Рядом с тобой

Лия Отем

Когда я в одиночестве проходила через школьный буллинг, предательство близкого человека и один и тот же кошмар, что снится мне каждую ночь после гибели отца, я и не думала, что кто-то сможет мне помочь. Что хоть одному человеку не будут безразличны мои проблемы и я сама. Но потом появился Матвей, который спас меня и стал для меня целым миром, однако… Вскоре я встретила его — незнакомца из кошмара.

ГЛАВА 3

Наконец-то закончился еще один учебный день в этом адском месте.

Сегодня за все то время, что я была в школе, не происходило ничего от слова совсем. Буквально. Одноклассники ни с того ни с всего просто замолчали, хотя обычно их рты не закрываются, ведь оттуда сыплются тысячи унижений в мой адрес.

Я больше не считаю, что против меня что-то готовят, просто странный день. Необычайно странный день.

Я вышла из школы и сразу же направилась домой. По дороге успела поговорить с мамой по телефону, сказав, что день проходит нормально, и написать Нике о том, что сегодня в школе все прошло относительно странно, но хорошо, без лишнего шума. Даже ненастный дождь словно в честь этого прекратился и на небо взошло солнце.

В приподнятом настроении я отправилась на остановку, ждать автобус. Так как от школы до дома было приличное расстояние, идти пешком по слякоти после дождя не особо-то и хотелось. Как только я оказалась рядом с переулком, ведущим к остановке, опомниться не успела, как почувствовала, что меня коснулись чьи-то руки. Нет… не просто коснулись, — яростно схватили за талию, завязали глаза и куда-то потащили. Я начала вырываться, кричать, но мои попытки побега не увенчались успехом: руки, которые держали меня, были слишком сильными и цепкими, а рядом не было никого, кто мог бы помочь.

— Отпустите, пожалуйста… Я ведь ничего вам не сделала — заикаясь, писклявым от охваченной паникой голосом просила я. Пищала, то есть.

Конечно же, на мои слова никто не отреагировал и не собирался, разве что кто-то не мог сдержать смеха или не отпустить шутку.

В какой-то момент меня отпустили. Шум прекратился, смех тоже. Конечно, я поняла, что это не предвещает хорошего, но и сделать тоже ничего не могла, ведь рядом со мной все также стоят те же люди, а они-то наверняка не дадут мне уйти отсюда просто так, без единого унижения или чего похуже. Только не они.

С меня резко стянули повязку и толкнули к холодной стене. Вокруг совершенно не было возможности сбежать — по бокам стены, а напротив меня — одноклассники. Не удивлена.

Как же я ошиблась сегодня…

Сначала девушки из моего класса выхватили из рук сумку, я даже сказать ничего не успела. Телефон моментально полетел в стену и был успешно разбит; кошелек с деньгами они попросту забрали себе, ведь как же, деньги — это святое; тетради порвали, а остальное не брали. Да там и брать больше было нечего.

— Отпустите меня, пожалуйста. Я ведь правда ничего вам не делала… — Знала, что эти слова ничем не помогут, но попытаться стоило.

— Твое существование на этом свете все сделало за тебя. Лучше вообще молчи, дрянь. — Эти слова произнес тот, кто раньше был очень дорог — Артем.

— Вы и так сломали мой телефон, забрали деньги, порвали тетради, буквально похитили и привели сюда. Чего вы еще от меня хотите? — огрызнулась я.

Я действительно не понимаю, что им от меня нужно, как сейчас, так и в другое время. Каждый день на протяжении года я терплю издевки, оскорбления, побои, и до сих не могу понять, чем заслужила все это, ведь повода точно нет: никто никого не предавал, не подставлял, мы не ссорились, не ругались… Ну, разве что с Темой.

— Все мы хотим лишь того, чтобы ты страдала. И, кажется, наше желание очень легко исполнить. Ты ведь давно не получала, верно? — Ну да, очень давно. Вчера. Синяки на ребрах — нечто.

— Кстати, то, что сейчас будет с тобой происходить, наберет очень много просмотров на «Ютубе», — гаденько захихикали бывшие подруги, доставая камеру.

— Ох, да. Как я могла забыть? Таким уродам как вы только и нужно привлекать внимание к своей персоне подобным образом, повышать самооценку за счет унижения других людей. Ведь без этого вы — никто. Верно? Верно, я права. Однозначно.

Ну, что же, удачи.

Да, мои слова лишь подталкивают их к действиям, но я так устала это теперь, и раз уж получать, то почему бы не высказать все?

После этих слов, как и предполагалось, последовал сильный удар по лицу, отчего у меня пошла кровь из носа. Затем последовал другой удар, третий… С каждым разом сила удара лишь возростала, а силы все больше покидали меня.

В какой-то момент я все же не выдержала: закричала. Начала кричать так громко и долго, как могла. Помощи все не было, и я уже потеряла надежду на то, что кто-нибудь сможет мне помочь.

Не знаю, сколько прошло времени, но кричать я уже не могла. Я перестала чувствовать свое тело, реагировать на окружающие звуки и происходящее в общем. Я вот-вот потеряю сознание. Последнее, что я заметила, прежде чем окончательно отключиться: то, что на мои крики кто-то все-таки пришел.

МАТВЕЙ

Я ехал домой после важной рабочей встречи. Устал, как собака, отпуск, а все равно приходится таскаться куда-то. Окна в салоне открыты полностью, задувает прохладный осенний ветерок, любимая музыка не играет. На улице, как ни странно, тишина. Настроение так себе, хочется побыстрее оказаться дома и лечь спать, но не тут-то было: вдруг, нарушив умиротворяющую тишину, откуда-то раздался громкий девчачий вопль — душераздирающий, доводящий до мурашек, протяжный крик.

У меня сначала была мысль просто проехать мимо, мол: мало ли чем ребятки там занимаются. Сейчас подростки часто ходят на всякие разборки от нечего делать, так чего лезть?

— Но отец учил тебя другому, — твердил внутренний голос. — Помогать, Матвей, нужно помогать тем, кто в беде, слабым.

И я не смог уехать.

Заглушил двигатель авто и кое-как припарковал у обочины, после чего быстрым шагом направился к месту, откуда доносился крик, прихватив с собой биту, валявшуюся в багажнике на всякий случай. Вот он, тот самый. Придя на место, а именно: в темный, довольно жуткий переулок, втиснутый между домами так, что с трех сторон были стены, а посередине пустое место (и для чего оно вообще?), я увидел нескольких подростков, на вид напоминающих типичных гопников, столпившихся над несчастной девушкой, которая буквально прижата к стене, а сама сидела на холодном асфальте, забитая и напуганная… Она сквозь слезы просила отпустить, умоляла прекратить издеваться, но никто не слышал ее слов, вернее, слышал, но не слушал. Кто-то смеялся, кто-то просто стоял рядом и наблюдал за происходящим, кто-то снимал все на камеру. А кто-то активно действовал: бил обеими ногами и руками.

Я заметил, что та, которая, видимо, и кричала, сейчас вот-вот упадет, тогда понял, что нужно действовать сию же секунду.

— Уроды, отойдите от нее, — хотел сказать я изначально, ведь не знал как по-другому можно назвать этих выродков, однако передумал. Все же решил, что стоит попробовать решить все «мирным» путем, то есть дать шанс ублюдкам уйти по-хорошему.

А потом опять передумал, ведь с отродьем нельзя иначе. Ох, какой я неопределенный.

— Пошли вон, придурки, — выплюнул я, разозлившись не на шутку. Поставил перед собой биту на острие, держа за рукоять. Готовлюсь.

Компания мгновенно отстала от девушки, ведь теперь внимание было приковано ко мне.

— Чего? Малыш, страх потерял? — аккуратно, неспешно подходя ко мне, произнес парень-блондин — один из тех, кто били девушку, причем больше всех. Предводитель гопнической шайки, видимо. Хах. — Думаешь, биту взял и стал крутым?

Малыш. Серьезно?

— Не, сори, браток, это так не работает, — сплюнув куда-то вбок, подключился второй, надвигаясь на меня все ближе.

Со всех сторон послышался смех. Теперь все внимание было направлено на меня и только. Наверняка ребятки думают, что смогут взять количеством, поэтому так выделываются. Храбрятся. Но… Увы и ах, буду вынужден огорчить их в скором времени.

Я проигнорировал услышанное и, спокойно, опустив биту, потребовал:

— Отпустите девушку. Шестеро на одного определенно нечестно.

Девушка уже была в полуотключке, но, судя по глазам, которые то и дело открывались и закрывались вновь на некоторое время, старалась находиться в сознании. А эти изверги продолжили бы начатое дальше, если бы меня тут не было.

— А еще тебе ничего не сделать? Что будет, если не отпустим? Дяденька ударит нас битой? Боимся, очень боимся…

— Давайте устроим ему темную, да и все? Че мы тратим на этого мудака свое время?

Стало смешно. Какие уверенные, действительно думают, что смогут хоть что-то мне сделать.

— Ленка, Лен, снимай это! Вот видос получится, закачаешься. Мы столько бабла с него срубим. — Милая на вид, но гнилая в действительности блондинка думала, что сейчас начнется шоу, очередное шоу, над которым потом они с ребятами все вместе посмеются, зальют ролик в Сеть и будут упиваться своей силой и властью.

Как только парни собирались устроить, как они говорят, «темную», я просто-напросто ловко достал из поясной кобуры брюк, хитро спрятанной под пиджаком, пистолет, который носил с собой тоже на всякий случай. Компания тут же отшатнулась.

— Брат, ты че, серьезно? Он, поди, не заряжен. Разводишь нас и все, — с напускной уверенностью и животным страхом в глазах сказал блондин, тихонько отходя вместе со своей шайкой назад.

Вот и сдулась вся смелость и власть.

Для демонстрации того, что внутри имеются патроны, я снял пистолет с предохранителя, направил пушку и выстрелил. В небо. А мог бы куда еще, например, кому-нибудь в голову… Ладно, шучу. Я таким не занимаюсь. Но они пусть так и думают.

— Не заряжен, точно вам говорю. Шутки шучу тут, — не мог сдержать ухмылку. Я знал, что ребята всей компанией соберутся бежать, увидев оружие. Хотя эти оказались довольно смелыми, не сразу дали деру, умудрились еще повыпенрдирваться.

— Уходим. — Лишь одно слово, и следа от тех, кто качал свои права и избивал беззащитную девушку, не осталось.

Такие сволочи, как эти, могут только одно: всячески потешаться, издеваться над другими, ни в чем не виновными людьми, но как только дело коснется их — вся смелость и сила мгновенно сдувается.

Люди вообще склонны думать, что могут распоряжаться чужой жизнью, ведь когда ты втаптываешь в грязь другого, появляется иллюзия, что тебя самого не смогут в нее втоптать. Тебе начинает казаться, что ты становишься охотником, а не жертвой. Но это глупо. Всегда может найтись охотник, у которого пуль побольше и прицел точнее.