Любовь по расписанию

Луиза Фуллер, 2015

Отправляясь на работу в Венгрию, англичанка Пруденс Эллиот даже представить себе не могла, что ее новым боссом окажется ее муж Ласло, с которым она рассталась семь лет назад… Смогут ли они простить друг другу старые обиды?

Глава 2

Пруденс тупо уставилась на него.

Квиты?

— Что это значит? — яростно бросила она.

Ласло не ответил, но ей не был нужен его ответ, потому что она знала, о чем он говорит. Желание бросить ему вызов взяло верх над разочарованием, и она медленно покачала головой:

— Нет, Ласло. Если ты имеешь в виду тот факт, что конец нашим отношениям положила я, мы не квиты.

Ее дрожь усилилась, и она обхватила себя руками. Для того чтобы отказаться от Ласло и романтических надежд, ей пришлось сделать над собой огромное усилие. Если бы Ласло захотел, он бы смог ее остановить. Когда она заявила, что уходит от него, он сказал в ответ на это всего несколько слов. Она надеялась вовсе не на такую реакцию. Он отпустил ее. Таким был его выбор. Она помнила, каким холодным и неприступным он был при расставании.

Теперь ей было ясно, почему он прибегал к уловкам и отговоркам всякий раз, когда она просила его познакомить ее с его семьей. Какой же идиоткой она все-таки была! Она потеряла голову от любви и, будучи уверена в том, что чувства взаимны, подарила ему свое сердце и свою невинность.

Она устало посмотрела на него. Почему его ложь имеет для нее значение? В конце концов, она не может изменить прошлое. Не может изменить то, что его чувства к ней были не настолько сильными, чтобы он стал за нее бороться.

Этот разговор не имеет смысла. Зачем обсуждать отношения, которые закончились семь лет назад? Сейчас у нее другая жизнь. Возможно, не такая, о какой она мечтала, но это вполне хорошая жизнь, и она не позволит Ласло ее разрушить.

Ее пульс снова участился, и она с тоской посмотрела на дверь. Разумеется, она понимала, что не может уйти. Работа с коллекцией мистера де Жадань важна для Эдмунда. Она приехала в Венгрию именно для этого, и ей следует думать о работе, а не о своем неудачном романе семилетней давности. У нее не осталось никаких чувств к Ласло. Их встреча случайна. Поэтому она должна относиться к нему как к обычному клиенту.

Решив, что будет вести себя с ним как беспристрастный профессионал, она подняла подбородок и посмотрела на Ласло.

— Этот разговор ни к чему нас не приведет, — твердо произнесла она. — Я здесь для того, чтобы оказать профессиональную услугу твоему дедушке.

Напрягшись, Пруденс закусила губу. Знает ли Янош о ее отношениях с его внуком? Если да, это все усложнит. Но здравый смысл сказал ей, что Янош вряд ли в курсе. Они никогда не встречались. Наверное, после нее у Ласло было много других подружек. Ее щеки вспыхнули, и она поспешно прогнала эту мысль.

— Я знаю, что мистер де Жадань хочет, чтобы я как можно скорее начала составлять каталог его коллекции. Почему бы нам с тобой не отбросить в сторону наши разногласия и не перейти к делу? Может, объявим перемирие? — Пруденс натянуто улыбнулась и сжала руки в кулаки, чтобы не скрестить пальцы на удачу.

Ласло задумчиво смотрел на женщину, которую когда-то любил. Судя по ее примирительному тону, ей была нужна эта работа. Его взгляд задержался на жилке пульса, трепещущей у основания ее шеи. Тому, кто не был с ней знаком, она могла показаться сдержанной и невозмутимой. Но он знал другую Пруденс. Ту, которая страстно его ласкала и не менее страстно реагировала на его ласки.

Почувствовав напряжение в паху, он поднял взгляд и произнес с усмешкой:

— Ну, раз ты привела столь разумные доводы…

Пруденс настороженно посмотрела на него. Она не верила, что он так легко уступил. От Ласло никогда не знаешь, чего ждать.

— Спасибо, — ответила она. — Признаться, я немного удивлена.

Он холодно улыбнулся:

— Я знаю, как женщины любят сюрпризы.

— А я знаю, как мужчины не любят промедления. — Она прокашлялась. — Поэтому я предлагаю начать говорить о работе.

На ее щеках проступил легкий румянец. Взгляд Ласло скользнул вниз по ее серой блузке, подчеркивающей ее высокую грудь и узкую талию. Пруденс была так близко, что он смог бы к ней прикоснуться, если бы протянул руку. Вдохнув знакомый аромат жасмина, он обнаружил, что по-прежнему ее желает.

Ласло стиснул зубы и выругался про себя. Он так долго ненавидел ее за то, как она с ним обошлась, что это открытие повергло его в шок. Он не только ее желает, но и восхищается ей против своей воли. Он не знает больше ни одной женщины, которая держалась бы так хладнокровно в ситуации, подобной этой. Она всегда умела сохранять самообладание, несмотря ни на что. Но сейчас не время думать о достоинствах Пруденс. Ему следует сосредоточиться на ее недостатках.

— Помнится, ты всегда любила поговорить. А я считаю, что о человеке нужно судить не по словам, а по делам.

Щеки Пруденс вспыхнули. «Сконцентрируйся на цели своего приезда», — приказала она себе и, прокашлявшись, спокойно ответила:

— Как я уже говорила, мне известно, что твой дедушка хочет, чтобы каталог его коллекции составили как можно скорее. Она огромная, и, если мы хотим уложиться в срок, нам не следует терять драгоценное время.

— Тебе лучше знать. Ты специалист в этой области.

Его голос был мягким, как бархат. Вопреки своей воле Пруденс вспомнила, как он шептал ей нежные слова в постели, легонько водя пальцами по ее коже. Как их тела сливались воедино и настраивались на ритм друг друга.

Как она может все еще считать его сексуально привлекательным? Она же здравомыслящая женщина. Впрочем, она знает не понаслышке, как легко зов плоти может взять верх над здравым смыслом. Ни одна нормальная женщина не может остаться равнодушной к Ласло Циффре.

— Трех недель обычно достаточно для предварительной оценки. Во время этого этапа важно уделять особое внимание деталям. — Она нахмурилась. — И не беспокойся. Если у меня возникнут какие-то проблемы, я обращусь к мистеру Сеймуру. Я буду постоянно докладывать ему о том, как продвигается работа. — Она натянуто улыбнулась. — По-моему, всегда полезно выслушать точку зрения другого человека. Это добавляет ясности.

Ласло молча слушал ее, слегка прищурив глаза. От этого ее нервозность только усиливалась. Напомнив себе, что ее не должно интересовать настроение Ласло, она расправила плечи и сказала:

— Я с радостью обсужу проблемы, связанные с каталогизацией коллекции мистера де Жадань.

— Это очевидно, — холодно ответил он. — Я знаю, как ты любишь обсуждать проблемы.

Пруденс охватил гнев. Он опять ее подкалывает, намекая на то, что было в прошлом. Разве они только что не заключили перемирие? Как они смогут жить под одной крышей, если он будет принимать в штыки каждое ее слово?

— Я не люблю обсуждать проблемы, — возразила она, вскинув подбородок. — Я просто считаю, что постоянное общение — залог построения хороших отношений.

В ее словах не было ничего предосудительного, но, поймав враждебный взгляд Ласло, Пруденс пожалела о них.

— Я не имела в виду нас с тобой, — поспешно добавила она.

Его губы скривились в презрительной усмешке.

— Не нужно ничего говорить. Я и так прекрасно знаю твою точку зрения на отношения. Ты мне отлично ее продемонстрировала, когда ушла от меня, Пруденс. — Ее имя он произнес так, словно оно было грязным ругательством. — Ты ясно дала мне понять, что я был жалким идиотом, когда думал, что у нас что-то может получиться, несмотря на мои многочисленные недостатки.

В его голосе было столько злобы, что ее бросило в дрожь.

— Н-нет. Я не… — Она не договорила, потому что в этот момент он приблизился к ней. Его глаза сверкали от ярости.

— Да, черт побери, — процедил он сквозь зубы. — Только ты ошибаешься. Эти недостатки были не моими, а твоими. Ты вела себя как трусливый сноб.

— Я не была ни трусихой, ни снобом! — яростно бросила она, возмущенная его несправедливым обвинением. — Я просто не хотела больше притворяться.

— Притворяться, что любишь меня? — цинично усмехнулся он.

— Делать вид, будто у нас есть что-то общее.

Ласло покачал головой:

— Например, преданность? Возможно, ты права. К таким вещам мы действительно относимся по-разному.

— Тебе нет необходимости напоминать мне о различиях между нами, — отрезала она. — Я все о них знаю. Именно поэтому у нас с тобой ничего не получилось. Не могло получиться.

Он смерил ее ледяным взглядом.

— Наши отношения развалились вовсе не потому, что мы были разными. Они развалились потому, что тебя эти различия волновали намного больше, чем меня, — отрезал Ласло. — Скажи мне, Пруденс, как тебе сейчас нравятся мои коммуникативные навыки? Я достаточно ясно выражаюсь?

Резко повернувшись, он направился к камину. Какое-то время Пруденс тупо смотрела на его спину, затем быстро пересекла комнату, схватила за руку и развернула к себе лицом:

— Мне на это плевать! Не смей говорить мне, что я думала и чувствовала семь лет назад! — Она выпятила подбородок и прищурилась. — Если меня и волновали различия между нами, то только потому, что они имели значение. Я, в отличие от тебя, люблю говорить о вещах, которые для меня важны. И, как бы пафосно это ни звучало, я стараюсь всегда говорить правду. Но что ты можешь об этом знать? Для тебя это как китайская грамота.

Его глаза потемнели от ярости.

— Правду? Ты бросила меня, потому что я был недостаточно хорош для тебя. Вот в чем заключается правда. Ты просто слишком труслива, чтобы это признать.

Пруденс неистово покачала головой:

— Как ты смеешь рассуждать о правде, когда мы находимся в этом замке? В твоем замке, о существовании которого я не знала до сегодняшнего дня? И мое упоминание о том, что крыша твоего трейлера протекала и что у нас почти не было денег на еду, вовсе не означало, что я считала тебя недостаточно хорошим.

— Эти вещи не должны были тебя волновать. Для меня они не имели никакого значения, — отрезал Ласло.

— Я знаю! Но для меня они имели значение, и ты не можешь меня за это осуждать, как и за то, что мы с тобой по-разному относимся к вещам. У нас были разногласия по многим вопросам, и это рано или поздно привело бы к серьезным проблемам. Только ты не был готов это признать. Поэтому не смей обвинять меня в трусости. Это ты был трусом.

Он подошел к ней вплотную, и она резко отпрянула.

— Я не трус, — спокойно произнес он, но блеск глаз выдавал его ярость.

Внутри у Пруденс все сжалось. Дух сопротивления внезапно ее покинул, и она почувствовала, что проиграла.

— Этот разговор ни к чему не приведет, — устало произнесла она. — Я знаю, что ты злишься. Мы оба злимся. Но почему бы нам не оставить в покое наше прошлое, по крайней мере до тех пор, пока я не закончу работать с коллекцией?

— Ты знаешь, как много значит для моего дедушки его коллекция? Знаешь, почему он решил составить ее каталог? — Ласло покачал головой. — Неужели после того, что произошло между нами, ты правда думаешь, что я смогу тебе доверять?

На мгновение Пруденс охватил страх. На что он намекает?

— Можешь, — произнесла она слегка дрожащим голосом. — Я буду хорошо работать. Даю честное слово.

Он поморщился, словно съел что-то кислое, и наклонил голову набок:

— Честное слово? Твое честное слово…

Его презрительный взгляд подействовал на нее как удар.

— Я просто хотела сказать…

— Не имеет значения, что ты хотела сказать, — перебил ее он. — Мы оба знаем, что твое слово ничего не стоит.

— О чем ты говоришь?

Ласло недоуменно покачал головой. Да что она за человек, черт побери? Он давно знал, что она трусиха, но не подозревал, что она отказывается признавать то, что сделала.

— Я оказал тебе честь, сделав тебе подарок. Самый ценный подарок, который только может сделать мужчина женщине. Я взял тебя в жены, а ты швырнула мой дар мне в лицо.

Пруденс была так потрясена, что раскрыла рот, но не смогла произнести ни слова.

Взял ее в жены? Не может же он считать, что они на самом деле женаты! Это же нелепо!

Пруденс мысленно перенеслась в тот день, когда его родственники завязали ей глаза и привели ее в трейлер его двоюродного дедушки. Ласло ждал ее там. Он выглядел серьезным и решительным. Они поклялись друг другу в любви и преданности, затем его двоюродный дедушка сказал что-то по-цыгански, и они съели немного хлеба и соли.

Они не муж и жена. Их брак был таким же фальшивым, как и его чувства к ней. Она всегда вспоминала об их свадебном обряде как о чем-то красивом и светлом. Только что он разрушил эту фантазию своим обвинением.

У нее возникло ощущение, будто она стоит на краю обрыва.

— Ты негодяй! Почему ты это делаешь? Почему пытаешься испортить воспоминания о том дне?

— Испортить? — Его черты исказились от ярости. — Это ты все испортила, когда от меня ушла. Это ты положила конец нашему браку.

— Мы с тобой не женаты, — напряженно произнесла она. — Брак — это нечто большее, нежели слова и поцелуи. Обвиняя меня в том, что у нас ничего не вышло, ты лжешь.

— Нет. У нас ничего не вышло, потому что ты не понимала и не уважала мой жизненный уклад. Цыганский образ жизни казался тебе странным и эксцентричным. Тебе нравилось, что я был другим, но ты не хотела, чтобы я таким оставался. Ты думала, что я забуду о своем цыганском происхождении, словно это так же просто, как сбросить маскарадный костюм после праздничной вечеринки. Но в моих жилах течет цыганская кровь. Это нельзя изменить.

— Вот только теперь ты живешь в замке, — произнесла она дрожащим голосом.

— Ты отклоняешься от темы разговора, Пруденс. Не имеет значения, где я жил и где живу сейчас. Мы все еще женаты. Я все еще твой муж, а ты моя жена.

Его слова возмутили ее, но ее сердце в ответ на них предательски затрепетало.

— То, что произошло в трейлере, не было свадьбой, Ласло. — Она тяжело сглотнула. — На ней не было ни священника, ни гостей, ни свидетелей. Мы не обменялись кольцами, не подписали никаких документов. Это не было свадьбой, и я тебе не жена.

Ласло покачал головой и грустно рассмеялся.

— Поверь мне, Пруденс, я бы хотел, чтобы ты не была моей женой, но ты моя жена. — Он сжал руки в кулаки. — В моей культуре свадьба — это нечто личное, касающееся только мужчины и женщины, вступающих в брак. Мы не регистрируем брак. Единственное условие, необходимое для брака, — это согласие жениха и невесты.

Пруденс снова охватил страх.

— Мы не женаты, — сказала она, покачав головой. — По крайней мере, не перед лицом закона.

Она заметила, что его черты слегка напряглись.

— Перед лицом твоего закона, возможно. Но перед лицом моего закона мы женаты. Мы все еще муж и жена, Пруденс.

Ее внезапно охватила паника. Похоже, Ласло верил в то, о чем говорил. Для нее церемония в трейлере была своеобразной репетицией классической свадьбы, о которой она мечтала, для него все происходило по-настоящему. По мнению Ласло, брачные клятвы важнее свидетельства о браке.

Что же она наделала семь лет назад!

Встретившись с ним взглядом, она обнаружила, что он с трудом сдерживает ярость.

— Ласло, я не…

— Разговор окончен, — тихо произнес он. — Мне жаль, что ты потратила время и деньги на поездку, но мы не нуждаемся в твоих услугах.

Кровь отхлынула от лица Пруденс.

— Что ты имеешь в виду? — пробормотала она. — Я не понимаю.

Ласло пронзил ее ледяным взглядом:

— Я имею в виду то, что ты уволена. Что твой договор разорван и эта встреча окончена. И что я больше не хочу тебя никогда видеть. — Он повернулся лицом к камину. — Так что забирай свои вещи и уходи из моего дома. Немедленно.