Нацисты. Предостережение истории

Лоуренс Рис, 2005

На протяжении 16 лет Лоуренс Рис встречался с многочисленными очевидцами и участниками событий Второй мировой войны, в том числе и с бывшими нацистами, нашедшими прибежище в разных странах мира, и брал у них интервью. Итогом этой титанической работы стал многосерийный документальный фильм телеканала ВВС «Нацисты: Предостережение истории», который получил целый ряд престижных международных наград и считается одним из самых знаменитых в истории документального кино. Написанная по мотивам фильма книга является самостоятельным и значительным историческим трудом и рассказывает о бесчисленных преступлениях против человечества, совершенных нацистами разных рангов. Существенное место в книге отведено злодеяниям гитлеровцев в ходе войны с Советским Союзом.

Введение

Только оглядываясь назад, ясно видишь истинные очертания жизни. Это столь же справедливо в отношении наших отдельных жизней, сколь и в отношении великих исторических событий. Я, например, представить себе не мог в начале 1990-х, приступая к работе «Нацисты: Предостережение истории», что она станет началом столь долгого пути. Ведь только в процессе работы над фильмом «Предостережение истории» я вполне осознал, какой обширный новый исторический материал сделался доступным в Восточной Европе после падения Берлинской стены. Именно это обстоятельство, а также крепнущее убеждение в отношении того, что невозможно переоценить важность войны Гитлера против Сталина в любой попытке понять образ мыслей нацистов, склонили меня сразу же взяться за другой проект. Поэтому еще несколько лет я писал сценарий, занимался производством и режиссурой фильма «Война столетия» об эпической борьбе между нацизмом и коммунизмом.

Какие очертания приобрела вся эта работа, стало для меня вполне очевидным только теперь. В то время я не видел этого столь ясно. Поэтому я особенно благодарен издательству BBC Books за то, что, переиздавая оригинальную работу «Нацисты: Предостережение истории», оно предоставило мне возможность включить в книгу также и бо́льшую часть «Войны столетия». Ибо я думаю, что материал «Войны столетия» — в частности, глава «Разновидности войны» — наглядно демонстрирует реальные последствия нацизма. Конечно, во время поездки по России, Белоруссии и Украине, слушая рассказы о нацистской оккупации, я имел возможность глубже вникнуть в сущность миропонимания Гитлера: унылый вид, где сострадание вне закона, а жизнь сводится к дарвиновской борьбе, в которой слабым надлежит страдать, потому что такова их судьба.

Конечно, при включении одной книги в другую, есть потенциальные сложности. Некоторые из них легко исправить — опасности повторения, например, — и я постарался отредактировать текст таким образом, чтобы не говорить дважды одно и то же. Я также обновил содержание в местах, где мое понимание с момента написания оригинального текста изменилось — это, в частности, касается раздела об истоках нацистского «окончательного решения еврейского вопроса». Но при целенаправленном исследовании событий, главным образом, на Восточном фронте, отраженных в многочисленных свидетельствах русских ветеранов, может создаться опасное впечатление, будто бы война на Западе «не сыграла роли».

Я должен подчеркнуть, что такая точка зрения мне совершенно чужда. Я воспитывался на героических рассказах о жертвах британских и американских военнослужащих во Второй мировой войне. Мой отец был летчиком Военно-воздушных сил Великобритании. А мой дядя служил в конвоях на Атлантике и погиб, когда их корабль подорвало вражеской торпедой. Именно для того, чтобы полная картина борьбы западных союзников против нацизма была представлена максимально широкой аудитории, я задумал такие телесериалы, как «Битва за Атлантику» и «От дня высадки до Берлина», а затем как редактор следил за процессом их создания.

Но книга, которую вы держите в руках, о другом. В ней я пытался как можно глубже проникнуть в сущность нацизма. Это не история Второй мировой войны и не повествование обо всех значительных военных решениях в ходе конфликта. Это попытка понять, почему немцы и их союзники совершили то, что они совершили. Именно для достижения этой цели — и только этой цели — я по необходимости, включал материалы из «Войны столетия».

Оглядываясь теперь на проделанную работу, я вижу еще один аспект, в свое время не вполне мною осознанный. Эти книги, а также связанные с ними телесериалы, были основаны примерно на сотне эксклюзивных интервью, многие из которых брались у бывших членов нацистской партии. У меня была возможность встретиться и расспросить людей, которые обожали Гитлера, работали у Гиммлера, воевали на Восточном фронте и совершали зверства в рядах СС. Теперь такая возможность более не доступна для тех, кто придет после меня, — по той простой причине, что большинство людей, с которыми мы беседовали, уже умерли. В разгар процесса производства, когда нужно было вовремя подготовить материал к эфиру, книгу к печати, мне как-то не приходило в голову, что мы делаем нечто исключительно ценное для будущих поколений.

Конечно, с постепенным уходом живых свидетелей отношение к нацизму и Второй мировой войне также будет меняться. Для моего поколения единственным способом разобраться в мире, в котором мы росли, было знать, что произошло во время Второй мировой войны. Разделенная Германия, холодная война, советское господство в Восточной Европе — последствия того конфликта составляли окружающую нас действительность. Но для сегодняшних школьников все совсем иначе. Вспоминаю, дочь одного друга спросила меня, когда ей было семь лет: «Что было раньше: Адольф Гитлер или битва при Гастингсе?» Для ее поколения нацизм — это просто еще один раздел истории, часть огромной мозаики, которую нужно уложить вместе с римлянами, норманнами и Генрихом VIII.

Думаю, вас не удивит, что, с моей точки зрения, Третий рейх — это отнюдь не «просто еще один раздел истории». Я считаю, что изучение нацизма по-прежнему предоставляет нам некий уровень проникновения в состояние общества, которое совершенно отличается от преимуществ понимания некоторых других периодов прошлого. Начать хотя бы с того, что нацисты ходили по этой земле не так уж давно. Они пришли из цивилизованной страны во времена, когда, вслед за Первой мировой войной, в Европе возобладал целый ряд положительных ценностей и представлений о демократии и правах человека. Они все это растоптали, как только достигли власти, в результате ряда выборов, показавших, что большинство немцев, голосуя либо за коммунистов, либо за нацистов, в итоге голосовали против демократии. Учитывая, что в сегодняшнем мире так много очень юных демократий, это серьезный призыв к бдительности.

И есть еще один, даже более важный, урок, который мы должны извлечь из этой истории. Занявшись данной темой много лет назад, я ожидал встретить множество бывших нацистов, которые скажут: «Я совершал военные преступления лишь потому, что выполнял приказы». Однако, если надавить на бывшего нацистского преступника, он с большей вероятностью ответит: «Я тогда считал, что поступаю правильно». И этот ответ пугает гораздо больше, чем заявления о тупом повиновении, которых я ожидал. Бывшие нацисты верили, что их поддержка Гитлера была вполне обоснована конкретными обстоятельствами тогдашнего времени. Они рассказывают о том, какое унижение испытывали от Версальского соглашения в конце Первой мировой войны, а затем в послевоенные годы им пришлось пережить революции и гиперинфляцию, а в начале 1930-х — массовую безработицу и банкротства. Они мечтали о «сильной личности», которая восстановит национальную гордость и победит растущую угрозу коммунизма.

С годами, встречая в работе над фильмами бывших нацистов, я стал понимать, что есть еще иное измерение в их поддержке Третьего рейха, вообще не являющееся «рациональным». Это измерение эмоциональное, основанное на вере. Такое квазирелигиозное измерение нацизма вполне очевидно, и я подробно рассказываю о нем в первой главе книги. Но нам следует также признать, что Гитлер, как политическая фигура, давал этим немцам нечто такое, чего не могли дать другие политические лидеры. Гитлер практически никогда не говорил о таких скучных вещах, как «политическая линия». Вместо этого он предлагал руководство, основанное на видениях и мечтах. Благодаря этому ему удавалось задевать нечто такое, что покоится в глубине человеческой психики. Джордж Оруэлл упоминает об этом в своей знаменитой рецензии на «Майн кампф» Адольфа Гитлера: «…людям нужны не только комфорт, безопасность, короткий рабочий день, гигиена, контроль рождаемости и вообще здравый смысл; они также хотят, иногда по крайней мере, борьбы и самопожертвования, не говоря уже о барабанах, флагах и парадных изъявлениях преданности»^[1]. Многим людям также — думаю, Оруэлл согласился бы — нравится представлять себя «высшими» по рождению и сознавать, что катастрофические события в их стране происходят не по их собственной вине, а в результате темного «международного заговора».

Полагаю, что, приступая к данному проекту, во многих отношениях я был очень наивен в понимании человеческих мотивов. Мне казалось, что люди принимают важные решения относительно своей жизни, основываясь на рациональных разумных критериях. На самом же деле решение идти за Гитлером и поддерживать его при любых обстоятельствах в значительной степени бывало скорее эмоциональным. И нам не следует рассматривать это как некую специфически «немецкую» черту. Оглянитесь на собственную жизнь и спросите себя: часто ли ваши решения бывали действительно «рациональными». Рациональным ли было ваше решение купить дом или машину, которую вы выбрали? А ваше расположение к одним людям и неприязнь к другим — в основе своей они имеют «рациональные» или «эмоциональные» причины?

И несмотря на всю работу, проделанную историками-структуралистами на протяжении последних лет, выявляющую все специфические обстоятельства возникновения нацизма, мы вынуждены признать неприятный факт: Адольф Гитлер был неординарной личностью, которая успешно использовала чувства немцев. Конечно, его влияние распространялось преимущественно на тех, кому хотелось верить в то, что он утверждал — тому приводится много личных свидетельств в этой книге, — и потребовался экономический кризис (который он не контролировал), чтобы вытолкнуть его на вершину власти. Но суть в том, что для множества людей, даже в ранние годы становления нацизма, встреча с Гитлером стала событием, изменившим их жизнь. Показательно свидетельство Альберта Шпеера, который утверждает, что после встречи с Гитлером он жил на «высоком напряжении», а ведь он не единственный человек с большим интеллектом, почувствовавший необходимость подчинить себя воле австрийского капрала. Эта история учит нас, что харизма (умение снискать популярность в массах) — это свойство, к которому следует относиться с подозрением. А также нам следует научиться проявлять здоровый скептицизм в отношении тех, кто следует за политическими лидерами, руководствуясь «верой».

И наконец, есть еще одна всеобъемлющая причина, заставляющая меня думать, что эта история остается актуальной. Как я уже писал в завершении короткого предисловия к «Войне столетия» шесть лет назад: «…это отнюдь не счастливая история, и она не слишком утешительна. Но ее следует изучать в школе и помнить. Потому что на это оказались способны люди в двадцатом веке».

Лоуренс РисЛондон, октябрь 2005 г.

Примечания

1

George Orwell. Hitler. Первая публикация: New English Weekly. — Лондон 21 марта 1940 г. Перевод с английского: А. Шишкин. Публикация перевода: сборник «Джордж Оруэлл: “Скотный Двор: Сказка”. Эссе. Статьи. Рецензии». — Изд. «Библиотека журнала “Иностранная литература”». — 1989. С. 75–79.