкзак на ноутбук.

Ник: «Маньяк всё же переживает, чтобы его вспыльчивая и обиженная жертва не натворила глупостей»

— Идиот, — качаю головой, откладывая телефон.

Я действительно стараюсь заниматься до полуночи, пока глаза уже не видят текста, а пальцы не гнутся.

Усталость берёт своё, и я проваливаюсь в сон, только утром прочитав новое послание.

Ник: «Ещё обижаешься?»

Я решаю не отвечать на сообщение и полностью отдаюсь учёбе. День проходит сложно, для меня сложно. Приходится полностью отрезать все переживания, все свои чувства и погрузиться в два теста, которые пришлось сдавать уже вечером.

Мой день сурка повторяется, только вот теперь сообщения от Ника уже кричат.

Ник: «НЕ ОТВЕТИШЬ, Я ТЕБЯ ОТЛУПЛЮ!»

«Маньяк не в духе?», — отвечаю я, перечитывая доклад.

Ник: «Мишель, чёрт бы тебя побрал, я придушу тебя, серьёзно! Я в городе, и сегодня ты со мной обедаешь или ужинаешь»

Разрешаю себе написать ему сообщение только после успешной сдачи предмета.

«Я не могу, у меня полно занятий. Как-нибудь в другой раз, маньяк»

Полдня от него не было ничего, и я продолжаю грызть гранит науки, это возвращает меня в привычный ритм и успеваемость. Но дома я снова раскрываю учебники, чтобы на завтрашнем тесте показать хороший результат.

Телефон пикает, и я отрываюсь от чтения.

Ник: «Если ты решила показать характер, то это глупо, Мишель. И теперь это меня сильно раздражает»

«Ник, я занимаюсь. Ты хочешь, чтобы меня отчислили из-за тебя?»

Я фотографирую стол, заваленный книгами и конспектами, и отправляю ему. Сообщение приходит, когда уже ложусь спать.

Ник: «Нет. Я просто хотел удостовериться, что ты прекратила свои обиды»

«Я не обижаюсь, остыла. Плевать, думай, что хочешь», — отправив послание, закрываю глаза и проваливаюсь в сон.

Утром, не найдя ни одного сообщения от него, фыркаю и спускаюсь к завтраку.

— Доброе утро, — говорю маме, пьющей зелёный чай.

— Доброе, дорогая. Я забыла тебе сказать, что сегодня вечером мы идём в оперу с Ллойдами. Немного развеемся. Они нас пригласили, — сообщает она, а я цокаю, кивая Лидии, ставящей передо мной глазунью.

— Во сколько? — Спрашиваю я, принимаясь за еду.

— В шесть мы уже выходим.

— Мам, у меня занятия до пяти. Я не пойду, — качаю головой, и в этот момент входит сестра.

— О, какие люди появились, — тянет она, садясь рядом.

— Затухни, — фыркаю я.

— Мишель, — возмущается мама.

— Что? — С вызовом смотрю на неё, откладывая приборы. — Наелась. Хорошего дня.

Я встаю, подхватывая рюкзак, висящий на стуле, и иду к дверям.

— Мишель, отец сильно разозлится, если ты не пойдёшь. И, неужели, не соскучилась по Марку? — Замечание матери заставляет меня остановиться.

— Вот только ради него и пойду, — цежу я, вылетая из столовой, на ходу хватая пальто, и в лифте уже одеваясь.

Никуда не хочу. Хочу увидеть Ника, просто одним глазком на него посмотреть. Словно он чувствует мои мысли, в машине раздаётся телефонный звонок от него.

— Привет, — отвечаю я.

— И тебе доброе утро. Какие планы на сегодня?

— Иду в оперу с семьёй. А у тебя?

— Вообще-то, встретиться с тобой, — произносит Ник раздражённо.

— Не могу. Может быть, завтра? — Предлагаю я альтернативу.

— Мишель, скажи, все ещё злишься на меня?

— Нет, Ник, я уже не злюсь. Очень хочу увидеть тебя, но должна пойти. Прости, — тихо говорю, паркуясь у университета.

— Хорошо, я решу эту проблему, — бросает он и отключает звонок.

— Как? — Спрашиваю я гудки в телефоне. Набираю снова его номер, но он занят.

Бросаю взгляд на часы и выхожу из машины, торопливо направляясь в аудиторию. Я пытаюсь дозвониться до него целый день, и в три часа уже злая, отправляю сообщение:

«Ник, что ты задумал? Ты понимаешь, что пугаешь меня этим?»

Сообщение, на удивление, приходит моментально.

Ник: «Не бойся, крошка. Ты увидишь меня»

Это означает, что и он будет там? Он увидит меня с Марком и решит, что я с ним?

— Вот чёрт, — шепчу, понимая всю глупость сложившейся ситуации.

Лечу домой, не зная, что мне ожидать от этого вечера. Выбрав чёрное платье в пол, надеваю его и быстро укладываю волосы, нанося минимальный макияж.

— Вот видишь, что творит с тобой влюблённость, — улыбается мама, когда я сбегаю по ступенькам вниз в назначенное время.

— Ага, — киваю я. — Привет, пап.

— Привет, как занятия? — Спрашивает он, помогая надеть мне пальто.

— Хорошо, всё сдала. А где Тейра? — Замечаю, что сестры нет.

— Она занимается, у неё два предупреждения, поэтому Лидия будет следить за ней. Ты знала, что она прогуливает? — Обращается ко мне отец.

— Нет, — качаю я головой.

— Вот теперь знаешь. Вы же сёстры, Мишель, прояви заботу. У неё сейчас такой возраст, что ей необходимо…

— Вообще-то, это твоя дочь, а не моя, — перебиваю его, сжимая от злости за эти нравоучения клатч. — Поэтому я буду заниматься собой и своими занятиями.

— Мишель, — возмущённо говорит мама.

— А что? Разве я неправа? Ты тоже могла бы её воспитывать, а то один пропадает на работе, а другая на гольфе, — нагло заявляю я опешившим родителям.

— Если ты не в курсе, Мишель. Всё это, — отец зло размахивает руками, показывая на лифт, — оплачиваю я. И не тебе мне высказывать такое! Что за поведение? Откуда это?

— Прости, — но в моём тоне нет ни капли извинений. Отец отворачивается, мама поглаживает его по плечу, но он сбрасывает её руку.

Мы в таком непонятном настроении выходим из лифта и садимся в лимузин. Я достаю из клатча телефон, проверяя на наличие сообщений, но ничего.

Что он придумал? Вот ещё нервов мне сейчас не хватало? Я и так готова кричать и материться на всех.

Мы встаём в пробку, опаздывая на представление. И нам удаётся войти в здание оперы через пятнадцать минут после начала.

— Добрый вечер, Марк, — говорит отец, ожидающему нас парню.

— Добрый, — кивает он и улыбается мне.

Отвечаю ему быстрой улыбкой и передаю своё пальто отцу, забирающему номерок. Мы чуть ли не бежим к нашим местам. Я могу вздохнуть, когда мы рассаживаемся по сиденьям, и Амалия шепчет мне приветствие. Мне хочется уйти отсюда, но я пытаюсь хотя бы понять, о чём идёт речь внизу. Но даже сконцентрироваться не могу, потому что мои мысли все крутятся вокруг Ника.

В сумочке вибрирует мой телефон, и я достаю его, торопливо открывая от героя моих раздумий сообщение.

Ник: «Я в центральной ложе. Жду тебя, крошка»

Несколько слов, и я расцветаю внутри, запихивая «BlackBerry» в сумочку, и наклоняюсь к Марку.

— Я отойду, срочно надо, — бросаю ему свой клатч и быстро обхожу места, выскакивая в коридор. Оттуда по памяти я несусь к его ложе, пока сердце бешено скачет внутри.

Не успеваю открыть дверь, как меня хватают за руку и затягивают в тёмное пространство, закрывая на ключ дверь. Ник оборачивается ко мне и с силой толкает меня к стене. Сердце стучит сумасшедше, а его блестящие глаза, в которых освещаются огни со сцены, запускают тонкие нити горячительного напитка по венам.

— Два дня, крошка. Два грёбаных дня я тебя не видел, — шепчет он, проводя рукой по моим ключицам и хватая меня за шею, приподнимая лицо к его, отчего я только улыбаюсь.

— Я тоже скучала, Ник, — отвечая, запускаю пальцы в его волосы, притягивая к себе. Меня не волнуют больше его замашки садиста, глупая обида, обстоятельства, ведь он даже не применяет силу, лишь показывает свои владения. А я его. Полностью.

Его губы опускаются на мои скулы, и он покрывает их поцелуями. Его рука отпускает моё горло, и Ник пальцами стягивает бретельки платья, обнажая грудь.

— Хочу тебя, Мишель. Сейчас, — его яростный сексуальный шёпот заполняет мой разум. Зубы обхватывают сосок, и я выгибаюсь, издавая стон, крепче сжимая его волосы руками.

К чёрту всё. Экстремальный секс? Согласна.

— Так трахни меня, — с вызовом отвечаю, когда Ник поднимает на меня голову, уже стягивая пиджак с себя.

Его губы изгибаются в зазывной улыбке, а пальцы медленно проходят по груди, щипая возбуждённый сосок.

Закусанная губа, и голова запрокидывается назад, пока тело оживает, пульсируя невероятным желанием и пустотой одновременно.

— Уверена? — Он обдаёт мою шею горячим дыханием, оставляя влажный поцелуй на ней.

— Да, — мои руки тянутся к его брюкам, и я дотрагиваюсь до его члена, сжимая его в ладони.

— Не будешь потом обижаться? — Его пальцы тянут молнию на спине, и платье падает к моим ногам.

— Нет, — улыбаюсь я, массируя его орган, и он отрывает мою руку от увлекательного занятия, вглядываясь в глаза.

Резко разворачивает меня к себе спиной, прижимая обнажённой грудью к бархату, обитых стен, скрывающих нас от любопытных глаз. Моё тело накаляется от его рук, ласкающих бёдра, опускающихся по животу в трусики.

— Уже влажная, — довольно шепчет он, проводя языком по шее и прикусывая кожу. Я могу только закусить губу с той же силой, с которой он круговыми движениями массирует мой клитор.

Растворяюсь в аромате возбуждения вокруг нас, схожу с ума от его губ и зубов, касающихся кожи, от его пальцев, проникающих в меня. Стон срывается с губ, и я выгибаю спину, только бы вошёл глубже.

Мои пальцы крепче впиваются в отделку, и я сжимаю её, пока по телу проносятся волны терпкого желания, окутывая разум. Я чувствую бедром его твёрдый член и трусь об него, а его пальцы уже быстрее двигаются во мне, заставляя подстроиться под эти движения.

Я не слышу ничего: ни оперной певицы со сцены, ни аплодисментов, только его дыхание рядом. Чувствую его руки во мне, а другой он расстёгивает брюки и опускает их вместе с боксерами. Меня трясёт от безудержного животного осознания, что я буду заниматься сексом в том месте, где недалеко сидят родители, что нас могут увидеть, когда пронзительный луч пробежит по ложе.

Но ничего, только он.

— Ник, — выдыхаю я, ощущая, как его пальцы выходят из меня, и он отодвигает трусики, подхватывая мою ногу под коленом и на весу прижимая её в стене.

— Как же я хотел тебя, крошка, — рычит он в моё ухо и одним мощным ударом заполняет меня.

— Да, — стону я, получая массу впечатлений, концентрирующихся в пульсирующем естестве.

— Извращенка, — он выходит из меня, и новый удар, что я запрокидываю голову на его плечо.

Его рука обхватывает мою шею, и он сжимает её, но я не чувствую боли, только нетерпимое желание дойти до пика. Мелкие иголочки покалывают ноги, а он сильнее трахает меня, заставляя стонать, чуть ли не сливаясь с голосом певцом.

Водоворот дыхания, исполнения со сцены, аплодисментов, его стонов — наполняют меня до отказа. Мои пальцы до боли впиваются в ткань, и я двигаюсь вместе с Ником, обнимая его внутри. Становится неимоверно жарко от его хрипов в моё ухо, от зубов на мочке уха, от его руки, сжимающей моё горло, что я уже сипло, отвечаю на это животное совокупление.

Перед глазами темнеет, и я слышу, словно через вату в ушах, свой голос:

— Ещё, пожалуйста, ещё, Ник… сильнее…

Я чувствую его, каждый миллиметр его упругого члена, скользящего во мне. Неужели, можно быть ещё мокрее? Рваные движения, и я теряюсь в своих ощущениях. Внизу живота всё сводит от спазмов. Мне кажется, что можно умереть от волн наслаждения, прокатывающихся по телу.

Толчок. Его дыхание. Голос певицы. Толчок. Мой стон. Его рука сдавливает нежную кожу. Толчок. Взрывы в теле. Громкие аплодисменты вокруг. Мой крик с его именем сливается в шуме. Тело сотрясает в конвульсиях, что мне кажется, я сейчас рухну на пол от оргазма. Его гортанный рык, и я уже покачиваюсь на ласковых движениях Ника, вздрагивающего во мне и отпускающего горло, обнимающего за талию. Он просто впечатывает меня в стену, и я чувствую неимоверную пульсацию внутри. Мои стенки обнимают его член крепче, не желая выпускать, и я судорожно выдыхаю, теряясь в пространстве.

— Боже, Мишель, — шепчет он, целуя меня в висок.

Мои руки трясутся, а перед глазами цветные огни, уши наполнены шумом, а губы покусаны и иссушены.

Ник медленно выходит из меня, отпуская ногу, и она чуть ли не падает, едва успевая найти равновесие на высокой шпильке. Я чувствую, как он прикасается к моим чувствительным складкам и стирает подтверждение нашей близости. Кукла, я не могу дышать, только упираюсь лбом в бархат стены и пытаюсь прийти в себя, пока повсюду включается свет, возвращая меня в реальность.

— Можешь стоять? — Спрашивает Ник, поправляя мои трусики.

— Да, вроде бы, — шепчу я, поворачиваясь и прислоняясь спиной в стене.

Наблюдаю, как он натягивает трусы и брюки, поправляя рубашку и бабочку. Я стою перед ним с оголённой грудью, в одних трусиках и туфлях, даже без чулок. Мои ноги дрожат, мне необходимо сесть, но в то же время я должна быть в другом месте, ведь родители сейчас пойдут на антракт вместе с Ллойдами. Только эти мысли заставляют меня опуститься и подхватить валяющееся на полу платье.

— Я помогу, — с улыбкой предлагает Ник.

— Спасибо, — откуда-то берётся румянец на щеках, скорее всего, что я до сих пор чувствую аромат нашего секса вокруг нас.

Он расправляет платье и надевает его на меня, разворачивая к себе спиной, застёгивает молнию. Обойдя меня, он поднимает мой подбородок, вглядываясь своими дьявольскими глазами в меня.

— Не обижена? — Спрашивает он.

— Нет, мне понравилось, — уверяю его, понимая, что совершенно не лгу.

— Мне тоже, не мог дольше терпеть. А теперь иди, я позвоню тебе или же напишу, — он быстро целует меня в нос и осматривает мою шею.

— Всё хорошо, — заключает он, подталкивая меня к двери. Но я не желаю уходить и плевать на всё. Сейчас мне хочется только остаться с ним или уехать, хоть что-то сделать рядом с ним.

Ник открывает дверь и выглядывает.

— Никого нет, иди, — он снова толкает меня, но я упёрто стою, смотря на него.

— Крошка, что такое?

— Ничего, я дрожу… я… Ник… я такая же, как ты. Извращена тобой и не хочу меняться, — шепчу я.

— Потому что ты моя, Мишель, — в его голосе столько нежности, что я подхожу к нему и обнимаю его за шею, оставляя на щеке поцелуй. Как же я скучала по нему эти дни. Вдохнуть его одеколон, смешавшийся с естественным запахом и понять, что его мне не хватает каждую секунду, каждого проклятого дня.

Отстранившись, я всё же прислушиваюсь к голосу разума и делаю шаг в светлое пространство.

— Мишель, — зовёт меня Ник я, оборачиваясь, ловлю его взгляд во мраке ложи.

— Я скучал. И да, между нами больше, чем просто хороший секс, — говорит он.

— Боже, — смеюсь, ощущая себя настолько влюблённой и лёгкой, что снова делаю обратно шаг к нему и оказываюсь в его руках, обнимающих меня.

— За тобой поисковую экспедицию отправят, — с улыбкой говорит он, заправляя локон за моё ухо.

— Это будет весело. Буду ждать от тебя сообщения, — и снова я дарю ему поцелуй только уже в кончик носа, отчего он морщится.

Смеясь, выхожу из ложи, направляясь на поиски родителей. В фойе, где полно людей, я останавливаюсь у зеркала. И вижу девушку с горящими глазами, красными щеками, как и шеей, припухшими губами и дышащую страстью. Только подмигиваю ей, продолжая свой путь.

Мне кажется, что каждый человек, мимо которого я прохожу в курсе, что у меня был офигенный секс, пока они все наслаждались представлением.

— Мишель, — окликает меня Марк, стоя недалеко у бара, в окружении родителей.

Подхожу к ним, и он передаёт мне мою сумочку, на что я киваю.

— Простите, было очень душно, мне необходимо было подышать, — объясняю своё отсутствие и горящую кожу.

— Да, что-то не так с их системой охлаждения…

Дальше я не слушаю Адама, он возвращается к новой теме для обсуждения с родителями.

— Ты больная? — Шепчет Марк мне на ухо, обнимая за талию.

— В каком смысле? — Удивляюсь я, поворачиваясь к нему, что наши лица оказываются близко.

— Да от тебя несёт сексом, — кривится он.

— У тебя богатое воображение, — пожимаю я плечами, снимая с себя его руку, и подхожу к Амалии, появившейся с бокалом шампанского.

— О, ты читаешь мои мысли, — говорю я, перехватывая напиток и залпом выпивая его. Пузырьки лопаются на языке, и я улыбаюсь, пьянея моментально. Хотя сейчас я опьянена Ником и нашим сексом.

— Ни фига себе жажда. У тебя температура? — Спрашивает она смеясь.

— Да, повышена… очень, — тяну я, находясь под воздействием недавнего приключения.

— Ты нормально себя чувствуешь?

— Прекрасно, — я смеюсь, чувствуя себя слетевшей с катушек от любви и страсти в теле.

— Мда, тебе полезно ходить в оперу, — хмыкает она.

Мы продолжаем стоять, обсуждая наряды находящихся здесь представителей женского пола. Мой взгляд останавливается на движущемся сквозь толпу мужчине. Он словно чувствует мой взгляд и замирает оборачиваясь. Ник улыбается, подмигивая мне. И я прячу довольный взгляд, опуская голову, при этом улыбаясь, как глупая дура.

— Нет, с тобой точно что-то произошло, — говорит Амалия, наблюдая за мной.

— Да всё нормально просто я, наконец-то, сдала долги по учёбе и теперь свободна, — пожимая плечами, ищу глазами Ника, испарившегося среди толпы.

От последующих копаний в моём состоянии меня спасает звонок, оповещающий о продолжении представления. Я подхожу к Марку, недовольно встречающего меня взглядом. Он обнимает меня за талию, демонстрируя родителям наши отношения, а они только перешёптываются, довольные нашими псевдоотношениями.

— Мишель, не делай так… это опасно, понимаешь? — Шепчет Марк, пока мы идём в сторону наших мест.

— Отвали, серьёзно. Это тебя точно не касается, — отрезаю я.

— Наживёшь ты себе проблем, — качает он головой, а я зло сжимаю губы.

— Следи за своими, начни жить, ты же этого хотел. И да, секс в опере это прекрасно. Попробуй, видно, у тебя нехватка этого, — язвительно произношу я, изображая на губах милую улыбку.

— Зато у тебя с этим передоз, — фыркает он.

— Марк, да что с тобой? — Удивляюсь его настроению.

— Ничего, — бурчит он, помогая мне сесть, и сам плюхается рядом.

— А честно? — Наклоняюсь к нему.

— Ничего, сказал же. Отвали теперь ты, продолжаем изображать голубков, — он раздражённо передёргивает плечами, а я цокаю, поворачиваясь к Амалии и улыбаясь ей.

Я даже не слежу за тем, что происходит на сцене. Мой взгляд блуждает по залу и останавливается на тёмной ложе. На губах расцветает улыбка, а рука тянется к горлу, всё ещё горящему и ощущающему захват Ника.

Да, меня возбуждает его жёсткость вперемешку с нежностью. Я не могу смотреть на него, не могу оторваться от него, и не хочу этого делать. Пусть всё идёт так, как это прописано где-то.

Разве имеет значение, где любить его? Нет. Никакого. Это делает вас ближе. Ты доверяешь партнёру полностью, зная, что он не подвергнет тебя опасности. И это облегчает жизнь, когда ты передаёшь свою судьбу в его властные руки. Я уверена, что Ник почувствовал эту перемену во мне, поэтому позволил себе большего. А я хочу этого большего, возможно, тогда он поймёт, что тоже может разрешить себе чуточку сладостной нежности.