Золушка на час

Лина Филимонова (2024)

Одинокий миллионер коротал вечер в ожидании девушки по вызову, а пришла она — временная горничная, перепутавшая дни. Они друг друга безмерно удивили… И он не захотел ее отпускать!Он — охотник, она — его цель. Он хочет ее, а она не хочет стать одной из его игрушек.Будет романтично, слегка эротично, весело!

5. Торт как лекарство от грусти

Лиза

— Ну, хочешь, я тоже останусь?

Полина с сочувствием наблюдала, как я поедаю принесенный

вчера торт. Вилкой. Даже не нарезав его на кусочки, прямо из коробки.

Соскребаю самое вкусное — безе и белковый крем. А бисквит не трогаю. Не люблю бисквит. Маринованная вишенка… М-м-м! Вкуснятина.

— Не говори ерунды, — ответила я Полине с набитым ртом.

— Ты меня пугаешь, — подруга во все глаза смотрела, как я расправляюсь с тортом.

— Ой, извини, я тебе не предложила… — Я оглядела оставшиеся от кондитерского изделия руины. — А теперь он некрасивый, неудобно предлагать.

— Да не надо мне торт! Я хочу, чтобы ты опять стала нормальной. И улыбнулась.

— Да все нормально! Я в порядке. Уже смирилась с мыслью, что не еду.

Я снова воткнула вилку в торт. Полина сморщилась, как будто я попала ей в ногу.

Я получила дурное известие сегодня утром. Позвонили из деканата и промямлили что-то о путанице со списками. Оказывается, в лагерь еду не я, а Наташка Смирнова. От неожиданности я даже не возмутилась. Хотя вряд ли бы это что-то изменило… Наташка стояла в списке за мной, у нее было на три балла меньше.

Какая гримаса судьбы! В первый раз меня щелкнули по носу месяц назад, когда я чуть не попала в число счастливчиков, но все же не попала. Теперь дали надежду… и снова отобрали.

Мне было обидно до слез. Да что там, я даже всплакнула немного. Шмыгала носом, пока драила и без того чистую кухню. Вон, дверцы шкафов сияют, как новые. Я даже оттерла неоттираемое пятно на столешнице! И отполировала чайник из нержавейки. Блестит, как зеркало…

Полина прибежала сразу после моего звонка. Я долго не решалась ей позвонить, думала, может, она не дома, может отсыпается у Вадима после бурной ночи. Набрала ее ближе к обеду.

Оказывается, она вчера не осталась с новым знакомым. Я была рада. Но удивлена.

— Ты же вчера ушла с Вадимом.

— Ага.

— Ты же говорила, что собираешься пойти на поводу своего каприза.

— Говорила.

— Одумалась?

— Он бы так уверен в собственной неотразимости, так грамотно меня обрабатывал… Комплименты, прикосновения, намеки на его нечеловеческую крутость. Он ни секунды не сомневался, что я поеду к нему!

— И ты решила его проучить.

— Да! И получила от этого невероятное удовольствие. Это было лучше, чем секс, ей-богу!

Я смущенно опустила глаза. Плохо представляю, о чем подруга говорит. В моей жизни еще не было… ничего такого. И вряд ли будет.

— Когда я сказала, что передумала и еду домой, у него были такие глаза… — Полина произнесла это как-то даже мечтательно.

— Обалдевшие?

— Не то слово! Как будто он, голодный, расположился за столом с ножом и вилкой, а я выхватила у него из-под носа дымящуюся отбивную!

Я усмехнулась, представив эту картину.

— Мне его стало даже немного жалко. Правда, он быстро натянул на лицо улыбку и снова принялся меня соблазнять… Я наслаждалась до последнего. Он почти бежал за моим такси! А я махала ему платочком.

Умеет подруга меня развеселить!

Отсмеявшись, я отложила вилку. И залпом выпила кружку чая, уже остывшего.

— Все? — спросила Полина.

— Все. Плакать больше точно не буду. И набрасываться на торты тоже Но, наверное, еще пару дней пострадаю… Знаешь, как обидно!

— Еще бы не обидно! Сволочи! Гады! Свиньи! Так издеваться над человеком. Взорвать этот деканат к чертям. А Наташку Смирнову…

— Да она, может, не при чем.

— Ага, конечно, ни при чем. Наверняка за нее кто-то попросил. Или за деньги ее впихнули, или по знакомству. Точно тебе говорю.

— Ладно. Все равно уже ничего не изменишь. Ты, кстати, чемодан собрала?

— Почти. Еще вчера.

Полина вздохнула.

— Вчера было так радостно его собирать…

— Да ладно, не вздыхай. Переживу.

— Кстати, — всполошилась Полина. — Я же вчера кинула клич. И у меня уже есть целый список желающих стать горничной миллионера. Я все отменю.

— Подожди…

— Что? Ты же не едешь. Значит, остаешься на работе. Разве можно отказываться от таких денег! За какие-то две недели несложного домашнего труда.

— Можно, — произнесла я. — И я откажусь.

— Но почему?!

Потому что в обществе Марка со мной творится что-то странное, вот почему!

Вчера он сел со мной в такси, сказал, что проводит до дома. Я не хотела ехать с ним в одной машине, мне было неловко. Он чуть меня не поцеловал! Наверное, неправильно понял. Я слишком к нему прижималась во время танца, да еще и голову положила на плечо, когда пыталась спрятать пылающие щеки. И он подумал, что я с ним заигрываю. Нет! Я бы никогда на такое не решилась.

Может, он не собирался меня целовать, может, наклонился ко мне по какой-то другой причине? Например, что-то сказать или спросить… Не знаю. Сейчас я уже ни в чем не уверена. Хотя вчера не сомневалась, что это начало поцелуя. Который не состоялся только потому, что сменилась музыка. И я очнулась.

Когда мы приехали, я хотела попрощаться и выйти из машины. Но он вышел первым и распахнул передо мной дверь. Я сказала:

— Спасибо, до свидания.

И пошла к подъезду. По дороге я мучилась мыслью: должна ли я была предложить ему деньги за такси? Конечно, он бы отказался, но все же… Может, все же, нужно было? Ради приличия?

Я дошла до двери и приложила электронный ключ к домофону. Он запищал, я потянула ручку на себя… и только в этот момент заметила, что Марк стоит рядом. Что он тут делает?

— Можно, я провожу тебя до квартиры? — спросил он. — Мне так будет спокойнее. Вдруг по вашему подъезду шастают маньяки.

— Маньяков у нас сроду не водилось, ответила я.

Имея в виду: «нет, не нужно меня провожать». Но он решил, что это означает «да». И вошел в подъезд вслед за мной.

Я остановилась у лифта, он встал рядом. Слишком близко, как мне показалось. Я чувствовала терпкий запах его туалетной воды, слышала его дыхание. И очень громкий, почти оглушительный стук своего сердца. Оно колотилось, как бешеное.

Двери лифта открылись, я вошла и обернулась к Марку:

— Не нужно меня провожать. Здесь вполне безопасно. Спасибо.

Лифт почти закрылся, но он умудрился одним движением просочиться вовнутрь. Это было неожиданно, я попятилась назад, споткнулась на ровном месте… он обхватил меня за талию.

— Тихо, тихо, — раздался его обволакивающий голос прямо над моим ухом. — Не падай.

— Я не падаю, — пискнула я.

— Теперь точно нет. Я тебя держу.

— Не надо…

— Не бойся. Я не страшный.

— Я не боюсь.

И дрожу совсем не от страха. А от чего? Сама не знаю…

Лифт приехал. Марк разжал руки, я проскользнула мимо него к своей двери. Думала, он сразу же поедет вниз. Обернулась, чтобы попрощаться, на ходу доставая ключ… Он снова был рядом со мной.

Как у него это получается? Он перемещается бесшумно и, кажется, мгновенно. Или это я такая рассеянная, что ничего не вижу?

Я выронила ключ, наклонилась, что его поднять. Марк наклонился вместе со мной. Мы стукнулись лбами. Как в каком-нибудь романтическом кино… Вместе потянулись к ключу. Наши руки встретились. Он положил свою ладонь на мою.

Я выдернула руку и вскочила. Одним движением вставила ключ, распахнула дверь, влетела внутрь и захлопнула дверь за собой. Замок защелкнулся. Марк остался снаружи.

Марк

Она ускользнула прямо у меня из-под носа!

Я был уверен: она в моих руках и уже никуда не денется. Обняв ее в лифте, я чувствовал, как она вся трепещет, как горит ее кожа — от охватившего желания. Лиза смущалась, но я был готов развеять ее смущение.

Меня так заводит этот ее скоромный взгляд, легкий стыдливый румянец на щеках. И она опять закусила губу! Если бы я не боялся ее напугать, то набросился бы на нее уже в лифте.

Мы вышли, она уронила ключ, это был прекрасный шанс для хода конем. Я разыграл неловкий удар головами, как бы случайно заграбастал ее лапку в свою ладонь. Дальше мы должны были подняться вместе. Я бы притянул ее к себе, она бы посмотрела на меня испуганно, но с ожиданием…

И я бы ее поцеловал. А потом осторожно вынул ключ из ее руки и открыл дверь. Мы бы оказались внутри, и наш поцелуй продолжился бы с нарастающей страстью.

Но все пошло не по плану! Лиза неожиданно выхватила свою руку, мгновенно, как будто специально тренировалась, вставила ключ, нажала на ручку. И скрылась в квартире, оставив меня ни с чем.

Я поднялся и, с совершенно идиотским видом, уставился на захлопнувшуюся перед моим носом дверь. Она меня обыграла!

Я так и не спросил номер телефона Лизы. Конечно, я его знаю! Давно выяснил. И не спрашивал нарочно, чтобы был повод снова заявиться к ней домой.

Сегодня вечером я буду у нее. Изображу неведение. Скажу, что был поблизости, вспомнил, что она уезжает, и решил проводить ее на поезд. Он отправляется в девять вечера, значит можно смело приходить часов в шесть-семь.

В домофон, конечно, звонить не буду. Как и в прошлый раз. Человека, который где-то внизу, у двери подъезда, можно не пустить. Того, кто стоит в дверях, отшить труднее.

Время обед, так что уже можно позвонить Вадиму. Дам ему возможность похвастаться своими вчерашними подвигами, он это любит.

— Как оно? — радостно прокричал я в трубку, предполагая, что друг ляпнет в ответ что-нибудь пошлое и забористое. Как обычно.

Но он что-то вяло пробурчал.

— Спишь еще что ли? — догадался я. — Или я тебя оторвал от более приятных занятий? Еще с Полиной?

Он снова промямлил что-то невразумительное. Но в этот раз явно отрицательное.

— Ты там живой вообще? Заболел что ли?

— Да все пучком, — наконец, ответил Вадим нормальным человеческим голосом.

— Что, не выспался? Понимаю.

— Да выспался я! Давно так не высыпался.

— В смысле… она тебя продинамила?!

— Ну, — неохотно признался мой чрезвычайно уверенный в своей неотразимости друг.

— Да ладно! Тебе натянула нос впечатлительная студентка! Она же тебя ела глазами…

— Она играла! Развлекалась на всю катушку. Изображала неземную страсть. А потом раз — и стала холодной. И говорит: я еду домой.

Я от души поржал. Вадима отшили, рыбка сорвалась с крючка, причем в тот момент, когда он уже распахнул пасть и приготовился ее сожрать!

— Надеюсь, хоть тебе вчера повезло, — выдал друг.

Тут уж мне пришлось бурчать и мямлить…

Лиза

— Что случилось? — подступилась ко мне Полина. — Почему ты не хочешь работать на Марка? Мне показалось, он милый. И не такой кобель, как Вадим.

— Может, и не такой. Но…

Я не знала, что сказать Полине. Мне не хотелось описывать ту гамму чувств, которую во мне вызывает присутствие. Марка.

— Он вчера плохо себя вел? Приставал к тебе?

Не знаю, можно ли так назвать то, что было вчера. Все было так… неуловимо. Вроде бы, он хотел меня поцеловать, но поцелуя не было. В лифте он меня обнял — но только потому, что я споткнулась. Ну а случайный удар головами и одновременный захват ключа точно нельзя считать приставанием.

— Нет, не приставал, — покачала я головой.

— Ты ему, несомненно, нравишься. Но мне кажется, он не из тех, кто навязывается девушке против ее воли.

— Наверное, — я пожала плечами. — Я его совсем не знаю.

— Тогда в чем дело?

Мне по-прежнему не хотелось откровенничать с Полиной. Не знаю, почему. Вообще мы с ней делимся всем. Ну, почти всем. Она никогда не рассказывала интимных подробностей своей личной жизни. Может, потому что, у меня личной жизни нет. Или потому, что я смущаюсь, когда разговоры заходят на эту территорию.

В общем, я пожала плечами. И ничего толком не объяснила. А как это объяснить? Я и себе не могу ответить на вопрос, что происходит между мной и Марком.

По большому счету, ничего не происходит.

Вчера я была уверена, что мы больше не увидимся. И была этому рада. Ну, ладно. Признаюсь. Было легкое сожаление, но я его запинала в дальний угол. А теперь… Если я продолжу на него работать, все осложнится.

— Ты на него запала? — спросила Полина.

— Нет, — я помотала головой.

— Точно?

— Абсолютно!

Я не сомневаюсь, что говорю правду.

Нет, Марк, конечно, очень привлекательный мужчина. Даже чересчур. Отвал башки и ходячий секс, как обычно говорит в таких случаях Полина.

Это чересчур для меня. Мне нужен кто-то поскромнее. И с пуританскими взглядами. Таких в наше время найти не просто — вокруг одни раскрепощенные люди без комплексов и загонов.

А я с загонами. И это не мой выбор. И, наверное, вообще полная глупость.

— Если запала, то тебе, действительно, стоит отказаться от работы.

— Да не запала я!

— Вряд ли Марк готов жениться.

— Да я не набиваюсь ему в жены!

— Он разобьет тебе сердце, — произнесла Полина.

Похоже, она меня не слышит.

— Я же говорю: ничего нет. Он мне не нравится. Ну… не в этом смысле.

— Может, пора уже забыть о том дурацком предсказании, — с сомнением произнесла Полина.

— Конечно, пора.

— Нет, не надо! — возразила она сама себе. — Я боюсь за тебя.

— Ты же понимаешь: это полная ерунда! — произнесла я. — И я понимаю.

— А мой Джек — тоже ерунда? А Катька и этот урод Егор?

Полина в задумчивости потерла виски. Встала. Потом снова села.

— Я не знаю! — воскликнула она. — Может, это все совпадения? А ты из-за них так и останешься старой девой!

— Я давно выбросила это нелепое предсказание из головы.

— Тогда почему у тебя никого нет?

— Просто не складывается.

— Тогда почему ты бежишь от Марка?

— Да не бегу я! — и тут я сказала то, что совершенно не собиралась говорить: — Я остаюсь. Поработаю две недели. Можешь отменять этот свой отбор горничных.

— Ты уверена?

— Ну а чего мне бояться? Ты же не думаешь, что он набросится на меня, как только я появлюсь на пороге с веником и тряпкой в руках?

— Не думаю, что прямо набросится, — с сомнением произнесла Полина.

— А что ты думаешь? Что я на него наброшусь?

— Всякое может случится.

— Не говори ерунды!

— Это не ерунда. Это природа. Тебе уже давно пора потерять голову от какого-нибудь обалденного парня.

— Не собираюсь я ничего терять.

— И это хорошо. Потому что в твоем случае это может быть смертельно опасно.

Наверное, пришло время объяснить, как получилось, что у меня до двадцати одного года не было близких отношений с мужчинами. Я влюблялась, пару раз даже очень сильно. Но переступить черту не решалась.

Потому что четыре года назад мы с Полиной и еще одной подружкой, Катей, забрели в парк. И встретили там очень необычную женщину, которая оказалась гадалкой.