Морион

Литтмегалина, 2020

Убит молодой мужчина. Айла, сотрудник «Серебряной Лисицы», отправляется на место преступления. Основной подозреваемой оказывается девушка, с которой он расстался девять лет назад – причем не лучшим образом. Айла стремится доказать ее невиновность… и опасается доказать обратное. Вот только расследование изрядно затруднено тем, что между ними все еще стоят обида, недоверие и ложь… Содержит нецензурную брань.

2.

Видимо, он все-таки задремал ненадолго… Айла понятия не имел, сколько сейчас времени, но белый чистый свет, просачивающийся сквозь занавески, не оставлял сомнений — давно пора быть на работе. Утешая себя тем, что, случись что-то важное, ему бы уже позвонили на мобильный, Айла осторожно высвободился из объятий спящей Морион, поднялся с кровати и начал одеваться, стараясь не производить и шороха.

Затем он обернулся и посмотрел на Морион. Она лежала на боку. Стопа, трогательно маленькая, выглядывала из-под одеяла. Айла осторожно потянул за одеяло, раскрывая Морион полностью. Гладкая белая кожа без единого синяка. Морион застонала во сне, поджала под себя ноги и слепо потянулась за одеялом.

— Тише, тише, — прошептал Айла, наклоняясь, чтобы успокаивающе приобнять ее и перевернуть на спину.

— Да оставь ты меня в покое, — пробормотала Морион, прячась под одеялом.

Тем не менее к тому моменту, как чайник закипел, она вышла в кухню, одетая в старый серо-зеленый свитер Айлы, кажущийся на ней гигантским.

— Почему ты проснулась?

Проигнорировав его вопрос, Морион задала свой:

— Что ты со мной делал?

— Когда?

— Недавно. Ты сдернул с меня одеяло.

— Просто хотел обнять тебя перед уходом.

— Больше походило на осмотр, — она сердито свела брови. — Ничего, что я взяла твой свитер?

— Тебе следовало прихватить и носки. Холодно.

— Ты поспал?

— Немного. Но я хорошо себя чувствую, — Айла отвернулся к стойке и принялся намазывать хлеб маслом. Физически он действительно ощущал себя прекрасно. Удовлетворенным. Что не отменяло того факта, что его голова уже была полна осознанием сложностей, которые он навлек на себя. — Позавтракаешь со мной?

— Спасибо, пока не хочется.

— Кофе?

— Благодарю.

— Я оставлю тебе кусок омлета. Вообще в холодильнике достаточно еды. Бери что хочешь. И морозилка забита.

— Хорошо, — Морион приняла из его рук чашку. — Там по-прежнему снег?

— Прекратился было, но сейчас опять буран начинается.

— Ужасная погода.

Они разговаривали с вежливой отстраненностью. Как будто и не было такого, что за остаток ночи они перетрогали и перегладили друг у друга все, что только возможно.

— Советую тебе вернуться в постель и немного поспать. Пока есть такая возможность.

Морион кивнула.

— Я постараюсь.

Айла поставил на стол тарелку и уселся, игнорируя ощущение неловкости. Он сделал вид, что сосредоточен на омлете, в действительности наблюдая за Морион. Она сидела сгорбившись, подпирая ладонями опущенную голову. Спутанные волосы цвета черного кофе падают на лицо. Пауза затянулась, загудела, как струна. Айле вдруг вспомнилось, что так оно всегда и было. Стоило им одеться — и повисало напряженное молчание, требующее, чтобы его заполнили какими-то словами (обычно это были: «Ну, пока, до завтра»). В последний месяц их встреч это вызывало у Айлы желание убраться как можно скорее и дальше.

— Мне нравится твой дом, — произнесла Морион все тем же непроницаемо-вежливым тоном, вероятно, тоже ощущая гнетущее воздействие тишины. — Эти грубые деревянные стены…

— Я хотел, чтобы старый деревянный дом и изнутри выглядел как старый деревянный дом. Золотая лепнина и обои с розами не для меня.

— Только мебели маловато.

— Я купил этот дом всего три года назад. Еще не успел обставить.

— Три года — срок немалый.

— Да, если задуматься, — кивнул Айла.

— А может, тебе просто комфортнее, когда ничего не захламляет пространство.

— Наверное. Мне здесь удобно. И потолки высокие, что для меня важно.

— Ты всегда был очень избирателен касательно того, что… и кого впускать в свою жизнь. Ты приводил сюда девушек?

— Иногда.

— И много их было?

— Я не считал, — Айла разжевал кусок омлета, вдруг заметив, что забыл добавить соль.

— Жил с кем-нибудь?

— С несколькими.

— Несколько — это сколько? Две? Пять? Десять?

— Это имеет значение?

— Никакого.

— Их было три. Не одновременно, — уточнил Айла на всякий случай.

— Всего три? — усмехнулась Морион. — Не переживай. Тебе всего двадцать шесть. Успеешь довести число хотя бы до десяти.

— Не то чтобы я ставлю перед собой такую цель.

— Почему же ты не остался с кем-то из них?

— Им не удалось меня достаточно впечатлить.

Саркастично усмехнувшись, Морион закатила глаза.

— После того, что я сама проделывала, я уже и не представляю, чем тебя можно впечатлить.

Она ощетинилась, как еж. Айла почти увидел, как сквозь плотную ткань свитера проступают иглы. Едва ли ее по-настоящему беспокоило количество женщин в его жизни. Он бы не удивился, узнав, что число ее мужчин перевалило за двухзначное. Айла ополоснул тарелку и поставил ее в сушилку, чувствуя, как спину разъедает пристальный взгляд Морион.

— Тебе не стоило вчера отбрыкиваться от психолога. Я хочу, чтобы сегодня ты побеседовала с ним — терпеливо и вежливо. Это обязательная процедура.

— Это мне как-то поможет?

— Это тебе как минимум не навредит. Я отвезу тебя позже. С утра мне нужно разобраться с некоторыми делами.

— Ты поедешь… в тот дом?

— В твой дом, ты имеешь в виду?

— Да. В его дом. Я… я хочу, чтобы ты кое-что забрал оттуда для меня. Несколько вещей… и противозачаточные таблетки. Они в ящике с бельем. В красном носке.

— Думаю, я могу забрать твои противозачаточные таблетки. Но больше я ничего вывозить не буду. Это место преступления.

— Мне нужна смена белья, свитер и хотя бы еще одна пара джинсов.

— Я отвезу тебя в магазин.

— У меня нет денег. Обычно мы ездили за покупками вместе с Хевигом. Он оплачивал все своей банковской картой.

— Я дам тебе денег.

— Я верну все до ровена, — твердо пообещала Морион. — При первой же возможности.

— Как хочешь. Мори, в какой отель ты собиралась бежать от меня среди ночи, если при тебе ни монетки?

— Я бы что-нибудь придумала.

Не звучит как верный план. И ведь все равно бы сбежала в никуда, просто из своего глупого упрямства.

— Какие отношения связывали тебя с Хевигом? — Айла небрежно прислонился к стойке.

— В смысле — какие? Мы жили вместе. Разве это не очевидно?

— У вас было все хорошо?

— Как у любой нормальной пары.

— Меня не интересует любая нормальная пара. Я спрашиваю про вас.

— Мы устраивали друг друга, но с браком не спешили. Потом случился этот кошмар, и его убили. Все.

— Ты не выглядишь расстроенной.

Не говоря уже о том, что вчера ночью она сама заявилась к Айле в спальню, где четырежды кончила.

Ее рука замерла на ручке кофейной чашки.

— В смысле? Есть какие-то стандарты расстроенности? Я не соответствую?

— Мне казалось, ты должна заплакать. Все-таки твой любимый человек погиб.

Морион усмехнулась, а затем посмотрела прямо на него. Ее взгляд был острым, как нож для колки льда.

— А тебе не приходило в голову, что я не из тех, кто плачет? И не из тех, кто влюбляется по самые уши? Мы были вместе. Это было приятно и удобно. Теперь его нет. Это трагедия. Мне придется рассказать его родителям, и я не представляю, как мне это сделать. Но не то чтобы я чувствую, будто теперь должна быть похоронена с Хевигом в одной могиле. Я просто не такой человек, чтобы принимать отношения близко к сердцу.

Во время тирады Морион Айла внимательно изучал ее лицо, отслеживая пики эмоциональных реакций. Хотя пик был только один: на фразе «рассказать родителям» ее голос дрогнул.

— С чего ты вообще решил, что правильно оцениваешь мое состояние? Я попала в ужасную ситуацию и изо всех сил стараюсь держаться. Ты не представляешь, что творится у меня внутри, — отчеканила Морион. — Если ты взялся судить меня за то, что вот уже ночью я оказалась в твоей постели, так знаешь, иногда все средства хороши, лишь бы не сойти с ума.

— Я понимаю. Просто…

— Нет никого, кто был бы более заинтересован в установлении истины касательно всей этой истории, чем я.

Она резко поднялась и вышла из кухни, оставив на столе непочатую чашку кофе.