Кружева от Госпожи Феи

Лука Каримова, 2019

Зимним вечером в мой свадебный салон вошли двое мужчин. Странные визитеры для такого места, вряд ли им понадобилось сшить подвенечное платье… Ах, еще и не одно?! Ваше высочество, вы меня удивляете! Какая наглость! Вы только подумайте, еще и проклятье им помочь снять! Каковы наглецы! Отправиться с вами в магический мир, откуда моя семья сбежала, чтобы спастись от смерти? Нет уж, увольте! Никакие сокровища не заставят меня туда пойти. Если вам понадобилась помощь госпожи Феи, то становитесь в очередь, как и все простые люди!

Глава 2

Титания проснулась чуть позже десяти часов. На календаре суббота — законный выходной. Посылки с готовыми нарядами она отправила еще две недели назад, и сегодня телефон заливался тонкой мелодией пришедших сообщений. Она знала, что в них написано. «Спасибо. Вы волшебница! Так быстро, я даже не ожидала!» — и другие благодарности от счастливых клиентов.

С отправкой посылок в разные города и страны Титания затягивать не любила. Была бы ее воля, вместе с салоном она создала бы и магическое почтовое отделение, чтобы облегчить себе и покупательницам жизнь.

— Кошатины! — Титания окликнула питомцев, и в воздух поднялся пакет с кормом. На его шуршание из разных углов квартиры выскочили сэр Томас, Ричард и Пак. Коты крутились на месте, а над ними летал пакет, дразня их и забавляя Титанию, сидящую на стуле и попивающую кофе. В раковине журчала вода: заколдованная губка мыла посуду, а тарелки со звяканьем ложились на сушилку.

Пак замер и, недовольно дернув хвостом, обиженно мяукнул.

— Ну ладно, хватит с вас издевательств! — великодушно проговорила фея. — Но вы же знаете, как полезны физические нагрузки.

В именную миску каждого питомца высыпалось отмеренное количество корма: Титания тщательно за этим следила, прежде чем щелкнуть пальцами. Пакет вернулся обратно в кладовку, а дверь закрылась, чтобы коты не смогли добраться до своего лакомства.

Пока они усердно хрустели шариками и сердечками, Титания отставила чашку в сторону и поманила альбом с карандашом и ластиком. Предметы легли на стол и, собрав мешающие волосы в хвост, фея принялась рисовать новые эскизы платьев для конкурсанток.

— И без портретов можно сделать наброски, а потом подобрать каждой что-то готовое. Осталось придумать, как же перенести на их тела магические кружева. Хм… это старинное заклинание. Таким я никогда не пользовалась. — Она задумчиво покусала кончик карандаша и решила позвонить маме.

Фее вспомнилось, как в пору окончания университета Роза Спицына познакомилась во флористической лавке (своей собственной) с интеллигентным мужчиной. Им оказался англичанин Ричард Браун, приехавший в Москву читать лекции по ботанике. Как удачно! Родство интересов дало возможность раскрыться их взаимным чувствам. Роза оставила дочь и с новообретенным супругом уехала в изумрудную Ирландию, где у Ричарда был свой дом (он покинул шумный Лондон и перебрался на работу в Дублинский университет).

Именно в честь приемного отца Титания и назвала одного из питомцев.

Вначале к новому члену их маленькой семьи она отнеслась настороженно. Ей не хотелось, чтобы материнское сердце страдало вновь, ведь отец оставил их, когда Титании было пять лет, и уже тогда своим детским умишком она понимала, как сильно мать переживает одиночество и как ей грустно. Фея без любви чахнет, угасает, не говоря о том, что в мире без магии жизнь волшебниц значительно короче. Но, к счастью обеих Спицыных, Ричард Браун оказался прекрасным человеком и заботливым мужчиной.

Титания видела, какими глазами этот несколько худощавый профессор в потертом на локтях пиджаке, но всегда чистой рубашке смотрит на ее мать и как та млеет от этого взгляда. Свадьбу сыграли скромную, Роза надела первое сшитое Титанией подвенечное платье.

Тогда для нее это было лишь хобби — она не планировала получать от него заработок. Слава, ее жених, только посмеивался, считая, что с высшим образованием дизайнера она может заработать куда больше не вышивкой, а если устроится в журнал мод. Но все собеседования провалились по той простой причине, что у Титании отсутствовал опыт работы. Никому не нужны выпускницы ни с красным дипломом, ни с золотым (если бы такой был).

И Славе пришлось смириться с ее работой в «убогом» ателье, где она с горем пополам уживалась с вечно ворчливыми и склочными дамами от тридцати до шестидесяти пяти лет. Они только и знали, как перемывать окружающим косточки, а всех клиентов именовали «зажравшимися москвичами» или «насосавшими фифами». Швеи сидели в тускло освещенном помещении, пропахшем нафталином и дешевым вином, которое попивала их подслеповатая начальница Евдокия Викторовна — дама постбальзаковского возраста с короткими вьющимися, словно змейки, волосами и красными острыми ногтями, не единожды впивавшимися в хрупкое плечо Титании. Женщина сетовала, что вынуждена прозябать в этих облезлых стенах ради оплаты учебы дочери и что та никак не выйдет замуж за какого-нибудь обеспеченного мальчика из благородной семьи.

Постепенно благодаря проявившимся талантам у Титании прибавилось работы. Помимо обычных заказов от клиентов на нее взваливались задания и от начальницы. Видите ли, ее Любочка-дочка хочет вот такой пиджачок, а зачем его покупать и тратить сорок тысяч, если Титания сможет пошить аналогичный за меньшую сумму дома у Евдокии, а Любочка будет моделью. Отказать Титания не могла: во-первых, это прекрасный опыт — пошить что-то новое и набить руку, а во-вторых, это уникальная возможность создать наряд собственного дизайна из оставшегося материала.

Так, за работой Титания не заметила, в какой момент упустила жениха, и он оказался в постели с другой.

Она вернулась домой пораньше, чтобы встретиться с хозяйкой квартиры. В тот месяц они не успели внести плату, потому что Титании задержали аванс. И вдруг услышала резвящихся в спальне любовников.

Девушка тихонько собрала вещи, предварительно запечатав магией дверь «переговорной», подхватила котенка Пака и засунула его в корзинку-переноску. Оставив все в коридоре, она вошла в спальню.

Любовница замерла в позе наездницы и, увидев Титанию, вскрикнула, а Славик застонал: то ли от разочарования, что их застукали, то ли от того, что не смог завершить свое мужское действие.

— Вы не ждали — а я приперлась! — воздев руки к потолку, воскликнула Титания, широко улыбаясь. В порыве едва сдерживаемого гнева она запустила в горе-любовников слишком сильной оглушающей магией, и они замерли: девушка уткнулась в грудь храпящего Славика и стала пускать на него слюни.

— Отдохните. — Титания стряхнула с ладоней золотистые крупицы и, вытащив из шкафа чемодан, побросала туда свою одежду вместе с вешалками. С собой она забрала подаренное мамой им со Славиком на новоселье расшитое розами покрывало и дорогие наручные часы — презент отчима будущему зятю.

— Нет уж, Ричард, лучше я их подарю бомжу, чем они останутся у этого долбаного Казановы! — Она бросила испепеляющий взгляд потемневших глаз на Славика: — Чтоб у тебя ноги затекли! Сундук оранжевый! — Витиевато выругавшись, она навалилась на чемодан и, придавив крышку коленом, застегнула молнию.

Вызвав такси и подождав в квартире двадцать минут, Титания напоследок заткнула раковину и ванну незримыми пробками, выкрутив краны на полную мощность. В кухне она тоже напакостила: выдернула вилку холодильника из розетки, а заодно проткнула волшебной иголкой все яйца в отсеке. Венцом женской мести стала висевшая над дверным косяком подкова: ее Титания избавила от двух гвоздиков, и те упали на линолеум.

— Кто неверный, того по макушке и треснешь! — Подкова засветилась, согревая руки теплом, и потухла. Титания довольно хмыкнула и подвесила ее обратно магией. — Скажи спасибо, любимый, что отделался только этим. А я еще хотела признаться в том, что фея! Хм! — Подхватив чемодан и мяукающего Пака, она покинула место преступления, оставив ключи в прихожей.

Доехала до квартиры начальницы и сообщила, что поживет у нее несколько дней, потому что ее жених — проклятый козел и изменник. Евдокия посетовала на тяжкую женскую долю, но «квартирантке» не отказала.

В это время Славик с трудом вылез из-под любовницы. Ноги у бедняги затекли так, что, не сделав и шага, он свалился на пол, ударившись челюстью о подлокотник кресла, и выбил передний зуб.

От шума очнулась и любовница — у нее весь подбородок был в слюнях. На выходе из квартиры им на головы с треском обрушилась подкова. Остаток вечера они провели в медпункте и, вернувшись, застали разъяренную хозяйку, требующую заплатить не только за проживание, но и за капитальный ремонт затопленных квартир: этой и соседских.

О том, как складывалась дальнейшая судьба жениха, Титания не узнавала. Ей было гадко и больно от предательства человека, с которым она хотела создать семью.

Сидя в крохотной кухоньке с желтыми осыпающимися краской «больничными» стенами, Титания в который раз опускала чайный пакетик в чашку с кипятком и думала, что сейчас у нее такой же унылый и мокрый вид, как у этого «Липтона».

Утерев слезы и как следует высморкавшись, слушая вполуха очередную болтовню по телевизору («Давай поженимся»), Титания набрала номер мамы (из-за занятости они нечасто созванивались).

«Роза… Когда мне исполнилось шестнадцать, мама попросила называть ее только так, потому что слово"мама"старило ее и делало безнадежной теткой без будущего. И все, что ей остается, — зачитываться любовными романами до глубокой ночи, пока я вышиваю крестиком».

Звуки гудков усыпляли, и Титания хотела выключить мобильный, пока не услышала мелодичный и такой желанный в эту минуту голос. Слезы навернулись на глаза, губы скривились, она вновь была готова расплакаться.

— Ма-а-а-м… Славик мне изменил, — пожаловалась она, утирая очередную порцию соплей.

То, что последовало дальше, Титания никак не ожидала услышать от своей интеллигентной матушки.

Женщина мило обратилась к Ричарду по-английски и, уйдя в другую комнату, выдала настоящую лекцию, разбавленную крепким русским матом. От услышанного Титании резко расхотелось плакать и жаловаться на превратности судьбы и на неумение мужчин сохранять верность. Ее разбирал смех, и зашедшая в кухню за пачкой чипсов Любочка взглянула на гостью округлившимися глазами, после чего покрутила пальцем у виска и ушла.

— Дорогуша, радуйся, что всевышний избавил тебя от этого хиркуса²! Настоящий поркус³! — Вместе с английским Роза активно изучала латынь, помогая Ричарду в его работе. — Надеюсь, ты хотя бы не додумалась оставить ему деньги за проживание?

— Конечно нет, — все еще веселясь, ответила Титания.

— Хорошо, у нас с Ричардом есть накопления — хотели полететь в Швейцарию, но лучше я отдам все тебе. Купи недорогую квартирку, для первого взноса тебе хватит, и смени уже работу! Мне не нравится, что моя дочь-фея прозябает в каком-то замшелом ателье! Что бы сказала твоя бабушка?!

Новость о том, что Роза и ее мать с дочерью — феи, Ричард воспринял с энтузиазмом. Даже если бы Роза отвергла его, мужчина ни за что бы не сдался: профессорская натура в нем преобладала над людскими суевериями. Розу он боготворил и даже позволял себе при друзьях называть ее феей.

— Мама, бабушка ничего бы не сказала, она бы просто сделала из его верпа⁴ ростбиф и подала к столу своему французскому бульдогу, — вторила она матери на латыни. — Кстати, как она там?

— О, твоя бабушка не умрет, пока не увидит весь мир. Конечно, в ее возрасте уже тяжело летать, еще и эти проклятые самолеты, но ее крылья в полном порядке. На прошлой неделе Ричард нашел ей отличный парапланерный шлем, но она отказалась — мол, слишком громоздкий, — поэтому осталась в своей шапке-авиаторе. Сейчас она, кажется… на Фарерских островах, а может, уже и в Исландии, — рассказывала Роза. — Ей безумно нравится отдыхать в палаточных лагерях.

Титания все больше отвлекалась от своего разбитого сердца.

— Мам, я люблю тебя и очень скучаю! — напоследок проговорила она.

Роза замолчала. Титания слышала, как мать всхлипнула, но строго сказала:

— Я тебя еще сильнее, и не мамкай — я не настолько стара! Больше не позволяй всяким козлам разбивать твое фейское сердечко — оно у нас очень хрупкое. А теперь я пойду дальше изучать строение Арктиум Лаппа, — и отключилась.

— Кажется, это лопух большой или репейник… — Титания призадумалась и подняла с пола корзинку со спящим Паком. — Как я тебе завидую: можешь засыпать в любом месте и обстановке.

Котенок шевельнул ухом, но даже не подумал проснуться.

В банке с оформлением ипотеки на квартиру пришлось изрядно построить глазки менеджеру, включив фейское обаяние на полную катушку. Выжатая как лимон, Титания стала обладательницей небольшой квартиры-студии. Теперь дорога до ателье на Арбатской занимала у нее не час, а два: сперва электричка и только потом метро. Правда, в таком темпе Титания выдержала недолго, начав дополнительно шить на дому заказы от накопившихся клиентов.

Фея с трудом пережила первые полгода, прежде чем ее дело начало приносить ощутимый доход. Профиль с нарядами в Инстаграм стал пользоваться популярностью и принес ошеломительный успех.

Количество подписчиков и заказов росло, пока Титания не поняла настало время уволиться из ателье и сосредоточиться на собственном деле.

Так она и жила, получая деньги от пошива не меньше, чем от дизайнерской одежды, а иногда и больше — за счет доступной цены и по-прежнему качественного материала, а не китайского ширпотреба, растягивающегося после первой же стирки и пригодного лишь для мытья полов.

Ипотеку, благодаря заказам и помощи мамы, она выплатила довольно быстро и стала задумываться о собственном салоне. Хотелось заострить внимание на создании чего-то действительно необычного, волшебного, приносящего не только радость, но и постоянный доход.

— Выйти замуж за гробовщика и шить похоронные наряды я не хочу, поэтому остается свадебная индустрия.

Вот где Титания развернулась! Нарисованные еще в университете эскизы платьев воплотились в реальность. Их образы перенеслись с бумаги на мягкие вешалки в виде воздушных нарядов с вышивкой, стразами, россыпью камней, жемчугов и кружев — платья для настоящих принцесс и королев, сотворенные госпожой феей.

Открывать салон в Подмосковье Титания не хотела, иначе бы быстро прогорела и ей потребовалось бы новое помещение, а значит, очередные кредиты.

К этой кутерьме прибавилось еще двое кошачьих соседей — сэр Томас и Ричард. Одного Титания по чистой случайности подобрала в холодную зиму, удивляясь: кто мог бросить породистого котенка? На объявление о пропаже не откликнулись, и она решила, что если хозяин придет, то Титания его отдаст, а если нет — значит, судьба неспроста подкинула ей это ушастое чудо. Так и вышло: хвостатый остался у нее. С Ричардом же было иначе: фее его принесла клиентка. Та вышла замуж, и одним из подарков оказался котенок. Но бедняжка страдала от аллергии, а никому из друзей питомец оказался не нужен. Титания забрала и его, назвав Ричардом и став хозяйкой трех породистых кошачьих морд, доедающих сейчас свой корм и вылизывающих чесаные бока.

— Интересно… когда снова ждать этих иномирных господ? — Она закусила нижнюю губу.

За окном в свете фонарей продолжал валить пушистый снег. За минуту он укрыл тихую в поздний час улочку толстым покрывалом.

***

Королевство Лилехейм

Прохаживаясь по коридору дворца, Мертен прокручивал в голове все детали их с Ирианом визита к фее. Эмоции после встречи поулеглись, и он вновь чувствовал леденящее душу спокойствие.

«Не думал, что когда-нибудь смогу ощутить нечто подобное. Стоило мне прикоснуться к ней, и мир обрел оттенки, запахи, вкус. Я видел перед собой ее яркие глаза и вспомнил детство: прогулку по галечному пляжу, шум накатывающих волн, прохладные брызги на своем лице. Я никогда не различал цвета, но уверен, что море — того же оттенка, что и глаза феи. У нее очень нежная кожа. Ни с одной девушкой я не ощущал ничего подобного. Интересно, если бы я приложил ее ладонь к своей щеке, что бы почувствовал?

В салоне пахло чем-то легким, ненавязчивым, но я не знал, что это за запах. Обивка дивана оказалась мягкой и гладкой, на ощупь приятной, с едва заметными волосками кошачьей шерсти.

Я бы отдал всю свою магию и богатство, лишь бы хоть раз по-настоящему ощутить морской бриз на своем лице, вкус вина, текущего по горлу. О какой феерии чувств говорил Ириан после встреч со своими любовницами? Каково это, когда сердце быстро стучит от одного лишь поцелуя?

С детства мой взгляд застилает серая пелена. Все вокруг скучно и однообразно. Должно быть, поэтому Ириан попросил брата, чтобы я стал распорядителем конкурса невест. Возможно, это смогло бы меня развлечь.

Он предложил фее отправиться в наш мир — она отказалась. Впервые, находясь от кого-то всего лишь в нескольких шагах, я ощутил не просто тоску, а одиночество без определенного человека. Взять бы ее еще раз за руку, погладить и вдохнуть аромат…

Фея четко дала понять, что не желает нас больше видеть, и мы ушли. Я дал себе слово вернуться в свадебный салон еще раз — убедиться в том, что освобождение от проклятья возможно, или же… наоборот, обрести полную уверенность в своей обреченности. Отличным поводом для встречи послужит задание от короля. Я стану именно тем, кто принесет фее все необходимое для нарядов.

Проклятье, лежащее на нашей семье, свело в могилу прадеда, деда и отца.

Неужели меня ждет такой же конец?

Фея прокляла мой род за преступления прадеда. И мы все расплачиваемся за них: сумасшествие и самоубийства.

Я помню равнодушие отца, перебирающего струны гитары, пока его родной сын, мой младший брат, бился в предсмертной агонии. Безутешные слезы матери, напрасно взывающей к мужу о помощи.

Я не поступлю так бессердечно — у меня не будет ребенка, который бы страдал как мы с братом. Уж лучше покончить с собой и прервать агонию рода Ларсенов».

В кабинет Его Величества Арнкела они вошли сквозь мерцающую арку-портал и предстали перед черноволосым мужчиной, восседающем на внушительном кресле-троне.

Король был настолько широкоплеч и мускулист, что мебельный гарнитур делали специально под его габариты. Арнкел внушал страх и трепет не только своими глубоко посаженными пронзительно-синими глазами, сверкающими под темными бровями, но и заостренными чертами лица, о скулы которого, казалось, можно порезаться. Облик дополняли прямой нос, четкие губы и хищная улыбка, заставляющая дам падать в обмороки, что весьма забавляло короля. Арнкел был воистину прекрасен и одновременно страшен в своей величественной красоте. Ему было под сорок, но тело оставалось молодым и подтянутым.

Ни одна фаворитка не задерживалась подле него больше месяца: они быстро наскучивали ему своими капризами. Именно поэтому, ради развлечения, он и устроил конкурс невест.

— Рассказывай, — откинувшись на спинку кресла и вальяжно махнув загорелой рукой, велел Арнкел младшему брату.

— Она согласилась сшить наряды. Попросила, чтобы ей прислали мерки и портреты участниц. — Ириан знал, что брат терпеть не мог длительных расшаркиваний: он ценил факты и не забивал голову чепухой.

— Даже так? Значит, не захотела посетить мое королевство… — Он усмехнулся. — Я предполагал нечто подобное, но все же надеялся, что феи позабыли ошибки прошлого.

— Не позабыли, и даже больше — она нам угрожала.

— Вот как? — Арнкел громко рассмеялся. — Вам, моим лучшим вассалам? Каналья! — Он хлопнул широкой ладонью по столу, и его настроение резко улучшилось. — Однако строптивая нам попалась фея! — Он ненадолго задумался. — Сделайте так, как она просит. В конце концов, ей нет необходимости присутствовать на смотринах. Ее дело — наряды и заклинание, остальное решится на конкурсе.

— Я сейчас же займусь мерками, — проговорил Мертен.

— И портретами, — напомнил Ириан.

Признаться фее в том, что у них нет фотоаппаратов и, соответственно, сделать фотографии они не смогут, принцу было стыдно.

«Спросила же! У нас, конечно, не темные века, но в Лилехейме нет техники — она элементарно не работает, поскольку мы используем магию. Стоит перенести предмет сквозь портал, и он ломается, становясь мусором», — подумал он.

— Как она выглядит? — неожиданно спросил Арнкел, принимая у Ириана флейту и убирая ту в ящик стола под магический замок.

— Обычная, намного хуже ваших невест, — коротко ответил Мертен, не до конца понимая, почему не хочет сообщать королю обо всех достоинствах феи.

— Хм, в таком случае я не много упустил, не пригласив ее поучаствовать в конкурсе. — Король пожал плечами, его взгляд поскучнел, и он вытащил исписанные листы бумаги из ровной стопки документов.

— Мы можем идти, брат? — спросил Ириан, слушая скрип пера.

Арнкел шелестел документами, ставя одну подпись за другой и откладывая листы в ровную стопку.

— Да, и сделайте все как можно быстрее, — ответил он, не поднимая головы. — Терпеть не могу ждать.

Лорд и принц покинули кабинет через обычную дверь.

— Все прошло… спокойно. — Ириан вздохнул с некоторым облегчением. Он не знал, что брат подумывал сделать из феи потенциальную невесту.

Это могло помешать планам Мертена. Ведь если король, несмотря ни на что, захочет сделать фею своей женой, то не останется ни единого шанса сблизиться с ней и снять проклятье.

Перед смертью отец рассказал ему, что именно необходимо для избавления рода от этого наказания: искреннее желание, пропитанное теплыми чувствами феи. Но что это за чувства? Лорд не думал, что когда-нибудь встретится с феей, если бы не старинная флейта.

— Пойдем выпьем? — предложил принц, направившись в сторону жилого крыла. На время конкурса он перебрался из своего городского дома во дворец, Мертен был вынужден сделать то же самое.

— Не сегодня. Мне необходимо отдать распоряжения портнихам и художникам, должен же кто-то из нас этим заниматься. Поэтому отметь сделку с феей без меня. — Он развернулся и, махнув на прощанье рукой, скрылся в соседнем коридоре.

— Хм, какой-то он сегодня странный. — Ириан нахмурился, а затем выражение озадаченности на его лице сменилось беззаботностью: — Мы свое дело выполнили, теперь пора бы и отдохнуть.

«Госпожа фея оказалась недурна собой. Я бы даже сказал, что некоторые конкурсантки проигрывают ей не только по внешности, но и по магическому потенциалу. Представляю, что бы сказал братец, увидь он ее воочию. Тогда бы мы заказывали не примерку, а, возможно, организовывали свадебный банкет». С этими мыслями принц отправился в погреб за вином.

А Мертен первым делом наведался к королевским портным: кто, как не они, могли лучше всего знать мерки участниц отбора? При появлении лорда мужчины и женщины встрепенулись.

На столах лежали дорогие ткани, в стеклянных банках блестели разнообразные пуговицы, инкрустированные драгоценными камнями, пестрые ленты на любой вкус и цвет, тонны кружев и всевозможных украшений для будущих платьев.

«Что бы обо всем этом богатстве сказала госпожа фея?»

— Версар! Мне необходимы мерки всех участниц, — потребовал лорд у портного.

Версар — молодой человек лет двадцати пяти в куртке из фиолетового бархата и красных брюках с золотым отливом — при виде лорда всполошился. Во дворце его называли не иначе как Леди Версар — за его несколько женственное телосложение и ранимое, как у юной девушки, сердце.

— Кло, а где документы? — спросил он у главной швеи.

Клотильда молча выудила из папки сложенные листы бумаги и передала их лорду.

Это была строгая дама, всегда одетая в траурный черный цвет. На ее длинном носу, напоминая стрекозу, сидели круглые очки-половинки, а на поясе висела игольница с торчащими булавками с жемчужными головками. Поговаривали, что когда-то эту вещь зачаровала портниха-фея, и игольница передавалась в семье Клотильды из поколения в поколение.

Мертен пробежал взглядом по цифрам. От мелкого шрифта зарябило в глазах. Внешность девушек в его голове отличалась от того, что он видел на листах.

— Все параметры точные? Вы снимали мерки без корсетов? — уточнил он, глядя на них безразличным взглядом.

— Ну… не совсем всех, — пробормотал Версар, опустив взгляд. — Некоторые постеснялись — мы ведь не могли их заставить силой…

— По большей части, лорд Мертен, мерки точные. Я могу отметить вам тех девушек, кто, как выразился мой коллега, постеснялся обнажиться и показать нам истинную суть вещей. Многие девушки до сих пор надеются на то, что если утянуть талию, то король выберет в невесты именно их. — Портниха недовольно фыркнула, закатив глаза.

Эта женщина с деловой хваткой симпатизировала Мертену. У Клотильды был отменный взгляд на мужскую одежду, поэтому она заведовала гардеробом Его Величества. После скоропостижной смерти супруга дама возглавила королевских портных, а заодно приметила талант Версара и взяла его своим помощником.

— Отметьте, будьте так любезны. — Мертен отдал ей листы, и пока Клотильда занималась списком, он прошелся вдоль полок и достал несколько банок с украшениями. Высыпав содержимое на расстеленные ткани, отобрал несколько пуговиц, лент и кружев, добавив к ним рулоны тканей.

«Наш материал отличается от того, из которого фея шьет в своем мире. Невесты могут заметить разницу. Как мы могли упустить такую важную деталь?» Он нахмурился. «В первую очередь важна безопасность и неприкосновенность феи. Ее вмешательство должно оставаться в тайне. Возможно, что-нибудь из этого ей приглянется». Идея казалась рациональной.

— Господин Мертен, для чего вам этот материал? — полюбопытствовал Версар.

— Для королевских нужд. Есть ли каталог с образцами?

Портной кивнул.

— Заверните и сложите украшения в коробку для переноски. Я немедленно все заберу, — Мертен отдал приказ, а Клотильда протянула ему списки с галочками напротив имен.

В глазах портнихи читался вопрос, но она не решилась его задать. В конце концов, что лорд собрался делать с тканями и украшениями, не ее дело. Возможно, им с принцем это понадобилось для нового конкурса.

По части упаковки расторопности Версару было не занимать.

— Клотильда, я попрошу вас снять повторные мерки с тех девушек, которые отказались их давать без корсетов. — Лорд подхватил коробку и перевязанные рулоны. — Кто вздумает отказаться — пусть прощаются с участием в конкурсе. Это мой приказ как распорядителя. — Он кивнул и направился к двери.

— Ох и чудной этот лорд Мертен! Порой как посмотрит — аж мурашки по коже, бр-р-р, — прошептал Версар, передернув плечами.

— У лорда выдалась нелегкая жизнь, — спокойно пояснила Клотильда, разглядывая закрытую дверь мастерской, а затем хлопнула в ладони: — Поторопимся! Нам еще нужно снять мерки с этих неугомонных барышень. Где мой сантиметр?!

Мертен отнес материалы в свои апартаменты и, сложив на диване, пошел к королевским художникам. Для них была предоставлена «картинная галерея» под стеклянным куполом. Помещение бывшего зимнего сада закончили оформлять перед конкурсом: заново застеклили, добавив больше света; починили фонтан, и теперь вода с журчанием вытекала из железной фигуры в виде дерева. Стены увивал густой изумрудный плющ, на его фоне белели отреставрированные скульптуры.

Но для Мертена это место было таким же серым и унылым, как и все вокруг.

Из художников он застал престарелого сэра Саймона. Тонкой кистью мастер выводил чей-то женский лик. Девушка на портрете была Мертену незнакома, хотя… если приглядеться…

— Оу, лорд Мертен. Рад вас видеть в своей обители вдохновения, — не отрываясь от девушки на холсте, поприветствовал старик.

На нем красовалась помятая рубаха с закатанными до острых костлявых локтей рукавами, из кармана жилета торчала широкая кисть. В одной руке он держал палитру, все краски на которой были для Мертена либо серого, либо темно-серого цвета. Он отвел взгляд в сторону: за окном светло, и где-то за горизонтом, сквозь пелену миров, находилась та, рядом с которой он видел иной, красочный мир.

— Вы что-то хотели? — напомнил Саймон хриплым голосом. В его глазах, обрамленных морщинками, поблескивала легкая насмешка над задумавшимся лордом.

— Да. Я хотел узнать, не просили ли участницы конкурса запечатлеть себя на портретах?

Художник вытянул губы трубочкой и отложил палитру с кистью на приставной столик.

— Такие леди были. К сожалению, они все хотели, чтобы именно я нарисовал их, но вы ведь знаете, что я работаю исключительно по настроению, а не выполняю заказы докучливых девиц, позвякивающих передо мной мешочками с золотом.

Мертен знал особенности непробиваемого и принципиального характера сэра Саймона и нисколько не осуждал его. Лорд ценил старика не меньше, чем Клотильду с Версаром, поэтому всячески оберегал его покой от навязчивых людей, жаждущих заполучить картину от самого талантливого художника Лилехейма.

— Возможно, у вас есть готовые портреты королевских невест?

— Во время отборочного тура нам действительно доставили несколько изображений, перенесенных на холст с помощью магии. — Он доковылял до стены — к ней были осторожно прислонены небольшие прямоугольники холстов. — Вот они! Подойдите ко мне, лорд Мертен! — Саймон указал на небольшие портреты с крохотными подписями женских имен. — Я как раз завтра собирался перенести этот хлам в чулан.

Мертен внимательно осмотрел изображенных девиц.

— Вот что, сэр Саймон, портреты я изымаю по приказу Его Величества, ну и… — он криво улыбнулся, — по моему собственному. Если девушки вдруг спросят о них, передайте, что вы лично решили подправить кое-какие детали. Я буду вам крайне признателен за эту небольшую… выдумку. — Он встретился взглядом со стариком, и тот усмехнулся.

— Как скажете, лорд Мертен, как скажете. Помочь вам завернуть портреты?

— Да, не хочу, чтобы все видели, что я несу. Потом не отделаешься от слухов, что якобы распорядитель конкурса влюблен в одну из участниц, а то и во всех, поэтому и утащил портреты к себе.

Старик хрипло рассмеялся, шелестя бумагой. Когда все было готово, на руках Мертена лежала тяжелая стопка.

— Вам повезло, что подрамники тонкие, иначе бы пришлось вызывать на подмогу принца Ириана.

— Благодарю вас, сэр Саймон. — Но художник уже вернулся к портрету неизвестной. Окружающие перестали для него существовать. Мертен мог только позавидовать его погруженности в процесс созидания.

Добравшись до апартаментов, он открыл портал в техно-мир.

«После гонений на фей в стране стало рождаться меньше магов, и открыть порталы могли только самые сильные и одаренные, но даже это не давало гарантии. Связь между нашими мирами непостоянна и хаотична. Временами порталы открываются сами по себе, и не всегда их появление можно предугадать и отследить. В северном королевстве с этим проще — там почти не осталось магов, многие перебрались в благоприятный климат Лилехейма поближе к университету Фафнира. Территория страны без магического фона не позволяет порталам открыться, но северян это не заботит, у них дела поважнее: как прокормить народ, вырастить новый урожай и не погрязнуть в очередной междоусобной войне. Хорошо, что Арнкел дал нам с Ирианом разрешение колдовать в стенах дворца, иначе пришлось бы, как невестам, все делать своими руками». С помощью магического потока лорд подхватил материал и шагнул в портальную арку.

К сожалению, Мертен оказался не готов к московскому гололеду и тому, что из-за магических помех при прохождении портала вещи, которые должны были выплыть следом за ним под невидимой завесой, разлетятся в разные стороны. Чудом он успел убрать с дороги стопку портретов, прежде чем по ним могла промчаться машина, окатившая лорда грязными брызгами. Ткани лежали на чистом снегу, а коробки откатились к низкой оградке. И весь этот бедлам увидела вышедшая из свадебного салона «Леди Шекспир» фея.

На девушке красовались потертые джинсы с пестрой вышивкой, расшнурованные ботинки и светлый пуховик с отороченным мехом капюшоном, накинутым на выбившиеся из-под него белокурые волосы.

Держась за перила, фея спустилась к Мертену.

***

Весь день Титания рисовала и настолько погрузилась в творчество, что не заметила, как на улице стало смеркаться. Зевнув, как и сидящие на диване Пак с Ричардом, фея потянулась и решила устроить перерыв.

«Стоит увлечься, и на тебе — могу пропустить целый день. А маме так и не позвонила… Даже голода не ощущаю». От этих мыслей в животе заурчало.

Она открыла холодильник и достала ингредиенты для салата.

— Ну-ка, ножик, выручай! — Взмахнув рукой, ткнула пальцем в подставку, и из той выскочил новенький японский нож.

Овощи она помыла вручную, а потом разложила на деревянной доске.

— Кроши, я пока что схожу в душ — освежусь перед ужином. — Она всколыхнула волосами, и нож с щелканьем стал мелко нарезать огурцы с помидорами и перцем. Кусочек к кусочку, квадратики и дольки сыпались в стеклянную миску, а из тумбочки выпорхнула бутылка оливкового масла. Чуть погодя, пока хозяйка всего этого праздника живота плескалась, Пак подошел к холодильнику, и, встав на задние лапы, замяукал.

Дверца открылась, и с полки выскочил сыр «Фета» и пакет сливок: первое пошло в салат, а второе с всплеском разлилось по мискам. Ричард спрыгнул с дивана, а из спальни, скользя по полу, выскочил сэр Томас, едва не сбив лакомившегося угощением Пака.

Когда Титания вышла из душа с тюрбаном на голове, на столе ее ждал приготовленный салат, а на полу белела молочная лужица.

— Это кто у нас такой неаккуратный, а? Шкодники! — шутливо проговорила она. — Лишь бы сливок поклянчить.

С подставки для бумажных полотенец заскользили листы рулона — они вспорхнули над лужицей и впитали жидкость, прежде чем Титания отправила их в мусорное ведро.

Нож закончил нарезку и послушно завис в воздухе. Девушка провела кончиком пальца по черной рукояти и осторожно вымыла его, вернув на место.

— Спрашивается, зачем нужны мужчины, когда меня окружают такие помощники? — Она с удовольствием съела салат, наблюдая за игрой Ричарда и сэра Томаса.

Пушистым шаром питомцы катались по полу вместе с новой игрушкой, пока не уткнулись в ножку стула, вызвав у Титании приступ смеха.

Переодевшись и высушив волосы магическим вихрем, фея заглянула в морозилку, но, не найдя заветной пачки мороженого, решила сходить в круглосуточный магазин.

«После салатика необходимо вкусить десерт». Но вместо мороженого ей достался стоящий на коленях, весь в снегу и слякоти, лорд Мертен. Он прижимал к груди прямоугольный сверток, а остальное добро валялось по сторонам.

«Лорд Неуклюжий», — подумала Титания.

— Что, в этот раз решили нагрянуть без принца с волшебной дудкой? — едко спросила она, подбирая упавшие коробки.

— В следующую нашу встречу я непременно возьму флейту с собой, раз вам так понравилось быть найденной, — парировал Мертен, поднимаясь.

Девушка сузила глаза, но, поджав губы, промолчала и поднялась по лестнице. У дверей она обернулась и с остервенением постучала ботинками по коврику, стряхивая налипший снег.

— Вы так и будете там стоять? Я надеюсь, сверток у вас в руках — это портреты фанаток моего творчества? — Ее смех разнесся эхом по улице, отдавшись в ушах Мертена перезвоном колокольчиков.

Примечания

2

Hircus — козел (лат.).

3

Porcus — свинья (лат.).

4

Verpa — член (лат.).