Кровавая алхимия: тайна артефакта

Лисса Мун, 2023

Аспирантка Алиса выращивает помидоры и работает над заменителем крови. Но ее жизнь меняется после поцелуя с загадочным инвестором. И отчего всем кажется, что он на одно лицо с ее научным руководителем? Ведь мужчины совсем разные! Но обоих притягивает Алисин серебряный кулон с перламутровым камнем.Беспечный байкер Радомир получает подозрительное наследство в Калининграде. Город затягивает парня в хитрую ловушку. И почему он не может забыть глаза незнакомки на вишневом Suzuki Boulevar? Ведь ее голос шепчет отовсюду: «Пожалеешь и разочаруешься».Алхимия породила сверхъестественных существ: вампиров, охотников, бухгальеров. Но кто из них настоящее чудовище? Что связывает героев? И какова на вкус их кровь?

Пролог. Поцелуй с незнакомцем

Элис: суббота, лекция

Старое здание академии душило теснотой, но возвращало в прошлую эпоху. Колонны, балюстрады, мраморные лестницы. На научные подвиги вдохновляли сами стены.

Маленькая лекционная аудитория поднималась крутыми ступенями вверх. Исконные деревянные лавки блестели свежим лаком в рыжеватых лучах осеннего солнца. Я косилась в окно и умудрялась одновременно записывать лекцию Руслана Игоревича Натанга, доктора биохимических наук. Ученая степень никак не вязалась с его моложавым видом, но стильный костюм все же придавал некоторой солидности.

На самом нижнем ряду около двери пристроился дурно пахнущий житель улицы. Свалявшиеся волосы прикрывала видавшая виды вязаная в рубчик шапка. Остальная одежда и руки казались одного цвета — подсохшей грязи. Но преподаватель мастерски игнорировал присутствие бомжа. Словно не должен был выгнать его взашей, ведь всех аспирантов знал в лицо!

— Ясина, напомните нам первый биологический закон?

— Любое изменение в теле человека является частью Специальной Биологической Программы, — выпалила я, уставившись в его необычные янтарные глаза. Почудилось, будто после понедельничного казуса в лаборатории он обращал на меня повышенное внимание.

— Больше не отвлекайтесь, — ласково попросил Руслан Игоревич. — Третий закон звучит так: каждая ткань организма реагирует на конфликт двумя способами. В активной фазе конфликта она наращивается. Тогда во второй фазе происходит распад опухоли.

Темы кандидатских в нашей группе всячески пересекались, и Руслан Игоревич по субботам начитывал последние научные изыскания в данной области и вокруг нее. Будто мы не могли изучать материал самостоятельно! Но возмущалась я лишь про себя и, скорее, из вредности. Ведь его манере преподавания стоило отдать должное — он разжигал в каждом аспиранте исследовательский огонь! Не давал утонуть в обилии информации и умело направлял в нужное русло.

— Во время активной фазы конфликта в органе растет колония бактерий прямо пропорционально размеру опухоли, чтобы на фазе восстановления произвести распад лишней ткани. Клетки «кричат», сигнализируют микроорганизмам: «мы усилили функцию. Идите сюда, ведь, когда защита больше не понадобится — придется прибраться!». — Руслан Игоревич тщательно вырисовывал мелом на доске опухший нос. — Именно тогда начнется насморк! И никак иначе! Не наоборот!

Преподаватель так восхищался деятельностью микроорганизмов, что я заподозрила в присутствии на лекции бомжа подвох. Единственное, что от меня ускользало: как это относилось к теме моей диссертации «Порфириновые структуры и заменители крови»?

Он явно намекал, что биохимия во всех живых клетках схожа. А взаимодействие между ними происходит слаженно. Две фазы? Новые биологические законы?

— Алиса? Где вы витаете? Ответьте, пожалуйста, на вопрос, — Руслан Игоревич когда-то взобрался на мой ярус и настойчиво постукивал мелом по исписанной маркерами столешнице.

— Это бессмысленно, — высокомерно заявила с первого ряда Лилия — долговязая натуральная блондинка. Она всегда держалась в стороне и считала себя умнее остальных. Жала штангу, но носила каблуки и пышные блузы. Впрочем, безупречный средний балл подтверждал ее успехи. Но однокурсница всячески демонстрировала свое превосходство. Казалось, чтобы чувствовать себя сносно, ей требовалось быть лучшей во всем.

Я изумленно воззрилась на преподавателя, ведь вопрос пропустила. А он нахмурил густые русые брови, отчего лицо неопределенного возраста сделалось смешным.

Точно цеплялся ко мне после понедельника!

— Микробов побаиваетесь? — со вздохом осведомился он и зачем-то покосился на нелегального слушателя. Тот поджал ноги и прикорнул. Лекция действительно выдалась неоднозначной и скучной. — Выходите к нам сюда.

Преподаватель ловко поддел меня под локоть и поволок вниз.

— Куда-а-а? — на автомате вскрикнула я.

— «За что?» — поправил он. — Впредь будете меньше отвлекаться. Это Саня. — Он указал на тело с терпким запахом свободы.

— Здрасьте, — выдавила я и кивнула.

Саня всхрапнул и подсунул под щеку ладонь. Сверху послышались смешки.

— Обни́мите? — предложил Руслан Игоревич. Мне?

— Простите? С чего бы? — опешила я, хотелось отодвинуться подальше, лишь бы не чувствовать сногсшибательный аромат.

— Полагаю, вы уже в красках представили, как по вашим нежным ручкам побегут толпы смертоносных микробов! Спустя пару часов поднимется температура, а в течение нескольких дней вы скончаетесь в страшных муках?

— Не хотелось бы, — промямлила я. — Скончаться.

— Ага! — почему-то обрадовался он. — Вот я и говорю, лекцию вы слушали совершенно невнимательно. А если бы вникали в суть, то поняли бы, что ни один микроб не страшен сам по себе. Только при наличии биологического конфликта невидимые человеческому глазу агенты помогают распаду опухоли.

— У меня прямо сейчас случился биологический конфликт. Я пойду? — блеснула сообразительностью.

— Ага! — повторил Руслан Игоревич.

Было ли это «Ага, иди» или саркастическое «Ага, разбежалась» — я так и не поняла. Саня неожиданно вскочил на ноги, пошатнулся и обхватил меня обеими немытыми ручищами. Я отпрянула, но вес учебного пособия не позволил уйти далеко. Мне тут же вспомнились вчерашние неприятные приключения с нетрезвыми байкерами. Лучше бы забыть!

Зато Руслан Игоревич довольно ухмылялся.

— Элис, ко мне теперь неделю не подходи, — заржал с последнего ряда Юрик, мотавший в аспирантуре второй срок. У нас никого не отчисляли, а Руслан Игоревич чуть ли не зубами держался за каждого своего аспиранта. — А лучше две. Объявляю карантин!

— Объявляю перерыв, товарищи аспиранты! — расстроенно вздохнул преподаватель, отер лоб тыльной стороной ладони. — И начнем с начала.

— Да вы чего? — возопила Лилия, обращаясь к группе. — Про новые открытия не поняли? Все же логично.

Саня отправился на выход. Мне хотелось провалиться сквозь старинный наборный паркет. Но я посеменила к сумке за дезинфицирующим гелем.

И не успела протереть все открытые участки кожи, как аудитория опустела.

В дверь тут же вошел незнакомый мужчина, чем-то отдаленно похожий на самого Руслана Игоревича. Преподаватель поменялся в лице.

— И как ты посмел явиться сюда? — прорычал он сквозь зубы.

— У тебя от меня тайны, — с коварной ухмылкой отчеканил нежданный посетитель. — Мы так не договаривались.

Я продолжала обеззараживание. Они тихонько беседовали. Незнакомец косился на меня, будто я мешала их разговору. А когда отвернулась, чтобы подхватить сумочку и бежать на перерыв, за спиной вырос кто-то высокий, с еле уловимым запахом миндаля и кисло-сладкой переспелой вишни. Он дышал мне в затылок. Волосы невесомо шевелились, отправляя за шиворот щекотные мурашки. А неловкость момента сковывала движения.

Неужели опять Руслан Игоревич? Клеится он, что ли?

— Пожалуюсь в ректорат! — пригрозила я и неуклюже повернулась, напоровшись на пронзительный взгляд из-под полуопущенных каштановых ресниц.

Не была готова к подобной неуместной близости. Поэтому приоткрыла рот и молча хлопала глазами. Было в незнакомце что-то притягательное, несмотря на крупный нос и густые брови. Четко очерченный подбородок с русой щетиной, стильная стрижка, обрамляющая чайно-желтые глаза, такие прозрачные, что, казалось, внутри можно разглядеть волшебную страну.

Он медленно протянул ко мне длинные пальцы. Я отшатнулась, но он удержал второй рукой за спину и дотронулся до моей шеи. Я нервно сглотнула. Громко так! Но рот захлопнула. А прохладные подушечки прочертили дорожку вдоль ключицы, спустились к манящей ложбинке и поддели затейливый кулон.

— Занятная вещица, — прокомментировал он. — Родовая ценность? От бабушки досталась?

— И ничего не от бабушки, — пробурчала я. Почему-то сделалось обидно. — Это винтаж! И чего бы вы понимали в украшениях.

— Кулон, несомненно, очень красивый. И эти искусные вензеля по краю. — Он заметно расслабился и увлекся изучением ювелирного плетения. — Я лишь удивился, что такое произведение искусства оказалось на шее юной аспирантки, не более.

— Не такое уж и произведение, — для чего-то огрызнулась я.

— Еще какое, — мужчина завороженно пялился на кулон.

Его лицо приближалось. Рука на моей спине смяла блузу. В стеклянных глазах мужчины проблеснул рубиновый огонек, когда взгляд переместился на мои губы.

Не слишком ли стремительное развитие событий?

Но тут же остальные здравые мысли трепещущими бабочками разлетелись в стороны. В гудящей тишине незнакомец страстно накинулся на мой рот, прикусил губу, лизнул, пробираясь глубже. Прижал меня теснее. По щеке ласково скользнул солнечный луч, добавляя моменту необходимую приправу. Я растерялась и задрожала, забывая дышать. Вкус вишни растекался вокруг дурманящим облаком. Чудилось, что стоит протянуть руку, как коснусь шершавой коры фруктового дерева. Незаметно для самой себя я все же дотронулась. По пальцам пробежали колючие искорки.

Никогда не рассматривала незнакомых мужиков и тупые подкаты с романтической точки зрения. И прежде не попадала в подобные ситуации. Но день понедельника или тот, когда мне в руки попало старинное украшение, положил начало череде странных происшествий.

Незаметно к нам подскочил Руслан Игоревич. А я и забыла о присутствии в аудитории преподавателя! Распахнула глаза, которые отчего-то оказались закрытыми! Моя ладошка гладила шершавую щеку этого маньяка!

А он даже не почувствовал, что нас прервали и продолжал настойчиво добиваться ответа на свою необузданную страсть прямо в лекционном зале. Я втянула воздух через ноздри и выдохнула ему в губы. Он же отпрянул как от чумной! Зажал нос. И будто разом протрезвел.

— Тристан? — позвал Руслан Игоревич и тронул гостя за плечо.

— Ты подарил ей кулон? — прохрипел тот.

Руслан Игоревич дернулся как от пощечины.

— Для чего бы я это сделал? Ясина — моя аспирантка.

— Случайно наевшаяся чеснока. И случайно надевшая кулон, — подметил незнакомец.

Ну да, ела я вчера креветки со сметанно-чесночным соусом! Так сутки почти прошли!

— А зачем вы целоваться полезли? — возмутилась я, ведь меня обсуждали в третьем лице.

Тут они оба синхронно повернулись, словно только теперь заметили, что я не сбежала при первой же возможности. Одинаково сверкнули глазами, как голодные коты. И в какой-то момент показались мне очень похожими: с одинаковыми носами и формой подбородка — но так по-разному напряженным ртом. Руслан Игоревич хищно прищурился. Незнакомец же вскинул одну бровь и перестал дышать.

— Убери его под блузку, Алис-с-с-а, — прошипел преподаватель. Точно кот. Самый натуральный. Кот-натурал? Тьфу! И что за чушь в голову полезла?

Но кулон я тщательно спрятала, и пуговки под горло застегнула. От греха подальше!

— Ты пахнешь помидорными листьям, — невпопад заявил незнакомый мужчина, которого Руслан Игоревич как-то назвал, но я не запомнила. — Слишком привлекательно.

— Так я выращиваю, — протянула, окончательно смутившись. — Моя кандидатская.

Любитель лапать аспиранток удивленно вытаращился на Руслана Игоревича, потом снова на меня и обратно.

— И как же это взаимосвязано? — наконец вопросил он, будто знал тему работы.

— А это мы с тобой обсудим позже. — Руслан Игоревич обхватил его за плечи и повел вниз. — А Вы, Ясина, марш на перерыв!

— Нет уж. Останусь на твоей интереснейшей лекции, — отрезал мужчина, а я было испугалась, что он запретил мне идти на перерыв и желал продолжить начатое. — И возьму проект под свой личный контроль. — Он вдруг сделался серьезным, на лице застыла жесткая маска.

— Так мы тоже не договаривались, — зашипел преподаватель.

А у меня до сих пор горели губы и странно колотилось сердце, будто этот нелепый поцелуй что-то значил.

На меня накинулся незнакомый мужик! Гадость-то какая! Но почему-то не противно. Возможно, сыграл злую шутку опыт объятий с лицом без места жительства, после чего остальные мужчины, какими бы неадекватными нахалами они ни были, казались лапочками?

На перерыв! Срочно на перерыв! Кофе и сладкую булочку с маком — справляться с полученным стрессом.

***

Жар опалял щеки, растекался по телу жидкой лавой. В горле поселился клубок репейника, а нос вообще перестал выполнять свою основную функцию.

— Элис, выпей, — Лиза заботливо подсунула мне кружку с горячим чаем. Мед и лимон придавали напитку живописную мутность, но никак не ощущались.

Неохотно пошевелившись, сделала несколько глотков. Они вымотали, будто я произвела генеральную уборку во всей квартире. Пусть у нас всего лишь однушка, но весенний подвиг по наведению лоска я запомнила!

— Что б они все икали! — прокляла я и научного руководителя, и его неожиданного гостя, и бомжа Саню. Ведь обычно по воскресеньям проводила время в своей любимой томатной теплице недалеко от города, где даже в разгар осени поспевали сочные плоды, необходимые мне для лабораторных исследований. Теперь же приходилось изображать пластовый мармелад, неспособный ни к физической, ни к умственной деятельности.

— А может, у тебя вообще на мужиков аллергия? — воодушевилась Лиза.

— На таких — точно. — Я покосилась на ухмыляющуюся подругу. — И ни капельки не смешно! Он накинулся на меня прямо в аудитории! Неслыханная наглость!

— Верю-верю. Но если он хотя бы наполовину такой же красавчик, как Руслан Игоревич, я бы скакала до потолка. А ты изображаешь кисейную барышню. Ну-ну. Уверена, что тебе понравилось!

Я бы хотела ей что-то возразить и швырнуть подушкой, но тело содрогнулось в неожиданном спазме. В позвоночник будто залилось расплавленное олово. Тысячи липких капелек расползлись по спине и добрались до головы.

— Убей меня, — прошептала я пересохшими губами.

Зря я так возмущалась, последние силы отдала на гневную тираду. Еще и перед глазами застыло лицо Тристана. Да, так его звали. И он гораздо симпатичнее Руслана Игоревича! Но вслух я в этом никогда не признаюсь. Еще чего! Нахал!

— Ни-ког-да! — сорвалось с опухшего языка по слогам.

— Ты бредишь уже, что ли?

— Никогда.

— Ну, точно.

Через миг или через вечность на лоб плюхнулась влажная тряпица. Глаза защипало, я определила профессиональной чуйкой биохимика уксус и подпрыгнула, словно получила под ребра разряд дефибриллятора.

— И за что ж ты меня так ненавидишь? — напустилась на подругу. — Жжется же!

— Так на форуме пишут, — заспорила Лиза. — На мамском, между прочим. Там плохого не посоветуют! Еще говорят, ноги горчицей намазать. Но у нас был только хрен.

— Чего? — вконец оторопела я. — У меня еще и ноги намазаны?! Хреном?

— Зато ты пришла в себя, — добила она неоспоримым фактом.

— За углом есть аптека, — буркнула я, закрываясь в ванной. — Это так, на будущее.

Вода успокаивала и смывала консерванты и приправы с моего измученного тельца. Я ощущала себя разогретым холодцом, бултыхающимся в кислом бульоне. Руки и ноги болтались, как куриные крылышки в эмалированной кастрюле — слабость накатила новой волной. Вместе с ней нахлынули будоражащие воспоминания о внезапном поцелуе. Жар пробежался по губам и груди. Как если бы этот нахальный тип оказался со мной в ванне.

Тьфу! Ну что за чушь?

— Вылезай! — завопила Лиза под дверью. — Тут советуют с температурой не распариваться. — Она три раза выразительно стукнула и подергала ручку. — Слышишь? А то все лечение насмарку.

Тело вновь содрогнулось. И я поспешила выбраться, но не потому, что подруга разжилась очередным советом на форуме. Хотелось рухнуть обратно на кровать и забыться. Не припомню, чтобы хоть раз в жизни меня так крутило!

— Может, в больницу? — испугалась Лиза, когда я вывалилась в коридор.

Я помотала головой и облизала пересохшие губы.

— Тебе хотя бы понравилось?

— Хрен или уксус? — прохрипела я, рывком устремившись в комнату к своей кровати.

— Целоваться с этим. Как там его? В смысле, он тебя каким-то гриппом заразил, да? Хочу знать, оно того стоило?

— Ага, — хотела буркнуть с сарказмом, но вышел смущенный писк.

Лицо уткнулось в вожделенную подушку, по ребрам пробежала очередная волна кусачих мурашек. Кожа будто бы слезла с тела засохшей шелухой — как у заправской змеюки — и уползла проветриваться. А мне остались оголенные нервы, остро реагирующие на каждое движение или прикосновение. Так что я больше не шевелилась и не разговаривала. И тем более не оправдывалась.

И что пошло не так? Где я провинилась, что мирозданье решило наказать меня такими мучениями? Неужели в понедельник? Или в прошлое воскресенье, когда я не расплатилась со старушкой за винтажный кулон?