Звёздная пыль в их венах

Лора Себастьян, 2023

Софронию, Дафну и Беатрис с самого рождения готовили лишь для одной цели: уничтожить государства. Их мать, императрица Маргаро, намерена править целым континентом. А дочери – оружие в ее руках. Еще до их рождения Маргаро решила использовать девушек как приманку и выдать замуж за принцев других королевств. Но даже императрице не подвластны заветы звезд. Принцессы избрали свой собственный путь, полностью нарушив планы матери. Софрония предпочла любовь и поплатилась за это жизнью. Дафна и Беатрис полны решимости отомстить за смерть сестры. Пока звезды предупреждают их об опасности, девушки осознают, что в их венах течет особая магия. Сестры должны совладать со своим волшебством как можно скорее. Иначе Маргаро сделает все ради желанной цели. Даже если это означает – убить собственных дочерей.

Виоли

Когда первые лучи солнца освещают горные пики, Виоли и Леопольд покидают гостиницу «Этельдейс Инн». Уже к полудню Виоли начинает не хватать Эмброуза — хотя бы по той причине, что он мог с легкостью заполнить то молчание, что нависает над Виоли и Леопольдом, когда они одни.

Сначала она думала, что всему виной разница в положении: она была служанкой, а он — королем, хоть и в изгнании. Едва ли он когда-нибудь разговаривал со слугами больше необходимого. Но в гостинице ему и самому пришлось прислуживать, и хотя хозяйка была ниже его по статусу, в общении с ней у него не было никаких проблем.

Значит, проблема была в самой Виоли, и, скорее всего, она гораздо глубже.

— Давно ты не видел своего двоюродного брата? — спрашивает она его, когда солнце стоит высоко над головой и тишина начинает казаться невыносимой. Если они не будут много времени тратить на отдых, то к сумеркам доберутся до гавани.

Леопольд какое-то время молчит, и она думает, что, должно быть, он так ничего и не скажет. Но в конце концов юноша, глубоко вздохнув, отвечает:

— Около десяти лет, — говорит он.

— Это очень долго, — говорит Виоли, бросая на него косой взгляд, но выражение лица Леопольда не выдает его мыслей.

— Да, — говорит он, и их снова окутывает тишина.

Виоли уже почти совсем сдалась, как вдруг он сам с ней заговаривает:

— Что случилось с твоим носом?

Рука Виоли взлетает вверх, и она аккуратно дотрагивается до носа. Он еще болит, но уже не так сильно, как вчера или даже сегодня утром. Утром Леопольд не затрагивал эту тему, и она решила, что в типичной мужской манере он даже не заметил изменений. Точно так же, как он не заметил, что уже на следующий день после того, как он оказался в пещере, ее глаза из голубых превратились в серебристые — тронутые звездами.

— Принцесса Беатрис исцелила его звездной пылью, — говорит она. — Тогда же, когда передала мне астры.

По крайней мере, про астры он знает, хоть сам и не спрашивал. Прежде чем они покинули гостиницу, Виоли объяснила ему, что они отправятся в гавань и купят билеты до Фрива.

— Как великодушно с ее стороны, учитывая, что это она его и сломала, — говорит он, и Виоли кажется, что она слышит в его голосе веселые нотки.

— Я не держу на нее зла, — отвечает Виоли, пожимая плечами. Это правда, но, конечно, она уклонилась бы, если бы предугадала действия Беатрис и знала бы, какой крепкий у нее кулак. — И не говори мне, что не хотел сделать то же самое, когда я рассказала тебе о том, что работала на императрицу.

Леопольд смотрит на нее, округлив глаза.

— Я бы никогда не ударил леди, — говорит он в ужасе.

— К счастью для тебя, я не леди, — отмечает она. — Правда в том, что я виновата в смерти Софронии. Я это понимаю, ты это понимаешь, а теперь и принцесса Беатрис это понимает. Уверена, что, когда мы встретимся с принцессой Дафной, она тоже пустит в ход кулаки.

Леопольд снова замолкает, и Виоли думает, что на этом разговор закончился. Она сосредотачивается на дороге. Если прищурится, то сможет разглядеть на горизонте реку Илливан — голубую ленту, прорезающую серые горы.

— Нет, не понимаю, — говорит Леопольд так тихо, что она почти его не слышит. Озадаченная, она искоса смотрит на него. Он прочищает горло: — Я не думаю, что это твоя вина. По крайней мере, твоей вины в этом не больше, чем моей. Если бы я не был таким ужасным королем, восстание не разрослось бы до таких масштабов. Если бы я не доверял своей матери, ее предательство не сокрушило бы нас с Софи так сильно. И если бы я смог остановить Софи, прежде чем она… — Он замолкает, снова качая головой. — Львиная доля вины за все случившееся лежит именно на мне, Виоли.

Виоли отвечает не сразу, но когда она заговаривает, то ее голос звучит мягко:

— Ты не смог бы остановить ее, Леопольд, — говорит она, запоздало осознавая, что впервые назвала его по имени. — Когда мы разрабатывали наш план, Софи уже знала, что собирается пожертвовать собой, чтобы спасти тебя. Она продумала все заранее, а если я и узнала что-то о Софи и ее сестрах, так это то, что, если они решили придерживаться какого-то плана, сами звезды не смогут встать у них на пути.

Леопольд на мгновение задумывается.

— Если бы ты отказалась помогать императрице — в самом начале или когда она приказала тебе подделать письмо, — думаешь, она бы просто сдалась?

Над этим вопросом Виоли никогда раньше не задумывалась. Она открывает рот, но быстро снова закрывает его. Она понимает, что не может найти слов, хотя Леопольд, похоже, и не ждет от нее ответа.

— Готов поспорить, ты не была ее единственным и неповторимым секретным оружием. Моя мать тоже была на ее стороне. Ты правда думаешь, что больше никого не было?

И снова Виоли не отвечает, хотя от его слов волосы у нее на затылке встают дыбом. Леопольд продолжает:

— Софи кое-что рассказала мне до того, как она… В общем, она успела рассказать, что императрица все спланировала еще до их рождения. Это целых семнадцать лет. Семнадцать лет для наблюдений, планирования и расстановки фигур на шахматной доске. Неужели ты думаешь, что она позволила бы своему плану провалиться из-за одного человека?

Виоли сглатывает.

— Я не думала об этом с такой стороны, — отвечает она.

— Ты сама сказала — если Софи и ее сестры решили придерживаться какого-то плана, сами звезды не смогут встать у них на пути. Как ты думаешь, у кого они этому научились? — спрашивает он.

Пусть вопрос и риторический, по крайней мере на него она знает ответ.

Виоли солгала бы, сказав, что слова Леопольда ни капли не облегчили чувство ее вины — хотя бы на долю секунды. Но они еще больше выбивают ее из колеи. Она никогда не считала, что пойти против императрицы будет простой задачей, но по мере того, как они подходят все ближе и ближе к гавани — все ближе к принцессе Дафне и Фриву, — Виоли начинает думать, что эта задача вообще невыполнима.

Виоли и Леопольд добираются до гавани вовремя, но лишь благодаря встретившемуся им фермеру. В своей телеге он вез пшеницу на торговое судно. В этой телеге они и доехали. Виоли могла бы заплатить мужчине, но он не спросил с них платы, и она придержала язык. Путешествие во Фрив будет нелегким, и им понадобится все до последней астры, что дала им Беатрис.

Леопольд позволяет Виоли самой позаботиться о том, чтобы найти им корабль до Фрива, и девушка этому только рада. Она сомневается, что Леопольд умеет торговаться или что он вообще знает цену астре, к тому же его аристократичный акцент может сам по себе осложнить ситуацию.

Она поспрашивала у людей о судне, отплывающем во Фрив, и все до единого ответили одинаково — «Астрал», корабль капитана Лихая. Она узнала, что это грузовой корабль, который перевозит различные товары между Селларией, Темарином, Бессемией и Фривом. В одном из пабов недалеко от гавани они с Леопольдом нашли капитана Лихая, уже выпившего несколько пинт эля. Капитану за пятьдесят, у него круглое румяное лицо и густая рыжая борода. Когда Виоли спрашивает его о корабле, он прищуривает глаза, и его взгляд мечется между ней и Леопольдом.

— И по какому делу вы едете во Фрив? — спрашивает он с фривийским акцентом.

Виоли пожимает плечами.

— Семья, — говорит она, что, как ей кажется, достаточно близко к истине. Просто семья — не ее. Она решает, что технически это семья Леопольда, пусть он и приобрел ее, только когда женился.

— Что-то не похожи вы на фривийцев, — замечает капитан Лихай.

— Я бессемианка, — признается она. — Мой муж — темаринец, — добавляет она, кивая в сторону Леопольда. — Но ни один из нас не горит желанием рисковать своей шеей или средствами к существованию, оставаясь в стране, где творится такая суматоха. Моя сестра замужем за фермером из Фрива, они живут недалеко от реки Эстер, — добавляет она, вспоминая карты, которые ее когда-то заставляли изучать. — На наш взгляд, это хорошее место, чтобы начать все сначала. В целом сейчас нас утроило бы любое место, лишь бы подальше отсюда.

Капитан Лихай долго ее рассматривает, но его взгляд слишком остекленел от эля, чтобы его можно было назвать проницательным.

— Пятнадцать астр, — говорит он ей. — С каждого.

Беатрис дала ей пятьдесят астр, а это значит, что у них останется всего двадцать астр, чтобы потом добраться от гавани до дворца. Виоли допускает мысль, что это возможно, но не хочет рисковать. Она решается на блеф.

Девушка качает головой.

— Не берите в голову, — говорит она ему, отодвигаясь от стола. — Один корабль предложил отвезти нас всего за пятнадцать. Он не так хорош, как, по слухам, хорош «Астрал», но…

Капитан Лихай хватает ее за запястье, и Виоли замирает. Стоящий рядом с ней Леопольд напрягается.

— Двадцать за обоих, — говорит он. — Это мое последнее предложение.

Виоли вырывает свою руку из хватки капитана Лихая — это проще, чем она ожидала. Он сразу ее отпускает. Прежде чем кивнуть, она делает вид, что обдумывает его предложение.

— Договорились, — говорит она.

— Деньги вперед, — отвечает он, протягивая руку ладонью вверх. Сбоку на его большом пальце вытатуирован якорь — Виоли слышала, что у капитанов есть суеверие, будто это спасет их корабль от гибели.

Виоли лезет в карман своего платья, вытаскивает одну монету в десять астр и бросает ее ему в руку.

— Десять сейчас, остальное — когда мы благополучно доберемся до Фрива.

Капитан Лихай, похоже, хочет продолжить спор, но в конце концов передумывает.

— Мы отплываем на рассвете. Если вы к тому времени не успеете подняться на борт, мы сделаем это без вас.

Не дожидаясь ответа, он машет рукой официантке и заказывает еще выпивки. Виоли понимает, что диалог окончен.