Развеянные чары

Ло Гуаньчжун (1500)

Классический китайский роман «Развеянные чары» пользуется большой любовью среди читателей на своей родине и официально относится к разряду «популярной книги для приятного чтения». Его авторство принято приписывать великому китайскому писателю XIV века Ло Гуаньчжуну — создателю эпопеи «Троецарствие», а окончательную редакцию текста — Фэну Мэнлуну (1574–1646), одному из самых прославленных литераторов своего времени. Многочисленные герои «Развеянных чар», такие как чародейка Белая лиса, хромой бес Цзо, изящная лисица Ху Мэйэр и многие другие, творят разнообразные бесчинства и активно вмешиваются в жизнь простых людей и придворных, за что их ждет неминуемая расплата. Текст сопровождается иллюстрациями и рисунками китайских и японских художников.

Глава третья

Ху Чу в деревне пытается обольстить добродетельную женщину. Чжао И в лесу разыскивает следы лиса-оборотня

Каждая тварь живая способна

в оборотня превратиться,

Но в тонком искусстве бесовских проделок

всех превосходит лисица.

Людям постичь колдовские обличья

Еще не случалось доселе,

И нынче лисицу — Святую тетушку —

разгадать они не сумели.

Говорят, что с живыми тварями могут происходить самые невероятные превращения. Так, к примеру, рыба угорь может оборотиться добрым молодцем, белая улитка — красавицей, тигр — буддийским монахом или старухой, бык — царем или князем, барс — военачальником, собака — чиновником, олень — даосом, волк — мальчишкой. Подобных случаев в книгах описано множество. Надо сказать, что обезьяны в этих делах тоже ловки и изворотливы. Но уж если говорить в целом, то никто не совершил столько бесовских проделок, как лисы.

У обычных лис носик — острый, головка — маленькая, хвост — большой, шерсть — рыжая. Если же встречаются лисы черные и белые, то это говорит об их почтенном возрасте, ибо с возрастом их окрас меняется.

В одной древней летописи о лисах говорится:

Достигнув пятидесяти лет, лиса может превращаться в человека; в сто лет — обретает способность узнавать, что делается за тысячу ли от нее; в тысячу лет — способность общаться с Небесами. Справиться с такой лисой человеку не под силу. Нрав же у нее добрый, превращения бесконечны, и обольщать она умеет…

Вот почему с древнейших времен лис сравнивают с человеком. Красив человек — все говорят: мил и обворожителен, как лиса. Нерешителен — его считают недоверчивым и осторожным, как лиса. Любит выдавать ложь за истину — и это его качество сравнят с лисьей лживостью. Тех же, у кого не счесть друзей, обычно именуют вожаками лисьей стаи.

А теперь, уважаемый читатель, послушай рассказ о лисьей обольстительности.

Если лиса хочет завлечь мужчину, то чаще всего принимает облик красивой женщины. Если же лис хочет соблазнить женщину, он принимает облик красавца-мужчины.

Вы можете удивиться: каким это образом лисы совершают подобные превращения? Все дело в том, что способность к этому заложена в них самой природой.

Предположим, лиса хочет превратиться в женщину — для этого она берет теменную кость умершей женщины; если же лис желает превратиться в мужчину, он берет такую же кость, но уже умершего мужчины. Они кладут эту кость себе на голову и начинают кланяться луне. Ежели превращению суждено совершиться, то кость удержится на голове при всех поклонах. Ну а ежели не удержится — стало быть, не бывать превращению!

Если при этом удается отбить сорок девять поклонов, не уронив кости, то лиса превращается в женщину, а лис — в мужчину.

Затем оборотень покрывает тело древесными листьями и лепестками цветов, и они превращаются в роскошные новые одеяния.

Встречаясь с людьми, оборотни мило улыбаются, говорят приятные слова, и в девяти случаях из десяти люди поддаются на их уловки. Противостоять им способны лишь высоконравственные мужи и целомудренные женщины…

А теперь поведем рассказ о том, как во времена великой династии Сун, в первый год правления под девизом «Всеобщее спокойствие», на престол вступил император Чжэнь-цзун. Народ тогда жил в мире и покое, но наш рассказ пойдет не об этом, а об охотнике по имени Чжао И, из деревни Цзытунцунь, которая находится в округе Аньдэ, в Западной Сычуани.

Чжао И происходил из некогда богатой, но затем разорившейся семьи. Жил он всегда независимо, и за это односельчане почтительно именовали его Чжао Даланом, что значит «старший молодец». У него была жена, урожденная Цянь, дочь отставного чиновника. Ей было двадцать два года, и она отличалась необыкновенной красотой. Средства к жизни Чжао И добывал охотой, а жена занималась шитьем на дому, чем и помогала содержать семью. Люди весьма уважали ее за добродетельный нрав.

Но вот однажды случилось так, что она вышла из дому за водой и была замечена лисом-оборотнем. Ее красота возбудила в нем страсть, и он решил соблазнить ее, приняв для этого облик красавца-сюцая. И вот каждый день после ухода мужа из дому он, роскошно наряженный, появлялся у ворот и слонялся под окнами, ища случая заговорить с красоткой. При этом он не забывал обольщать ее сладкими речами. Но сердце женщины оставалось твердым как камень, и никакие бесовские чары на него не действовали.

Как-то Чжао И дважды столкнулся с этим сюцаем у ворот своего дома. Поведение молодого человека показалось ему несколько странным, и охотник поинтересовался, кто он такой.

— Меня зовут Ху Чу, — отвечал сюцай. — Я учусь у наставника в соседней деревне, а сюда пришел просто погулять.

Чжао И пытался разузнать о нем в соседней деревне, но человека с таким именем там никто не знал. Это вызвало у него подозрение.

Через несколько дней, утром, госпожа Цянь собралась было заняться туалетом, как вдруг обнаружила исчезновение серебряной шпильки для волос. Она перетряхнула всю одежду, перерыла все шкатулки, короба и туалетные коробки, осмотрела даже крысиную нору у подножия стены — шпильки нигде не было. И лишь в полдень, когда к обеду был уже готов рис, она открыла крышку котла и обнаружила в нем свою шпильку. При этом, несмотря на горячий пар, валивший из котла, шпилька была холодной. Госпожа Цянь в тот день ничего не сказала об этом мужу, опасаясь, что он не поверит.

Через несколько дней, встав утром с постели, она уже обнаружила пропажу одной из своих вышитых туфелек.

— Видать, кошка утащила, — предположил Чжао И. — Надень другую пару.

В то же утро Чжао И ушел на охоту, но вскоре вернулся, держа в руках вышитую женскую туфлю.

— Это не твоя?

— Моя, — удивилась госпожа Цянь. — Где ты ее нашел?

— В трех ли отсюда, — ответил муж. — Висела на гранатовом дереве. Чудеса!

Только после этого госпожа Цянь осмелилась рассказать мужу историю с серебряной шпилькой.

— Это, несомненно, проделки какого-то беса, — заключил Чжао И. — Не обращай внимания. Неспроста же говорят: увидев удивительное — не удивляйся, и оно перестанет быть удивительным.

С этих пор в семье Чжао И начались чудеса. Однако вреда они никому не причиняли, и супруги вскоре перестали обращать на них внимание, а под конец и вовсе с ними свыклись.

Приближался праздник Двойной девятки. Стало ветрено, травы пожухли — самое время для охоты. Захватив с собой луки, стрелы и прочее охотничье снаряжение, Чжао И и его товарищи-охотники покинули деревню и отправились в горы. Устроив в тот же день облаву, они уже к вечеру добыли несколько сайгаков, кабанов, зайцев и оленей и всю добычу разделили между собой поровну. Собрались было возвращаться, как вдруг из горной впадины выскочила целая стая барсуков.

— А вот и случай показать всем свое искусство! — обрадовались охотники. — Давайте-ка устроим за ними погоню, а затем и угощение в честь самого удачливого охотника!

Охотники оставили свое снаряжение и добычу сопровождавшим их, но не участвовавшим в охоте односельчанам, а сами бросились за барсуками.

Между тем преследуемая охотниками стая барсуков рассыпалась по полю. Чжао И наметил себе самого крупного самца и гнал его без передышки почти три ли. И вдруг барсук исчез. Не желая столь легко отказываться от добычи, охотник взбежал на холмик и, оглядев кругом местность, увидел зверя на склоне впереди лежащей горы: барсук рыскал в разные стороны, выискивая хоть какую-нибудь расселину или нору, где можно было бы спрятаться.

Чжао И снова пустился в погоню, обогнул несколько холмов, но барсука и след простыл. Зато он увидел большерогого оленя, пощипывавшего траву на склоне горы. Олень тоже заметил человека и пустился бежать.

«Барсука я уже упустил, — сказал себе Чжао И, — и если не добуду оленя, не избежать позора».

Торопливо сняв куртку, он обвязал ее вокруг бедер и помчался вперед по склону. Однако и олень исчез.

Охотник в нерешительности остановился. От долгого бега во рту пересохло. Откуда-то доносилось журчание ручья, однако поблизости удалось найти лишь несколько лужиц с мутной водой. В поисках воды Чжао И прошел еще около ли, как вдруг случайно наткнулся на вытекавший из горной расселины ручеек. Вода в нем была так чиста и прозрачна, что были видны все камешки на дне. Положив трезубец, охотник зачерпнул в пригоршню воды и напился. Затем взглянул на небо: уже смеркалось, пора было возвращаться назад.

Происходило все это в восьмой день девятого месяца, и потому, едва зашло солнце, на небе сразу появился ясный полумесяц.

То ободряясь, то падая духом, Чжао И пустился в обратный путь. Надо сказать, что, увлеченный погоней, он не заметил, как пробежал более двадцати ли. Прошагав еще около двух ли, он вдруг заметил впереди себя при лунном свете какую-то движущуюся тень. Это была лиса: положив себе на голову какую-то кость, она беспрерывно кланялась луне.

«Вот те раз! — подумал Чжао И. — И правда, мне частенько приходилось слышать от людей, что лисы могут совершать превращения. Может, и эта тварь обладает такой способностью?! Однако потихоньку понаблюдаю, что будет дальше…»

Между тем лис закончил поклоны и в то же мгновение оборотился в молодого красавца-мужчину — вылитый сюцай Ху Чу, с которым Чжао И довелось уже встретиться.

— Так вот ты кто! — воскликнул охотник, и его охватил гнев.

Бросив трезубец, он потихоньку снял лук, наложил стрелу, до отказа натянул тетиву и выстрелил.

— Вот тебе, получай!

Поистине: просто увернуться от видимого копья, но трудно уберечься от невидимой стрелы. Стрела попала лису в левую ляжку, и, взвыв от боли и уронив с головы кость, он снова принял свой первоначальный облик и пустился наутек.

Но Чжао И уже не стал его преследовать: во-первых, время было позднее, а во-вторых, он просто побоялся. Отвязав куртку, он надел ее, подобрал трезубец и торопливо продолжил свой путь.

Тем временем остальные охотники возвратились в деревню. Накупив вина и нажарив дичи, они уселись под навес из циновок и, не дожидаясь возвращения Чжао И, приступили к пиру.

— Что-то запаздывает наш Чжао Далан, — заметил один из охотников. — Видать, тяжела его добыча — нет силенок дотащить!

— Куда ему! — усомнился другой. — Сам знаешь: двуногому не всегда угнаться за четвероногим.

— Вот уж нет! — вступил третий. — Чжао И охотник умелый, удача ему редко изменяет.

— А мне сдается, что не он гоняется за барсуком, а барсук — за ним, — пошутил четвертый, — оттого и запаздывает…

— Поглядите! Поглядите! А не он ли это идет?.. — заметил вдруг кто-то из охотников, указывая рукой на появившегося вдали человека.

Охотники вышли из-под навеса и увидели Чжао И, возвращавшегося с пустыми руками.

— Что это вас так задержало? — спросили его охотники. — А мы задрали двух барсуков, пьем за охотничью удачу. Подсаживайтесь, здесь и ваша доля.

— Увы, барсука мне догнать не удалось, — сказал Чжао И. — Но зато я увидел нечто такое, что развеяло мое великое сомнение.

И он поведал приятелям, как стрелял в лиса-оборотня, кланявшегося луне.

— Ну, брат, да ведь это счастье, что вы избавили наши места от бед! — радовались охотники. — Выходит, теперь мы вас должны поздравлять…

Однако среди охотников нашлись и такие, кто не поверил рассказу Чжао И.

— Чжао Далан, — говорили они, — не смог догнать барсука, а теперь морочит нам голову небылицами о каком-то оборотне! Пока не увидим оборотня своими глазами — не поверим!

Правда, один пожилой охотник возразил:

— А почему не поверить? Чего только не бывает на свете?!

Тем временем охотники затащили Чжао И под навес, усадили, налили большую чашку вина, а затем каждый принялся рассказывать истории про лис-оборотней.

Когда очередь дошла до Чжао И, он сказал:

— Моя стрела попала лису в ляжку, и на земле, конечно, должны остаться следы крови. Хотите — завтра все вместе выйдем, по следам отыщем нору, перебьем всех лис, сколько бы их там ни было, сдерем с них шкуры и сошьем себе куртки на зиму?

— Согласны! — дружно подтвердили охотники. — Однако вот что: если ваш рассказ подтвердится, мы выставляем угощение; если же нет — придется вам раскошелиться.

Чжао И согласился. На этом ужин закончили, дичь поделили, и все разошлись по домам.

Дома Чжао И рассказал обо всем жене. Та хотя и поддакивала мужу, но в душе терзалась сомнениями.

Ночью Чжао И так и не сомкнул глаз и поднялся, едва рассвело. Услышав шелест листьев, доносившийся со двора, он подумал:

«Видно, ветер поднялся. Ведь сегодня первый день праздника Двойной девятки!»

Выглянув в окно, он увидел, что все небо затянуто черными дождевыми тучами, и заволновался уже всерьез:

«Погода испортилась, надо выходить, пока не пошел дождь. Пожалуй, позавтракаю, когда вернусь».

Торопливо умывшись и надев куртку, Чжао И побежал по соседям. Однако одни еще спали, другие еще не позавтракали. Приходилось ждать, пока поедят да умоются. А тут и ливень начался.

«Ничего, ничего, дождь скоро кончится», — уверял себя вначале Чжао И. Однако дождь не только не прекратился, но лил не переставая до самого вечера. И весь день Чжао И не находил себе места от досады, что нет у него длинного бамбукового шеста, чтобы разогнать тучи или, взобравшись на небо, укутать их непромокаемыми полотнищами, — свети, мол, солнышко, суши лужи.

Увидев, что муж расстроен и неохотно ужинает, жена решила приободрить его и подала на стол жареную дичь и две бутылки вина. Чжао И незаметно для себя самого захмелел и, как был одетым, повалился спать.

Проснулся он в четвертую стражу и, не слыша шума дождя, решил, что погода прояснилась. Когда же в окне посветлело, Чжао И поднялся и выглянул во двор: небо все еще было сумрачным, но дождь действительно прекратился.

«Боюсь, эти лежебоки еще не проснулись, — подумал он, — торопиться незачем, можно, пожалуй, и позавтракать».

Он разбудил жену и велел ей приготовить завтрак, а сам тем временем умылся. Позавтракав, он вышел из дому — моросил все тот же мелкий дождик.

«Ничего, ничего, дождик не сильный, даже одежды не промочит, — успокоил себя Чжао И, — ждать не следует».

Однако, сделав несколько шагов, он убедился, что земля совсем раскисла. Пришлось возвращаться домой и надевать сандалии на непромокаемой вощеной подошве. Затем Чжао И забежал к одному соседу, к другому, к третьему — никто из них и не думал трогаться.

— Экая важность! — говорили они. — Стоит ли тащиться по грязи в такую даль! Если вы и впрямь подстрелили лиса, так он сейчас наверняка где-нибудь отлеживается да раны зализывает. Так что спешить нет смысла, можно пару деньков и переждать.

И вторую ночь Чжао И дурно спал. Погода установилась лишь на третий день.

«Ну, теперь-то им не отговориться», — решил он и стал с утра обегать приятелей и договариваться о часе выхода.

Когда же пришло время трогаться в путь, некоторые пожилые и видавшие виды охотники стали отказываться:

— Земля сырая, идти трудно. Идите уж вы, молодые.

— Ладно, на том и порешим, — заявили остальные.

В путь отправилось человек двадцать. Впереди всех, указывая дорогу, шел Чжао И. Долго кружили и петляли охотники, обшарили лес и множество горных склонов, однако кровавых следов, о которых говорил Чжао И, они не обнаружили — их смыл дождь. Чжао И попытался было растолковать это приятелям, но те его и слушать не хотели.

— Чтобы в таком густом лесу дождь все начисто смыл?! Ну хорошо, допустим, следы смыты. А нора? Ведь она-то должна быть где-то поблизости…

Снова принялись за поиски, и вновь неудача! Наконец охотники потеряли терпение:

— Тьфу! Целый день таскаемся, и все без толку! Пожалуй, пора и по домам. Ну а с вас, как и уговорились, угощение…

Чжао И расстроился, но возразить было нечего — пришлось возвращаться в деревню.

— Все это выдумки Чжао И, — уверяли одни.

— Если в мире, как уверяют, и существуют лисы-оборотни, то тогда нашего Чжао Далана можно смело считать лгуном-оборотнем, — посмеивались другие.

Вот почему в народе до сих пор можно услышать выражения: «врет, как Чжао» или «лгун-оборотень Чжао».

По возвращении в деревню охотники собрались в доме Чжао И и потребовали угощения.

Делать нечего — Чжао И взял у жены кое-что из одежды, заложил у ростовщика и на вырученные монеты купил вина для охотников. Пришлось приглашать и тех пожилых охотников, которые отказались идти из-за дождя.

Перед тем как разойтись по домам, все условились, что, ежели будут спрашивать про лиса, дружно отвечать: лис-оборотень был.

Шутливый сговор и насмешки охотников так расстроили Чжао И, что он поклялся впредь никогда не упоминать о том, что когда-то стрелял в лису.

На этом наше повествование раздваивается, и сейчас речь пойдет о подстреленном лисе-оборотне, рожденном Белой лисой.

Эта старая лиса, его мать, владела искусством совершать превращения, за что и получила красивое прозвище — Святая тетушка. Жила она в большой пещере у подножия гор Гусиных ворот. К востоку и западу от этой пещеры вздымались два таких высоких горных пика, что казалось, они упираются в небеса. Гуси, летящие весной на север, а осенью на юг, всегда пролетали между этими горами, как между воротами. Отсюда и название этих мест.

У Святой тетушки было двое детей — сын и дочь. Лиса звали Ху Чу, лису — Ху Мэйэр.

С давних времен все лисы, достигшие пятисотлетнего возраста, носили фамилию либо Бай, либо Кан; тысячелетние именовали себя Чжао или Чжаном, а Ху считалась общей фамилией для всего лисьего рода и означала просто «лиса».

В тот вечер Святая тетушка при лунном свете обучала дочь искусству изготовления пилюль бессмертия, как вдруг появился Ху Чу, стонущий и прихрамывающий на заднюю ногу. С трудом доковыляв до входа в пещеру, он рухнул на землю. Увидев торчавшую в его левой ноге стрелу, мать попробовала было ее вытащить. Но стрела слишком глубоко вонзилась в тело и никак не поддавалась. Молодой лис только визжал от боли.

— Потерпи, сынок. — Старая лиса закусила древко стрелы зубами и, упершись передними лапами в ногу сына, изо всех сил дернула. Стрела вышла, а молодой лис от страшной боли потерял сознание.

Дело в том, что стрела угодила лису прямо в сустав и повредила связки. К тому же после ранения молодому лису пришлось еще долго бежать, так что можно представить себе его положение!

Роняя слезы, Святая тетушка и ее дочь Мэйэр перенесли сына в пещеру и уложили на земляное ложе, где молодой лис через несколько часов и пришел в себя.

Зная о целебных свойствах некоторых трав, старая лиса решила приготовить из них отвар и промыть рану. Однако травы не помогли, и по прошествии двух дней молодой лис все еще продолжал оставаться на грани смерти.

И вот тут-то, в эту тяжелую годину, старая лиса вспомнила, что в городе Ичжоу живет знаменитый лекарь Янь, по прозванию Три Точки.

Этот лекарь мог своим искусством вернуть к жизни, казалось бы, самых безнадежных больных. «Выпрошу у него лекарство — и конец всем тревогам!» — решила Святая тетушка.

Повелев дочери присматривать за братом, старая лиса оборотилась старухой-нищенкой и, взяв палку, отправилась в город.

Эта вылазка не только помогла старой лисе, но и повлекла за собой множество новых неприятностей.

Поистине:

С рождения воле Небес

подчиняется жизнь человека.

Коль не смертельна болезнь,

всегда отыщется лекарь.

Итак, если хотите узнать, какое лекарство дал старой лисе знаменитый лекарь Янь и помогло ли оно лису-оборотню, прочтите следующую главу.