Ловушка памяти

Лора Кейли, 2023

Сержант полиции Маркус Хейз, возвращаясь с дежурства домой, попадает в снежную бурю. Он еще не знает, что это опоздание станет фатальным и вскоре Хейз потеряет всё. Дома он обнаруживает жену убитой, и с этого момента его жизнь превращается в настоящий кошмар. Убийца преследует его повсюду, жена мерещится на каждом шагу, а всматриваясь в ее посмертные фото, он вдруг видит на них не жену, а убитую два года назад Сильвию Бейтс. Расследование уже заходит в тупик, когда убийца напоминает о себе очередным преступлением. Как связаны эти три убийства и почему мертвые преследуют живых? Только пробравшись по лабиринтам собственной памяти, Маркус Хейз сможет найти ответы. «Каждый роман Лоры Кейли – это полет на воздушном шаре. Интрига разогревает воздух под куполом, а твист выбивает почву из-под ног. Автор освобождается от балласта материальности и парит, удерживая внимание неожиданной фантазией. В этом и заключается высший пилотаж». – редактор Екатерина Ирмеш Блестящий конкурент Блейка Крауча, Франка Тильев и Джона Маррса – Лора Кейли. Применяет монтажную технику композиции, что роднит ее книги с кинематографом. Лора Кейли умеет заканчивать главу на пике напряжения, удерживая внимание читателя.

11 глава

— Орудие преступления — опять молоток? — Итан Эванс осматривал окровавленный пол гостиной, на котором только что лежала Раслин.

— Опять… — Кристофер тер виски. — Поверить не могу.

— Похоже, это маньяк…

— Похоже?!

— Эй-эй, не кипятись, я-то тут при чем? Ты слышал об эффекте криминальной миникрии?

— Мимикрии.

— Вот, точно, о ней!

— Я тебя умоляю…

— А ты не отмахивайся, такие вот преступления могут порождать подражателей. Может, того убийцы и след простыл…

— Какого именно? Убийцы Сильвии или Кэтрин?

— Не знаю, но узнаю. — Итан выпучил на него свои рыбьи глаза. — Если твой брат опять не влезет… А, нет, — он глянул на дверь, — похоже, что влезет.

— Где она? — В дом зашел Маркус.

— Увезли в городскую больницу, она без сознания. Резаная рана лица и удар тупым предметом по голове.

— Молотком?

— Да, но он прошел по касательной.

— А рана?

— Ножевая. Нож не нашли, как и молоток.

Хейз огляделся по сторонам. На столе стоял неразобранный пакет с продуктами, в открытой микроволновке — нетронутый ужин. Криминалисты осматривали дверь в подвал и лестницу, ведущую вниз.

— Он зашел через задний двор?

— Да, и вырубил пробки — когда мы приехали, здесь не было света.

— Прошу прощения, — влез Итан, — а что ты здесь делаешь, Хейз? Тебя разве не отстранили от дел?

— Когда ее обнаружили?

— В одиннадцатом часу… — Кристофер вздохнул. — Я решил позвонить тебе, узнать, как у тебя дела, но трубку ты не брал, и тогда я позвонил Раслин.

— Она меня подвозила…

— Знаю. Я звонил еще и еще, потом на домашний, но тот был отключен. Тогда-то я и заподозрил неладное. Я взвалил тебя на нее, вместо того чтобы… — Крис осекся. Маркус и правда был лишь его проблемой, и он впервые сказал это вслух.

Кристофер посмотрел на брата, но Маркус, казалось, и не слышал его. Он стоял неподвижно возле размазанного по кафелю багрового пятна крови, а потом медленно опустился на корточки, потянулся к кровавой луже и дотронулся до нее.

Подушечки его пальцев окрасились кровью. Он разжал дрожащую руку и смотрел, как эта самая кровь с кончиков пальцев поднималась выше к запястью — и вот уже залила всю ладонь. Маркус взглянул на вторую руку — та тоже была в крови. Горький привкус вины поднялся до горла, застряв где-то в гортани нарастающей тошнотной. Он не мог вздохнуть, не мог отвести взгляда от лужи крови на полу, в которой лежала она — его бедная Кэтрин.

Она была перед ним, вся бледная и ледяная, промокшая насквозь. Ему бы сейчас накрыть ее чем-то, согреть как-то, лечь рядом с ней… Ее спутанные рыжие волосы пахли кровью, руки в гусиной коже просвечивали на свету. Ресницы дрожали от ветра, или это он на нее дышал… Маркус смотрел на нее мертвую, как никогда не смотрел на живую, долго-долго, не отрываясь, будто боясь что-то забыть.

Вдруг ее посиневшие губы сомкнулись и разомкнулись опять. Кэтрин открыла глаза и посмотрела на него.

— Ты опять задержался, — она улыбнулась, — я ждала тебя долго, весь вечер…

Маркус не мог проронить и слова. Все мышцы лица свело мертвым холодом, холодом опоясало голову, пронзило шею, будто острием ледяного клинка проводили по позвоночнику, не давая пошевелиться.

— Я знаю, родная, — он погладил ее по испачканным кровью щекам, — я знаю…

— Это я виновата, я сама открыла ему, — плакала Кэтрин.

— Нет, — голос его задрожал, — ты же думала, что это я…

— Ты, как всегда, ушел без ключей.

— Как всегда…

Кейт еще раз улыбнулась ему. Маркус закрыл лицо руками и тяжело вздохнул.

— Не переживай, — услышал он голос Криса. — Хорошо, что она жива. Если бы прождали до утра…

— Да, — кивал Итан, — тогда бы никаких тебе показаний.

Маркус, шатаясь, поднялся с пола.

— Ты как? — Крис поддержал его.

— Весь дом уже осмотрели?

— Еще раз прошу прощения, — к нему подошел Итан, — но это все еще не твое дело!

Маркус ничего не ответил, лишь повернулся к двери.

— Ты куда? — Кристофер поспешил за ним.

— В больницу.

— Ну уж нет, — подскочил Эванс, — с Раслин буду говорить я, это дело доверили мне!

— Ты просто приехал на вызов, — покосился на него Крис.

— Значит, доверят…

— Поедешь со мной? — Маркус посмотрел на брата.

— Да куда я денусь… — Кристофер брякнул ключами в кармане и поплелся за ним.

— Куда это вы собрались? — кричал Эванс. — Это мое дело, понятно?

Крис и Маркус вышли из дома.

* * *

Ближайшая больница в городе, куда и доставили Раслин, находилась в десяти минутах езды. Снежный туман все так же обволакивал узкие улицы; полуночная темень, проступавшая сквозь него, оголяла силуэты частных домов и невысоких круглых кустарников, что стояли вдоль тротуаров.

— Этот придурок и не думает отступать. — Маркус заворачивал на центральную улицу.

— Этот придурок вообще не думает, только мешается под ногами. И почему в отделе держат тех, кто ничего не делает?

— Потому что они не лажают по-крупному? — Маркус посмотрел на брата, улыбнувшись болезной улыбкой, потом на свои пальцы, впитавшие следы застывшей крови Раслин, почувствовал, как к ним опять подступает дрожь, и крепче сжал руль.

— Лучше бы я повел… — Кристофер пытался вытянуть из-за спины застрявший ремень безопасности.

— Что такое? Ты тоже думаешь, что я псих? — Маркус набирал обороты.

— Ты снес забор жилого дома.

— Машину тогда занесло.

— А твоя беготня по замерзшему озеру?

— Я думал, человек утонул…

— Человеком была не Кэтрин?

— Тебе не понять.

— Я многое понимаю, Марк, правда, я могу понять все что угодно, поверить в любой невозможный бред, лишь бы тебе стало легче…

— Мне твоя жалость не нужна.

— А что тебе нужно? — Крис наконец защелкнул ремень. — Провалиться под лед или разбиться в машине, догоняя призрак жены?

— Сейчас нужно думать о Раслин, — сказал Маркус и больше не проронил ни слова. Лишь смотрел, как уставшие «дворники» ползают по лобовому стеклу, пытаясь открыть хоть какой-то просвет в мглистой заснеженной ночи.

Всю оставшуюся дорогу они ехали молча. Крис винил себя за то, что часто оставлял Маркуса одного, Маркус винил себя за то, что выгнал Раслин. Сегодня, проводив его до дома, она предложила остаться, но он сказал, что ему нужно побыть одному, и буквально вытолкал ее за дверь.

За перекрестком показалось левое крыло центральной больницы. В прошлый раз Маркус тоже был здесь, только в отделении морга.

— Приехали, — он завернул на большую парковку.

— Похоже, не мы одни. — Кристофер посмотрел на габаритные огни приближающегося авто; дальний свет фар бежал на них невнятным желтым лучом.

— Итан… — Маркус выругался. — Только его не хватало.

* * *

— Пациентка сейчас находится в отделении интенсивной терапии; состояние тяжелое, кровоизлияние в мозг, черепно-мозговая травма… — Доктор в приемном покое спокойно зачитывал диагноз, будто рекламное объявление. — Никаких прогнозов пока дать не могу.

— Когда мы сможем с ней поговорить? — спросил Итан.

— Поговорить? — Доктор посмотрел на него поверх очков. — Молитесь, чтобы она хотя бы пришла в себя.

— Вы хотите сказать… — начал Кристофер.

— Я хочу сказать, что еще рано делать какие-то выводы; первые три дня самые критичные.

— Она может умереть?

— Мы делаем все возможное, чтобы этого не случилось. — Доктор похлопал Криса по плечу. — Извините, у меня много дел.

— Конечно, конечно…

* * *

Маркус смотрел в призрачный сумрак перекрестных улиц через окно приемного покоя. Ночь уже готовилась к рассвету, а буря все никак не затихала — казалось, погода прокляла их всех, отгородив весь мир от них или их самих от этого мира. Маркус заметил, как где-то вдали между домами, в черте горизонта, проступает тонкая нить рассвета. Скоро взойдет солнце, думал он. Еще не свыкся с той мыслью, что дни сменяют ночи, а ночи уходят за днями, и все это смеет жить, когда ее больше нет… Хейз вспомнил, как говорил с ней там, на полу в гостиной, как она смотрела на него вопрошающим взглядом, как она не хотела умирать…

Маркус прислонился к окну.

— Она мертва, — шептал он, — мертва. — Уперся лбом в стекло так сильно, что оно затрещало: — Мертва… — Оторвался от окна.

Темный силуэт стоял перед ним там, в непроглядном тумане. Он прятался в тени, неуязвимый для всех фонарей, для всех окон, что будто специально светили мимо. Маркус сделал два шага назад. Силуэт пошел в глубь снежной бури. Хейз попятился еще, наткнулся на одну из каталок, на стоящее в центре приемной кресло, повернулся, споткнулся о столик; ноги его заплетались, руки сковала дрожь. Он пошел к центральному входу.

— Маркус! — услышал где-то за спиной. — Маркус, стой!

Хейз выбежал из больницы, слетел с покатых ступеней. Проклятый туман сгустился до облаков. Непроглядно-серое нечто опутало улицы. Маркус добежал до парковки, завернул за угол, обежал половину здания — никого нет. Задыхаясь от летящего в него снега, он бежал, увязая в сугробах. Все кружилось и мерцало в глазах: и свет фонарей со стен больничного корпуса, и ночь, и вдруг проступившие звезды. Маркус прищурился — туман отступал, он рассеивался, став прозрачнее. Хейз стер с лица летящий в него снег. На него из сумрака выходил человек.

Маркус достал пистолет.

Выстрел — осечка; выстрел — попал.

Силуэт пошатнулся, выстрелил в Хейза, осел и упал лицом в снег.

— Маркус! — услышал он вопль брата. — Маркус, черт тебя подери!

И почувствовал острую боль в правом колене.